Колумбарий

Небеса - это так пугающе и волнующе, все о них мечтают и думают, что сюда тяжело попасть. Смертные грезят о них и представляют, как попадут сюда и будут плескаться в роскоши. Но я расстрою вас: небеса это чистилище, каждый день сюда попадают десятки тысяч людей - их просто выбрасывает на облака, как ненужный мусор. Я сюда попал точно также. Был четырнадцатый век и, как сейчас именуется, начало "Столетней войны": меня убил француз, ранил в самое сердце... я умер мгновенно, но потом открыл глаза и оказался здесь, на облаках, совсем один. Странные люди сновали везде, не обращая на меня никакого внимания, всё было серо и угнетающе. Тогда, такой напуганный и потерянный, я не знал, куда идти, и безразличие окружающих меня людей убивало, но я пошёл.
Куда? Мне неизвестно. Я продолжал идти, наплевав на всех, к своей неизвестной цели...

И я дошёл, я нашёл главных - так называемых архангелов - своим упорством я сумел выведать у них всё, но то, что я узнал, меня не обрадовало. Они сказали, что я на небесах, но не стоит радоваться: здесь, как и на земле, есть знать и рабы, и кем будешь ты - зависит только от тебя. Если знать - то у тебя будут крылья и почёт, а вот рабы - это те люди, которые уже многие года ходят туда-сюда в поисках цели и, не находя её, убивают себя. Тут нет ни котлов с кипящей водой, ни огненных плетей, но жизнь без цели и счастья убивает хуже всех пыток вместе взятых. Я решил быть ангелом и добиться этого титула любым путём, а путь этот оказался ужасен: мне приходилось торговать душами умерших. За каждые десять душ мне давалось одно перо. Иногда мне приходилось даже спускаться на землю и заставлять людей убивать себя и друг друга.

И вот, спустя шестьсот лет, я стал полноценным ангелом высшего порядка, но с этим титулом ко мне пришли такие качества, как злость, ненависть и тщеславие, мои крылья окрасились в красный цвет, цвет пролитой крови, но я не один - таких здесь много. За всё это время я вообще не видел белокрылых ангелов. Хоть наши крылья и показываются во время сильно проявляющихся эмоциях, которые я стараюсь контролировать, но ангела можно узнать по свечению и татуировке на спине: они такого же цвета, как и крылья, и я свечусь кроваво-красным цветом.

Исмаэль - это моё имя и оно всех пугает, его даже уже бояться произносить шёпотом, а значит - я добился своего. Но однажды всё изменилось: пришёл он - единственный белокрылый ангел, он был не такой как все, он снизошёл к нам весь в белом, такой совершенный... мой совершенный ангел, мой кровный брат, и я сразу влюбился в него, потеряв рассудок. Ему ничего не нужно было, он жил здесь, не существовал и не выживал, а именно жил. Каждый день он гулял с кем-то, общался, но ни с кем не ругался и никого не убивал, а я, как трусливый мальчишка, всё боялся подойти к нему... боялся испугать его и не увидеть больше. Каждый день он куда-то шёл, а я следовал за ним, как послушная собачка... как тень, наблюдая за ним издалека... Я всё больше и больше влюблялся в него - такой добрый, милый, святой... и не мой... Но однажды он сам подошёл ко мне и сразил прямо в сердце, наповал.

- Привет, – легонько улыбаясь, произнёс он. – Я Валера, а ты?

Он заговорил со мной, и я от радости хотел кричать... Он сам со мной заговорил, а я, как дурак, стою и улыбаюсь ему, ни в силах сказать, ни слова.

- Эм... привет, я Исмаэль, – несмело произнёс я.

- Красивое имя, а ты давно тут находишься? – он невольно обвил рукой бескрайнее пространство небес.

- Больше шестисот лет, точно уже и не помню, – нескромно отозвался я.

- Много... - как-то отстранённо проговорил он, – Пойдём, прогуляемся? – и, взяв меня за руку, повёл куда-то.

Тогда он повёл меня к укромному местечку с дивной сакурой, растущей из облаков: своими ветвями она скрывала в тени местечко, где мы примостились и, облокотившись на его ствол, могли любоваться розовыми цветами, мягко слетающими с ветвей и летящих в неизвестном направлении. Это место сказочно, только тут произрастает единственное дерево на небе, я знал почему, но не хотел говорить это Валерке, расстраивать его.

Я улыбнулся этим воспоминаниям: прошло полвека, мы вместе и любим друг друга, но здесь запрещено любить и мы скрываемся, украдкой встречаясь, где придётся. Я всё лежал в отведённой мне части неба для привилегированных господ, и думал о Валере, но в гости неожиданно нагрянул Сэмуэль. Он частый гость у меня, но я не всегда рад его появлению. Спросите почему? Всё предельно просто: Сэмуэль – это древний ангел, поговаривают, что он здесь больше десятков тысяч лет, его крылья чёрные, как смоль, и все в ранках и узорчатых шрамах - ужасное зрелище, вижу их второй раз в жизни, но и одного раза было предостаточно. От него пахнет болью и страданиями миллионов человек, и он мой наставник. Хоть я его и ненавижу, но к советам всегда прислушиваюсь – он действительно мудр и многого повидал.

- Здравствуй, Сэмуэль. Чем обязан? – спросил я, смотря на него.

- А я, друг мой, к тебе с плохими новостями, – сказал он мрачным тоном. – Ты же знаешь, что здесь правила нарушать нельзя, а нарушение карается мучительной смертью?

- Знаю, ты сам мне рассказывал, но я же ничего не нарушил, – опасливо ответил я.

- Так уж и ничего, а Валера? – ответил он, присаживаясь рядом и внимательно наблюдая за мной.

- А что Валера? Мы просто общаемся, а то здесь можно от скуки сойти с ума, – с лёгкостью соврал я.

- Это я понимаю, но после вашего знакомства, ты перестал приносить души, да и поговаривают о вашей взаимной симпатии. В общем, я тут не с расспросами пришёл - у меня к тебе послание и, к сожалению, не радостное. Итак, за нарушение установленных правил, Валерий Русик приговаривается к смерти, ему осталось прожить последний день, а потом его убьют, и убьёшь его ты, Исмаэль! Можешь провести с ним последний день, но на закате он обязан умереть... - договорив это, он встал и ушёл, а я остался сидеть один, съедаемый горечью. Я виноват, виноват в этом, почему не я, а он? Я не хочу его терять, я не смогу без него, с ним я жил, а без него умру...

Моё состояние всё ухудшалось, я не знал, что делать, был полностью забит в тупик и выхода не видел, так хотелось всё отмотать обратно и исправить, сбежать, исчезнуть, но это не возможно - скоро рассвет и наступит последний день моего милого Валеры. Он любит закаты и рассветы, а я их теперь ненавижу, один из них отберёт его у меня навсегда... Его последний день должен быть незабываем, и я приложу к этому все свои силы! С этими мыслями я пошёл к нему, натягивая как можно более правдоподобную улыбку. Пока я шёл, воспоминания, как обычно, поглощали меня. Предвкушая нашу встречу, я всегда вспоминаю наш первый поцелуй и наше первое признание.

Был вечер, близился закат, мы были вместе около нашего любимого дерева. Я его обнимал, прижимая к своей груди, и не боялся, что нас увидят - здесь редко кто-то бывает кроме нас. Он держал мои руки в своих ручках и перебирал пальцы, что-то тихо напевая, а я просто любовался им. Такой чистый, непорочный в отличии от меня - он совершенен, я люблю его... Где-то в глубине души, я давно уже признал этот факт, но боялся сказать Валерке: он никогда не показывал своих чувств по отношению ко мне, хотя всегда был открыт – это убивало меня, неизвестность - самое ужасное чувство. Прижав его к себе покрепче, я положил голову ему на плечо, он посмотрел на меня и улыбнулся, продолжая своё занятие. Немного раскиснув, я уставился на закат, наблюдая, как облака начинают сиять от лучей исчезающего солнца, но вдруг почувствовал движения и лёгкий поцелуй в висок. Медленно оторвавшись от его плеча, я развернул его к себе и посмотрел в лицо: он немного улыбался, а в глазах плясали искорки искреннего счастья. Я улыбнулся и приблизился к его губам, мягко накрывая их, я почувствовал, как счастье наполняет меня до краёв, и обволакивает, унося куда-то далеко от этого места, от этих людей, к нему...

Я встал, не выпуская его из объятий, прижимая к себе и целуя; мои крылья, как и его, открылись и заключили нас в кокон, укрывая от всего, оставляя наедине...

Улыбка на моём лице стала правдоподобней, и подходя к уже ожидающему меня Валере, я готов был взлететь. Он улыбнулся мне и, когда мы поравнялись, взял за руку, и мы пошли к нашему излюбленному месту. Хоть прогулка эта и долгая, но она стоит того, и вот мы уже приближаемся всё к той же прекрасной сакуре с розовыми цветами и раскидистыми ветвями. Валерка, улыбнувшись мне, дёрнул за руку и мы вместе, как дети, побежали к ней. Он так радостно и заразительно смеялся, что я не мог удержаться и, подхватив его на руки, стал кружить, крепко прижимая к себе. Когда я остановился, он улыбнулся и поцеловал меня. Я пошёл к дереву, неся его на руках, и, как обычно, сел на привычное место, не отпуская его. Нас окружала уютная тишина, никто не хотел говорить, пока в мою голову не пришла идея - ведь я о его прошлом ничего не знаю, он не рассказывал... Мы обсуждали всё на свете, но только не наше прошлое - для нас жизнь началась с той встречи... того разговора...

- Валер, - он поднял голову и посмотрел на меня. – Расскажи о своём прошлом...

Он заметно погрустнел, но всё-таки начал:

- Ты, наверное, думаешь, что я жил в счастье и любви? – я кивнул, не в состоянии представить его несчастным. – Это не так, моя жизнь была не такой уж радостной и весёлой - да у меня была семья, как полагается – мама, папа и я – но она не была счастливой. Они родили меня для статуса, - в наше время это было очень важным показателем – в каждой семье должен быть ребёнок, а в противном случае, то это уже не семья, а просто пара. Вскоре после моего рождения, они поняли, что ухаживать за мной они не в силах, и сперва отдали бабушке, а в три года она отправила меня в интернат, где я и вырос. Так как наша семья была не очень богатая, то ты и сам понимаешь, что заведение это было отнюдь не царские хоромы. Я не хочу тебе рассказывать, как я там жил, да это и не нужно, тебе, наверное, интересно, как я умер. Ну, там была маленькая девочка лет семи, она была мне как сестрёнка, а может и дочь. Я её всем сердцем любил, но она была больна, и родители отправили её туда тихо умирать: самое главное, чтобы не на их глазах, а я пожалел её – отдал своё сердце. Знаешь, а я не жалею - если бы не она, то я бы не встретил тебя... - закончил он и поцеловал меня в губы, стараясь скрыть слёзы в глазах. Я обнял его и стал успокаивать, нежно шепча на ухо слова любви и поглаживая ладонь.

- Мой милый Валера, может я и эгоист, но я тебя люблю, и безумно счастлив, что так получилось: ты показал мне то, что я не видел ни до смерти, ни после – это любовь! Спасибо тебе, любимый, - я поцеловал его волосы, нежно касаясь губами, как будто прикасался к чистому золоту.

- Я так люблю тебя... Ты мой единственный навеки! – я только улыбнулся ему в ответ.

Лучезарное солнце освещало всё вокруг, но только к нам оно всё никак не могло подобраться. Валера сидел в моих объятьях и чему-то улыбался, а я думал, и мысли мои были не такие уж и радостные. Я не знал, что мне делать, как мне проститься с тем, кого я люблю всем сердцем, и жизни без него я не вижу. Нет, я не могу так поступить, не могу остаться один, не могу его убить... просто не смогу. Я умру. Умру сам! За него, моего родного Валеру. Мой Ангел будет жить, вместо меня, но будет жить!

Глубоко вздохнув и обрадовавшись найденному решению, я поцеловал его в макушку, он повернулся ко мне, и улыбнулся мне очаровательной, я не смог сдержать любящую улыбку в ответ.

- И чему же ты так несказанно рад? – спросил он, лучезарно улыбаясь такой тёплой улыбкой.

- Тому, что ты рядом и любишь меня. Спасибо! – сказал я, ещё сильнее прижимая его к себе.

- Это тебе спасибо! Смотри, до заката совсем недолго осталось, - и в правду совсем чуть-чуть и небо окрасится в кровавый цвет, а я исчезну навсегда, но будет жить мой Валера...

- Валер, а ты знаешь, почему это место такое красивое и единственное в этом мире? – пора ему узнать историю этого места.

- Нет, ты мне никогда не говорил о том, что у этого места есть история. Расскажи! - сказал он, немного хмурясь и дуясь, как маленький ребёнок.

- Просто не хотел, чтобы ты грустил. Ну, думаю, тебе будет интересно узнать, ведь так? – он согласно кивнул и, как наивное дитя, удобно устроился возле меня и стал внимательно всматриваться в меня, будто я был самым удивительным сказочником.

Когда это произошло, никто не знает, просто история такая среди ангелов летает. Жил тут ангел с дивной красотой, но любви земной не видывал вовек он. Но однажды сюда дива ступила одна, и сердце он отдал, и душу – всё ей, самой прекрасной любимой своей. Но невинная любовь та запретной была: изгнали ангела тогда, и умер он один от боли, без любви, от чистой агонии души. Так будет повторяться все века: будет умирать одинокий ангел без любимого тепла.

- К чему ты это говоришь? У нас же всё по-другому, ты же не уйдёшь, и я всегда буду рядом с тобой! Да и я не дива. Ведь так?

- Тсс, мой милый, прошу, послушай, так надо, для твоего же блага, просто выслушай меня! – молил я, а солнце опускалось всё ниже и ниже, не подвластное нашим желаниям.

- Я тебя люблю и для тебя я живу, но судьба не на нашей стороне - я должен умереть за тебя, а ты живи! Живи законам на зло, и мою любовь сохрани в сердце своём! Я люблю тебя, мой Ангел, мой Валера...

Два родных брата - оба ангелы с прекрасными крыльями, - стоят друг напротив друга, по их щекам стекают слёзы, они держаться за руки и что-то шепчут, прощаясь друг с другом, хотя это вовсе неважно: родные сердца всегда понимают и чувствуют друг друга без лишних слов и красочных эмоций. Всё вокруг утонуло в красном закате солнца, а они всё стояли. Вот один приблизился к другому: последний поцелуй, его обволакивают листья сакуры и он исчезает навсегда... Крик, душераздирающий крик – он потерял его навсегда, и только одна фраза слетает с его губ, таких солёных от горьких несправедливых слёз, обогретых теплом последнего поцелуя.

«Отомщу. Докажу. Верну».

Сопляк, мальчишка. Ты кого хотел,
Своим рассказом бодрым обмануть?
Ну как же - Люцифера поимел,
Легко в кружок на карте пальцем ткнуть.

Ведь опыт, что ношу я за спиной,
Двух тысяч лет, так просто не пропить.
Ты знаешь, что случилось, что со мной –
Так что ж ещё мне за спиной носить?

Мы оба знаем – это западня
И нет для нас назад уже пути.
В прорыв, конечно, бросишь ты меня.
Не первый раз мне за тебя на смерть идти.

В тот страшный миг, как ангелы ушли,
Напуган был, не знал судьбы своей.
Исчезли крылья, силы утекли,
Но бьётся сердце, бьётся всё сильней.

И понял – я отныне человек.
Придётся ждать мне в жизни перемен.
За это сердце - мне короткий век.
Вполне такой подходит мне обмен.

Ты знаешь, что не выжить нам в бою.
Но твой двойник – его надо спасти.
Тебе я жизнь сегодня отдаю,
А сердце – лишь ему. Уж ты прости.

Оно ему поможет выбрать путь,
И тьму коварную в сознание разогнать,
И может нам обоим свет вернуть –
Не в первый раз тебе меня спасать.