У моря

Давно я уже мечтал выбраться из этого душного города.
Давно я уже томился в этой давящей, оглушающей
Уличной жизни, в этом городском существовании,
Полном горя
И грязи,
Где все напрягает, выматывает и на каждом шагу ранит
Сердце. Туда, туда, на вольный простор, где все пределы снимаются
И где даль раскрывает свои блаженные пространства...
Как я мечтал о море...
И наконец – это состоялось...
Тогда, давно, первый раз в жизни, когда я приобщился этому счастью.
* * *
То, о чем я мог только мечтать, – встало предо мной,
Как живое видение. Далекий, уходящий, исчезающий простор;
Он так тихо раскрывается, так легко дается, так ласково зовет.
Взор впивается в него,
Ищет и не находит предела его;
И радостно предчувствует, что и там, дальше, где предел глазу его-
Нет предела простору. Здесь нет границ;
А ведь каждая граница
Есть запрет и разочарование... Здесь нет стен; а ведь каждая стена есть
Обида и угроза... О, как мы привыкли сидеть
В клетках! Как мы связаны,
Подавлены,
Запуганы в нашей жизни!
Как мало мы можем, как немного мы видим,
Как урезаны наши горизонты, как скудна наша жизнь!
Сколь многого мы лишены –
И даже не замечаем этого! Но здесь...
Здесь – праздник пространства, здесь царит
Беспредельное, здесь дышит воздух, здесь
Живут бесконечные возможности.
Я упиваюсь этим воздухом,
Я глотаю его.
И сердце раскрывается мое,
Становится огромным и блаженным и наслаждается
Потоком этой разрешающей,
Зовущей любви... Как если бы мир хотел сказать мне великое и благостное
Слово приятия, прощения и примирения...
* * *
И только потом, насладившись простором,
Помню, я заметил внизу огромное,
Тихое, но подвижное поле воды.
Спокойно, мощно катило море гребни свои-
Куда?.. темно-синее, задумчивое, погруженное в свои
И в небесные мысли... Как будто – вялое,
С виду – утомленное; и в то же время – играющее, легкое, не знающее
Тяжести, не ведающее труда. Огромная живая равнина.
С виду – обильное,
Неисчислимое
Множество; на самом деле – единое, дышащее существо.
Странное – и приветливое; такое многосложное – и такое простое. Само
Величие – в царственной тишине;
Сама стихия, излучающая кротость и благость. Всем; и мне,
И для меня... За что же мне?
О, незаслуженная благодать...
О, нежданная милость...
В сердце родится тихая грусть... Укор? Раскаяние? Почему мне всегда
Было «некогда»? Почему я
Впервые приобщаюсь к этому счастью? Боже мой, как скудна была
Доселе моя жизнь! Как много я упустил! Какое богатство я утратил!..
Я вижу, я понимаю: это благостное лоно могло прожить без меня
Еще целую вечность... И все же... Оно как будто бы ждало меня,
Готовило мне дары, оно согласно принять меня
И осчастливить. И ныне прощает мне – и мое долгое отсутствие, и мой
Поздний приход...
Мне будет все предоставлено, все открыто, все даровано – если только я
Открою ему мое сердце и буду внимать и созерцать...
* * *
Какое странное чувство охватывает нас
У самого края воды... Плещущая волна
Как будто хочет сказать:
«Досюда и ни шагу дальше» – и тем самым она пробуждает
В душе потребность, настойчивое желание
Переступить этот предел и проникнуть дальше указанного...
Она манит и дразнит – и не пускает...
Нет, она, конечно, пускает и даже приглашает;
Но только эта нежная влага слегка расступится, ласково
Охватит и вымочит меня..
Кто робок от природы, тому надо беречься;
Тут уже не избежишь, не спасешься, сухим не выйдешь: краткий,
Плещущий набег – и кончено, попался...
И сразу –
Робости как не бывало...
Какое бережливое прикосновение,
Какая гостеприимная встреча, какое любовное обхождение.
Упоительно и радостно...
Успокаивает и возбуждает...
Единственное в своем роде наслаждение.
Но теперь предел перейден, дело сделано –
И хочется перейти его еще раз и еще раз... проверить первое ощущение,
Повторить ласковый прием...
И – отдаться этой дивной стихии: трогать ее,
Гладить; ласкать, будоражить, дразнить,
Разбрызгивать, плыть,
Нырять, глотать ее,
Исчезнуть в ней, – и наслаждаться ею. И все время испытывать её
Жизнь и ее привет: воспринимать ее любовь
И отдавать ей свою... Пока не наступит
Полное единение, совершенная близость: пока из блаженной игры
Не возникнет светлая дружба...
* * *
Одеваюсь и ложусь, утомленный, у самого берега моря
В тени старой пинии и прислушиваюсь к голосу моря.
Оно как будто хочет успокоить меня,
Погасить мое возбуждение, может быть, – усыпить меня,
Чтобы я отдохнул от непривычного счастья: от этой глубокой дали, которая
Раскрыла и подготовила мое сердце, и от этой ласковой игры, которая
Его наполнила и опьянила. Я закрываю глаза
И предаюсь вниманию. Множество струящихся и лепечущих голосов
Шепчут мне о чем-то едином: сначала
Я слышу как будто тихие упреки, но они тают в дыхании
Ласкового прощения; потом я различаю нежные утешения: от них исчезает
Последняя тень грусти и исцеляется
Скорбь моего сердца, а потом идут надежды и обетования:
Они исходят из некой древней, мирозабвенной глубины и повествуют мне
О райской жизни и о ее дивной невинности...
Сердце наполняется сладостным, непонятным счастьем –
Легким, зовущим и ни к чему не обязывающим.
Хочется без конца внимать,
Только благодарить и ничего больше не желать.
И каждый миг набегает тихий шорох волны: она
Булькает и ласково шепчет, как будто понимает меня
И хранит мой покой;
Она пенится и замирает, словно ворожит надо мной;
Нежно вскипает и шелестит, и дышит на меня,
Будто хочет вызвать во мне несказуемые видения – и погрузить меня
В блаженные сны, и уверить, удостоверить меня,
Что это не сны, а пророчества и обетования...
Я и доселе не знаю,
Что я тогда, убаюканный шепотом волн, спал или бодрствовал? или,
Может быть, я проснулся во сне к новой жизни?
То, что было – исчезло и никогда
Больше не появилось. Но чувствовал я,
Что вечное и благое лоно мира приняло меня
В свою тихую любовь и раскрыло мне
Свои чистейшие пространства... Мне
Было позволено взглянуть в эти тайные недра бытия, коснуться тех мест,
Где мы все обитали некогда в доверчивой невинности, где нас
И доселе ждут Божие прощение и Божия любовь...
И с тех пор я ношу в сердце непоколебимую
Уверенность, что все страдания человека осмысленны и необходимы;
Что он должен выстрадать себе свободный и целостный возврат к Богу;
И что всех нас ожидает любовное прощение,
Благостный покров, исцеление
К невинности и мудрость блаженного созерцания...
* * *
Когда я пришел в себя,
Солнце заходило, исчезая в море, и я не знал,
Долго ли я был в отсутствии. Я лежал
На берегу под пинией, и все, испытанное мною, казалось сном.
И только поток счастья владел всем моим существом.
Это счастье было подобно свету, а свет испытывался как любовь,
А любовь дарила исцеление
И упоение.
И я чувствовал, что приобщился некой неизмеримой,
Неистощимой
Благости, для которой землерожденные еще не нашли верных слов,
А то, что я сам мог
Выразить в словах, казалось
Не только преддверием святыни, только папертью узренного мною храма...
Мое лицо было влажно.
Не слезы ли это? Но тогда это слезы исцеленного,
Слезы счастья и благодарности... Или, может быть,
Это был привет моей новодревней первородины?
Тогда я хотел бы сберечь его на всю жизнь
И передать его другим людям, чтобы они испытали испытанную мною
Радость прощения и обновления.
И теперь, если меня посещает горе или овладевает мною тоска,
И слезы появляются на глазах,
То это уже другие, новые слезы, которые я не умею отличить
От блаженной влаги моей первородины... Ибо я посетил
Некий божественный берег и знаю наверное,
Что для сердечной боли есть мера,
А для любви и прощения – меры нет;
И еще, что всякая боль и всякое горе есть
Только подготовление к блаженству, есть
Только первая ступень к просветлению духа...

Подсобн. лит-ра И.Ильин "Поющее сердце"