Священная народная...

Рассказ о Вере Федоровне Сыноровой - капитане медицинской службы 3 ранга, враче - хирурге.

В конце 90-х - начале 2000-х годов мне довелось работать на телевидении и получить уникальный шанс - делать свою авторскую программу, которая называлась «Заметки о современницах». Жила я тогда в Оренбурге - городе, щедро одаренном замечательными женщинами, современницами, общение с которыми и было целью моей работы. Каждая программа становилась увлекательной «живой историей». Нужно было найти героиню очередной программы, понять и принять ее в свой мир, чтобы потом увлекательно для зрителя рассказать о ней.
Всю сознательную жизнь я люблю наблюдать. Каждый раз, оказываясь среди собратьев, снова и снова укладываю в памяти пласты этих наблюдений. Так бывало и в моменты моих бесед с героинями передачи. С одной стороны - я просто брала интервью для будущей программы, а с другой - наблюдала разных людей в похожих ситуациях.
Я согласна с Ричардом Бахом, что все мы, живущие на этой планете люди, создаем свои собственные миры и, в этом смысле, похожи на маленькие планеты. Но есть и роднящие нас моменты, например, это интерес к тому, как жили, живут или будут жить люди. Это некий общий опыт, который мало кого оставляет равнодушным. Мысль эта и сподвигла меня написать небольшой очерк, в котором пойдет рассказ об одной замечательной участнице передачи «Заметки о современницах».
В мае 1999 года я готовила передачу о Вере Федоровне Сыноровой, прошедшей дорогами Великой Отечественной войны c первого и до последнего дня, от города Орши, что в Белоруссии и до Берлина. Как горько осознавать сейчас, что в ту пору, по молодости лет, я не смогла оценить всей значимости нашей встречи, всей глубины и масштабности человека, сидевшего рядом и простыми словами рассказывающего историю жизни, достойную глубокого почтения. Эти сожаления я особенно остро ощутила сейчас, когда жизнь, играя по своим таинственным правилам, вновь напомнила о Вере Федоровне, совершенно неожиданно.
Повествование об этой удивительной женщине впереди, а сейчас - пролог.
Время неумолимо и безжалостно к истории. В новом оцифрованном формате человеческой жизни уже трудно чем-то удивить нас. На просторах интернета можно найти десятки «уникальных» версий того, кем же на самом деле был Пушкин, что в действительности представляла из себя Отечественная война 1812 года, кем, по достоверным данным, были российские цари и прочие «самые правдивые» истории. Создается ощущение, что людей все больше пытаются разобщить какие-то центробежные силы, создать едва ли не для каждого человека его собственный взгляд на историю и собственную версию сотворения мира, не особенно заботясь о компетенции и уровне подготовленности объектов информационного натиска. Не спорю, это очень удобно, принцип: «разделяй и властвуй» никто не отменял, но принцип взаимозависимости для меня звучит убедительней и гармоничней. Зависимость же от истории наших предков - понятие для меня совсем очевидное. Именно поэтому я взялась за повествование, приняв для себя за отправную точку принцип - рассказывать только о том, что сама записала за героиней повести и материалы, взятые из документов времен, о которых пойдет речь.
В мае 2020 года я решила рассказать на моих страницах в соцсетях о военном враче 3 ранга, капитане медицинской службы, кавалере Ордена Красной Звезды, кавалере Ордена Отечественной войны II степени - Вере Федоровне Сыноровой. Обратившись к некогда собранным для авторской программы материалам, я написала заметки и разместила их в интернете. Каково же было мое удивление, когда в одной из соцсетей мне написал житель КНР Бо Тан, который на сегодняшний день является собственником Ордена Красной Звезды, принадлежащего некогда Вере Федоровне Сыноровой. Несколько фотографий сопровождали это сообщение, в том числе фото самой хозяйки награды в молодости. Цель сообщения была такова: побольше узнать о жизни и боевом пути Веры Сыноровой, поскольку, приобретя Орден на аукционе, семья моего корреспондента бережно его хранит и чтит память всех советских воинов, освободивших мир от фашизма.
Здесь история приобретает детективный характер, ведь по моим сведениям, Вера Федоровна умерла 18 марта 2001 года в полном одиночестве, не имея близких родственников, значит, после ее смерти, Орден должен был вернуться в архивы государства, а оттуда - в музеи. Но, очевидно, нашлись дельцы, которые воспользовались этой ситуацией и перепродали награды Веры Федоровны.
Удивляться не приходится, за последние десятилетия наше общество планомерно и уверенно опустилось в своих морально - нравственных устоях. Нынешний социальный строй можно, пожалуй, назвать варварским капитализмом, где продается и покупается буквально все. Утешает факт, что существует на свете справедливость иного уровня, вне времени и нравов людей. Спустя десятилетия, после смерти Веры Федоровны, высокая награда, полученная за героизм и мужество, оказалась в руках совершенно чужих людей, за тысячи верст от той земли, защищая которую прошла она свой тяжелый военный путь. Во время разговора она упомянула, что какая - то сила уберегла ее в годы войны. Как мне думается, волею этой же силы награда теперь в руках добрых и благородных людей, почитающих за честь хранить Орден Красной Звезды Веры Федоровны Сыноровой.
Естественно, получив сообщение из КНР, я решила приложить все усилия, чтобы собрать возможный материал и сохранить память о Вере Федоровне, скромной хрупкой женщине - «маленьком капитанчике", как ласково звали ее боевые подруги.
Скажу еще о том, что когда начала собирать материал, на помощь пришли замечательные люди, мои дорогие оренбуржцы, ведь именно в Оренбурге прошла вся послевоенная жизнь героини этого повествования, за что я им очень благодарна.
Вера Федоровна родилась 28 сентября 1914 года в городе Тотьма Вологодской области. По месту работы отца семья переехала в Тверь и, окончив там среднюю школу, моя героиня поехала поступать в 1-й Московский государственный медицинский университет им. Сеченова (тогда 1-й Московский ордена Ленина медицинский институт). Поступила сразу, воплотив в жизнь свою юношескую мечту - быть хирургом. Годы учебы остались самыми светлыми и яркими воспоминаниями на всю жизнь. Вера Федоровна рассказывала, что обучение велось на высоком академическом уровне, с привлечением светил медицинской теории и практики. А еще запомнились ей культурные мероприятия, которые организовывались для студентов. Часто ездили в Ленинград, где осматривали музеи, выставки, исторические памятники. Общение с ленинградцами доставляло настоящее удовольствие - погружение в особую культуру чуткости, взаимного уважения, благородства.
Успешно окончив институт, Вера Федоровна уехала в город Бологое, где при железнодорожном узле работала большая поликлиника. Здесь начался трудовой путь моей героини, в дружном молодежном коллективе. Это было непросто, ведь Вера Федоровна, по своей природе, была хрупкой, миниатюрной девушкой и в роли хирурга поликлиники ей приходилось каждый раз доказывать пациентам, что она - профессионал, хорошо знающий свое дело.
В конце весны - начале лета 1941 года, по воспоминаниям Веры Федоровны, «в воздухе уже ощущалось напряжение», ходили упорные слухи, что будет война. Однажды при железнодорожном узле проводились маневры по борьбе с газовой атакой. На это мероприятие собралась большей частью молодежь: железнодорожники, учителя, врачи. Подошли к поликлинике в хорошем настроении, смеялись, шутили и вдруг, на молодых людей зашикали, призывая к тишине, оказалось, по радио передавали речь Вячеслава Молотова - министра иностранных дел СССР, объявившего о начале войны с фашистской Германией. Это было воскресенье, 22 июня 1941 года.
А в понедельник Вера Сынорова уже была в военкомате, где написала заявление о своем желании идти на фронт. На следующий день она выехала в Тверь (тогда Калинин), где формировались медицинские части для фронта. В лесу под Карелией приняла присягу и на пассажирском поезде отправилась в Оршу - белорусский город, расположенный на Днепре. Здесь получила первое боевое крещение - при выгружении из поезда медицинская часть попала под обстрел фашистской артиллерии.
Первые годы войны были самыми тяжелыми, наша армия отступала, и медицинским частям приходилось постоянно скитаться по лесам в поисках укрытия. При первой же возможности старались дать бой немцам, с болью душевной оставляя родную землю захватчикам. По воспоминаниям Веры Федоровны, фашистские самолеты буквально «ходили пешком» над белорусской землей и были случаи, когда немецкие летчики гонялись даже за отдельными людьми. Выходить из леса было запрещено, большую опасность представляли снайперы противника, которые зорко охраняли окраины лесов. Медицинским работникам было невозможно надевать белые косынки и халаты, в таком виде они становились мишенью для обстрела. Обстоятельства полевой жизни требовали от людей максимально слиться с природой, способной защитить незаметных. Уходя на войну, Вера Федоровна носила красивые длинные косы, но сберечь это богатство в столь суровых условиях военно - полевой жизни не удалось, косы были отрезаны безжалостно, и всю войну она проходила коротко стриженной. Мы общались с героиней повествования спустя полвека с тех, болью и кровью впечатанных в ее память лет, но и тогда, будучи пожилой женщиной, она выглядела женственно и интеллигентно. Подтянутая, аккуратно одетая, а волосы, все же длинные, собраны в прическу. Можно представить, какой жертвой для таких, от природы аристократичных, женщин была военно - полевая жизнь. Но они шли на эту жертву осознанно, понимая, что отсиживаться дома не могут. Их мощный дух, генетическая память, впитанная с молоком матерей, взывали: «отстоять родную землю, не отдать ее циничным захватчикам».
Вспоминаются строки Анны Ахматовой из стихотворения «Мужество»:
Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах
И мужество нас не покинет.
Сегодня много пишут об этой уникальности русского характера, способности мобилизоваться, объединиться и не пустить врага на землю своих предков. Все, услышанное мною от Веры Федоровны в рассказах о Великой Отечественной войне, утвердило эти мысли, не оставив места сомнениям. Какая еще сила могла заставить маленькую, хрупкую девушку выбрать профессию хирурга и в первые дни войны уйти на фронт, лишив себя возможности создать семью, стать матерью? Ответ напрашивается сам - это глубоко усвоенная программа, заложенная нашими предками - умереть, но не отдать родную землю врагу. «...Мы детям клянемся, клянемся могилам,/ Что нас покориться ничто не заставит!» написала в июле 1941 года в Ленинграде Ахматова.
Но вернемся к боевому пути, пройденному военным хирургом - Верой Сыноровой. Как констатирует сайт «Память народа», в 1941 году военные части, в которых служила Вера Федоровна, прошли через оборонительные сражения в Белоруссии, под Смоленском и Москвой. Участвовали в контрударах на Борисовском и Витебском направлениях, в наступательной операции на Смоленском направлении, в сдерживающих боях в районе Великих Лук и Торопца.
Из воспоминаний Веры Федоровны о том тяжелом периоде войны, когда наши войска отступали: «Однажды мы подошли к большому вспаханному полю, оно все было усеяно ранеными людьми. Оказалось, накануне немцы проходили через это поле, а оно было заминировано нашими войсками. Тогда немецкие командиры приняли решение - прогнать через поле наших пленных. Оценив ситуацию, мы быстро начали выносить раненых, развернув плащ-палатки, врачи и медсестры брали их за четыре края и тащили в лес. Но мокрое вспаханное поле буквально засасывало сапоги, редко кому из девчонок приходившиеся впору. Поэтому, одной рукой держали плащ-палатку, а другой вытаскивали сапоги, потерять которые означало остаться без обуви в наступающую осень. Дело было в сентябре 1941 года.»
С этим периодом войны у всех, находившихся в действующей армии наших соотечественников,связаны самые тяжелые воспоминания о скитании по лесам голодными, плохо обмундированными, смертельно уставшими. По воспоминаниям Веры Федоровны: «Были очень трудные ситуации - мы отступали. Только прорвали одно окружение, немцы уже снова окружили нас. И что можно сделать, мы - медицинская часть, подбирали раненых, а везти их было не на чем и некуда. Вот однажды вышли на такую местность, где впереди высохшее болото с кочками, передвигаться можно только ползком. Но мы так устали, что многие просто залегли в кочках и уснули. Мужчины храпят, а я ползаю, бужу их, чтобы не храпели, а то немцы услышат. Другая часть моих сослуживцев собралась идти на прорыв, я решила присоединиться к ним. Дали мне гранату на боевом взводе, но местность болотистая, подумалось, вот споткнусь, упаду и подорвусь на своей же гранате. Побежали мы на прорыв с криками «Ура!», немцы нас обстреливали, но мне повезло, я смогла добежать до соседней деревни. Постучали в крайний дом, хозяйка нам открыла, впустила мокрых, голодных, холодных. Предупредила, что на другом конце деревни немцы. Но мы были настолько уставшими, едва переступили порог дома, повалились на пол и уснули. Утром женщина нас разбудила, сказала, что нужно быстрее уходить в ту сторону, где нет немцев. Дала нам с собой картошки вареной, сала, хлеба; оказалось ее сын тоже воюет в Красной Армии.
Так мы и шли - из окружения в окружение, больше ночью, чтобы не видели снайперы. Двигались, упираясь рукой в спину впереди идущего, если он терял тех, кто шел впереди - катастрофа для нас. Снова собирались в кучку, выбирали ведущего, кто получше разбирался в ориентировании и в путь - от Орши до Москвы.
Были события на реке Днепр в Смоленской области. Река там не очень широка, но глубокая. Подошли мы к Соловьевской переправе, а надо сказать, что к тому времени наша часть осталась совсем без медицинских инструментов, постоянные обстрелы вынуждали бросать все и бежать в укрытие. Я увидела, неподалеку, перевернутую машину, из которой высыпались медицинские инструменты. Быстро стала набивать ими карманы шинели и, пока я набирала инструментарий, моя часть ушла дальше, перейдя через Днепр. Я не знала, где был брод и металась по берегу, когда увидела повозку с раненым, просила меня тоже перевезти, но возничий, оценив крутизну берега, отказался ехать и решил возвращаться, а у меня выбора не было. Пришлось прыгать в Днепр и переплывать, чтобы догнать свою часть. Доплыла до берега, а выбраться не могу, слишком крутой откос, так и болталась в воде, пока не подошла другая часть наша, помогли мне выбраться на берег. А дни были холодные, сушиться негде и некогда, так и проходила в мокром обмундировании, переодеться было не во что.
Как-то раз мы остановились в лесу у дороги для отдыха. Только расположились, приехал на мотоцикле нарочный и сообщил, что сейчас по этой дороге пройдет танковая колонна Гудериана (немецкий генерал, участник обеих мировых войн, сумевший избежать обвинения в Нюрнбергском процессе). Нам дали приказ рассредоточиться, спрятались, куда смогли: за деревья, за кусты, за кочки. Колонна прошла совсем рядом, но Бог миловал нас, мы остались незамеченными, собрались и снова выступили в поход.
Так продвигаясь, дошли мы до Подмосковья. Начальство уже знало, что нашим частям, выходящим из окружения, нужно помогать.
Как-то вышли мы к опушке леса, уже в Подмосковье, видим, на окраине деревушки роют окопы. Пригляделись - наши солдаты, мы быстро добежали до деревни, вошла я в первый же дом, там сидели какие-то командиры с картой, решали стратегические вопросы, но я была настолько истощена физически, что зашла, увидела скамью, упала на нее и мгновенно заснула. Никто меня не посмел беспокоить. А наутро нас - окруженцев - собрали в машину и повезли в Москву в резерв, где формировались новые боевые части.
Это было самое трудное время, когда отступали. С началом наступательных операций стало значительно легче, мы шли за нашими боевыми частями и работали, выполняя свой долг медиков.
Вспоминается как под Белгородом, в августе 1943 - го года, после танкового сражения на огромном чистом поле мы собирали раненых в полевой госпиталь, состоявший из палаток. Попал к нам один молодой казахский парень, который выпрыгнул из подбитого танка прямо в огонь, получив ожоги по всему телу. Раны у него были очень тяжелые, но он терпеливо переносил боль. Каждый раз, во время обхода, я заглядывала в палатку, где он лежал, проводила осмотр, назначала лечение, спрашивала, как самочувствие? Он неизменно отвечал: «Кедерги шыбын!». Оказалось, как мы не закрывали его от мух, которых было множество в колхозном саду, где стоял наш госпиталь, назойливые насекомые сильно беспокоили парня. Нужно было эвакуировать нашего страдальца, но в его тяжелом состоянии это было невозможно. Тогда я приняла решение - сделать ему переливание крови, после чего наступает быстрая регенерация тканей. Госпиталь был переполнен и переливание крови делали медсестры, чему их специально обучали. Я сказала: «Ася, перелей ему кровь!» и пошла обходить раненых. А на обратном пути решила заглянуть, проверить, как идет процесс переливания. Подошла к парню, начала слушать пульс, а ему только ввели иглу в вену. Спросила: «Ну что, кедерги шыбын?», вдруг вижу, у него губы задрожали, пульс зачастил, быстро выдернула иглу из вены. Проверила, оказалось, медсестра неверно определила группу крови, если бы я прошла мимо палатки, парень бы умер. Сама перелила кровь и через несколько дней мы его отправили в эвакуацию.»
В мае 1945 года дружный коллектив хирургического полевого передвижного госпиталя, в котором служила Вера Федоровна, расположился в одном из домов для инвалидов, под Берлином. Как-то вечером неподалеку от госпиталя стали раздаваться выстрелы, но войск рядом нет, весь медперсонал в недоумении, что происходит? Комиссар принял решение - послать на разведку санитара и прояснить ситуацию. «Ждем полчаса, час, санитара нет. Тогда комиссар сам поехал на машине узнать, в чем дело? Мы, тем временем, уже подготовились к эвакуации, собрали оружие, медикаменты. И только под утро, уже начало светать, увидели, что едет наш комиссар и везет совершенно нетрезвого нашего санитара, поднял руку и закричал: «Товарищи, с Победой!», оказалось, стреляли потому, что объявили об окончании войны...», - рассказывала Вера Федоровна, спустя полвека, с полными слез глазами.
Передача моя называлась «Заметки о современницах» и поэтому мне было особенно интересно узнать именно о роли женщин в годы войны. Со слов Веры Федоровны, один из ее сослуживцев врач-хирург сказал как-то: «Женщины на войне были храбрее мужчин». Думается, это не пустые слова, ведь военному хирургу довелось многое увидеть и пережить. А, как известно, врачи не склонны к эмоциональному окрасу своих мыслей. Вот что сказала сама Вера Федоровна: «Русских женщин я отличаю от других, они самоотверженные, немелочные, добрые по своей сути. Я всегда наблюдала на войне дружбу между медсестрами. Помню случай, как у нас в госпитале один молодой парень, раненый, закурил, а немецкий снайпер его приметил и выстрелил. Обе кисти ему пришлось ампутировать. Сестры за ним ухаживали, как за ребенком, даже на руках носили, а провожали в тыл - плакали все.»
В архивах оренбургского альманаха «Гостиный двор» есть замечательный рассказ, написанный Татьяной Асабиной «Самый длинный день» о Вере Сыноровой и двух молоденьких девочках - медсестрах, которым втроем пришлось выдержать тяжелейший день в полевом госпитале. Тогда, практически без медикаментов и оборудования, они оказывали первую помощь большому числу тяжелораненых бойцов Красной Армии. Девочки - медсестры прибегали к Вере Федоровне, бились в истерике от эмоционально-физического перегруза и она, будучи сама двадцати восьми лет от роду, находила силы и доводы успокоить их, а самое главное - вернуть к раненым бойцам. Когда закончился весь возможный перевязочный материал, медсестры, следуя примеру своего отважного капитана Сыноровой, сняли нижние рубашки и разорвали их на бинты. Это замечательный рассказ, прочитав который, ясно представляется вся суть жизни военных медиков. И, что самое важное, перед читателем убедительно предстает образ русских женщин, крепость их духа, сила воли и неизмеримое ничем милосердие.
К моему великому сожалению в том далеком 1999 году, когда состоялась встреча и беседа с Верой Федоровной, мне не хватило профессионального опыта продолжить наше общение и больше узнать о жизненном пути этой удивительной женщины. Мы немного поговорили о ее судьбе, из этого разговора стало ясно, что она дважды была замужем. Первый муж погиб на фронте в годы Великой Отечественной войны. Второй раз Вера Федоровна вышла замуж за студента медицинского института, но в скором времени он умер. Всю оставшуюся жизнь героиня моего повествования прожила одна. Работала на кафедре госпитальной хирургии в Медицинской академии. В крошечной квартирке хрущевской пятиэтажки, на улице Восточной города Оренбурга, хранился целый архив трогательной переписки с боевыми товарищами и жестяная коробочка полная наград. В тот памятный день нашей беседы, мы перебирали с Верой Федоровной ордена и медали, которыми наградила ее Родина и мне не могла прийти в голову мысль, что двадцать лет спустя я вернусь к этой теме совершенно неожиданным образом.
Теперь Орден Красной Звезды Веры Федоровны Сыноровой хранится в китайской семье Тан, где с благодарностью помнят советских воинов, освободивших мир от фашизма. Если немного подняться над условностями, то можно на этом и успокоить ум, ведь помнят и хранят - это главное. Вот только на душе не спокойно. Иногда задумаешься и представишь, что где-нибудь в музее боевой славы города Оренбурга, Твери или Бологое есть экспозиция, посвященная Вере Федоровне Сыноровой - капитану медицинской службы, врачу-хирургу, кавалеру Ордена Красной Звезды, Ордена Отечественной войны II степени, прошедшей дорогами войны с 23 июня 1941 до 7 июля 1946 года. И приходят в музей молодые ребята, представители нового поколения, рассматривают фронтовые фотографии, награды участников Великой Отечественной войны, всматриваются в их мужественные лица и вот тогда, все становится на свои места, круг замыкается. История человечества циклична, война - одно из страшных, но естественных проявлений этой истории. Но вот что действительно губит человечество, это отсутствие памяти, обрывая связь поколений и лишая людей опыта предков.
Во имя сохранения базовых человеческих ценностей и был подготовлен рассказ, основанный на интервью, взятом в мае 1999 года в городе Оренбурге у Веры Федоровны Сыноровой. Светлой памяти ее посвящается все вышеизложенное.
 
Приношу свою глубокую благодарность Алексюк Евгении, Филатовой Светлане, Илькаеву Дмитрию за неоценимую помощь в сборе материалов о Вере Федоровне.
 
Фото из музея истории Оренбургского государственного университета.