Такая неожиданность!..

фантастический рассказ
_____________________________


1.


Как сказал в далёком двадцатом веке писатель-фантаст Станислав Лем, астронавт занимается, в основном, тренировками.



Почти всё время подготовки курсантов уходит на овладение различными навыками, а реально нам потом пригодится лишь одно умение из десяти. Но надо предусмотреть всё, и возможное, и не очень. Нас крутят в центрифугах, мы болтаемся в искусственно созданной невесомости, запоминаем уйму сведений, по ночам нам снятся цифры и мигающие огоньки множества сложнейших приборов космического корабля…



От нас уходят жёны, с нами не хотят знакомиться девушки. То есть, знакомиться-то как раз девушки хотят, но жить с нами – нет, вопреки мнению всемогущих СМИ. Они хотят покрасоваться рядом со звездолётчиками на обложке журнала «Космос и я!». А готовить для нас диетические блюда, считая каждую калорию, их отнюдь не прельщает. Не говоря уж о соблюдении режима сна, тренировок и прогулок на свежем воздухе.



Пусть это останется на совести девушек.



Я проходил отбор для первого полёта к созвездию Гончих Псов и изо всех сил пытался избавиться от мрачных дум. Зачем мне девушки в космосе? Мясное пюре из тюбика я как-нибудь и сам выдавлю, если понадобится, а по головке в невесомости гладить меня незачем. И некому… Ну вот, я опять!



- Сколько намотал сегодня? – кандидат во вторые пилоты Сашка Бухтин ворвался с конкретным вопросом в дебри моей меланхолии.



- А?.. – я очнулся и ответил: - Двукратная перегрузка, час крутился. Центрифугу чем-то странным дезинфицировали, там пахло фиалками…



- Юрик, там вообще ничем не пахнет. Проверь носик, иначе тебя забракуют перед самым вылетом. Это будет так обидно! - и Сашка, насвистывая новомодный шлягер, сделал мне ручкой и направился в душевую.



Чёрт, я чуть было себя не выдал!



- Шучу! У тебя просто нет чувства юмора, - сказал я ему вдогонку, но будущий второй пилот уже скрылся за поворотом коридора.



Не нравится он мне. И я ему тоже не нравлюсь. Как мы сработаемся – непонятно, если полетим оба.



О чём бы его ни спросили, что бы ему ни предложили выполнить на спор, Сашкин ответ неизменен: «Легко!»



Пройтись на руках по лестнице, ведущей с первого этажа общаги до третьего, где расположена столовая, – легко! Изобразить карикатуру на коменданта общежития, подбросить рисунок в ректорат и отпереться от авторства – опять легко!



Всё ему легко, балаболу.



Иногда я завидую Сашкиной «лёгкости» и супер-наивной уверенности в себе.



Со мной-то далеко не так всё просто. Мне всю жизнь приходится изображать из себя не того, кем я являюсь на самом деле. Маскироваться и ставить «блоки».



После обмена репликами с Сашкой в моём ментальном внутреннем пространстве заполыхали колючие малиновые молнии и запахло отработанным машинным маслом. Кончики пальцев онемели, дыхание на миг перехватило, и погасить эти ощущения мне пришлось привычным усилием воли.



Синестезия, что поделать! Вижу ухом, слышу глазом, и так далее.



Буквы и цифры не пахнут? Ещё как пахнут! А уж как «раскрашен» Сашка после тренировки на центрифуге! Художники-абстракционисты, изображающие Апокалипсис, последние деньги отдали бы за такую палитру.



И я вынужден скрывать свой дар. Всю жизнь, сколько себя помню. А как я это делаю, как мне удаётся избегать выявления моих необычных качеств – не скажу. Никому, никогда и ни за что. Если и вы синестетик, как я, вы тоже не станете распространяться о способах маскировки.



Наделённых этим даром людей специально выявляют и призывают служить на благо общества, причём, исключительно на Земле. И самое противное, что опознают нас такие же синестетики. Фактически, мы сами на себя стучим. Обидно и несправедливо.



Синестетик внутренним нюхом «учует» террориста, внешне спокойного, как памятник, когда тот попытается пронести в самолёт миниатюрную бомбочку. Террорист ментально и виртуально «пахнет» совсем не так, как обычный пассажир воздушного лайнера. Рамка может и сломаться, мы – нет.



Мы способны «услышать» глазами громыхающую, как танк, мимику преступника, замыслившего ограбить банк, если столкнёмся с таким злодеем. Или если посмотрим на фотографии подобных злодеев, служа в полиции. Туда нас берут особенно охотно, как и экстрасенсов. Но экстрасенс может ошибиться, а мы не ошибаемся практически никогда. Поскольку синестезия есть нейрологический феномен, чтоб ему пусто было!



Мы умеем многое, что недоступно обычным людям. Но иногда нам от этого только хуже.



А лично я хочу в космос, и все дела. Поэтому отловить себя и оставить работать на Земле я никому не позволю!



- Кандидаты, пройдите на финальную врачебную диагностику, - ожила внутренняя связь в общежитии будущих астронавтов.



Коробочки радиосвязи под потолком коридора испустили отчётливо видимые мне оранжевые облачка нетерпения. Ещё и с запахом свежей берёзовой лозы - для порки опаздывающих на процедуры. Это подключился мой внутренний нюх.



Опять я замечтался и не успел принять душ перед последней пыткой всех органов чувств. Что ж, пойду как есть: потный и взъерошенный.



Сами виноваты – синестетиков давно необходимо уравнять в правах со всеми остальными людьми! И пусть обычный парень Сашка Бухтин после душа пахнет розами и фиалками, я-то знаю, каков его ментальный аромат на самом деле.



2.



- Вы допущены к полёту, Юрий Сергеевич, - главврач Зарубина стальным взглядом высверлила в моём теле сквозную дыру с оплавленными краями. – Каранин, так? Ваши медицинские данные в норме.



- Ка… Каранин, - я поперхнулся от радости. – Допустили?! Инесса Витальевна! Я… Я…



Меня не раскусили, ура!



- Только не умирайте от счастья перед полётом, иначе зачем вы прошли столько тренировок и медосмотров?



Серая палитра профессионально-бесстрастного голоса Инессы расцветилась тонкими струйками зелёных ноток симпатии к новоиспечённому астронавту – ко мне.



Волевым прессом я буквально расплющил все посторонние ощущения, вихрем смешанных красок, звуков и запахов обрушившихся на меня. Подскочил к Инессе и запечатлел на её слегка увядшей ручке жаркий поцелуй. В этот момент рука её стала для меня нежной и шелковистой, как подпушка лебединого крыла!



- Инесса Витальевна! Я вас обожаю! – пропел я и вылетел из кабинета в коридор, словно планетарный кар на воздушной подушке.



- Ой, всё вы врёте… сколько вас таких я повидала, мальчики вы мои…



Прежде чем за мной закрылась дверь кабинета, я уловил шлейф застенчивого аромата садовых ромашек в её смущённо-ироничной реплике.



3.



Дальше началась бюрократия, как обычно и бывает. Серо-буро-малиновый вал миллионов документов во всех их современных видах, как писали древние сатирики, «стремительным домкратом» обрушился на группу молодых астронавтов. Но наша команда выдержала и это.



Бумажки-файлы-справки-фото-видео. Подписи, подписи, печати и опять подписи.



«Утвердить»! Ура, летим завтра, согласно плану.



Прощайте, девушки! Мечтайте о нас, таких далёких и одиноких среди скоплений сияющих созвездий. Варите борщи и жарьте котлеты своим скромным мужьям, вечно приговорённым к обитанию только и исключительно на Земле!.. Пардон, порою меня тянет на дешёвый пафос.



В полёт разрешалось взять с собой небольшое количество личных вещей.



Женя Истомин, корабельный врач, принёс трубку «Данхилл», табак крупной резки, флейту и папку с нотами.



Мишка Надеждин, программист и картёжник от Бога, прихватил несколько запечатанных колод игральных карт.



Валя Рыбкин, связист, взял… валенки. В космос?!



- Для души! – и больше Валя ничего не пожелал объяснять. – Можно брать личные вещи, я и беру. Любимая домашняя обувка, куплена в городе Мышкине, в музее валенок. Не ржите и отстаньте все!



Мой личный багаж состоял из флешки с романом «Солярис» и одноименным фильмом Тарковского. Полечу в компании сразу двух гениев.



А Сашка Бухтин рассыпал перед членами команды фотоснимки знакомых девушек. На матовой фотобумаге. Нарочно их распечатал в фотостудии, флешки ему мало. Пижон!



- Они все меня любят, - заявил он, небрежно перебирая снимки. – Увидите: мои девоньки попытаются взять космодром штурмом, чтобы поцеловать меня перед отлётом!



– Марина? Я её видел недавно, на дискотеке в общаге. Она на связиста учится, на втором курсе космо-инженерии, - Женька повертел в руках снимок рыжеволосой девчонки. – Симпатичная!



- Сашка, Марина-то тебя точно не любит, - вдруг ляпнул я.



- Чего ты плетёшь, Юрик? Маришка мне стихи посвятила! Салажка со второго курса, а как сочиняет! Слушайте… – Сашка напыжился, как петух, собравшийся прокукарекать во всё горло, завёл глаза под лоб и продекламировал нараспев: - «Лети ты, как метеорит, сияй нам и свети! И не сворачивай, герой, со своего пути! Тебя люблю и буду ждать из космоса всегда! Ты ловок, мощен и силён, лети, моя звезда!» А?!



- М-да… - хором отозвались Женя, Мишка и Валя после выразительной паузы.



– Отпад… - сдавленным голосом добавил Мишка и закашлялся.



Валя и Женя деликатно отвернулись, корча неописуемые гримасы.



А я – я промолчал. И так чуть было вновь не прокололся.



Ну как донести до самоуверенного Сашки, что салажка со второго курса, будущий космический диспетчер, над ним просто посмеялась? Как такое сказать – и не выдать своё умение считывать информацию с фотографии?



Марина подшутила над Сашкой, и шутка её пахла ландышами, гиацинтами и… малиновым вареньем. Изумрудные глаза девушки звучали, искрились, переливались – я это видел и слышал! – воздушной музыкой Моцарта. И вся она была – как розово-золотой рассвет над тёмным глухим лесом Сашкиной ограниченности.



Слов не хватает. Их никогда не хватает нам, синестетикам. У нас другое. У нас – своё.



- Что, и с Мариной «легко»? – подколол Бухтина Мишка Надеждин.



- Легко! – заявил Сашка. – Вернусь, и – легко! Может, потом и женюсь… даже. Маринка – свой парень!



- Ну-ну, - хмыкнул Валя Рыбкин, а Женя и Мишка фыркнули.



Я молчал, сделав вид, что всеми помыслами я уже в созвездии Гончих Псов.



Уложили мы пожитки в шкафчики в каютах. Сели на свои места, пристегнулись, сто раз проверили всё и вся. И наконец-то стартовали.




4.




Только не думайте, что наш полёт был чем-то необычным, неким свершением, прорывом, открытием невиданных горизонтов… и так далее.



Ничего подобного, к сожалению.



Мандора, планета земного типа в созвездии Гончих Псов, открыта была давно. Уже и наши пра-пра-прадедушки, ровесники участников первого контакта, не смогли бы чётко припомнить все детали. Точные сведения хранятся в архивах, а простой земной обыватель давно к мандорцам привык, как к соседям по дому.



Двести семьдесят один год тому назад с Мандоры пришёл на Землю сигнал, наши предки его расшифровали и послали в ответ своё сообщение. Лет пятьдесят или чуть больше мы с ними обменивались сведениями различного характера – техническими, культурными, экономическими и прочими. Наконец, обе стороны диалога братьев по разуму решили: можно и познакомиться лично, никто никому угрожать и кого-то захватывать не собирается.



Мандорцы прилетели к нам первыми, потом мы к ним отправили несколько кораблей. Эти первые звездолёты теперь только в Музее космонавтики можно увидеть. Монстры, а не корабли!



Представьте себе стопалубный древний пароход, вроде «Титаника», да в космическом пространстве! Рассекает, значит, бесконечный вакуум эдакое чудо-юдо, ощетинившись тысячей антенн и прочей аппаратуры, от первой палубы до трюмов набитое образцами земных технологий и культуры. Представили? Это лишь бледная картинка. То были летающие склады - всего на свете и чего попало. Там и Валькины валенки оказались бы кстати!



Начали мы с мандорцами общаться, а потом и торговать. Теперь и мандорцы на Земле проживают, кто желает у нас поработать, и земляне – на Мандоре. Симбиоз вполне удался, казалось бы.



И вдруг у мандорцев, после долгого успешного сотрудничества с землянами, на их родной планете что-то засбоило. Стали они затягивать оплату по кредитам, туманно ссылаясь на какие-то свои местные сложности. И принялись слёзно просить прислать к ним земных аудиторов, чтобы прояснить ситуацию.



Их общественный строй людям до сих пор не вполне ясен. Так и не разобрались мы полностью в их политике с экономикой за все эти годы. Оно нам особо и не мешало – что мы не всё в их социуме понимаем. Торговля идёт успешно в обе стороны, и отлично.



Когда случился казус с платежами, было решено экстренно отправить на Мандору группу земных аудиторов и прочих бухгалтеров. Тем более, что очередной выпуск юных астронавтов как раз прошёл последние испытания. Вот и наберёмся мы – я, Валя, Женя, Мишка и Сашка – практического полётного опыта, доставив на Мандору экономистов.



Я сомневался в срочной необходимости этой затеи. На Мандоре и так полно земных счетоводов, они там работают и живут себе припеваючи, хоть и не разбираются в их социальном устройстве.



За пять лет службы на планете наших торговых партнёров люди получают столько, сколько они и за пятьдесят лет работы на Земле не заколотят. Плюс – премии в виде алмазов за успехи в трудах. На Мандоре богатые месторождения. А потом можно вернуться на родную планету и всю оставшуюся жизнь плевать в потолок.



Но в космос я хотел больше всего на свете, так что свои сомнения в неотложности нашей миссии, само собой, никому не озвучивал.



Мандорцев я встречал на Земле, хотя близко с ними не общался. Гуманоиды как гуманоиды: две руки, две ноги, одна голова, никаких хвостов или щупалец. От землян они внешне ничем не отличаются, разве что некоторые из них одеваются излишне крикливо и безвкусно, на мой взгляд. Надеть, например, к смокингу шапку-ушанку и пойти в таком виде на торжественный приём - для них подобный эпатаж в порядке вещей. А мне от такого не по себе становится.



А что меня в мандорцах настораживает и даже немного пугает – я не могу «прочитать» их своим даром. Синестетически они для меня абсолютно пусты. Ни ауры от них никакой не исходит, ни слышать их глазами, ни видеть ушами я не могу. Ментально они ничем не пахнут, никак не звучат… Они для меня как обложки книг без внутреннего содержания самих книг. Белое «ничто», словно муляж непонятно чего.



Вот прилетим, и я на них вволю насмотрюсь. Как все обычные люди смотрят, чисто на их внешность. Кинестетику с них можно «считывать», мимику с моторикой, но мне-то этого мало. Правда, девчонки у них тоже очень красивые попадаются... вот уж Сашка Бухтин разгуляется!



Может, я даже разгадаю тайну их ментальной непроницаемости для земных синестетиков? Научное открытие совершу… ха-ха! Да мне столько дел предстоит по прилёту, не до мандорцев будет.



5.



Полёт проходил спокойно. Корабль – игрушечка, всё работало, как часы.



Куратор делегации аудиторов бдел за ними, аки голодный волк, дальше своих кают и салонов для отдыха счетоводы не заходили. Летело их на Мандору пятьдесят пять человек. Развлекали бухгалтеров в полёте всяческими способами, чтобы они не заскучали. Команда вела корабль, и никто нам не мешал набираться опыта. В свободное от вахт и прочей работы время мы тоже по очереди посещали и кинозал, и бассейн, и фитнесс-клуб, и кафе-рестораны, так что тюбики с мясным пюре никому не понадобились.



Сашка Бухтин демонстрировал в спортивном зале свои выдающиеся бицепсы, трицепсы и прочую мускулатуру аудиторам женского пола, с которыми у него «легко» сложились непринуждённые отношения. Пару раз он чуть было не перешёл границы дозволенного, но всё-таки удержался. Не стал бы он портить свою характеристику. Сашка во многом ограниченный человек, но не дурак же он последний.



Ещё и подмигивал мне на командных «пятиминутках», которые я, согласно рабочему графику полёта, проводил каждый день, и бросал коротенькую фразу:



- Капитан, всё легко, не парься!



Я не парился - я злился. Но не имел права этого показывать. Хотя мысли о том, что Сашка нацелился «легко» покорить Марину по возвращении из полёта, меня бесили. А ведь я ей от силы два слова сказал на той дискотеке…



Сели мы на планету мягко, как в перину. Спасибо Мишке Надеждину, программу полёта и «примандоривания» он составил превосходную.



Торжественную встречу посланцев с Земли мы как-то пережили, все были довольны, хоть и устали от обилия речей. Повезли нас в гостиницу, расселили аудиторов в шикарных апартаментах.



Нашей команде достались более скромные номера, чему я был только рад. Не люблю земной стиль «ампир», который очень понравился мандорцам: все эти расписные потолки, мебель на гнутых рахитичных ножках и кружевное постельное бельё. Я же не мадам Рекамье!



До утра команда была свободна, времени - полно, и я всерьёз настроился вникнуть в социально-экономическое устройство жизни на Мандоре. Просто чтобы отвлечься от мыслей о неджентльменском образе жизни Сашки Бухтина.



Я спустился на первый этаж, в гостиничный бар. Присмотрюсь к мандорцам повнимательнее, почитаю местные газеты за бокалом какого-нибудь слабоалкогольного местного напитка.



Бармены обычно всё обо всём и обо всех знают, на любой планете и в любом подобном заведении. Ещё бы – столько народу им приходится обслуживать, частенько и выслушивать чьи-либо пьяные откровения. Утешать страждущих, гладить их по головкам, в особо тяжких случаях транспорт для них заказывать. Никакой психолог не имеет такого практического опыта общения с клиентами.



Бармен был колоритен: усат и волосат, словно поклонник рок-н-ролла семидесятых годов двадцатого века на моей родной планете. Полюбилась мандорцам земная культура разных исторических периодов!



- Пожалуйста, кружку местного пива, последние номера вашей «Экономической газеты» и «Вестника правительства», - обратился я к нему на космо-лингве. Из курса истории Мандоры я знал названия их главных планетных изданий.



- О! Вы – пилот земного корабля? Сегодня прилетели? – почему-то обрадовался бармен и щедрою рукой налил в громадную кружку пенящийся напиток.



- Капитан, - скромно сказал я, принюхиваясь и присматриваясь к ароматной коричневой жидкости. А ничего так!



- Аналог земного чешского пива «Тёмный козел», произведён по вашей технологии, пейте смело! – и бармен шлёпнул на стойку пачку газет.



Мандорцы переняли у землян и моду на бумажные газеты, понравился им такой ретро-вариант распространения новостей. Да и туристам-землянам приятно.



Я прихлёбывал пиво, грыз местные орешки. Не солёный арахис, но тоже вполне себе. Просматривал прессу и всё пытался понять: из-за чего возник кризис, почему затягиваются платежи по земным кредитам?..



Бармен должен был заговорить, чуял я, хотя и не мог «прочитать» усатика-волосатика своим даром.



И парень заговорил.



- Сокур, - представился он.



- Юрий Каранин, можно просто Юра, - я причмокнул губами. – Отличное пиво! Не хуже, чем дома.



Сокур просиял и спросил:



- Это вы аудиторов привезли?



- Мы, - я кивнул. – Что же у вас тут приключилось с нашими кредитами? – я решил спросить прямо в лоб. Ну её, дипломатию, ко всем Гончим Псам, да и не силён я в ней!



- Ну как – что? Сразу три алмазных поля всплыли, вот Семьи и не смогли договориться, кому за что платить, - Сокур пожал плечами, словно говорил о вещах, в которых я должен был разбираться не хуже него. Слово «Семьи» он произнёс с почтением, с прописной буквы.



- М-м?.. – я поднял брови.



- До этого казуса только один раз такое и произошло, лет четыреста тому назад. Два поля ка-ак всплыли, Семьи Краков и Бордуков передрались, жуткая войнища была! Столько народу тогда положили с обеих сторон! Последняя война планетарного масштаба в нашей истории… Да вы и сами всё знаете, изучаете ведь нас в своих академиях, - подмигнул мне бармен.



- Ага… то есть, знаю, само собой, - я сумел сохранить видимость хладнокровия.



Алмазные поля? Всплывающие?! Я знаю только о месторождениях… Откуда и как они всплывают, и что это за Семьи такие? Какие-то Семьи, получается, обладают реальной властью на Мандоре, а вовсе не их всепланетное правительство, с которым имеют дело земные дипломаты? Ничего не понимаю!



Но я должен сделать вид, что знаю и понимаю всё.



- Печально… и никто такого не ожидал? – осторожно спросил я, допил пиво и знаком показал бармену, что неплохо бы и повторить.



Сокур быстро и аккуратно наполнил мою кружку новой порцией «Тёмного козела» по-мандорски, и тут его буквально прорвало. Накипело у гуманоида!



Я слушал, глотал пиво и думал: посвящены ли во все эти нюансы наши историки, социологи, экономисты, политологи и все прочие, иже с ними взятые, изучающие Мандору вдоль и поперёк?



Судя по всему – нет! Не посвящены.



Вот уже двести двадцать лет, после первого визита на Мандору, люди вникают в социально-экономическое устройство дружественной нам планеты. И получается, что результаты исследований – Псам Гончим под хвосты, и Большому Псу, и Малому!



А могли ведь, как я, просто сходить в любое питейное заведение и побеседовать с обычным представителем местного человечества, а не просиживать штаны и не трепать смокинги на заседаниях и конференциях! Позор.



То, что я узнал от Сокура, открыло мне глаза, промыло мозги и ошеломило меня до крайности.



6.



Вся, как есть, экономика с политикой на Мандоре регулируется крайне загадочным природным явлением: всплывающими – неизвестно, когда, непонятно, где, этого не предскажешь никакой сейсмологической и прочей аппаратурой, - из-под глубинных слоёв магмы полями чистейших, как слеза, алмазов.



В самой первой группе мандорцев, обнаруживших «сувенир» из местных недр, дураков отнюдь не водилось. К тому моменту социум уже познал ценность и значимость денег и драгоценных камней. Члены группы объединились в тесное сообщество, назвались Семьёй и стали чем-то вроде наших земных олигархов. Или мафии. И на всю катушку воспользовались щедрым природным даром. Лет двести кормились с этого алмазного поля.



Бац: поле внезапно истощилось, первая Семья разорилась. Оно и понятно.



Второе бац: спустя энное количество лет новое такое поле вдруг объявилось на другом континенте планеты. Вспыло, и что хочешь, то и делай! За короткий срок внушительные груды алмазов вышли на поверхность на небольшом участке в некоем графстве. Очередная Семья обрела громадное богатство, а с ним - и власть.



Вторая Семья продержалась у руля лет сто или чуть больше, потом и у них алмазы закончились. Выбрали их до последнего камешка. Всё!



Но вторая Семья была научена опытом первой, так что кое-что отложила про запас. В бедность и уничижение олигархи не впали, хотя им пришлось поделиться властью с преемниками, на территории чьих владений неожиданно появилось очередное алмазное поле.



Разразилась великая алмазная лихорадка! И настоящие учёные, и шарлатаны-лозоведы принялись охотиться за камнями по всей планете. И всё – зря.



Алмазы вели себя, как хотели. Их залежи крупными скоплениями, будто гроздья винограда, всплывали, где и когда им приспичивало. В среднем, раз в сто – двести лет.



Надо было что-то делать. Раз уж предсказывать сроки и место появления очередного «подарка» магмы оказалось невозможно, следовало хотя бы отрегулировать политико-экономические отношения в обществе. Уравновесить их с природным феноменом. Иначе планета со всем её населением погибла бы в огне хаоса и анархии.



Что-то подобное происходило и на Земле, когда основным источником энергии и доходов, а также причиной кризисов и войн было органическое топливо, нефть и газ. А разница с Землей и её нефтью заключалась в том, что на протяжении всей почти истории Мандоры обычно - где-то и когда-то – всплывало лишь одно такое алмазное поле. Одно! На всю планету.



Потому и случилась на Мандоре «войнища» четыреста лет тому назад, сказал Сокур. Вспыли аж два громадных алмазных поля, не смогли Семьи Краков и Бордуков договориться. И правительство тогда разметали, клочки от него пошли по закоулочкам, и кучу народу со всех сторон поубивали, прежде чем люди не оправились и не прижали обе Семьи к ногтю. Новое правительство, возникшее в итоге революции, ввело куда более жёсткие законы. Семьям пришлось поумерить аппетиты и лишиться значительной части влияния.



Уже долгое время власть, согласно давним договорённостям, без особых катаклизмов переходит из рук ныне правящей Семьи к Семье-преемнику. Не без выгод для всех заинтересованных сторон. А всепланетное правительство не столько реально управляет жизнью общества, сколько является координатором передачи власти. И контролёром соблюдения законности во всех сферах жизни граждан Мандоры.



На случай возникновения подобной ситуации, коли бы вновь одновременно всплыло несколько алмазных полей, правительство разработало особые меры. Но всего не предусмотришь, всюду соломку не подстелешь!



Вот и случился кризис, когда таких полей недавно объявилось сразу три штуки. Два поля на одном континенте из четырёх имеющихся, третье поле – на дальнем северном материке. Там и Семьи-то совсем захудалые проживают, по средним олигархическим меркам.



Рынок алмазов перенасытился, экономика зашла в тупик, неизвестно, надолго ли? Потому и оплату по кредитам мандорцы стали задерживать – деньги-то обесценились! Плюс прочие местные сложности…



- А почему бы правительству Мандоры не убедить Семьи просто расплатиться по нашим кредитам алмазами? – осторожно полюбопытствовал я.



- А-а, думаешь, правительство не пыталось? – Сокур уже обращался ко мне на «ты». Махнул рукой: - Бесполезно, парень! Деньги – что? Мусор, бумажки! Инфляция-девальвация… А камни всегда будут в цене. Может, после такого тройного всплытия алмазные поля ещё лет двести-триста не появятся? Магма-то, небось, остывает, или ей потребуется долгая передышка. То-то и оно! Семьи держатся за сундуки с алмазами, как за родную мамку. Не торопятся опустошать, как у вас, землян, говорится, свои пещеры и лабазы каменные.



- Понятно… Спасибо за пиво, Сокур! Надеюсь, наши счетоводы помогут вашим олигархам выправить ситуацию, - я слез с высокого табурета, отвалил бармену щедрые чаевые, руку ему пожал, пообещал заглядывать в заведение.



И двинулся к выходу, изо всех сил стараясь не показать посетителям бара, что еле сдерживаю желание пуститься в галоп.



Газеты, всю охапку, я пристроил на столике в холле. Макулатура!



7.



Как я прорывался к главе делегации наших аудиторов – история хоть и трагическая, но скучная. Не стоит обременять ею ничьё внимание.



Прорвался, козырнув тем, что я – капитан звездолёта, и у меня к главе срочное личное дело. И не ваше дело, господин куратор, какое у меня дело! Не люблю тавтологии, но так и выразился.



Усадил главу в мягкое кресло в его роскошном номере и тут же вывалил ему всё, о чём мне поведал бармен. О всплывающих алмазных полях, от которых самая жизнь на Мандоре зависит. О Семьях, которые… и так далее.



Что потом было – то и было. Много чего было!



Восемь с лишним месяцев – по земному счёту - тянулись различные совещания, заседания, конференции. Работала куча комиссий по самым разным вопросам.



На команду свалился внезапный отпуск. Мы посещали музеи, театры, ездили на охоту, на пляжи и так далее. Развлекались и культурно просвещались. На Сашке Бухтине гроздьями висли юные мандорки. И что они в нём нашли, кроме мускулатуры?..



С Земли ещё пять кораблей с кучей учёного народу прислали на Мандору.



СМИ сходили с ума, как мандорские, так и земные. Общественность на обеих планетах кидалась в крайности. Кто предсказывал, что все передерутся, кто вещал, что всё будет хорошо. Кому и за чей счёт – пока неясно, но ведь нельзя же допустить, чтобы!..



Некая земная кинозвезда во время Каннского кинофестиваля трагическим жестом, публично, сорвала с шеи бриллиантовое колье из огранённых мандорских алмазов, заявив, что в столь трудные времена она не может позволить себе… и так далее. Что ей и сапфиров с изумрудами достаточно, раз такое дело! А колье она жертвует Семьям мандорских олигархов, потому что им, бедняжкам, сейчас хуже, чем кому бы то ни было во Вселенной.



И прочее – в том же духе. Всё крутилось, и вертелось, и даже кувырком иногда неслось.



Наконец, все высокие договаривающиеся стороны пришли к желанному согласию. Утрясли кредитные вопросы, попутно и кучу более мелких проблем решили, и узкие места расширили.



Можно было лететь домой!



Новости о результатах конференций и заседаний я узнавал и у куратора аудиторов, и у главы делегации, и от Сокура. И его изложение было гораздо более… человечным, что ли. Без цифр, зато – с душой. Хотя «прочитать» его своим даром я по-прежнему не мог.



А перед самым отлётом, когда я зашёл в бар попрощаться, Сокур меня в очередной раз поразил.



8.



- Лажа всё это, - доверительно сообщил бармен, наливая мне пиво. – Разводят вас, как лохов последних. В первый раз они вам мозги крутят, что ли?! Семьи-то наши, брат Юрка, бо-ольшие хитрецы! Плевали они на все эти договорённости.



- То есть?! – я закашлялся и выплюнул солёный орешек.



- То и есть, - Сокур тряхнул шевелюрой и мрачно прищурился. – Они своё дело круто знают, свои выгоды блюдут. Вы-то – честные, а эти… - он махнул рукой.



- Да погоди, на что ты намекаешь? Говори конкретно! – потребовал я.



Сокур огляделся по сторонам, словно он – или я! – был разведчиком Штирлицем из старинного земного фильма, и жарко выдохнул мне в самое ухо:



- Семьи договорились скрыть от землян, когда и где всплывёт очередное алмазное поле. Чтобы после выплат по теперешним долгам меньше процентов капало по будущим кредитам! – Сокур быстро отодвинулся от меня и принялся протирать чистым полотенцем и без того сияющие кружки, бокалы и прочую посуду.



- Откуда знаешь? – спросил я после паузы.



- Слухами Мандора полнится! – он подмигнул мне и отошёл на другой конец длинной стойки, давая понять, что больше не проронит ни словечка.



- Мне пора, Сокур, счастливо оставаться, - вымолвил я. – Удачи! Может, ещё свидимся.



- Прилетишь – свидимся! Поболтаем… Заходи, всегда буду рад. Спокойного полёта, Юрик, мягкой посадки! - Сокур помахал мне полотенцем на прощание.



И вдруг… Я вначале сам себе не поверил! Ни глазам, ни ушам, ни синестетическому нюху, ни прочим свойствам своего дара.



Но – это случилось!



Сокур, махавший мне из-за стойки полотенцем, внезапно ярко расцвёл, будто редкий тропический цветок. Это было как взрыв! Он весь искрился и сиял, его аура пела, словно джазовый оркестр неповторимого Гленна Миллера. Он пах свежей луговой травой и бурлил, как горная речка, стиснутая узким каменистым ложем…



Мало того: он оказался синестетиком, как и я!



Он будет по мне скучать, доносил до меня Сокур буйством красок, звуков и ароматов. Доносил направленным лично на меня лучом!



Он меня сразу «прочитал», как только я появился в баре в первый раз, и понял, что мне можно доверять, сообщил он мне волнами поразительных ощущений.



Он хочет, чтобы я знал, как всё обстоит на самом деле. И чтобы я рассказал землянам о готовящемся коварном обмане. Потому что он – не просто бармен престижного отеля, получивший эту работу благодаря протекции члена некоей Семьи. Он - человек, и ему и его друзьям важно, чтобы оба наших мира жили в дружбе и сотрудничали без обмана, воровства и лукавства. Много есть мандорцев, кто хочет честности и порядка – для всех!



Не помню, как я оказался в холле. Привалился спиной к стеночке, чтобы не упасть от потрясения.



Выходит, я всё же совершил на Мандоре великое открытие, о котором мечтал перед полётом? И даже не одно, а целых два открытия: об алмазных полях и о том, что среди мандорцев тоже встречаются синестетики!



Земного синестетика Сокур увидел впервые в жизни. До меня никто с таким даром в космос не летал. А я за всё это время его так и не распознал!



И на Земле мандорцы-синестетики тоже есть? Работают среди нас? Наверняка! И никто их не раскрыл, иначе земляне давно бы об этом знали, а уж такие, как я, в первую очередь.



«Закрываться» они умеют гениально! А я-то считал их пустышками, белым «ничто»!



«Может, потому они и ушанки к смокингам надевают?» - похоже, у меня шарики за ролики заехали.



Как бы Сокур узнал о заговоре, не имей он дара? Он же не местный Штирлиц, в самом деле! Может, он «прочитал» эту новость в ауре какой-то важной местной шишки, ослабившей защиту, например, у того члена Семьи, который устроил его работать в баре? Или информацию ему передали друзья, чтобы он дал знать мне?..



Наконец, я взял себя в руки.



Что мне теперь делать? Опять отлавливать главу делегации аудиторов или их куратора? Они оба, наверное, уже на корабле, вместе со своими счетоводами.



Поговорю с ними обоими во время полёта, решил я.



9.



Марина привезла мне свежие газеты.



На первых полосах всех изданий красовался объёмный цветной снимок, на котором Сашку Бухтина усаживали на скамью подсудимых.



- Сашка с подачи Семей пытался наших аудиторов подкупить, - сказал я. – Во время полёта домой их обрабатывал. Мандорские олигархи обещали ему кучу алмазов отвалить за посредничество.



- Бухтин – идиот, - Маринка бросила пачку газет на скамейку. – Его бы всё равно раскусили. А ты всегда его «чуял»!



- Я никому не мог об этом сказать. Меня бы в космос не пустили… Слетаем на Мандору после свадьбы? – я поцеловал её в плечо. - Хочу познакомить тебя с Сокуром. Если бы не он!..



В ходе следствия по делу об алмазных полях Мандоры и о предательстве Сашки Бухтина я проходил главным свидетелем. Когда громкий межпланетный судебный процесс закончился, мама с отцом отбили меня у журналистов и тайно вывезли на дачу.



Я узнал номер Марины в деканате, позвонил и попросил о встрече. Она приехала…. И скоро мы поженимся!



- Слетаем, - кивнула Марина, и меня накрыл фиолетово-голубой флёр аромата фиалок. – Не щекочи меня, я закричу!



- Кстати! – я покорно сложил руки на коленях. - Инесса Витальевна Зарубина, главврач комиссии, тоже синестетик! Я недавно узнал… Она меня сразу расколола, но никому не выдала. Инесса всегда хотела в космос, а по старому закону ей не могли этого разрешить. Выходит, она меня подтолкнула?



- Может, и так. Всё к лучшему, закон изменили. Теперь такие, как ты, будете летать и работать, где пожелаете: на Земле, на Мандоре, в космосе. И ты, и Инесса. Забудь, наконец, о своей синестезии! Просто смотри и слушай… - Марина широким жестом обвела сад, берег реки, ближний лесок, всё, всё...



Над лесочком вставало солнце, серебристо-солнечными колокольчиками, распеваясь, названивали птицы, разбрызгивая с крылышек пёстрые сочные радуги всех на свете оттенков и ароматов.



- Синестетики-межпланетники… Такая неожиданность! – хмыкнул я. - Готовь букетик для монумента, Маринка! Есть чем гордиться: я был и останусь первым.



- Единственным… - шепнула моя невеста.



10.



Справив свадьбу, мы с Мариной отправились в круиз для молодожёнов на Мандору. Сокур превзошёл самого себя, угощая нас местными деликатесами.



Огромный алмаз, которым меня наградили после раскрытия коварных замыслов мандорских олигархов, я подарил музею Содружества Цивилизаций в Москве. А в главном зале музея истории Мандоры хранится такой же крупный «булыжник», вручённый Сокуру. Камни стали символами открытости и прозрачности деловых отношений между нашими планетами.



Главврач Зарубина отправилась в свой первый полёт на Мандору.



Женя Истомин получил почётное звание межпланетного врача-психолога, избавившего членов Семей и обычных граждан Мандоры и Земли от симптомов алмазной лихорадки.



Мишка Надеждин разгромил мандорцев в финале покерных состязаний.



Валя Рыбкин торжественно преподнёс свои валенки музею земного быта на Мандоре.



Мандорцы-синестетики перестали надевать шапки-ушанки к смокингам. Они и впрямь боялись, что их ауру распознают земляне, наделённые этим даром.



В Академию звездоплавания поступили первые курсанты-синестетики.



Сашка Бухтин отбывает срок. Смотрит межпланетное ТВ, травит байки о якобы влюблённых в него землянках и мандорках перед «коллегами» по отсидке. Ведёт личный идиотский блог в МежПлаНете с названием: «Как жить легко». Подписчиков у него ничтожно мало.



Сидеть ему предстоит долго. А в космосе ноги его больше не будет – никогда!