Глава 16

«Признаки старой расы сохранил единственный первобытный народ современности, русские. Основываясь на телесматических колебаниях, они пытаются снести карточный домик эволюции».

Альфред Шулер

Когда сын Алексея Шерстобитова, Лёши Солдата Илья говорит, мой папа был киллер, признайтесь, вам тоже хочется взять обратный билет в детство, прийти в школу и на перемене так сказать друзьям в классе, а когда подрастут, девчонкам? Все мальчишки хотят, чтобы их папа или дядя был в таком роде, брутальный, могущественный и таинственный. Иначе они не мальчишки, а чушпаны! Есть, наверное, среди читателей и такие, кто помнит, идут по улице в кожаных куртках к своим машинам спортивные ребята, а красивые девушки в их доме говорят друг нервным шёпотом:

- Они бандиты! - Как говориться, Изетта будет моей, половина успеха обеспечена. В данный момент PR-менеджер Лёши его новая жена из Москвы, в прошлом модель. Брат Гриши Северного Виктор хочет отомстить им за смерть своего горячо любимого родственника, как только Лёша освободиться, сможет ли? Такой же ли он солдат?

Согласно физике, науке, которая на самом деле ничего не объясняет, свет электромагнитные волны с определённым диапазоном. Поглощается и испускается световое излучение частицами вещества дискретно, отдельными  порциями, квантами света, у которых есть энергия, то есть свет поток квантов. Квант электромагнитного излучения называют фотоном, заряда у него нет, как и массы покоя, свет это пустота. Всеобщий свет, магнетизирующий миры, называется астральным, когда он образует металлы, азотом, Меркурием мудрых, когда дает жизнь живым существам, он животный магнетизм.

Движение есть дыхание Бога во время творчества создаваемых предметов. Это всемогущее начало, единственное в своем роде, причина и производитель бесконечного разнообразия феноменов, составляющих неисчислимые разделы всех миров. Как Бог, оно оживляет или расслабляет, устраивает, Шива или разрушает, Кали, согласно второстепенным законам, составляющим причину всех комбинаций и перемен, которые мы можем только наблюдать вокруг себя шестьдесят четыре.

Движение есть неокончательное состояние главной силы, оживляющей природу, сила первобытная, единственно понятная, которой можно объяснять все явления природы. Потому что она способно к восприятию большего и меньшего, сжимания и расширения, электричества, тепла и света.  Движение, взятое активно, материально или духовно, ключ всех явлений, в криминальном мире «двигаться» значит состоять в ОПГ, происходит любое движение в пространстве.

Природа любого пространства мудрость, не раздельная с блаженством, надо только её понять, литература существует для того, чтобы летать на крыльях мечты, главное их найти. Конечно, может быть и отсутствие штурмана, и нелетная погода, ещё можно упасть камнем, главное, когда разогнал роман, не слишком махать крыльями, а то с них посыпятся буквы. Буквы это Бог, разрезанный на куски, заключённый в саркофаг своими врагами Осирис, выброшенный в воды нашего сознания, талант писателя складывает их вместе, каждый литератор Изида, воссоздающая Всевышнего в доступном для понимания нами с вами и материальным миром формате.

Каждый текст мандала, символ того самого пространства, о котором мы говорили, хорошие нравятся читателю потому, что из-за них впадают в блаженство. Или, если угодно, колода карт, карты это главы или листы, слитая в один главный символ, одно целое. (Иногда это целое зашифровано, как гениальный «Улисс», дерзайте!) В любом случае пьеса, роман, рассказ, если он длинный, цельное существо, можно сказать, что и все вместе произведения автора, рефреном трилогии про профессора могут быть слова:

- Сейчас все получат! - Сергей Арутюнов грезил наяву.

...Всё покрылось туманной дымкой, пришедшей из низин изумрудно-зелёных ущелье Гималаев. Вот в двух шагах от него с Сонам стоит мертвый китаец, зажимающий двумя руками кровоточащую, пробитую купленным по охотничьему билету ножом печень, вот из простреленного насквозь тела бомжа вытекают тонкие струйки крови. Вот офицер КГБ не отрывает печальных глаз от предполагаемого убийцы, однако не ругает его, не упрекает, просьба Шифмана. Напротив, во его взгляде откровенная жалость, Сергей хорошо понимал её причину, такой талант! Пусть тела расстрелянных им с Оксаной за пару дней граждан в окнах давно тлеют в могилах, кого-то наверняка сожгли, стреляли в них, чтобы набить руку, а не из мести, Сергей до сих пор жив, и более того, временами счастлив! Почему?.. Тени покойных кривлялись ему, потом уходили.

- Ты видишь что-нибудь? - спросил он тибетку. - Вернее, кого?

- Нет, - ответила Сонам, - ничего не вижу. - В своей жизни она не убила даже курицы!

...Странно, горящие точки, которые проходил поэт во время службы в армии, перед ним не вставали, преступления бандитизма их стёрли начисто. Где-то в глубине души была мысль, ты офицер, но уже не воодушевляла, тотчас становилась не материальной, Арута сам себя разжаловал в рядовые из-за ложного чувства долга… А то, что он впутал в это сына? Какую рану оставит это в неокрепшей душе? Ему, Дюше и Антону самое место теперь на малолетке, ничего себе сын лауреата пастернаковской премии! И Оля была светлая, а стала тёмная, тьма исходила изнутри её. Ну серая, тёмная Оксана, вообще ведьма. Прошлое не отпускало Аруту несмотря на смену географии.

- Что ты так рвёшься домой? - спросила Сонам, ветер развевал её волосы. - Вдруг тебя возьмут и посадят! У нас, знаешь, в Тибете какие тюрьмы? Брррр… - Наивная не догадывалась, первую ликвидацию в Тибете её предполагаемому жениху будет поручено провести именно в тюрьме, казнить предателя, доктора тибетской медицины, забывшего свою великую клятву всеми силами бороться с захватчиками, оказывавшего врачебную помощь желтокожим гражданам КНР, себя тибетцы считают белыми, настоящие пастухи тучных пастбищ отрогов священных гор ненавидят негров! Бог, когда сотворил их, перекалил. Потом уменьшил жар, получились китайцы, отрегулировал, белые тибетцы.

- Так у вас же есть совсем тёмные? - удивился Сергей. - Как в Индии? А в Америке краснокожие индейцы? - Сонам категорически ответила, все равно они белые, настоящие арии индусы и тибетцы, индейцы тоже тибетцы. Её круглое лицо излучало радость.

- Видишь ту гору? - спросила она, пальчиком указав почти на Эверест. - Какого она цвета? - Вершина заснеженного монстра уходила в небо так высоко, что даже встав на цыпочки, её было не видно, Сергей ответил:

- Белая.

- А китайцы видят ее жёлтой! - Её глаза стали ненормальными, красивое лицо исказила уродливая гримаса. Фуууу...

- Они весь мир видят жёлтым, - его невесту отпустило, он обращался с ней бережно, как с фарфоровой. Чёрт, а, может, она права, подумал он! Загнут ласты в аэропорту,  будет обидно... Отвезут на джипах каких-нибудь оперов на Петровку, глаз выколют, выбивать показания, молчать будешь, второй! Говорили, Розов делал такое… Потом ослепшего, но не побеждённого, на помойку, ползи на ощупь в прокуратуру. Как-будто им что-то будет!

- Самое страшное потерять зрение, - многократно учил своих учеников Сергей. - Человек может быть обездвиженным, прикованном к постели, но быть поэтом! Видеть смену времён года, переживать. - Внезапно он разрыдался, на пыточный конвейер ему не хотелось! Всхлипы сотрясали его плечи, они двигались к острым ушам, он опустился на колени.

- Ты чего? - Тибетка даже отступила от него на шаг. - Плачешь, как ребёнок!

- Это религиозный экстаз, - успокоил ее проходивший мимо случайный лама, Сонам тут же бросилась перед ним на землю, сделав три полных простирания, касаясь сырой травы головой, руками и ногами, пятью частями тела, выпрямляясь и распрямляясь в полный рост, она молитвенно складывала руки у лба, пестрая юбка слегка запачкалась придорожной пылью, желто-красной, как на картинах Рериха, серебряные колокольчики у неё в ушах звенели. На дороге было так же пусто. Лама улыбнулся, тоже сложил руки, прочитал какую-то мантру, потом сказал:

- В человеческих омрачениях есть плюс, правда, только один, их можно устранить, потому что они не обладают вечной сущностью, это облака! Солнечный свет всегда в нас внутри. Не бывает греха не прощаемого, кроме не раскаянного, оглянись и увидишь берег! Отбрасывая нож мясника, становишься Буддой... - И удалился, пошёл он по направлению к городу и быстро исчез из вида. В небе изо всех сил жарило солнце, загрязнение атмосферы здесь нулевое, радиация почти, как на Припяти. Немногие выживают, приезжая в Тибет, а потом никогда возвращаясь обратно в свои страны из этой цитадели духовности! Из Тибета не уходят.

Если всё-таки удастся, ускользнёшь и будешь плохо себя вести себя на родине, говорить гадости о своих ваджрных братьях, каждую ночь будут сниться страшные сны, потихоньку перестанешь спать, мучительно умирая от бессонницы, лекарства бесполезны. Велико проклятие лам, а ещё больше их благословение... После прочитанной мантры армянскую грусть Сергея как рукой сняло, он станет идейным киллером, это вам не за деньги мочить живых людей, станет азиатским Ермаком, а потом… К чему быть излишне скромным, первым кавказским правителем Тибета! Каково?! Вечером ему снился Шах, который говорил:

- Лучше убить… Лучше убить… - Они вдвоём бок о бок парили с ним в каком-то умном пространстве вроде океана у Лема, который мог реагировать и думать. Вынырнув из забвения, не мог понять, зачем он ему это говорил.

- Чтобы свидетелей не оставлять, - сказала Сонам, по-детски серьёзно нахмурив подведённые сурьмой красивые брови, соски выпирали через лифчик. - Папа тоже так делал! Говорил, неизвестно, как себя поведут, если отпустишь. - Шах был во сне каким-то маленьким и согнувшимся, сутулился, стал ниже своего обычного роста в метр восемьдесят.

- Значит, у твоего друга проблемы, - сказала тибетка. Друг, подумал Сергей, ничего себе! Переехал всю его жизнь. Поэт вытер рукавом горькие слезы, нарожает с Сонам детей, сможет основать воинственную династию Арутов. Потом пойдёт на Китай, как в старину, Синьцзян ему поможет. Уйгуры спят и видят присоединится к Афганистану, стать моджахедами, поэтому их не выпускают из лагерей, жалко, сейчас с ними рядом нету Шаха. И монголы… Соединиться с мусульманами, монголами и Россией, второй барон Унгерн! Не все немцы фашисты, есть фашисты, а есть немцы… Гёте не был фашист! Правда, заключил договор с рогатым, «Фауст» автобиография.

Лечу над Тибетом с молитвой на ветру,
Орлы за мною следом, и режут синеву,
Я краем глаза вижу большую тень свою,
А свой пацанский вызов оставил я внизу.
В лучах зари могу я мечту осуществить,
Мечта способна к хую ночную тьму разбить,

Те ощущения фарта ни с чем нам не сравнить,
Старинное Урарту, о, как восстановить?
И от небес вокруг мне, не отвести, нет, глаз,
Ликую всеми буквами: - Я сын Земли сейчас!

Самое дорогое, что у нас есть, это наш светоносный ум. Тем временем настоятель монастыря начал свою правилку.

- Спасибо, что пришли сами, а то мы бы вас искали, хотите фрукты? - В китайской тюрьме настоятель научился всегда говорить «спасибо», Роджер вежливо отказался.

Конец шестнадцатой главы