Снова за что-то наказанный

Я, словно окурок, курюсь этой жизнью,
обсосанный кем-то незримо большим,
лежащий под тьмой, потолочною высью,
почти сокрушённый и серый, как дым.

В тиши беспросветной душонка томится.
Простор позднезимний под круглым огнём,
а белесоватый снежок серебрится
и падает вниз за немытым окном.

Я знаю, что жизни предшествуют смерти,
что мой ясновидящий взгляд потускнел,
что ветви висят, как корявые плети,
что город вбирает кружащийся мел.

Все ветки отбросили листья на землю.
И я лежу камнем на старой софе,
которая гостя невольно приемлет
и тканью потёртой магнитит к себе.

Я, будто бы рыба на глади прибрежной,
какую отторг молодой океан.
Дышу равнодушно почти и неспешно,
познав весь абсурд обитаемых стран.

В пустующих комнатах муть и прохлада.
Вверху тучи мощные, как валуны,
темь и снеговые амбары и склады,
и каменный шар неизменной луны.

И фосфорный сгусток покоится в небе,
лучась, как прожектор на вышке тюрьмы.
Я в этой гостиной, где скудная мебель,
как в камере возле прохладной стены...