Эпилог

"Если сделать все, что надо,
И не вспоминать...
Если спрятаться в подушку
И не вспоминать...
Если видеть небо серым
И не вспоминать,
Что небо, небо было голубым...
Только это не поможет тем,
Кто любит рисовать.
Любит, любит, любит рисовать.
Нет, теперь не то время,
Нет, теперь не тот возраст,
Когда можно было просто улыбаться,
А надо и кого-то любить,
И надо жить после того.
И снова, снова, снова танцевать! "*


Когда ветер срывает мечты, уносясь в облака,
Оставляя истерзанных веток унылые кучи,
Исчезают в холодном тумане твои берега,
А в лазури небес собираются темные тучи,
Когда ты в изможденье, сожженный до самого дна,
Спотыкаясь, бредешь в никуда, задыхаясь от пыли,
Вспоминая те главные в жизни святые слова,
Что застыли несказанной горечью синей полыни,
Когда мир погружается в вязкую серость беды
Из соткАнного зыбким туманом колючего снега,
Так и хочется выпить святой родниковой воды,
Причастившись прозрачным кусочком высокого неба.
Только где отыскать бьющий в небо хрустальный родник?
Мгла окутала все, стерла сеть ориентиров знакомых,
И со скорбью глядит Богородицы плачущий лик
С нарисованной праведным старцем старинной иконы.
А во взгляде младенца Иисуса – недетская боль.
Прижимаясь ребячьей щекою к груди материнской,
Он родное тепло ощущает, незримый покой,
И не ведает, что ожидает голгофская пытка.
Он не знает, что в чашу сочится по капелькам яд,
Собирая в нее все грехи обветшавшего мира.
Выпивая ее, как преступник, он будет распят.
Он не знает о том. Эти планы Судьба не раскрыла.
Черный ворон пророчит плеяду несчастий и бед.
Бесконечность дороги теряется в мареве темном.
Где найти те колодцы, в которых божественный свет
Светлячками искрится, вливаясь в земные просторы?
Перепутаны тропы, следит равнодушно Луна,
Как зловещая мгла покрывает всю землю печалью,
И которую ночь – эта долгая пытка без сна,
И в ответ на вопросы – опять гробовое молчанье.
Ты отдашь, что попросят, в надежде прервать злую ночь
И уйти, не прощаясь, из мира, где призрачны грезы,
Где никто никогда не поможет тебе превозмочь
Злые страхи, смятенье души и горячие слезы,
Где в огромной толпе человек словно волк одинок,
Где от боли завыла душа и, свернувшись в комочек,
С темнотою сливаясь, дыша си-бемолем тревог,
Умоляла отрезать ей маленький счастья кусочек,
Где горящие стигмы пылали, и капала кровь
На рубцы затянувшихся и вновь открывшихся шрамов,
Ты в утробе судьбы как застрявшая острая кость:
Сколько раз она била без правил и крылья ломала...
Ты кричишь, а в ответ- полумрак равнодушных небес
В тишине отзывается звуками долгого эха,
Что-то шепчет укрытый туманом березовый лес
/Для него неизбывная грусть далеко не помеха/.
Слыша грозного рока настойчивый зов,
Ты читаешь себя по сплетениям линий ладони:
Перечеркнутый крест пересек роковую любовь,
Выводя бесконечный узор изнуряющей боли,
И вопросом безмолвствует линия горькой судьбы,
«Не зову, не прошу и не жду» написав на ладони,
Зачеркнув черной краской твои золотые мечты,
Делит между актёрами им неизвестные роли.
И вдыхается в легкие вечно холодная ночь,
Рассыпаются звезды. Становятся горстками тлена.
Сотрясаются до основанья основы основ,
А ночной мотылек все порхает, танцуя по стенам...
Говоря, что написано все в вечной Книге Судеб,
Звездной пылью по черному бархату неба ночного
Начертали Хранители мира, что нет вечных бед,
Что спасает всегда доброта и лучистое слово,
Что приходит заря, прогоняя окутавший мрак,
Просыпаясь, с улыбкой глядит ярко-рыжее солнце.
Капля крови падет на траву. Расцветёт алый мак,
И целуется ветер с волной. Он, проказник, смеется,
Задирает прохожих, играет с травой на лугу
И тебе напевает старинную добрую песню,
Что когда-нибудь встретимся мы на морском берегу
/Там, где брызги алмазные могут достать поднебесье/.
Я узнаю тебя в бесконечности тающих лун.
Мы оставим чужие миры, что дарили нам холод.
Бестелесные, словно трезвучья волнующих струн,
Мы уйдем, безымянные, в вечный и солнечный город…

P. S.
"Ну и ладно, ладно.
Так тебе и надо, поделом тебе!
Поделом..." *

*Агата Кристи "Серое небо".