Дороги земные Часть 6. 5

Наступивший 1996 год, как показала в дальнейшем жизнь, оказался для меня очень богатый разного рода событиями ... В основном, сопровождаемые положительными эмоциями … И не только …

18 января я опять улетел в командировку в ВГК во Владикавказ. Хотя, в штатном составе ВГК ещё были представители от федеральных органов власти, но острота и необходимость их здесь стала спадать. Скорее нас командировали по инерции и автоматически. Действовали указы Президента Б.Н. Ельцина о деятельности ВГК и сохранения зоны ЧП.
Основная работа по урегулирования последствий конфликта велась Дирекцией по строительству, созданная при ВГК. Ею в Пригородном районе полным ходом шло восстановление или строительство новых домов для пострадавших в ходе вражды.
Напряжение спадало и особых криминальных случаев в Пригородном районе не происходило. Казалось, что постконфликтная атмосфера нормализуется.

В целях экономии финансов ВГК, выделяемых на оплату нашего проживания в гостинице «Владикавказ», руководителем ВГК Бурдиным (его ИО вылетело из головы за ненадобностью) было принято принципиальное решение.
Нас выселяли из гостиницы. Командированным из федеральных органов власти отпускалась определенная фиксированная сумма. Мы должны были сами найти арендодателя жилплощади, а ВГК в дальнейшем заключал с ним договор на период нашего проживания.
За нами сразу же началась «охота» из состава местных сотрудников ВГК, в основном теми, у кого было съёмное жильё. Мне в частности одна сотрудница предложили частный дом с участком земли, принадлежавший её мужу. Жильё располагалось на расстоянии в размере трамвайной «полостановки».
Было очень удобно ходить на работу.

Дом отапливался печкой с газовыми горелками. Была тёплая терраска, и одна большая комната. Имелось отдельное здание кухни, и там же газовая колонка с ванной. И отдельно ото всего одиноко стояло, то помещение, куда царь пешком ходит. Кроме этого, был курятник с курами, но в аренду мне его не сдали. Хозяин утром приходил за свежеснесёнными куриными диетическими продуктами.
Необходимо сказать о воде в доме. В водопроводе (со слов хозяина) была вода из горных источников. Даже если бы он этого не сказал, то можно сказать так – вода была очень вкусная.

Примерно через неделю с моего переселения (новая жизнь была скучна после куролесенья в 805 номере), прилетел коллега из Минсоцзащиты Сергей Борисовский. Я его пригласил жить вместе. Он с радостью согласился. С его поселением нам открылись новые вечерние горизонты и посиделки.
Из примечательного вечернего общения было то, что отец Сергея был личным лётчиком Чан Кайши. В свободное от ВГК время он иногда рассказывал о жизни отца.
В выходные мы встречались с хозяином недвижимости и иногда сидели с ним за столом. Как-то находясь в нужной дозе, хозяин открылся нам о том, что у него здесь на участке зарыт законсервированный «калаш» в полной готовности. На вопрос – «Зачем?». Ответ был вполне резонный для ситуации в зоне ЧП.

Работа в ВГК была рутинной и ничего нового добавить к тому, что было ранее описано, не было. Нам даже назначили ио начальника нашего отдела из состава местных сотрудников – Анатолия. Им оказался офицер полковник в запасе, преподаватель из упразднённого горного военного училища. Напомню, что ВГК располагалось на его базе. А ещё в дореволюционной жизни, здесь существовало кадетское училище.
Он рассказывал нам о Президенте Ингушетии Р.С. Аушеве. В юных годах тот жил рядом с ним во Владикавказе. Его воспитывали в основном осетины, зная, что семья не очень богатая помогали ей, чем могли. А потом помогли ему поступить в училище.
И уже с большим сожалением Анатолий говорил о том, что, судя по политике Р.С. Аушева, проводимой им по ликвидации последствий осетино-ингушского конфликта, его соседи получили в итоге … Душевную горечь …

Ещё во время проживания в гостинице «Владикавказ», как-то утром в её холе я неожиданно встретил своего замначальника Управления В.М. Колючева. Он поведал, что находиться в командировке и не простой … Здесь во Владикавказе он участвует в очередной работе (пленарном заседании) Смешанной контрольной четырёхсторонней комиссии по урегулированию грузино-осетинского конфликта (СКК), а конкретней – в составе её Российской части. Я в своей работе не касался деятельности СКК. Но почему-то эта встреча, хотя в ней ничего знакового для меня не было, отложилась в голове надолго.

Как-то покуривая в отведенном для этого месте, а точнее на подоконнике коридора, ко мне обратился сотрудник из «Пресс-центра» ВГК – информационного и редакционного отдела. Конечно, ничего особенного в этом нет … Мы часто общались между собой … Там, тоже в сотрудниках, наряду с местными, были командированные из Москвы журналисты или редакционные работники. В это время им руководил Леонид Жмырёв, в соё время он был зам главного редактора журнала «Иностранная литература».
Наш разговор коснулся такого. Мол, смог бы я написать статью в издаваемую ВГК газету «Вестник». Отказываться я не стал. А в ходе обсуждения  «выкристаллизовалось» название статьи – «Лукавая цифра».

Статья касалась финансирования из федерального бюджета пострадавших во всех конфликтах, находящихся на территориях обеих республик. Суть в том, что на каждого выделялось определенного размера сумма федеральных денег – на содержание, проживание, матпомощь и прочее … Естественно, что в республиках не спешили избавиться от таких временного проживающих на их территории, чтобы не говорили обратного … С применением разного рода ухищрений, старались в своих отчётах не снимать таковых с учёта …
Хотя, какие настоящие процессы происходили с вынужденными мигрантами, никто никогда не скажет … Но статистические цифры о пострадавших мало снижались, а в лучшем случае держались на постоянных значениях, если не росли.
Вот об этом я и написал. И затронул тему, того, что такая ситуация выгодна республиканским властям. Таким образом, появилась моя первая публикация и не просто так … А в газете, официальном печатном органом ВГК.

Наступило 23 февраля. Расписывать, как готовилась к этому празднику дамская часть из сотрудников ВГК, не буду. Везде примерно всё одинаково. Нам решили устроить банкет в центральном актовом зале «училища».
В ожидании банкета мы своей федеральной командой сходили на организованную возле стадиона выставку военной техники, находящуюся на вооружении в 58 армии. Она дислоцировалась частично в Северной Осетии и во Владикавказе. Было очень интересно и познавательно. До сего момента подобных выставок я не посещал.

Банкет прошёл на ура с переменным настроением. Постоянное поминание павших в Великой Отечественной Войне, чередовалось со здравицами, Но поминания было больше. Наверное, сказывалось, что здесь все-таки зона ЧП и военные действия не так уж отсюда и далеки.

22 марта моя командировка в ВГК закончилась. Сказать о том, что я сделал в эту командировку что-либо особенное – так нет. Всё шло по ранее накатанной дороге.
Я улетал из Владикавказа с мыслями – «Когда ещё я смогу побывать здесь?». Меня сменил Е.А. Никольской.

Во время работы в ФМС все мои коллеги с сожалением наблюдали то, как рушится всё то, что мы создавали в Чечне для людей. В Грозном развернулись активные широкомасштабные боевые действия. «Дом Правительства» наши войска оставили. А чеченские боевики всё, что было в нём, или разграбили, или уничтожили. Напомню, что там была установленная нами компьютерная база с данными о пострадавших для выплаты им компенсации. Для нас она исчезла!

Но, как говориться – «Думаешь одно, а выходит другое!». 21 мая я опять в полёте во Владикавказ в ВГК.
Мой путь начался с того, что в аэропорту «Внуково» я обнаружил и от того покрылся «инеем», что забыл дома паспорт.
Улетел по ФМСовскому служебному удостоверению ... Забегая вперёд скажу – «И вернулся по нему же!».

В ВГК в нашем отделе произошли изменения. Теперь его возглавляла бывшая республиканская министр соцзащиты. Она завела журнал прихода на работу и ухода с … Мы также должны были фиксировать такое – куда, когда, зачем и почему мы отсутствуем здесь в ВГК на рабочем месте. Этот факт стал говорить о том, что соблюдение трудовой дисциплины стало превыше качественных показателей труда … Особенно в зоне ЧП.
Сам журнал стал камнем преткновения. Об него много разбилось споров с новоявленной начальницей о смысле работы здесь федеральных экспертов. В итоге мы просто плюнули не сие исполнение. Она ничего с нами сделать не могла и только фыркала. А веских причин, говорящих о нашем отсутствии при ней, у нас было предостаточно.

Никольский при встрече меня оставил адрес, где я могу снять жильё. Я искать лучшего не стал. Тем более что новоё съемное жильё находилось почти рядом с ВГК. Дом был капитальный.
Немного о его бывшей когда-то владелице. Жила во Владикавказе знаменитая в республике геолог Золочевская (к сожалению ИО забылось). Вот она  в прошлом веке в сороковые годы в верхнем Кармадонском ущельё открыла несколько новых источников с минеральной водой (в магазинах продаётся минеральная вода с одноименным названием). Дом, где она проживала, в тот момент принадлежал её потомству.

Я стал в этом жить поживать … Ничего не наживать …
Со мной через некоторое время поселился Евгений (ФО тоже стёрлось из памяти) – представитель из Минздрава. Но со временем выяснилось, что проживать с ним было не так интересно. Человек он был замкнутым в силу развившейся глухоты. Мы особенно не сблизились. Хотя, с ним связана одна интересная поездка в Кармадонское ущелье … И именно в его верхнюю часть.

Евгений договорился со своим коллегой – директором санатория «Кармадон», о нашем приезде к нему. В определённый день и час мы встретились во Владикавказе. Я представился директору – «Кто я!». Для солидности сказал, что хочу ознакомиться с условиями проживания в санатории беженцев из Южной Осетии. Директор возражать не стал и повёз нас к себе на старенькой «Волге».
Дорога шла всё время вверх и по одной стороне ущелья. С левой стороны от дороги, внизу струилась речка Геналдон. Проехали пару коротких туннелей. Потом они фигурировали в репортажах о трагедии, когда снежная лавина накрыла съемочную группу Бодрова младшего.

Самый высший пик дороги оказался у комплекса нового санатория «Кармадон». Это было современное строение из советских времён – бетон, стекло, алюминий и … Оно оказалось недостроенным и заброшенным.
Чуть поодаль от санатория располагался «Город мёртвых». Сами понимаете, что могилы в скале не так легко копать. Поэтому для погребения создавались из плоских камней небольшие родовые здания типа мавзолея. У них была особая архитектура и кладка, не позволяющая попадать влаги в погребальное помещение. Внутрь такого «мавзолея» вел небольшой арочный вход.
Заглянуть, а тем более проникнуть туда, желания не возникло. И правильно! Тревожить многовековой прах не надо!
Этот комплекс охранял один сторож.

Внизу просматривалась полуразрушенная площадка для заправки цистерн минеральной водой. Впереди в перспективе на вершинах лежали ледники, на склонах гор рос негустой лес (скорее всего буковый). Как нам потом сказали, что в них водятся архары – горные бараны. Их образы находятся на этикетке упомянутой минеральной воды.
Дорога пошла под уклон к работающему санаторию.

Он представлял собой несколько корпусов барачного типа. Здания были, как для проживания, так и для процедур. Вот и всё. Мы для проформы выполнили несколько рабочих действий. Я в частности ознакомился с книгой учёта проживающих «беженцев», и на всякий случай записал полученные данные.
Коллега что-то сотворил по своей «медицинской части».
Директор терпеливо выждал наши старания, а по окончании оных, пригласил нас к себе в кабинет для беседы.

Беседа проходила в застольном антураже. Посидев из уважения к национальным традициям с осетинскими пирогами и ещё кое-чем, мы попросились спуститься к речке. Директор сопроводил нас, взяв с собой всё необходимое для сего похода.

Речка был очень быстрая, холодная, мелкая, прозрачная. На берегу находилось пара «легковушек». Чуть повыше русла, стояло небольшое сооружение из бетонных плит. Из него вытекала струя воды, от которой шёл пар – вода была горячая.
Федералы (мы) разделись до исподнего, и смело вошли внутрь. Там стояло несколько больших металлических бочек налитых минералкой. В одной из них даже кто-то сидел по шею в воде.
В середине пола здания высилась, наверное, с метр от земли труба с диаметром не менее 200 мм. Из неё с силой била из-под земли струя горячей (наверное, градусов 50) минеральной воды.
Лечение началось.

Пройдя такую процедуру, мы решили лечиться по-другому. Спустились опять пониже к реке. Выкопали себе в песке неглубокие ванны и отвели в них теплую воду из текущей в речку струи минералки. Приём ванн, из обтекающей наши федеральные тела воды, понравился нам больше.

Лёжа в тёплом потоке воды, я заметил, что на краю ледника находиться такое же сооружение, как над рядом бьющей скважиной. Директор пояснил, что это тоже скважина. Но вода там горячее, да и неудобно расположена, а посему не осваивается.
Во время разговора принимающая сторона при этом накрыла импровизированный «стол». Говорить о том, что на нём есть, нет смысла.
Рядом расположилась приехавшая компания. Они поступила аналогично нам. Только были подготовлены лучше нас. У них, вдобавок ко всему, был мангал и шашлыки.

Возвращались во Владикавказ со здоровыми мыслями, возникшими в оздоровлённых телах. Замечу такое. Вниз по дороге до равнины, «Волга» ехала самокатом насколько смогла.

В третьей декаде мая мне в ВГК пришло необычное и неожиданное для меня известие – меня назначили заместителем начальника того же Управления.
В ФМС произошли карьерные подвижки. Н.В. Чулков стал заместителем руководителя. В.М. Колючев уволился по состоянию здоровья. Г.В. Шишкарёва назначили начальником Управления. Е.А. Никольской уехал в Армению руководителем Представительства ФМС в этой стране. В.И. Душенковский был уже на других должностях в иных структурных подразделениях ФМС.
Н.В. Чулков и Г.В. Шишкарёв коллегиально приняли решение о назначении меня в замы.
Забегая вперёд, так скажу, что полноценным чиновником (то есть имеющим чин) я стал 15 октября 1997 года. Мне присвоили квалификационный статус – Советник Российской Федерации 1го класса. Этот чин будет со мной до конца моей земной дороги.

Вскоре к назначению пришло соответствующее рангу поручение. Депутат Госдумы Е.Ф. Лахова проводила в Назране (Ингушетия) конференцию по вопросам решения проблем пострадавших в конфликтах. На предложение направить своего представителя для участия в этом мероприятии, ФМС ответила, что в нём приму я.
Я приехал в Назрань. Там меня встретил начальник Управления ФМС по Ингушетии – Идрис (к сожалению ФО стёрлись из памяти) новый начальник.

К слову. Президент Ингушетии Р.С. Аушев ежегодно в республике обновлял все ветви исполнительной власти. Было такое ощущение, что он хочет всё население республики пропустить через это горнило. Не минула чаша сия и миграционную службу.
Но здесь было не так всё просто. Кандидатура должна была быть утверждена в центральном аппарате ФМС в Москве. Перед Идрисом с кандидатом на это место был такой казусный случай.

Р.С. Аушев прислал письмо с кандидатурой на должность руководителя миграционной службы в лице повара какой-то категории из Назрановской столовой. У нас, при виде такого, многое что зашевелилось. Но, было одно требование – наличие высшего образования в близкой сфере деятельности.
По нашему требованию в дополнение к тому письму, нам прислали копию диплома повара о его высшем образовании. Диплом был, выдан в Великолукском сельхозуниверситете. Сомнений стало ещё больше. Я выяснил, что такой университет действительно существует. Ага! Тогда надо делать запрос туда. Я созвонился с ректоратом и по факсу передал соответствующий запрос.
Ответ нас удовлетворил – мол, никогда не учился. Ясно дело купил на рынке или в переходе, каком.
Президента Ингушетии Р.С. Аушева ФМС Росси за необдуманные ежегодные действия по смене управленцев, имеющих доступ к федеральным финансовым и материальным средствам … Поставило на место, да ещё с замаскированной иронией, выраженной явно, как никогда до этого.

Идрис отвез меня в шестиэтажную гостиницу «Асса», на тот момент самое высокое и приличное здание в Назрани. Я зарегистрировался, мне выделил номер для проживания. Скажу сразу, в силу обстоятельств, я не прожил в нём и часа.

Конференция проходила тут же в здании гостиницы. Выступали уполномоченные представители от ингушского народа (почему-то одни женщины) и все подряд ругали ФМС – «Мол, все они ощущают острую нехватку денег!». И все речи, как под копирку.
Идрис заёрзал и начал про себя возмущаться. После очередного требования усиленного финансирования из федерального бюджета, начала выступать председатель конференции – Е.Ф. Лахова. Она тоже начала с критики о нехватке денег и почему это ФМС не финансирует, то, что здесь происходит с людьми … И, как тут высказываются … И она, мол, покажет Т.М. Регент (напомню – руководитель ФМС в то время).
Тут уже заёрзал я. Публичное лицо в лице Депутата Госдумы здесь в Назрани не должна была поддаваться популизму и встать на сторону, необъективного освещения событий. Кроме того, она должна была знать законодательную и нормативную базу, которая принималась не без её участия.

Идрис предложил в перерыве плюнуть на всё это. В ходе конференции мне думалось выступить, но в таких сложившихся условиях, я согласился уйти с этого сборища.
Если выходить выступать, то это получиться, как оправдание в том, что мы делаем всё по закону и в рамках финансов, которые выделяются Минфином. А такое может вызвать ещё более негативную реакцию всех участников …

Идрис предложил мне поехать в Экажево (населённый пункт недалеко от Назрани) на ингушскую свадьбу. Возражать я не стал. Тем более, что могу вне ВГК законно находиться в Ингушетии до трех суток.

Меня привели в комнату, где сидели старейшины, там нас уже ждали. Идрис представил меня, и посадили не туда, куда я хотел в силу скромности … А где мне положено быть, чуть ли не в середину стола.
Церемония проходила без тостов и в основном иногда в спокойном разговоре между собой. Кто хотел выпить, тот выпивал, кто не хотел – соответственно.
Свежесть была внесена тем, что сейчас в комнату должна прийти невеста. Оживления это событие не внесло. Часто бывает так, что молодая не появляется вовсе и вся церемония застолья проходит без неё.

Молодая вошла в помещение, потупив взор долу, и встала в один единственный свободный угол. Лица было не разглядеть, так этого от неё никто и не ожидал. Постояв минут десть, в это время все старики сразу выпили, она ушла.
Свадьба состоялась. Гости из комнаты стали расходиться домой. Мы тоже стали покидать помещение. На улице, в конце двора, молодёжь веселилась от всей души.

Идрис предложил ехать дальше … Мол, там мы будем ночевать. Ехали через населённые пункты, в которых стояли дома, представляющие собой огромные красного кирпича почти дворцы, спрятанные за высокими, из красного кирпича заборами.
Приехали в станицу (вроде по названию Орджоникидзевская) в дом, в котором нас ждали сотрудники из Управления ФМС.
По обстановке сразу было видно, что дом не ингушский, а в нём когда-то здесь жили казаки. Забор был не высокий. Белёная хата, двор, за забором огород с садом. Отдельно стояла летняя кухня. Во время осетино-ингушского конфликта Ингушетия стало мононациональной республикой … А за ней, с 1994 года с приходом Дудаева, и Чечня …
Стол был накрыт именно в ней. Посиделка уже продолжилась в своей, рабочей компании. О чём говорили и, что славили, не скажу …

Утром я проснулся в хате совсем один. Еды мне было оставлено гора, выпивки, сколько хочешь и любой … Но – я один. Ворота и калитка были закрыты на замок.
Пошёл посмотреть, что твориться. На заднем дворе в огороде работали какие-то люди. Я хотел у них спросить, но они, увидев меня, куда-то исчезли.
В одиночестве прошёл почти весь день и у меня кончились сигареты.

Я перелез через ворота и пошёл по станице. Люди попадались навстречу, но все были молчаливые. Вышел на центральную дорогу и увидел ларёк. Купил сигареты и решил от греха подальше вернуться назад.
С моей стороны это был очень необдуманный поступок. Меня могли просто-напросто скрутить и с концами … В дальнейшем, в лучшем случае, могли посадить на короткий ошейник добывать черемшу … Но, Бог миловал.
Идрис с сотрудниками (были в этот раз и женщины) появился ближе к вечеру. Меня они встретили с радостью, словно я для них был сродни. Хотели накрывать стол, я им предложил для романтики – на капоте. Это их привело в неописуемый восторг. Что и сделали.

Уже находясь в весёлой дозе, один из сотрудников начал говорить об их ингушской культуре. Я попытался выяснить её суть, и какова она есть – культура. На мой вопрос была озвучена какая-то песня или поэма (я так и не понял), произнесённая на ингушском языке.
После исполнения все аплодировали. Идрис понимая, что я ничего не понимаю из озвученного, дал мне перевод – «Есть высоко в горах селение … В нём ингуши живут бедно … Суровые условия жизни! Мужчины спускаются в долину … На дороге грабят караваны … С добычей возвращаются домой … Добычу делят по честному и по справедливости между всеми … Никого не обделяя и не обманывая!» (примерно так звучал перевод, за точность не ручаюсь, но суть передал).
Женщины ночевали в хате тоже, но, похоже, что были взяты для любви … Не думал, что у них такое возможно …
Утром меня отвезли в Назрань (напомню, что дальше пункта Чермен, ингуши не ездили), а оттуда я добрался, как мог, во Владикавказ.

По субботам коллеги из ВГК ходили в гарнизонную офицерскую баню, сделанную когда-то на территории училища. Стали приглашать попариться и нас – федералов. Баня была только для своих – очень культурная, чистая и с отличным паром.
И вот идём мы в баню своей компанией к обозначенному нам времени. По пути встречаем генерал-полковника Г.Н. Трошева, командующего 58 армией. Поздоровались и продолжаем движение вместе с ним в спокойном разговоре.
Ни с того, ни с сего, вдруг перед генералом приземляется молодой солдатик. Он, ещё бы чуть-чуть и сел ему командующему на голову. От увиденного случая, у обоих наступило онемение.

На вопрос Геннадия Николаевича – «Что это такое?», рядовой заплетающимся языком как смог, пояснил … Что он убегал от своих сотоварищей (играли во что-то) и чтобы его не догнали, прыгнул в окно (он находилось на высоте не менее 2х метров от земли).
Генерал принял такое решение – «Завтра выборы Президента … Лишить тебя такого гражданского события я не могу и не буду … А вот завтра, с самого утра, идешь первым на избирательный участок … А потом на губу на 10 суток!».
После «Есть!» – проштрафившегося рядового, как ветром сдуло.
Г.Н. Трошев ещё раз встречался с нами в «Пресс-центре». Он довольно точно и правдиво обрисовывал общую картину, происходящего в Чечне … Грамотно отвечал на заданные ему любые, пусть даже и жесткие вопросы …

16 июня наступили выборы Президента Российской Федерации.
Напомню, что паспорта у меня не было, а посему я в первом туре не участвовал. Правда, потом выяснилось, что в среде командированных для работы в ВГК, есть значительное количество беспаспортных, таких как я.
Северо-Кавказская Прокуратура (тоже располагалась на территории училища) подумав, решила исправить ситуацию. Были создан отдельный список для нашего допуска к голосованию. В графе «Документ» записывалось рабочее удостоверение личности.
Гражданский долг был исполнен! Правда, потом оказалось, что итоги выборов оказались другие …

В предыдущих описаниях моих приключений в Северной Осетии я упоминал о посещения Священной Рощи Хетага (так будет более правильно, а я ранее написал – Роща Святого Хетага).
Это ритуальное путешествие свершилось так.

По пятницам, по возможности, конечно, я старался во второй половине дня посетить Управление ФМС в Республике Северная Осетия (напомню, что в Ингушетии службу я инспектировал во вторник). Свой рабочий визит я начинал с руководителя А.А. Качмазова. И так далее по нисходящим должностям. Иногда всё заканчивалось тем, что осетины приглашали меня на пятничный шашлык … Как правило, он проходил на крохотной даче Тымо Кочиева – одного из бывших игроков «Динамо Тбилиси», вынужденно покинувших Грузию.
Коллеги на рынке покупали свежий свиной окорок от задней части и овощи. Выпивка была всегда на нужном месте.
Перед готовкой, уже на даче, с ноги срезали шкуру и нарезали мясо брусками, вдоль всей длинны ноги. Брусок одевали на шампур, не применяя при этом никаких маринадов. Рядом на шампуре пеклись овощи.

В тот раз в разговоре с коллегами я обмолвился о том, что, сколько я рядом с ними прожил, а в Святой Роще Хетага не был. Это внесло в ряды моих коллег сильное оживление. Они были готовы отвезти меня прямо, хоть сейчас, но нужно соблюсти ритуал.
Договорились так, что посещение свершится после общереспубликанского праздника по чествованию Хетага (2 июля).
Я со своей стороны выразил готовность купить то, что надо. Коллеги отказали мне в таком удовольствии, со словами – «Ты купишь не то, что надо!».

В назначенный день я был в миграционной службе Северной Осетии. Меня попросили немного потерпеть. Бок быка ещё не сварился. По его готовности, мы поехали.
Дорога была в сторону Алагира. По дороге при подъезде к символическому месту купили горячий ритуальный шашлык из почек, печени, лёгких, сердца. Эта была существенная добавка к традиционному шашлыку.

Об этой роще можно много прочитать в интернете. Но моё впечатление будет не лишним. Роща имеет в плане идеальный круг диаметром 1 км и разделена на сектора, по числу районов Республики Северная Осетия. В секторах стоят длинные столы.
Что вносится в рощу то там и остается. Исполнение этого канона привело к тому, что внутри скопилось большое количество пустых бутылок, бараньих шкур и прочего мусора. Испросив разрешения у Большого Бога, мусор стали вывозить.
Роща находится в голом поле, но сама при этом полна кустарников и циклопических деревьев в диаметре невозможного количества обхватов – будь это осина, берёза, бук или другие.
В одной из передач по эзотерике в прошлом веке я услышал, что место, где растёт, эта роща, является один из каналов общения Земли с Вселенной.

Не знаю, в секторе, какого района мы расположились, это в итоге не важно. Стол накрыли привёзёнными дарами молодые сотрудники. Старший, из всех нас присутствующих, подошёл к дереву с дуплом … Вставил в него зажженную свечу. Мы встали по возрастному ранжиру от старшего по убывающей …
Первый взял бокал с водкой и вслух прочитал молитву на своём языке … Закончив чтение, он выпил … И так далее делал каждый. Дошла очередь до меня. Я спросил коллег – «О чём надо молиться?» … «О чём хочешь!» – был ответ.
Все ждали до произнесения молитвы самого младшего, и лишь потом все дружно сели за стол. За ним практически все тосты были связаны с Большим Богом, Святым Георгием, Хетагом. На мой вопрос о том, какая же религия преобладает в Северной Осетии? Ответ обескуражил – «Мы православные язычники!».
Всё было так душевно и энергетически позитивно … Не чувствовалось никаких бед … Очень сильное место!
Уастырджы!* Амэн!

*С осетинского – Небожитель на белом коне. Является покровителем мужчин, путников и воинов.