Зачем?

                Н.Ю.

Мы старый хлам засунули под крыши
облезлых дач, в густую пыль, но чем так
не угодила нам та, пишущая вирши,
машинка, гарнитур и пара клеток?

В одной когда-то жил волнистый олух…
Повсюду, словно с выпивки, бухие
валяются, где бросили на пол их,
стеклянные советские бутылки.

В них рижского ни капельки бальзама,
ликёра таллинского, и — ни капли пива
из Чехии, нет крымских вин и спирта
якутского… Всё будто бы слизало

наждачным языком дурное время.
Зачем я здесь? Повсюду паутина.
И — затхлость, затхлость… И — ни дуновенья.
Зачем все эти вещи так картинно

и спешно мы засунули под крыши?
И наши крыши стали ехать чаще
во всю ивановскую, спрашивая: «Вы же
хотели этого? Пожалуйста, встречайте!»

В глухом углу пылится югославский
журнальный круглый столик, пара кресел
и пуф. Они гостей забыли. Славный
был гарнитур! Но он не помнит чресел.
 
На пишущей машинке нет ни строчки.
Кому писать? На обрешётке небо
покрыто толем. Ей не шепчут рощи.
В пыли бумага в ней давно ослепла.