Oculus Res - большая мистерия

I
ПОТЁМКИ

Еще до Ромула и Рема...
Я начинаю с чистого листа:
Закатный луч (рассвета в перспективе),
На город опускается Беда
Ещё до Ромула и Рема.
Власть хлебных крошек!
Птица мне судья –
Оправдываясь осторожно,
Я правду говорил, в которой
От Истины – лишь страсть небытия
К не-бытию, какого не узнать нам.
И тога покосилась на плечо.
Я начинаю с чистого несчастья –
(Ведь я поэт, а значит) обречён
На три подхода к перспективе,
Заглядывая времени под юбку.
Ещё до Ромула, ещё до Рема там...
Не сказать, что виды чуднее Маркса.
И на этом кончается воспевание,
Начинается скорбное обобщение.
История во времени
Лежит, как больной в страдании;
И, как больной за каплями,
Время бежит к Истории
В надежде на Возвращение.


II
РАССВЕТ

Необходимая прекрасная вражда, –
Каин и Авель смотрят с небосвода, –
Всего лишь брат зарезал брата:
Так возникает новая порода
Человек. В приступе странной тени
Я веду за собою Век (Эпоха – судьба мишени)
Из Начала в Конец. Всё вернется однажды к Аиду.
Флаги звенят! Жизнь представляет собою Книгу
Про смерть цыплят. Смерть представляет собой резец –
Знание и форсайт. Необходимая прекрасная вражда...
Я всё ещё не написал хорошей строчки, и пора
Нам с честью знаться. С Аветинского холма
Мир познается как малая-малая точка
Отсчета от небытия. Секрет Тарквиния – подстрочник пустоты.
И первый узурпатор видит мир
Как нечто большее, чем просто Юный Храм.
Он видит белое и черное. И красное, и синее, и зеленое.
Он знает, что то, что жгут, можно спасать, и даже,
Наоборот, меняя перспективу, можно жечь невиновных, и
Задаваться одним вопросом: Почему, вглядываясь в Судьбу,
Никак не достанешь до носа?
Впрочем, об этом не будем.
Цари не судьи, но по факту судьи – цари.
Жизнь пролетала, словно болезнь, распря.
Я молодой патриций, я плету слово «publica» из конопли.
И это последняя капля в море больших и страшных нечистот.
Народ поддерживает фарс. 120 долгих и бесчестных лет,
Прожитых как за год, проносятся мимо нас.
Господин Катон, в бреду, с башкой на пике, во вратах,
Орёт на фрески, на богов, на преступленья:
Карфаген должен быть разрушен!
(и в первую очередь – во снах).
И Рим лишается сновидений.
Необходимая прекрасная жертва, –
И с небосвода... Каин, Авель... –
Гай Марий представляет мир сенатом.
Война окончена. И это пиррова победа.
// Помпилий в сумраке//
О, скитайся и дальше безвестный мой, пропащий
Философский камень.


III
СОЛНЦЕСТОЯНИЕ

Сула, Сула, давай поспорим,
На руинах Карфагена, тростник качая,
Великий дезертир сидит понурым.
Рыбак к нему подходит: Кто ты, нищий?
– Я Гай Марий! Я разрушил этот великий город.
И рыбак смеется, и Сула кивает, и История наблюдает,
И отступают на Север птицы.
Гай Марий врывается в Рим. Но Сула ещё вернется.
А История... это просто вывешенные проскрипции,
Где время – лукуллов пир. Не смотри на бога!
Если проще, то каждый шаг ¬– дорога,
Которая ведет к обрыву. Но об этом
Судить ли сытому поэту?
Вражда и жертва – чем вам не обман.
Дорога превращается в туман.
Прекрасный развращенный смертью город.
У акведуков множится народ. И он расколот.
И прах, и пепел, что ваше Право
Как лестница в лесу, что в никуда
Есть путь всего лишь – до Всего и Лишь.
«О времена! О нравы!
Наша победа – это крайняя беда!»
И Цезарь первым осваивает Париж.


IV
ЗАКАТ

Триумвират – насилие и справедливость!
Кодекс моей прогорелой страсти.
Октавиан всех победит.
Антоний лежит в песках
Вместе со своей неудачницей Клеопатрой.
Октавиан, как тот самый дядя,
Что уважать себя завставил всех.
А кто был против – добро пожаловать
В безвыходный Тевтобургский лес –
Тиберий в депрессии!
Нерон упражняется в поэзии.
Империя дышит кровью...
Христос бредит в саду.
Философ бродит по Риму,
Но не видит никакого Рима,
А только звенящую пустоту,
По которой плачет Калигула.
Кого закололи у театра?
Кто прошел, не взирая, мимо?
Какой бесславный конец
Для спектакля.
А ведь он знал по имени
Всех ****ей и блатных
Из города Рима.
Инцитат, не смотри на свет,
Он колется, колется.
И дальше неразборчивые виденья...
Булон... Комод... Цветок нарцисс...
Подросток, объявивший себя богом...
Величия Рима перестали бояться...
Закатное солнце...
И черный легион у стен...
В городе всё ещё пьют,
Но уже не рассказывают легенд
Про силу обольстителя, про вшивость
Императора... Уже
Город представляет собой массив
Из городов внутри...
// И историческая перспектива здесь –
Это насилие и справедливость.


V
СУМЕРКИ

Человек по праху – всего лишь ветер.
Всего и лишь – дань и излучина небосводу.
Перемены настанут. Советую рты вам держать наготове.
Конница топает, значит – вас всех затопчут.
А он всё думает о Клеопатре...
Великий человек, живой навряд ли.
Так и работает знаменитая перспектива:
То ли человек мира, то человек в мире,
То ли кирпич для Рима.
И все они жаждут нежной руки Домината.
Люди легки на помине, ещё более на поминках.
Короче, приглашаю вас всех!
Хороним правду
В славном городе Риме.
В славном городе Риме даже торжественный пир – обман
И развод перспективы, и игра на «высоких» чувствах...
– Вернись, вернись, правдивый Диоклетиан!
– В Рим? Лучше займусь капустой.
Константин быстро осознал,
Что сыграл на «высоких» чувствах
Его неудачник-предшественник. И...
Теперь Рим священен, а он христианин
И первый император-вестник.
А Юлиан Отступник
Ищет и ищет в кармане руки...
Бикфордова петля стянулась на свободе.
Ну, что-то в этом роде.
И кто теперь преступник? Кто палач?
Я список кораблей прочел до мачт, до мечт, до плит.
Над городом навис дамоклов меч, языческий гамбит.
И извергается по-новому Везувий.
Старые стили сгорают в магме,
Вот это я называю «горячая
Родная речь». И постучались в улей.
А за стенами топот...
Мальчишка на троне повторяет азбуку.
Неучи собрались решать,
Как им разрушить город
Без участия варваров.
И тут Человек Из Кучи
С оторванной башкой Справедливости
Опирается на стены и ссыт в позорный акведук,
Построенный на деньги Карфагена.
Человек знает не понаслышке,
Город уже погиб.
Мистерия свершилась за него,
Но им завершится мистерия.
И, забираясь на самый уродливый камень,
Он кричит, он орёт: Эй, Ромул,
Я пришел за твоей Империей!
Ну-ка, алариховы братцы-готы,
Сожгите этот проклятый, ничтожный город дотла!
Моё королевство начинается Вчера.
– Да здравствует первый варвар-патриций!


VI
ПОТЁМКИ

В надежде на Возвращение,
Город готовит себя к осаде,
Расправляются паруса, а небо
Напоминает оскал фараона,
Что смотрит на вражеские войска,
Которые и не думают возвращаться.
И Одиссей ваш трус, что прикован к плугу!
Слепые блуждают... Нет, они ходят по ритуальному кругу,
И их мечта о Продвижении – позор,
И поэтому они возвращаются, сталкиваясь друг с другом,
Это врачебный укол Порядка:
В Хаосе бродишь и ищешь угол.
А4. Попал! И переполнилась злом тетрадка.
Ведь мне кажется, зло над нами – складывается в дозор
Над грядущим. Пачкай число, превращая в букву
Дословный ноль – в надежде на возвращение.
Но корни тебя не примут.
Ключник спросит: Какой пароль?
И вряд ли ты догадаешься... («Вырождение»).
А историк рядом – вуайерист, подонок,
Через дырку в куполе – глас смотрящий. 
Его стиль вранье. Он перепишет всё
От царей с городами до хлебных корок.
Его бог – Золотой осёл Апулея,
Его промысел – настоящий,
А его мнение – фантазия (дробь) работа.
Переписать историю – это как добиться седьмого пота
Со звездою во лбу.
И настоящий историк вам скажет:
Я знаю Историю, как могу.
Ящик Пандоры и черный закрытый ящик –
Нам будут примером, изменой и перспективой!
Люди ходят годами по лабиринту событий.
Моя поэма про Рим, несвязанная, в общем, с Римом,
Оказалось <историей> – Как Закалялся Мир
(По иронии...) по наитию.
Ну а главная шутка того смешнее.
Люди ходят годами по Коллизию
Как посмешища на потребу вселенского чувства юмора
Из чувства долга... В ожидании сумрака смерти.
Это как школьник, что стесняется конца четверти
Вследствие низкого общего балла.
Поэма подходит к концу, лишь только встретившись с началом...
И империя дышит дальше
Марка Аврелия.
Он болен, становится реже, тише...
И, в общем-то, ничего не меняется,
Ну, возможно, лишь стяг на башнях
Или цвет белья, развешенного на крышах.
И все ещё люди во времени –
Вещь на руке пространства.
Время всегда вдалеке.
Так учись подглядывать, словно время.
И смысл этой, написанной в бреду, поэмы в том:
Что всё уже предельно было ясно
Ещё до Ромула и Рема.


02:30 – 05:30, 13 апреля 2024
Площадь Маркса