Небо. Военным лётчикам...

Мир умолк, и жизнь до точки сжалась -
Той, где ни концов, и ни начал…
А земля так быстро приближалась,
Двигатель предательски молчал…

Вновь попытка… толку же – ни грамма…
Не жилец его крылатый зверь…
Мысль всего одна: А как же мама?
Внуков не понянчить ей теперь…



*****

У Алёшки крылья за спиною –
Так твердили мама и отец.
В небо – голубое ли, стальное –
Он стремился с детства, как птенец!

Делал самолёты из бумаги,
Позже – из фанеры делать стал.
В нём хватало воли и отваги,
И от целей он не отступал.

Изучал Алёшка самолёты,
Не одну тетрадку исписав!
И стремился именно к полётам -
Даже занимался в ДОСААФ!

Небо, сколько помнил, было страстью,
Будоража душу, мысли, кровь!
Просто выше неба только счастье…
Только звёзды, а  еще – любовь.

Правда,  о любви пока не зная,
Грезил Лёшка о совсем другом!
Было б небо без конца и края!
А любовь – когда-нибудь потом!

Он ведь не искал пути иного,
Чётко понимал – себя нашёл!
Так что сразу после выпускного
В лётное училище пошёл.

Лёшка грыз теорию исправно!
Обо всём неважном забывал.
Шёл к заветной цели, самой главной:
Ввысь подняться, сжав в руках штурвал!

А когда к полётам допустили
Самых первых, в том числе его,
Чувствовал  Алёшка только крылья,
Только небо! Больше  - ничего!

Покорял «вершину» за «вершиной»!
Глядя, как он небо бороздит,
Говорили, «чувствует машину!»,
«Посади хоть в санки – полетит!».

Вот и выпуск! Наконец, свершилось!
Небеса открыты, ждут уже!
Голова от счастья закружилась…
Словно в облаках на вираже!

И отец гордился Лёшкой знатно:
Лётчик сын – не каждому дано!
Волновался, правда… Ведь понятно,
Что полёты – риск, а не кино!

Мама волновалась очень тоже!
И твердила, провожая в путь:
«Береги себя, прошу, Алёша!
Внуков я хочу когда-нибудь!».

И Алёшка, в небеса влюблённый,
Но в любовь не веря толком сам,
Маме отвечал традиционно:
«Сберегу! Дождешься внуков, мам!»

********
Бой тревоги лихо бьёт по нервам!
Мессеры.. огонь бы их побрал!
Алексей был призвал в сорок первом!
И, конечно, честь не замарал!

Мать такая бледная стояла,
Провожая их с отцом на фронт,
Что казалось, время утекало,
Счастье унося за горизонт.

Ухватилась за двоих руками -
Упадёт, лишь стоит отойти….
И сказал в тот миг Алёшка маме:
«Обещаю внуков! Только жди!».

И не знал он сам, но почему-то
Мама ожила. Он ощущал,
Как она воспряла в ту минуту,
Прошептав: «Смотри! Ты обещал!».

Батю обняла за Лёшкой следом,
И смогла с улыбкою сказать:
«Внукам, ты гляди, нельзя без деда!
Я вас буду очень сильно ждать».

В памяти, как будто на бумаге,
Отложилось, как смотрела мать…
Лёшка с первых дней летал на ЛаГГе,
Позже оседлал уже Ла-5.

Боевые вылеты случались
Постоянно… с самых первых дней.
Как бы хорошо ни обучались,
Что он знал сначала о войне?

Бить врага не учатся по книжкам…
Не того он ждал от высоты…
Только из училища…мальчишка,
Правда, с самолётом был  «на ты».

И взрослеть пришлось, считай, мгновенно!
«Мессеры» кружили вороньём!
Видел их, и гнев вскипал по венам:
Только Лёшка верил: «Разобьём!».

И в бою подчас бывало страшно –
Не боятся только дураки!
Только, если надо, шёл отважно,
В лобовую страхам вопреки…

Он, птенец еще не оперённый,
Выстоял  бои до одного!
Говорили: «прям заговорённый»,
И «хранимый небом» про него!

Только жизнь поздней свела все счёты,
Плату за удачу взяв с лихвой…
Била очень больно… Их с  Ашотом
Подружил совместный первый бой!

«Юнкерс» сел на хвост, вцепившись прочно -
Лёшка бы не справился один!
Только «немца»  «снял» довольно точно
Молодой весёлый армянин!

Ну, а приземлившись после боя,
Лёшка прохрипел: «Спасибо, друг!»
И с тех пор дружили эти двое,
Так, что лишь дивились все вокруг!

Молодой мальчишка из столицы,
Армянин из горного села!
Разные характеры и лица,
А вот дружба накрепко сплела!

Дружба – это дар, а не наука!
Знал Ашот о Лёшке всё сполна!
То, что обещал он маме внука,
И как ждёт мужчин своих она….

Лёшка знал, что где-то там в селении
Друга ждёт красавица Лилит.
Мама-Зара делает соления,
И обнять Алёшку вновь велит!

Друга прикрывал в бою Алёшка,
Спину доверял свою ему!
И вдвоём спасли однажды кошку,
Найденную в брошенном дому.

А еще мечтали постоянно,
Как войну закончат, наконец!
«Сына, Лёша, назови Иваном!
Чтоб почти как  Ваник  - мой отец!».

И, казалось, нет у дружбы граней,
И что небо двух друзей хранит!
Только в сорок третьем на Кубани
Сбил в бою Ашота  «мессершмитт»…

Лёшка помнил, будто сквозь завесу,
Как шептал «А ну-ка прекращай…»
А Ашот, ведя машину к лесу,
Прокричал: «Алёшка, друг, прощай!»

Дальше всё от боли, как в кошмаре…
Лёшка всё же «мессера» догнал…
Плакал, как пацан… и тёте  Заре
Двадцать раз посланье начинал…

Написать сумел лишь на рассвете…
Даже смог себе пообещать –
Стиснуть зубы и идти к победе,
Ну и … сына Ванькою назвать.

*****
Лёшка стал до ужаса упёртым –
Словно, каждый миг – на рубеже.
Год почти спустя, в  сорок четвёртом,
Был с полком в Румынии уже…

Фрицы отступать не торопились,
Хоть и потрепало их сполна.
Бились.. Словно проклятые бились.
Кажется, без отдыха и сна.

Оглянись, вокруг сплошные асы –
Сплошь герои, «звёздочек» не счесть…
Лёшка и не знал, что город Яссы
В этом необъятном мире есть.
 
Но уже почти неделю кряду
«Юнкерсы» в атаку шли и шли!
Смертью всё пропитано, как ядом…
Нет внизу нетронутой земли…

Выстрелами вспахана до жути,
Чёрные воронки скалят пасть…
И затянет вглубь (чем чёрт не шутит?)
Если с неба вдруг в неё упасть…

Сбился Алексей уже со счёта  ,
Сколько за сегодня в небе был.
Стал как будто частью самолёта..
Ел ли? Спал? Казалось, всё забыл…

Вот и «немца» хвост горящий видно!
Завалил! Успел! И в этот миг
Было понимать не так обидно,
Что в машине двигатель затих.

Кровь от боя всё еще шумела,
И понять не сразу Лёшка смог,
Что не чётко слушается тело,
И окрашен бурым правый бок…

Что как будто жизнь до точки сжалась -
Горизонт оставив за чертой.
И земля всё время приближалась,
Скаля пасть воронок чернотой.

Бросить бы штурвал – сводило руку…
Новый день побед не предвещал…
Только мысль: «А как же маме внука?
А еще он другу обещал!»

И теперь уже почти что внятно
Осознал, что  сдаться вдруг посмел…
Завестись не выйдет -  тут понятно…
Но машину выровнять сумел.

Вниз идёт не скажешь, чтобы плавно,
Но хотя бы в штопор не вошёл.
На себя штурвал! Ну, вот и славно…
Выдох-вдох… где силы-то нашёл?

Там поодаль  - поле кукурузы,
Если бы суметь и дотянуть…
Получил бы шанс, упав на пузо,
Выцарапав жизнь, еще вдохнуть.
 
Как-то худо… Даже видно плохо.
Небо, небо – детская мечта….
И подумал: «Отлетался, Лёха»,
Скрежет… Боль… А вот и темнота…

*****

Сколько не дошло их до победы?
Сколько неопознанных в земле?
Сколько строк написано и спето,
А еще затеряно во мгле?

Вот мускари выпустил росточки…
Будто бы из неба изваян
Со звездою памятник и строчки:
«Сын и друг… Ашот Карапетян…»

Тётя Зара… светлая, как солнце…
Всех всегда приветит.. В гости ждёт…
А Ашот на снимке так смеётся,
Словно захохочет вслух вот-вот!

Даже птицы смолкли, не горланя…
Шепчет тётя Зара: «Дни бегут…
Посмотри, Ашотик, вот и Ваник!
Как подрос! И Лёша тоже тут!

Говорят, что мамы любят слепо…
Для меня ты жив через года…
Посмотри, сынок, какое небо!
Всё оно твоё теперь всегда.»

Говорила с каждым словом тише…
Не ответит сын, как ни кричи…
И Алёшка тихих слов не слышал,
Только слёзы были горячи…

Сколь лет прошло, но также раня,
Память возвращает Лёшку вспять…
В жизнь, где Кати не было и Вани,
А Ашот, как он, любил летать…

Лёшка после гибели Ашота,
Словно потерялся и угас.
Даже перестал любить полёты…
Было ровно так до неба Ясс…

А когда над Яссами подбили,
Он, как будто сбросил пелену.
Вспомнил тех, кто так его любили,
Рассмотрел небес голубизну…

После «темноты» очнулся Лёшка
В госпитале – ломан, бит и сшит.
Зарастал не быстро – понемножку…
Думал обо всём, пока лежит…

Осознал, что месть вошла в привычку,
Фрицев бил… а жить-то перестал…
А еще… боялся медсестричку,
Под присмотр чей тогда попал…

Ох, она и «строила» палату,
Не давая киснуть никому!
Пригвоздить легко умела взглядом,
Не давала спуску и ему!

К выписке была дорога длинной.
В шрамах пол лица, спина и бок…
Только всё же Лешка до Берлина
Долететь как раз к Победе смог!

Мама дождалась его и батю
Лишь предновогоднею порой!
Но вернулся Лёша сразу с Катей-
Той ужасно строгой медсестрой!

Катя за войну одна осталась,
А к Алёшке сердцем приросла.
Да и для него, как оказалось,
В госпитале «якорем» была.

Он её нашёл после Победы!
И уже женой  к своим привёз!
Ну а год спустя, бабуле с дедом,
Аист внука - Венечку принёс!

К тёте Заре Лёша съездил позже…
Дядя Ваник  сдал уже тогда…
Но успел понянчить Ваню тоже,
Тётя Зара так была горда!

Вместе с тётей  Зарой на Кубани
Памятник Ашоту возвели…
Каждый год в июне утром ранним
Навестить его все вместе шли…

Здесь на миг  терялась быстротечность,
Словно проиграв неравный бой.
Потому что небо – это вечность..
Это дружба… а еще любовь….