As-Safi. Сод. Цель. Цель?..

Бисми Лляхи р-рахмани р-рахим



Об авторе


Тебуев Шукур Шабатович (1944 – 2021) – актёр, поэт, прозаик, сценарист, кинорежиссёр, журналист. Выпускник Shota Rustaveli Theater and Film Georgia State University (1972). Актёр карачаевской труппы драматического театра КЧР (1972-1985). Главный режиссёр, редактор и журналист ГТРК "Карачаево-Черкесия" (1993-2007). Член Союзов журналистов (1996) и писателей (2020) России, заслуженный работник культуры КЧР (2012). Автор окталогии "Ас-Сафи" – эпической драмы с элементами лирики философско-дидактического содержания в 8 частях, 40 книгах, 124 тысячах бейтов – крупнейшего поэтического произведения мира, написанного одним человеком (400 тысяч строк опубликовано). Окталогия ни в печатном виде, ни в электронном варианте не продавалась и не продаётся – находясь в свободном доступе для всего человечества.


Мировая география Окталогии и её автора


Стратегические поэтическое соперничество Шукура Тебуева с монахом Вьясой и идейное противостояние Стивену Хокингу закончились тем, что "Ас-Сафи" превзошёл греческую "Илиаду-Одиссею" Гомера (29K), индийскую "Рамаяну" Вальмики (48K), персидское "Шах-намэ" Фирдоуси (120K), индийскую "Махабхарату" Вьясы (180K) и официальную версию кыргызского эпоса "Манас" (396K) – уступая списку Каралаева (416K) и печатному варианту книги рекордов Гиннеса эпоса (500K) официальной публикацией оставшихся материалов Окталогии (800K+). Объёмами поэтического наследия Шукур Тебуев уступает испанцу Лопе де Вега (предположительно, 1M+ строк в 2 тысячах пьесах, по большей части утерянных), превзойдя рекордсмена книги рекордов Гиннеса англичанина Джона Брэдберна (169,925).


Благодарим


Министра культуры РФ Владимира Мединского, лидера КПРФ Геннадия Зюганова, Муфтия Мухаммада-хаджи Рахимова, депутатов ГД РФ Ирину Филатову и Ахмата Эркенова, род Тебуевых и лично Ахмата Тебуева, Шагабана Тоторкулова, Умара Эльканова, Абдурахмана Доюнова, Зою Салпагарову, а также РИА «Регион онлайн» и его журналистов Анну Светлову, Евгения Черныша, Викторию Якушину за всестороннее содействие в продвижении Окталогии и поддержку автора.


О чём "Ас-Сафи"?


История мира с момента сотворения Аллахом и до Судного Дня, восточные газели и рубаи, западные сонеты и собственные хайдары с шамилями, аланы и гунны, асы Одина и великие отшельники, Пророки и святые, Гъариб (чужак) и Сакрадеми (Самая Красивая Девушка Мира), а также другие эпизоды и персонажи – всё это "Ас-Сафи", или "Аль-Бустан", карачаевского поэта с Кавказа. Направляющегося в кыргызскую степь, чтобы сразиться в древней борьбе на поясах с эпосом "Манас" за звание крупнейшего поэтического произведения мира в абсолютной весовой категории.
... Не каждый дух вступит в битву с эгом, чтобы быть разгромленным или победить. Но каждой человеческой сути придётся выбирать – или бренное, или вечное, или Бог. Об этом "Ас-Сафи".


Структура произведения: 8 разделов


Ас-Сафи (второе название Аль-Бустан)
Раздел I. Аутад. Книги 1-4. Бейты 1 – 8,000
Раздел II. Два Имама. Книги 5 и 6. Бейты 8,001 – 10,000
+ Сакта Двух Имамов. 313 аккордов по 100 строк (бейты вне общей нумерации)
Раздел III. Четыре Султана. Книги 7-11. Бейты 10,001 – 16,000
Раздел IV. Фикх (в трёх томах). Книги 12-19. Бейты 16,001 – 28,495
+ Полотно Фикха. 601 сонет (бейты вне общей нумерации)
Раздел V. Сод (в десяти томах). Книги 20-29. Бейты 28,496 – 77,600
+ Цель. Цель?.. 150 двадцатистрочий (бейты вне общей нумерации)
+ Прощание с Содом. 214 сонетов (бейты вне общей нумерации)
Раздел VI. Апология (в четырёх томах). Книги 30-33. Бейты 77,601 – 100,500
+ Четыре моря и Океан. 135 тысяч Маснауи (бейты вне общей нумерации)
Раздел VII. Функция (в пяти томах). Книги 34-38. Бейты 100,501 – 112,750
Раздел VIII. Индукция (в восьми томах). Книги 39 и 40. Бейты 112,751 – 124,000


40 книг Окталогии


Раздел I. Аутад

Книга 1. Бейты 1 – 1,831. История карачаевцев с древнейших времен. 7,248 строк
Книга 2. Бейты 1,832 – 4,256. Философские газели и рубаи. 7,244 строки
Книга 3. Бейты 4,257 – 6,069. Сотни-пирамиды, размышления. 6,878 строк
Книга 4. Бейты 6,070 – 8,000. Путь к Городу Любви. 2,366 строк

Раздел II. Два Имама

Книга 5. Бейты 8,001 – 8,629. Любовные газели. 1,258 строк
Книга 6. Бейты 8,630 – 10,000. Философские газели. 2,742 строки
Сакта. 313 аккордов, вне общей нумерации. 1,014 строк

Раздел III. Четыре Султана

Книга 7. Бейты 10,001 – 11,200. Размышления. 4,800 строк
Книга 8. Бейты 11,201 – 12,400. Фундаментальные основы духовного пути к Богу. 4,800 строк
Книга 9. Бейты 12,401 – 13,600. Размышления в поле метафизики. 4,800 строк
Книга 10. Бейты 13,601 – 14,800. Пророк Мухаммад и сотворение всего мироздания из его Света. 4,800 строк
Книга 11. Бейты 14,801 – 16,000. Атрибуты Бога и Его поминание-зикр. 4,800 строк

Раздел IV. Фикх

Книга 12. Бейты 16,001 – 17,295. Пророки Адам, Шис, Идрис и другие. 5,180 строк
Книга 13. Бейты 17,296 – 18,695. Пророки Нух, Худ, Салих, Зулкъарнай, Хызыр и другие. 5,600 строк
Книга 14. Бейты 18,696 – 20,095. Пророки Ибрахим, Лут, Исмаил, Исхакъ, Якъуб, Юсуф, Аюб, Зу-ль-Кифль, Шугъайыб и другие. 5,600 строк
Книга 15. Бейты 20,096 – 21,495. Пророки Муса, Харун, Юшагъ, Хизкил и другие. 5,600 строк
Книга 16. Бейты 21,496 – 22,895. Пророки Ильяс, Шамъуиль, Дауд, Сулейман, Лукъман, Шагъйа, Армийа, Даниял, Гъузейр, Балукъия и другие. 5,600 строк
Книга 17. Бейты 22,896 – 24,295. Пророки Гъиса, Закария, Яхъя, Юнус, Джарджис и другие. 5,600 строк
Книга 18. Бейты 24,296 – 26,395. Более 90 тысяч чудес Пророка Мухаммада. 8,400 строк
Книга 19. Бейты 26,396 – 28,495. Характер и описание внешнего вида Пророка Мухаммада. Список 15. 8,400 строк
Полотно. Сонеты 1 – 601, вне общей нумерации. Сонеты на вольные темы. 8,414 строк

Раздел V. Сод

Книга 20. Бейты 28,496 – 33,927. Пророк Мухаммад. 21,728 строк
Книга 21. Бейты 33,928 – 36,367. Любовные и философские газели. 4,937 строк
Книга 22. Бейты 36,368 – 40,000. Праведные Халифы Абу Бакр, Умар, Усман и Али. 14,532 строки
Книга 23. Бейты 40,001 – 43,402. Имам Шамиль. 13,608 строк
Книга 24. Бейты 43,403 – 47,955. Святые духовного пути Накъшбанди. 18,214 строк
Книга 25. Бейты 47,956 – 56,993. Имена Аллаха, Пророка Мухаммада и Бадриюнов. Описание Судного Дня, Рая и Ада. 620 строк
Книга 26. Бейты 56,994 – 60,459. 7 путешествий Тиннина. 206 строк
Книга 27. Бейты 60,460 – 66,200. 400 Шамилей, размышления (том 1). 15,219 строк
Цель. Цель?.. Последние три тысячи строк до полумиллиона строк Манаса. Гъишринат-двадцатистрочия. Вне общей нумерации. 1,200 строк
Книга 28. Бейты 66,201 – 71,900. 400 Шамилей, размышления (том 2). 28,500 строк
Книга 29. Бейты 71,901 – 77,600. 400 Шамилей, размышления (том 3). 28,500 строк
Прощание с Содом. Сонеты 1 – 214, вне общей нумерации. 2,842 строки

Раздел VI. Апология

Книга 30. Бейты 77,601 – 83,300. 400 Шамилей, размышления (том 4). 28,500 строк
Книга 31. Бейты 83,301 – 89,000. 400 Шамилей, размышления (том 5). 28,500 строк
Книга 32. Бейты 89,001 – 94,700. 400 Шамилей, размышления (том 6). 11,700 строк
Книга 33. Бейты 94,701 – 100,500. 400 Шамилей, размышления (том 7). 498 строк

Маснауи. Четыре моря и Океан

Моря бытия: Китабуль-Абъяд. Бейты 1 – 20,000, вне общей нумерации (том 1). 10,000 строк
Моря бытия: Китабуль-Ахмар. Бейты 20,001 – 40,000, вне общей нумерации (том 2). 8,000 строк
Моря бытия: Китабуль-Асъуад. Бейты 40,001 – 60,000, вне общей нумерации (том 3). 8,000 строк
Моря бытия: Китабуль-Ахдар. Бейты 60,001 – 80,000, вне общей нумерации (том 4). 8,000 строк
Океан небытия: Аль-Китаб. Алиф. Бейты 80,001 – 100,000, вне общей нумерации (том 5). 8,000 строк
Океан небытия: Аль-Китаб. Ба. Бейты 100,001 – 120,000, вне общей нумерации (том 6). 6,000 строк
Океан небытия: Аль-Китаб. Джум. Бейты 120,001 – 135,000, вне общей нумерации (том 7). 6,080 строк

Раздел VII. Функция

Книга 34. Бейты 100,501 – 102,950. История ВОВ (том 1). 5,726 строк
Книга 35. Бейты 102,951 – 105,400. История ВОВ (том 2). 28 строк
Книга 36. Бейты 105,401 – 107,850. История ВОВ (том 3). 98 строк
Книга 37. Бейты 107,851 – 110,300. История ВОВ (том 4). 0 строк
Книга 38. Бейты 110,301 – 112,750. История ВОВ (том 5). 700 строк

Раздел VIII. Индукция

Книга 39. Бейты 112,751 – 120,000. Хайдары, традиционная история мира (тома 1 – 7). 2,600 строк
Книга 40. Бейты 120,001 – 124,000. Маснауи, размышления о вечном. 8,000 строк


Выигранный турнир


Есть лучшие. Есть великие. Есть гении. Мы же написали крупнейшее поэтическое произведение мира, принадлежащее перу одного автора. Мы просто выиграли турнир.
Шукур Тебуев, писатель
4 декабря 2020 года


YouTube
https://www.youtube.com/@assafipoetry
Стихи.ру
http://stihi.ru/avtor/shukurtebuev
Medium
https://medium.com/@shukur_tebuev
Яндекс Дзен
https://zen.yandex.ru/id/5f4b9a4152ad3101b4020e51
Автор.Тудэй
https://author.today/u/shukurtebuev
Wattpad
https://www.wattpad.com/user/shukurtebuev
Penfox
https://penfox.ru/author/shukurtebuev/
Readli
https://readli.net/profile/686167540/books/
Litsovet
https://litsovet.ru/user/106468
Yapishu
https://yapishu.net/user/shukurtebuev
Библиотека Поэзии
https://poems.su/authors/shukurtebuev/
СИ
http://samlib.ru/t/tebuew_s_s/





As-Safi
Цель. Цель?..
(бейты вне общей нумерации)





Последние три тысячи строк до полумиллиона строк Манаса


Гъишринат / Двадцатистрочия


С1. И в странствия опять я углубился,
Хоть гадкий был утёнок и отбился.
Отбился от своих? Своих не знаю,
С Аллахом, аль-Къаххаром, я шагаю.
Чтоб обойти, чтоб дальше доходить,
Стрелою долететь и цель пробить.
И знатная рука меня пускала,
Чтоб Субудая у Пророка весть звучала.
Я не хотел, но не спросил Аллах,
Что Бог Единственный для всех во всех мирах.
Я на Аллаха долго опирался,
Каким я был, таким в конце остался.
Идти недолго зверю оставалось,
Ведь месть опять холодной подавалась.
Чтоб упростить, всего не забывая,
Где каждой точкой движется прямая.
Я не успел. Всё сразу признаю
Не аистом, стоящим на краю.
А много проще Симургом летать,
Чтобы Аллаха только познавать…

С2. Не надо больше мне в персьют играть,
Превосходить пора, не догонять,
Инша Аллах. Давно хотя мечтали,
Здесь осязаемость, чего не ожидали.
Аллах Карим давно уже решил,
Шёл медленно зверюга, не спешил.
Предвечные значенья исполнять,
По-прежнему на Бога уповать.
Чтоб шаг за шагом, вечности где масло,
Гореть-гореть, и чтобы не погасло.
Аят о Свете в Книге мы читали,
Сокрытый смыслом, плохо понимали.
Там был Светильник, многое там было,
Чтоб Ниша Света снова пробудила.
Где видимость была и отступала,
Что в бренном мире дело выполняла.
Чужого надо ей не пропустить,
Дозволено коль Бога полюбить.
И ноши нет страшнее, понимаю,
Познанием любви всё добираю.

С3. Нет, не устал и буду продолжать,
Инша Аллах. Мне велено сказать.
Я не устал до цели добираться,
Чтоб стать сильнее, чтобы развиваться.
Хотя, порой, мне хочется поспать,
На том лишь свете можно отдыхать.
На этом в много больше чтоб пахать
И волю Бога только выполнять.
Я стар уже, ноу-хау менять не стану,
Чтоб умереть, не фениксом восстану.
И слава Богу, так устал я жить,
Чтоб снова мне сначала повторить.
Не дай Аллах. Назад я не хочу,
Стрелою Бога в цель давно лечу.
Чтоб долететь и снова поразить,
Аллах Карим, йа Рами, победить.
Пускай, меня давно не понимали,
Не страшно, не мои давно печали.
Чтоб горевать, юдоли сей служить,
Был в Боге растворён, чтоб победить.

С4. Когда заткнётся этот карачай?
Сначала всех накажет невзначай.
Имея Неба санкцию на это,
Что худшей вестью впредь для бела света…
Для бела света, коим мрак был мил,
И уточнение такое не забыл.
Пора для санкций скоро наставала,
Где сила Света Гъису ожидала.
Что явится живым для нас с Небес,
Тогда заплачет вволю демон, бес.
Что так глумился, словно знает бег
От времени не в вечность, человек.
Ужель, такое скоро так случится?
Аллах лишь знает, зверю помолиться.
Чтоб пожалел и вёл Своим путём,
О том мечтает трижды водоём.
Регалиями новыми бодаться
Не хочет вовсе, в ретро оставаться.
Возможно, скоро. Или же быстрей,
Не скажет просто, видно, корифей.

С5. Я был таким. И что обозначало
Такое в мире, книга умолчала.
Чтоб упростить простецкие значенья,
Что таковы до Дня у Воскресенья.
Всё видимость, и видимость решала,
Когда под эгом, ночь навек настала.
Для остальных не видимость решает,
Хотя душа того не замечает.
Коль подчинилась Богу и устала,
Хотя таких встречали в жизни мало.
Чтоб удивиться, Бога восхвалить,
Чтоб самоё себя навек забыть.
Так получилось, Боже Сам решал,
Рабам Своим задачи упрощал.
На трудность лёгкости нам две бывало,
В Коране так читал, всё упрощало.
Жалеет Бог рабов, с Ним оставаться,
Хотя с намереньем непросто разобраться…
Бывал расклад, расклады упрощались,
За помощью к Аллаху обращались.

С6. Мистических газелей важен строй,
Конечно, тоже в мире под луной.
Чтоб сердце тем быстрее пробуждалось,
Чтоб кровь стремленья в жилах собиралась.
Значенья разные по миру полагались,
Чтоб цели мы быстрее добирались.
Чтоб опыт древних даже превозмочь,
Коли темна донельзя наша ночь.
Чтоб энтропии тем не угодить,
Не велено подлунный мир будить.
Будильники найдутся, это знаю,
И просто по себе в миру шагаю.
Чтоб просто делать, даже превзойти
И классику дорогу перейти.
Аллах внушает, чтобы подчиниться,
Забыть про всё и Океаном сбыться.
Давно мечтал, мечта не миновала,
Настало время, время наставало.
Не удивительно так многое, порой,
В юдоли бренной этой под луной.

С7. Я неустанно с мраком всё сражался?
Не знаю, не заметил, оторвался.
Обыденность в юдоли сей бывала,
Коль «гениальность» места не признала.
Устал я про неё Вам говорить,
Чтоб бандероль от Бога им всучить.
Заслуги человеческой там нету,
Заметкой неприятности аскету.
Аллах даёт, и только Он давал,
По даче позже, впрочем, вопрошал.
Чем больше дали – более там спрос,
Всё просто, будь я трижды водонос.
И водоёмом трижды мы бывали,
Как лужу небольшую называли.
Конечно, есть Великий Океан,
Но не поместится он в маленький стакан.
Чтоб снова мне иллюзий не питать,
Собой остаться, место в мире знать.
Всё просто очень, если приглядеться,
И выбросить на ринг все полотенца.

С8. Чтобы устать и в рамки уложиться,
Чтоб убежать, от бренного укрыться.
Сбегали в сердце, это точно знаем,
Отшельничество так мы понимаем.
Такой устав мы в Ас-Сафи приняли,
Чтоб понимать, мы цель определяли.
Верховный Суд? Верховней не бывало,
Когда ты прав пред Богом, сняв забрало.
Такой удел для сердца выбирали,
Хотя давно вокруг не понимали.
Нет, не стараюсь нравиться, не стоит,
Чтоб натиск нарастить, хотя бы втрое.
Не в Трое Азии ахейцы лютовали,
Что демократию потом нам сочиняли.
Кто прав, кто нет – давно не интересно,
И там, и там был сыр в юдоль отвесно.
И там, и там Аллаха не желали,
И там, и там страстями доживали.
Чего таить, где рафинады смело
Хотят скормить, китайское помело.

С9. Что, дескать, «там, у них», и не иначе,
Мы сорт второй иль третий, иль тем паче.
«У них» чего-то важного не встретил,
Чтобы сказать об этом в белом свете.
Где был Пророк всё важным расцветало,
И потому здесь поднято забрало.
Приходит смерть, она всё рассудила,
Дождись чуть-чуть, у Бога только сила.
Я не устал, был стороной стоявший,
Без сыра мира мы варили каши.
Рецепт такой, мы просто устояли,
Ведь каждый миг на Бога уповали.
Кто не успел? Они успеть старались?
Не ожидал. Ужель, мы ошибались?
Возможно всё, где знанья не бывало,
Такой подход, а не сужденьем стало.
Сегодня люди рассуждать любили,
О знаньях вовсе, что ли, позабыли.
Отсюда все печали настроенья,
Не буду с ними я варить варенья.

С10. Чтоб отстраниться, чтобы преуспеть,
Так ценно время, чтобы жить хотеть.
Хотя желанья в прошлое ушли,
Аллах жалеет зверя, в C’est La Vie.
Так просто очень, чтобы представлять,
Не стоит время попусту терять.
Чтоб – быть с Аллахом, с Ним Одним остаться,
Чтоб лучшим времяпровожденьем знаться.
И лучшего я в мире не узнал,
Хоть жил так долго, многое встречал.
Но лучшим это я могу считать,
Чтобы Познанье Бога добавлять.
Хоть мог мазками много говорить,
Картину Мира миру прояснить.
Не стоит это, Нобель дорогой,
Хоть физикам он кажется родной.
Всё повидал? Наверно, нет, лишь часть,
Хватило, в общем, чтобы не пропасть.
Аллах решает, Он и сохранит,
Стремится надо лишь к Нему, пиит…

С11. Чтоб в Гъишринатах снова начинать,
Что Маснауи обычные, понять.
Я был поэтом, что ли, мне сказали?
Совсем того, увы, не ожидали.
Чтоб снова волю Бога выполнять,
Порой, охота мне счастливым стать.
Чтоб снова мне от мира удалиться,
Что в сердце только, от вселенной скрыться.
Где только Бог, ещё Его Пророк,
Лишь о таком мечтать давно я мог.
Чтоб, наконец, мне без мечты остаться,
Воплощена, чтоб Богу восхваляться.
Аллах Карим, что зверю всё давал
Чрез мер без меры, Бога восхвалял.
Чтоб гимны мне достойные писать
Хотя б на старость лет, напоминать.
Неужто, это всё уже случилось,
И Служба Неба вовремя открылась,
Чтоб зверю в этом деле помогать.
Аллах Карим, Аллаха восхвалять.

С12. Не стоит мне бодаться начинать?
Я не телёнок, корифеем звать.
И так, и эдак можно распаляться,
Чтоб делу делаться, совсем не прекращаться.
Так день за днём и месяцем в года,
Течёт тут поднебесная вода.
Не из Китая, Поднебесьем зваться,
В Фурат и Нил положено вливаться.
Две речки в Рай оттуда затекали,
А две на Землю, коль хадис читали.
Учёные «опять» там всё поймут
Лет через сто, стоим давно мы тут.
Есть Древо Лотоса у Крайнего предела,
Чтоб вспоминать, в кому какое дело.
Об этом как-то раз мы говорили,
Смотреть чтоб выше, бейты чтоб открыли.
Забыто многое, чтоб снова вспоминать,
Чтоб освежить, инсанами нас звать.
Забывчивыми, то бишь, как считали,
Так часто потому напоминали.

С13. … Великим классиком у Бога зверю стать –
Семь Сотен Тысяч строчек написать.
А классиком обычным, в самый раз,
Достаточно нам обойти Манас.
В Полмиллиона строчек где предел,
Коль ясности читатель захотел.
Не – классик у людей – мы отмечали,
А – классиком у Бога – величали.
С людьми у зверя был короткий сказ
Там, где Япония, известный нам Кавказ.
Чтоб ждать чего-то, люди где бывали,
От Бога Вечного мы только ожидали.
За столько лет не видели следа
Внимания людского, не беда.
Аллах решает и рабам велит,
Всё очень просто в мире, знай, пиит.
Коль выбрал Бога, с Ним чтоб оставаться,
Не стоит нам на бренное кидаться.
Но если получали мы удел,
То, значит, Сам Аллах того хотел.

С14. Ну, значит, Бог решил их подразнить,
Коль классиком великим зверю быть…
Сын пастуха, по-русски ни бельмеса,
Родился в ссылке, всё без интереса.
Хотели дети в правила свои
Попробовать другое селяви.
Но пробы эти, что-то, затянулись,
Не с серебром, а на щите вернулись.
Не стоит зверя, видно, выводить,
Себе дороже, распродажи нить.
Аллах решает, где судьба у мира,
Не принимает хоть того придира.
Уже попробовали это под луной,
Тиранов много было, что дурной.
И пирамиды даже вслед стояли,
Что ничего подавно не решали.
В музее на витрине он лежит,
Что далеко не всё ещё, пиит.
Аллах терпел таких, предупреждал,
Ну а потом на вечность в Ад сослал.

С15. Чтоб в Гъишринатах правду рассказать?
О чём согласен говорить опять?
Где, шаг за шагом, к цели мы идём,
По-прежнему, был малый водоём.
Чтоб лужей мира просто называться,
Не в образы поэзии вдаваться.
Вся правда там, Аллах хотя смягчил
И зверю всех регалий навалил.
Регалий – Бога, что – у Бога стали,
Не в бренном мире, вскоре что пропали.
Зверь отхватил тот лакомый кусок,
Доволен чтобы сразу стал Пророк.
Жемчужина в корону у Пророка,
Пускай, поэзией, где дышится широко.
Что даже здесь не будем уступать,
Почин великий древних поддержать.
В Исламе вся поэзия бывала,
Что в Ас-Сафи, душа чтоб понимала.
Тем Субудаем я Пророка шёл,
Войска противника по миру мрака смёл.

С16. Аллах Карим, чтоб Бога восхвалять,
Всё – от Него, такая благодать.
Приходится признать? Мы признавали
И без приходится, на Бога уповали.
Чтобы остаться и сейчас там быть,
С Аллахом только, тварный мир забыть.
Такая ведь задача тут стояла,
Заложены Ислама там начала.
Ислама настоящего опять,
А не того, что в мире нынче звать.
Любовь к Аллаху – всех начал основа,
Где нету первого и нету там второго.
К Аллаху Одному чтобы взывали,
Дыханьем каждым это подтверждали.
Не в состоянии уже Его забыть –
Таков Ислам, что настоящим быть.
И где такое в мире Вы встречали,
Чтоб СМИ его Исламом называли?
Он есть, определённо, дожидался
Возврата Иисуса, не кусался.

С17. Титаны от Поэзии все пали,
Последним мы Манаса ожидали.
И победил не Запад, не Кавказ,
Не даже с Запада кавказский этот ас.
Аллах смирил, узду на всех надел,
Что, может быть, так долго всех терпел.
Коль дело Бога – эгу приписали,
Таких чтоб наказать, меня прислали.
Попроще чтобы правду говорить,
С Гомера-эллина аллею приоткрыть.
Где Илиада, с нею Одиссея,
Примерно, в Тридцать Тысяч вся затея.
Чтоб Индостан мне следом посетить,
Пусть, в первый раз, где Рамаяне быть.
Что Вальмики, сказали, написал,
Почти в Полсотни Тысяч попадал.
А следом мир иранский, селяви,
Откуда корни зверя, улови.
Или персидским можете считать,
Фирдоуси чтоб Шах-намэ читать.

С18. Крупнейшим что произведеньем стало,
Рука одна где автора писала.
В Сто Двадцать Тысяч там выходит сказ,
Чтоб удивить Японию-Кавказ.
Если – Махабхарату вовсе не считать
И Вьяса что писал не доказать.
В Сто Восемьдесят Тысяч там работа,
Где в Индию вторично нам охота.
А дальше тюрок лишь Манас остался,
Что западного тюрка дожидался.
То бишь, меня, что сильно опоздал,
Полмиллиона строк чтоб дописал.
Хоть эпосом народ его считает,
Естественно, хоть автора он знает.
Иль группу, коль рука не совпадала,
И много авторов тот эпос написало.
Не нам решать. Но Лопе есть де Вега,
Что в Миллион и более пробега.
Хоть не одно там и наследьем стало,
Хотя, по большей части, всё пропало.

С19. В – Две Тыщи – пьес, как минимум, считать,
Строк по Пятьсот, зажмуриться, не знать.
Его зверюга вряд ли б превзошёл,
И цифра не ясна, хотя привёл.
Быть может, там намного больше было,
Чем Миллион, завистника могила.
Чтобы работать дальше, достигать?
Чтоб классиком великим Бога стать?..
Наверно, можно, если разрешали.
Такую цель мне, вроде, назначали.
Чтоб, для начала, в Тысяч где Семьсот
Добраться зверю, возмущать народ.
Хотя лимиты времени не дали,
Непросто топать мне в такие дали.
Чтоб тавтологией простили корифея,
Хотя, по мне, нормальная идея.
Короче, надо будет продолжать,
Чтоб снова мне инша Аллах сказать.
Таким разбросом снова мир пугали?
Мы директиву Неба получали.

С20. И надо будет скоро оторваться
От пелотона, в горы забираться.
Здесь будет видно силу «горняка»,
Равнины нет, рука где их легка.
Подъёмом в гору силы выявляли,
Кто послабее, сразу отставали.
Всё относительно, на правду не греши,
Равнины будут, ты уж поспеши?
Заделы сделать хоть универсал,
Как понимаю, так Аллах создал.
Аллах так создал зверя. Всё понятно.
Нет слабых мест, врагу что неприятно.
Подъёмом в горы силы сторона,
Что сразу станет умному видна.
И горные этапы где бывали,
Ушёл в отрыв зверюга – потеряли…
Универсалом был хотя, в душе – «горняк»,
Подводник я, хотя для всех моряк.
Равнины кончились, лишь горы – до конца,
Чтоб восхвалили Вечного Творца.

С21. Созвездие на небе дожидалось,
Чтоб Ас-Сафи быстрее дописалось?
Не знаю точно, чтобы говорить,
Но знаний также нет, чтоб исключить.
Возможность номинально бытовала,
Чтоб упростить, где сердце умолчало.
Не звёзды в небе честью называть,
Охота нам Аллаха восхвалять.
Где бренное проходит, не имело
Цены что никакой, моё помело.
Чтобы китайским мне тебя назвать,
Приятный вкус, что склонен освежать.
На Запад нам дорога не лежала,
Увы, пока, как миром полагало.
Хотя решает лишь Один Аллах,
Что Бог Единственный для всех во всех мирах.
И не устанем это говорить,
Инша Аллах. Себе не изменить.
Чтоб бейтами дорогу завершать,
Чтобы Манасу больше нас не ждать.

С22. Две с Половиной Тыщи остаётся,
Примерно, нам, судьба мне улыбнётся.
Чтобы своей я мог судьбу считать
И только на Аллаха уповать.
Бог принимает мира все решенья,
Что трудно для неудобоваренья.
Где гордость эга в мире обитала,
Что наказанья Адом ожидала.
За гордость был всегда один удел,
Чтобы никто то воспевать не смел.
Хотя воспели, снова возгордились
И многим бренным в бренное кичились.
Что мир покинуть вслед и получать,
Чтоб правду мира, наконец, узнать.
Их звали долго, долго ублажали,
Они же гордо тут на всё начхали.
Теперь нет силы что-то изменить
Им в вечном мире, не такими быть.
Храни нас от всего, Велик Аллах,
Что Бог Единственный для всех во всех мирах.

С23. По гъиншринату чтобы в день писать,
С Манасом встречи месяцами ждать.
Коль дело в гъишринатах завершалось,
Инша Аллах. Недолго оставалось.
Чтоб в долгую играть на Сто Фронтов
Или чуть меньше, был давно готов.
И ничего уже не объяснять,
Чтоб замести следы и усложнять.
Явления Небесные случались,
Где объясненья, всё-таки, встречались.
Пытливый ум хотя и догадался,
Тафсир от автора тут тоже прилагался.
Аллах хотел и дело облегчал,
Читатель это сразу понимал.
Мне непонятным многое бывало,
Где от пути всё тело уставало.
Не только тело, сердце и душа,
Хоть не бегу, идущим не спеша.
А ковыляю где и как придётся,
Но от Аллаха много мне даётся.

С24. И гъишринаты чтоб быстрей писать,
Устал Манас, наверно, зверя ждать.
Хоть битва эта в Боге удавалась,
Предвечностью ещё нам намечалась.
Но я не знал того и почивал,
А вот Манас тысячелетье ждал.
Как говорят, что столько ему лет,
Хотя б, примерно, зрителю ответ.
События где разные случались,
Так, в ссылке азиатской мы рождались.
Где Казахстан, Сорок Четвёртый год,
Был в ссылке карачаевский народ.
Там родились, чтоб дело начинать,
Манас был рядом, чтобы ожидать.
Но в старости с Кавказа я вернулся
Опять сюда, чтоб пояса коснулся.
За пояс взять, борьба чтоб началась,
А здесь её конец, оборвалась.
Где в Гиннесы Манас всё упирался,
Ещё чуть-чуть и позади остался.

С25. Мне пригодилось в мире слишком много,
И затянулась для раба дорога.
Чтоб этим волю Бога выполнять,
Чтоб в Ас-Сафи мне бейты записать.
Что от Аллаха только приходили,
Попробуйте писать, чтобы вкусили.
Кто не попробует, не сможет всё понять,
Но пробовавший всё поймёт опять.
Всё трудно было, Боже упростил,
Что силы с Неба в жилы мне залил.
Чтоб мрак отстал и больше не являлся,
Чтоб зверя Бога до смерти боялся.
И даже больше, чтобы Гъазраил
Тут улыбнулся, даже удивил.
Мы волю Бога только исполняли
И личной неприязни тем не знали.
Таълиф къулюб такое называлось,
Пророку что Мухаммаду давалось.
Что смог сердца монад объединить,
Аллаха Одного чтоб возлюбить…

С26. За жемчугами долго мы ныряли,
Уйдя с Равнин, Предгория узнали.
Чтоб завершить Предгорные районы,
Где Горные Этапы, эталоны.
Нетрудно было чтоб определить
Куда идти, зачем и с кем нам быть.
Там время есть, оно уже давалось,
Бездарно, в общем, тратиться старалось.
Но Бог прощал и, может быть, простит,
Стараться чтобы больше нам, пиит.
Не только бренным в бренное шагая,
Устоев мира всех не отвергая.
Приоритет где основной бывает,
Что суть однажды где-то выбирает.
Из Трио чтобы снова выбирать,
Где бренное иль рай, иль Бога знать.
Чтоб повтореньем снова доказали –
Зачем тогда такое выбирали?
Ты трудные вопросы задаёшь,
Быть может, ту Жемчужину найдёшь…

С27. Не ветка старая, что отцвела и пала,
Давно в миру не значит и не знала.
Всё думая, что в тренды углубилась,
В отшельничестве де чего добилась.
В отшельники Аллаха записаться
Так сложно, друг, от мысли отказаться.
Он от всего – не Бог что – отказался,
Отшельником, Познавшим засчитался.
Мог даже взять, но снова не возьмёт,
И как таких поймёт земли народ.
Что только Богом в мире промышляли,
Всё остальное напрочь отвергали.
И рядом с ними – как себя назвать,
Уж не отшельник точно, промолчать.
И имя здесь значенья не имело,
Хоть знал их все Адам, не отсырело.
Чтоб тоже в мире имена нам знать,
Не стоит знанья вовсе отвергать.
Но – Знанием о Боге – всё сносило,
Не там религии вся видимая сила.

С28. И стоило бы зверю поразмяться,
Чтоб классиком у Бога называться.
В Полмиллиона строк Манас стоит,
То превзойти нам велено, пиит.
Мы Восемь с Половиной Лет скакали,
Дойти сюда, и Бога поминали.
Чтоб положиться только на Аллаха,
Не ведали Къаххаром чтобы страха.
Чтоб мир пугать де Субудай пришёл?
Я был с Кавказа ас, а не монгол.
Хоть Субудаем у Пророка стал,
Всё те же функции, такой же карнавал.
Чтоб на понятном миру говорить
Мне языке, «востребованным» быть.
Геополитику подлунный мир любил,
Побольше сыра и побольше сил.
Чтоб этот сыр потомкам сохранить,
В юдоли бренной веселее жить.
Я – не такой. Аллах Карим, спаси,
Где сельдь у мира, килька, иваси.

С29. Возьми и напиши «понос словесный»,
Зверь рубит, что-то, в потолок отвесный.
И критиков так много развелось,
Им, что ль, от зверя убежать пришлось?
Все слабаки, чтоб что-то написать,
Способны лишь стратегом рассуждать.
Интерактивно, не со стороны,
«Пассионарии», не видевши войны.
Зверь слишком крут такое говорить?
Мне в смену бейты с Неба получить.
И вместе с Вами бейты прочитать,
Подумать позже, что-то понимать.
Нет, не старался я великим быть,
Но заставляет Боже говорить.
Чтоб падаль мира место в мире знала,
Расплаты после смерти ожидала.
Ну а до смерти, если Бог простит,
Не буду трогать я таких, пиит.
Чтоб руки сильно ими не марать,
От Пушкина им Род его читать.

С30. Шедевры люди мира ожидали
От зверя только и не прогадали?
Ну что могу на этот счёт сказать,
Наверно, лучше просто промолчать.
Вслед смерти в вечном мире разберутся,
Где чашечки у зверя, где там блюдца.
Чтоб самого себя мне не хвалить?
Себе оценки глупо выносить.
Себя солдату снова награждать?
Есть руководство, чтобы замечать.
Аллах с Пророком руководством был,
Всё остальное зверь давно забыл.
Чтобы тянуться к миру, любоваться,
Понравиться кому-то постараться.
Кому-то можно – коль Аллах, Пророк,
Такой печальный миру здесь итог.
Чтоб вовсе мне от мира отказаться
И только на Аллаха полагаться.
Ведь Он – Аль-Хакам и Аль-Гъадль был,
Чтоб я расслабился, подлунный мир забыл.

С31. Чуть позади – Манас за пояс взяли,
Ведь параллельно мы стихи писали.
А здесь уже – к финалу дело шло,
Предгорий время, видимо, прошло.
Чтоб Горные Этапы начинать,
Инша Аллах, нам горы увидать.
Причём давно, хоть на Равнине были.
Горняцкие мы навыки забыли?
Покажет время, хоть сюда добрались,
Лишь на Аллаха в сердце полагались.
Ведь горняки другие тоже были,
Хотя бы Лопе, что де Вега, зрили.
Наверно, без сомнений доходил,
Полмиллиона он превосходил.
Да и Семьсот, наверно, превзойдёт,
Причём, легко, где зверя был подход.
Полвека он, наверное, писал
И возраста что моего бывал.
Где в юность много времени теряю,
На старость лет в Горах я наверстаю,

С32. Инша Аллах. Чтоб снова повторять,
Аллаха надо больше восхвалять.
Идти далече зверю предстояло,
Инша Аллах. Молва по миру стала.
Чтоб классиком великим Бога стать –
Зверь продолжает просто сокрушать.
Крушить, и сносит на своём пути,
В Энею Субудаем чтоб дойти.
Я-азиат и в неучи вписался,
Не знать чтоб ничего, обосновался.
Иную плоскость в мире выбирал
И в ней, увы для них, не проиграл.
У них – где шанса нету появиться,
Ведь бесталанные они, увы, столица.
Их бесталанность в этом проявилась,
Видать, там Небо сильно разозлилось.
С чего бы зверь вдруг на таких попёр,
Хотя Топор наточен и остёр…
Не стоило бы их предупредить?
Там всё – по праву, справедливым быть…

С33. Не все, пускай, простое большинство?
Лишь единицы – в грани не того.
От зависти спасенья в мире нету?
Не подсластить ту горькую конфету.
С чего бы вдруг в иллюзии вгонять,
Где служат эгу, рабства где печать.
Служитель эга – эгу подчинялся,
Собой в миру он не распоряжался.
А эго – дьявол, что внутри сидел
И в деле сердца сильно преуспел.
И с ним бороться люди не хотели,
Там отмели давно уже метели.
Чтоб Гоголя им снова не понять,
Что будет к битве с эгом побуждать.
Не поддержали. Хоть бы был один.
Нет никого, зачах он до седин.
Так слышал на канале я Культура.
Несвойственно для тюрка-багатура?
Ну, приблудился, как-то посмотрел,
Аллах чтоб я узнал о том хотел.

С34. У жизни много выходов бывало,
Чего не знаешь, Небо не сказало.
Что не обязано нюансы говорить?
Конечно, да, чтоб Небо не гневить.
Аллах всё видит и рабов прощал,
Хоть раб того, порой, не понимал.
Не Бог тот раб, чтоб в мире понимать
Всё без оглядки, место своё знать.
Терпели и старались мы терпеть,
Чтоб песню главную нам до конца допеть.
Аллах, наверно, зверю разрешил,
Коль смог дойти сюда и не спешил.
Чтоб только на Аллаха полагаться,
Поможет Он, чтоб в деле разбираться.
Зверюга пел все гимны для Аллаха,
Хоть не достиг он должного размаха.
Аллаха невозможно восхвалять,
Всё будет – мало, правду понимать.
Такое дело сразу понимая,
Летит по миру вестью Субудая.

С35. Я в гъишринатах должен расписаться,
Чтоб вновь собою только оставаться?
Мне не совсем понятна та задача,
Но выполнять привык я молча, не судача.
Про Субудая я Тумены услыхал,
Аллах на Горные Этапы посылал.
Чтобы – отсечь, чужому не бывать,
Манас на страже будет там стоять.
Коли дойду, и в битве победить
Той разрешит Аллах – такому быть.
Не буду планов строить в мире я,
На грани и за гранью брать ферзя.
Задачи с Неба зверю присылались,
Мы прочитали, сразу расписались.
Хоть в дела курс не сразу мне войти,
Переварить, свои найти пути.
Мне обучаться дальше предстояло,
У Знания ведь края не бывало.
Аллах – Бескрайним для Познанья был,
Чтоб Магърифатом старый зверь доплыл…

С36. Мне в гъишринатах долго утопать,
За день один мне велено писать.
Ну или два, коль сильно разогнался,
Чтоб в Шамили и Маснауи внедрялся.
Там натиск зверя в мире основной,
Пока идёт морскою всё волной.
Иль Океана где Цунами стало,
Чтоб с прописной, в заглавные начала.
Мне шаг за шагом. Далеко Манас?
Как воспринять, Япония-Кавказ.
Мне близким, что-то, он теперь казался,
Как действий план уже обрисовался.
Определённость где уже явилась,
То расстоянье сразу сократилось.
По Круга в Месяц Маснауи писать,
И Шамилем неделю завершать.
Две Трети Года мне бы так хватило,
Коль посчитать, Аллаха только сила.
Не зная точно, можно уповать
И потихоньку каждый день шагать.

С37. Синдбадом-мореходом мне не стать,
Наплавался уже, чтоб отдыхать.
И странствия далёкие явились,
Что миру, в большинстве своём, не снились.
Не думал зверь всё это одолеть,
Аллах Карим, Аллаха лишь воспеть.
Даёт рабам Своим Он выше меры,
Что не найти достойные примеры.
Достойные примеры, чтоб сравнить.
Сакту Имамов велено открыть.
Четвёртым Фронтом битвы что явилась,
А правду зверю раньше приоткрылась.
Осталось только Пятого нам ждать,
Шестого, может, чтоб не утверждать.
События такие нагнетались,
Быстрее до Манаса чтоб добрались.
Наверное, не я опять решил,
Ту разнарядку с Неба получил.
Чтоб в степь идти, Энея дожидалась,
Всё неожиданно опять тут поменялось.

С38. Охота мне шедевры выдавать,
Чтоб отстраниться в сторону, молчать?
Шедевры не моей рождались волей,
Чтоб вылакать моря земные соли.
Аллах рабов по миру наделял
И все вопросы только Он решал.
Чтоб зверю подчиниться и писать,
И многого, увы, не ожидать.
Достойней в много в мире находились,
Хотя труды не в моде и забылись.
Толкать локтями, вырваться вперёд,
Реклама где услуги выдаёт.
Мы постоим и просто подождём,
Аллах решает, трижды водоём.
Не стоит зверю сильно торопиться,
Чтоб славы из юдоли сей напиться.
Она придёт сама, в Его решенье,
И принесёт, быть, может утешенье.
Чтоб до того в Аллахе всё найти,
Решения мирские обойти.

С39. Чему учиться и чему учить,
Осталось только верным Богу быть.
Покорность в этом мире поощрялась,
Когда к Аллаху только проявлялась.
Остаться с Богом, с Богом оставаться,
Любви начало там, чтобы добраться.
Туда дойти – великие начала,
Где путь дорога только начинала.
Ты ищешь, обязательно найдёшь,
Хоть в деле был не очень-то хорош.
Талантливей тебя в миру бывали,
Что ничего, увы, не получали.
Чтоб среди них поэтом называться?
Мне воле Бога в этом подчиняться.
Поэтом вовсе не стремился быть,
Но выбран Богом, чтобы воплотить.
Другого выбрать тоже там могли,
Чтобы пахать донельзя в селяви.
Но выбрали меня, я согласился,
Заранее не зная, в путь пустился.

С40. … Лишь жемчугов и яхонтов желали?
Устройство мира люди забывали.
Здесь есть пустыни, горы и моря,
Разнообразьем знается земля.
Ужель, Аллах не в силах сотворить
Всё в чернозём, людей чтоб научить.
Тауазун есть, что речи объясняло,
Арабики опять пришли начала.
Есть – равновесие, попроще объяснять,
Стихии доминантой устремлять.
Совсем победу им не позволяя,
Хоть Чингисхана армией шагая.
И так – в стихах, шедевры подавай
Лишь жемчугами в Небо, карачай?
Мне Небо бейты эти посылало,
Устройство мира лучше понимало.
Не ради радия руду, ужель, копали,
А просто волю Бога выполняли?
Дошло ли то до них? Я удивился,
Не ждал уже, на Бога положился. 

С41. С чего бы вдруг мне от своих отбиться,
Аллах Карим, лишь Богу чтоб молиться.
В стихи, наверно, трудно попадал,
Не зная нот, на слух давно играл.
Чтоб в корифеи мира записаться,
Всё дразнит Бог таких, хотят ругаться.
А что такого?  – Был он корифей,
Ещё и Океан среди морей.
Что нужно сделать, чтоб такими стать? –
Пол Ас-Сафи, хотя бы, написать.
Короче, там одна Махабхарата,
Сравнению такому что не рада.
Не думала, что будет ей отсчёт
Зверюга весть, чтоб знал земли народ.
Ужели, с Вьясой спор таким бывал,
Что след глубокий в мире оставлял?..
Ещё и Хокинг зверю подвернулся,
Не хочет в Бога верить, разминулся.
Не верь. Но и за Бога не решай,
На что способен Бог, не зли, шагай.

С42. Задачи зверя ясными остались,
Чтоб до Манаса мы уже добрались.
Хоть основной была Махабхарата,
Давно что позади, не виновата,
Что зверь транзитом далее пошёл,
Не знал всего, свободу так обрёл.
Чтоб бренный мир уже не утомлял,
Теряя силу, вовсе потерял.
Аллаха милость тут уже случилась,
Чтоб дело зверя сильно упростилось.
Где эго зудом в сердце не мешает,
На бочки мёда дёгтя не бывает,
Аллах Карим. Чтоб Бога восхвалить,
И бесконечною хвалой такому быть.
Аллах Карим, что зверю помогал
И Сотни Тысяч бейтов присылал.
Случилось, надо же, такое в бренном мире,
Что любит мясо жаренное в жире,
Чтоб постным больше делу не бывать,
Жалеть не будет зверь, чтоб наступать.

С43. Я буду долго по степям ходить,
Себя найти и сердце убедить.
Задачи мира, нет, не отступали,
Мы понимаем, раньше понимали.
Чтоб волю Бога в мире выполнять,
Не думать о своём, не начинать.
Своё нас не туда всегда водило,
Но милость Бога снова победила.
Чтоб понимать и чтоб остановиться,
С Аллахом быть, в Аллахе раствориться.
Не просто так красивые слова,
Что знает роза, но не полова.
За сутью плыть, течения бывали?
Мы, зная правду, правду выбирали.
Хотя бы признаём, и без следа,
Тогда течет, тогда течёт вода.
Что сверху вниз, другого не бывает,
При равенстве болотом завоняет.
Намного выше Бога признавать,
Потенциалам разностью бывать.

С44. Идти куда-то, радость не имея,
И прятаться за рангом корифея?
Есть – уровни. И есть – дары от Неба.
Чтоб по-корейски молвить тихо тэба.
Понятья эти чётко разделял,
Не знавший хоть меня критиковал.
Мы хал суфийский – состояньем знали,
В подарок что от Бога получали.
А есть души стоянка, что – макъам,
Вновь объяснением приходит это Вам.
Стоянка без даров? И так бывало,
Ужасная Фана где умерщвляла.
Чтоб доказать – без выгоды ты шёл,
Всё потерял, взамены не нашёл.
Романтика поэтов где бывала,
Не зная многого и где пути начало.
А есть реалии средины и конца,
Где редко встретишь даже мудреца.
Тем более, юнца мы не встречали
И в одиночестве давно уже шагали.

С45. Искали бренный мир иль даже Рай? –
Дойти до середины не мечтай.
Загнул ты планку, мир чтоб отсекать,
Свою особенность для мира доказать?
Нет, середину Вы не там считали,
Не в Тыщи Строк заветные там дали.
Чтоб прояснить и сразу отсекать,
Не зверя одного была печать.
И в годы ранние здесь многие бывали,
В Ахыр Заман такого не желали.
Все отвернулись? Нет, конечно, жди,
Ты встретишь многих, что на том Пути.
Духовно многих там я повстречал,
Покинувшие мир, где вечный зал.
У них учиться многому пристало,
Но Небо зверю то не позволяло.
Была причина, хоть её не знаю,
Но молча волю Неба исполняю.
И с Мастерами даже не тягаюсь,
Где настоящим всё, я растворяюсь.

С46. И можно больше мне не объяснять,
И в удовольствие своё пора писать?
Не объяснять давно я зарекался,
Но план Аллаха в жизни выполнялся.
И не спешить мне, видимо, давно,
По воле Бога, вновь разрешено.
И так, и эдак в план я умещался,
Чтоб классиком у Бога засчитался?
На Восемь с Половиной Лет разгон
Был мне положен, воплощался он.
Но, как реактор атомных энергий,
Всё клокотало, не признав синергий.
Чтоб двигать дальше, просто достигать,
Не думали Манас мы побеждать.
Мне Веды Пятой, вообще, хватило,
Что в путь-дорогу зверя отрядила.
И физик Хокинг тоже постарался,
Не хуже чтоб Биг-Бэнга я взорвался.
Короче, Боже делает дела,
Как хочет Сам, дорога привела.

С47. «Поэзию» где эго им писало?
А как же Служба Неба позволяла?
Соперником Аллаха эго было,
Что лишь себя в миру боготворило.
Аллах и фараону разрешал
Вводить в обман, что Нилом управлял.
Ведь пальцем мог течение сменить
Направо и налево, удивить.
Что – Истидраджем Бога – называлось,
Чтоб рыбка вся там в сети попадалась.
Кто в мире заблуждения хотел –
За фараоном в чудеса летел.
С «поэзией» от эга так бывало?
Примерно, хоть зверюгой упрощало.
Их будут помнить, наизусть читать,
Чтоб эгом эгу в мире помогать.
Одни – потонут, больше собираться,
Приходится такому кучковаться.
Но эгу лишь такое тут понятно,
Поэзия суфийская занятна

С48. Совсем не им, где только – Бог Один,
Вселенной целой мира Господин.
А как же эго? Сразу пролетало.
И как же эго в мире то читало?
Никак, конечно. Не хотят читать.
И правильно, чтоб рядом не стоять.
Не заслоняйте солнце, им сказали,
Хотя и Диогена повторяли.
И пишут эгом миру фолианты,
Все в трендах и почётные «гиганты».
А пустота, что отовсюду знает,
Совсем в тоску, спокойно отдыхает.
Где эго плачется, что Бога не искало
И, более того, себя считало
За «бога», что единый мирозданья,
Такая песнь у них во тьму старанья.
Чтоб зверю оных в мире почитать?
Тошнит от них, где запаха печать.
Что на себе зациклены так были,
Чтоб почитали больше их и полюбили.

С49. Ты не такой? Не знаю точно, братцы,
Чтоб доказать или не быть стараться.
Готов я отступить, остановиться
Хоть бы сейчас, за славой не стремиться.
И классиком у Бога не бывать,
Великим классиком у Бога чтоб не стать.
Хоть одного найди – чтоб отказался,
Я жив пока, туда не собирался.
Готов остановиться, хоть сейчас –
Хватает доказательства для Вас?
Ты жёстко, что-то, очень выражался –
Устал уже и на покой собрался?
Собрался зверь за Восемьсот шагать,
Приказа Бога только ожидать.
И никого давно он не боится,
Склонить колено, «классик» разозлится.
Аллаха и Пророка где хватало,
Всё остальное мимо пролетало.
Достойных уваженья – уважаю,
Основы этикета тоже знаю.

С50. Но всё сознанье в Бога углубилось,
Лететь Пророком счастие случилось.
Не став Пророком, дурень, просыпайся
И падежами правильно спрягайся.
Подвохи их сознание искало,
Чтоб ненавидеть зверя, полыхало.
Ведь слабаки, к тому же пустомели,
Их отцвели давно деньки в недели.
И месяца что одного не знали –
Мне про Миллениум, что ль, лекции читали?
Да кто они такие их спросить
Желанья нет, совсем о них забыть.
Короче, здесь баталия кончалась,
Что поэтической обычно называлась.
В Китабуль-Ахдар я стихи писал
И Мадада уже не получал.
Где Ахфа-Вести, термин сочинили,
И знающих повторно мы убили.
Уж лучше б зверь молчал и классик был,
И пусть великий даже, сим сломил.


С51. Не зверь устал, как люди посчитали,
Что жили завистью и сразу проиграли.
Берёг он силы, чтоб сюда дойти,
Ведь много терний видел на пути.
Сюда добраться Небо позволяло,
Две Тыщи Строк с Манасом разделяло.
Чтоб – превзойти нам, наконец, Манас,
Инша Аллах. Теперь и в этот раз.
До Полумиллиона оставалась
Всего уж Тысяча, для многих что не малость.
Для нас же день иль два всего пути,
Аллаха восхвалить, своё найти.
Мой стиль не тот и им не подходил?
Чего такой тут в Ас-Сафи забыл?
Чтоб гордостью и в зависть поучать?
Прощу их Небо поскорей забрать.
Забрать таких, чтоб слабым легче было,
Всё объяснит такому лишь могила…
И я не груб, заслуги воздавал,
Аллах Всевышний зверю разрешал.

С52. Чтоб в Гъишринаты мне не утопать?
Мне велено такое дописать.
Ты принимай каким оно бывало,
Ведь Небо спутников нам в жизни избирало.
Не зная точно, правду узнавал,
Желая знать, Аллах таким давал.
Они же не желали, выбирали,
За этим всё и сразу проиграли.
Чтоб на Аллаха в сердце положиться
И этим в абсолютности добиться.
И абсолютности мы этим добивались,
Чтоб эти бейты в корне различались.
Не стоит зазнаваться и дерзить,
Ценнейшую чтоб вазу не разбить.
Что из Китая, вес она имела,
Была особой, знаем мы с помело.
Особое значенье придавалось,
Хотя от мира оное скрывалось.
Чтобы в Аллахе снова победить,
Сокрытое сокрыв, себя явить.

С53. И даже взялся я за Гъишринаты,
Чему особенно и многие не рады.
Нет, не поделать ничего, такой приказ,
На выручку, Япония-Кавказ.
Парето принцип тем не отвергая,
Но понемногу каждый день шагая.
И выплески Сверхновыми случались,
Когда напором в двери мы стучались.
Нет, не поделать ничего, мы подчинились,
И строки все заметно удлинились.
Чтоб волей Бога нараспев доплыть
И первое, йа Рабб, мне получить.
Не место первое, не мучься, обыватель,
У зверя лишь с Аллахом знаменатель
Был общий, чтоб Пророка вспоминать
И в это дело с Богом добавлять.
Не выборами выборы смущать,
Лишь на Аллаха в сердце уповать.
Где наилучшие значенья пригодились,
Как только мы Аллаху покорились…

С54. Чтоб в Гъишринаты душу мне вложить,
Идти вперёд, до счастия дожить.
Задача впредь такая появилась,
Деталями в нюансы не раскрылась.
Чтоб корифеем мне по праву стать
И чаще всем о том напоминать.
Аллах виды имел, чтоб повторял,
Зверюга туповат и забывал.
Ну, что поделать, где реальный звон,
По миру будет, будет он силён,
Инша Аллах. Чтоб вновь остановиться,
Потом идти и цели чтоб добиться.
Движенье поступательным бывало,
Хоть перерывов сделали немало.
Ну, ничего, коль в Рим они ведут –
Дороги мира, остановка тут.
Ромул и Рем не зверя ожидают,
Хотя почили, в книгах лишь бывают.
Чтобы Тумены лучше разогнать,
Идти в Энею, мир чтоб покорять…

С55. Застой в делах уже не намечался,
Был позади, в дорогу зверь собрался.
О многом можно будет говорить,
Чтобы сначала Бога восхвалить.
Мы за Манас идти уже желали,
Чтоб классиком великим Бога стали.
Хотя к такому интереса нет,
Не спрашивали зверя здесь, аскет.
Чтоб подивился, как сюда дошёл,
Ведь с виду был не сокол, не орёл.
Наполеон однажды так спросил,
Узнав арабов из историй пыл.
Вопрос задать – несложная задача,
В ответе кроется твоём твоя удача.
Коль отрицал – на месте ты остался
И в слабости душевной расписался.
Коли признал с желаньем превзойти,
То следует собраться и идти.
Желанья превзойти не испытали
И просто волю Неба выполняли.

С56. Аллах решает, зверю вслед пришлёт,
Чтоб сделал в мире, просто всё, народ.
И Сам Он зверю в этом помогает,
Кун-Фаякун, легко тогда бывает.
Но люди это вряд ли понимали,
Погрязши в эге, и рабами стали.
Рабами сыра? Эга там рабы,
Колёсами поломанной арбы.
И ничего, увы, не изменить,
Чтоб наблюдать и в сердце с Богом быть.
Чтоб просто знать вперёд, не зазнаваться
И только на Аллаха полагаться. 
Досталось зверю маснауи писать,
Чтоб мир подлунный снова удивлять.
Хотя б хореем, ямб опять сгодился,
Хоть в три стопы он разделился.
Что не четыре, где был невский звон,
«Онегин» тем размером был силён.
Хотя сонетом дело продвигалось
И мысль другая в мире состоялась.

С57. Такая встреча в мире состоялась,
Что невозможной критиком считалась.
Где пониманье дорогим бывало,
На вес что бриллианты насыпало.
Чтоб золото весов уже забыть,
Поднявши ставки, одиноким быть.
Когда-то в берега Саскуиханны,
Хоть говорили странно и пространно.
Но, тем не менее, продолжим мы писать,
Чтоб волю Бога в мире выполнять.
Наш стиль не подходил им, понимаем,
За этим никого не приглашаем.
Всё новое? Давно уже старьё,
Чтоб разлетелось мира вороньё.
Где в ретро за бессильем погружались,
Делами старых в мире вдохновлялись.
Не станут почитать их, говорить –
Зачем мне в лодке с эдакими плыть?
Конечно, незачем. Любой же понимает,
Имевший совесть, коль такой бывает.

С58. Чтоб воротиться вновь и не вернуть,
Где пройденный Тоннель, опять вдохнуть.
Загадки я народу задавал?
Да, нет, наверно, Ас-Сафи писал.
Чтоб за истоком дела воротиться,
Где был давно, чтоб сутью проявиться.
Явление такое наступало,
Чтоб весть Газелью в мире поступала.

«Ты, аскет благочестивый, не отмоешь винных пятен –
Хоть в семи котлах бурлящих кипяти свою рубаху!»
(Хафиз)

Не стоит мне о многом говорить,
Но весть потомкам надо подарить.
Подарки делать не моя стезя,
Отдав все пешки, сохранив ферзя.
Себя давно я миру разменял,
Чтоб в сырные силки не попадал.
Чтоб про тенёта вовсе забывать,
Словами древних уровень поднять.
Дешёвый трюк, чтоб этим занимались,
Тем более, что корифеем звались.
Не стоит мне стараться доказать,
Чтоб проще жить и проще умирать.

С59. История так сильно затянулась,
С Аллаха начиная, и вернулась.
Исток всего бывал всегда Один –
Аллах вселенной, мира Господин.
Чтобы с Аллаха дело начинали,
Аллаха Имя говорить, сказали.
Чтобы по ходу тоже говорить,
Такое есть, чтоб делу подсобить.
Аллаха Имя… Много там Имён,
Аллах что знает, зверю выйти вон.
Сомнения за знания считались
Сейчас, увы, и люди надорвались.
Суждениями знанья заменяя,
Барханы выбрав, стройки начиная.
Дворцы, что на барханах начинали,
Давно стоят, сегодня же упали.
Чтоб философией всё знанье подменить,
И так, и эдак эгу чтоб блудить.
Что Бога не признает. Умирало
Оно лишь иногда, что чудом знало.

С60. Их образ жизни я не принимаю?
Сам по себе? И дальше продолжаю?
С чего б мне образ жизни принимать
Врага? Чтобы понятней объяснять.
Враги где из предвечности бывали,
Мы это дело ясно понимали.
Иллюзий чтобы в будущем не знать
И снова на Аллаха уповать.
События? События случались,
В отчаяние чтоб не погружались.
Отчаяние с верой, что вестимо,
Запомни навсегда, - несовместимо
Где вера, там отчаянья не стало,
За этим сердце наше уповало.
В юдоли этой где печаль была,
Что песню лютни снова завела.
Где голос гъуда сладок? Мы не знали,
Хайяма взгляд, увы, не разделяли.

"Послушай лютню, голос лютни сладок,
В нём ветер жизни, мастер опьянять."
(Хайям)

Возможно, напортачил перевод?
Возможно, я не спорю, да народ.

С61. От споров бесконечных уставал,
Дела свои Аллаху оставлял.
Конечно, старость о себе давала
Приятно знать и сединой блистала.
Чтоб серебром на этот свет явиться,
Хотя я - первый, надо веселиться.
Уходит злато, серебро - осталось,
За это зверем в мире почиталось.
Блестит поменьше, взгляды привлекать,
Умею я на Бога уповать.
Не так, как надо, зверю как хотелось,
Расти ещё, хоть фразами приелось.
И надо набирать авторитет,
Чтобы остаться с миром тет-а-тет?
Манасу вслед события бывали,
Которых мы совсем не ожидали?
Так, ждал я славу в мире или нет?
Не знаю точно, чтобы дать ответ.
Она от Бога Вечного бывала,
Хоть соус весь мирской не отрицала.

C62. В итоге, только Бог её даёт,
Чтоб этим знаньем двигаться вперёд.
Я подустал и в этом признавался,
Ужели, я со свежестью расстался?
Коль автор был бы я, тогда, наверно,
Вновь заявляю миру правоверно.
Но зверем только бейты получал,
Как писарь канцелярский уставал.
От бейтов с Неба - Свет Его бывает,
Что, опьяняя, тело утомляет.
Привыкнуть тело так и не сумело
За столько лет, китайское помело.
Тебе чтоб по секрету рассказать,
Секретами подлунный мир смущать.
Смущению его где нет предела,
Что к слову вновь, кому какое дело.
Чтоб бейты "грандиозными" бывали,
Манас мы скоро в мире обгоняли?
Я просто бейты с Неба получаю,
О грандиозности вопросы не решаю.

C63. И даже если бы вопросы те решал,
Причины грандиозности не знал.
Я шёл давно транзитом, чрез Манас,
Не точка что финальная для нас,
Инша Аллах. Чтоб чтили этикет,
Аллах решает, знает белый свет.
Манас тогда казался недоступным
С превосхожденья замыслом "преступным".
Мне интересна лишь - Махабхарата,
Пред Богом что особо виновата.
Её явился в мир я наказать,
Чтоб повторять опять и не скрывать.
Не всё там Вьяса, видимо, писал,
Уж голову он низко отпускал.
Брахманы слышал, позже дописали
Четыре Пятых Веды, как считали.
В любом раскладе нету интереса,
Хоть позади баталии Ареса.
Угодным Богу быть всего хотел,
Стал у Аллаха лишь одной из Стрел.

C64. "Уа ма рамейта из рама" читали,
Всё на себе в том деле испытали.
Глаголы стал я, что-то, забывать,
Что не носитель языка опять.
На старость лет заметно ощущалось,
Где карачая кровь всё поднималась.
И раньше легче было говорить
Мне на родном, чего уже юлить.
Но в старость лет заметно обострялось,
Всё тяжелее речь других давалась.
Особенности психики опять,
Чтоб тюрка в Азиате признавать.
Ирана корни тоже он имел,
С фарси быть не чужим в миру посмел.
"Оттуда", что ли, сей талант явился?
От Бога только. Снова извинился.
Не склонен я в истории играть,
Чтоб гаплогруппы мира почитать.
Стремление одно всегда решало,
Такъуа что по-арабски, объясняло.

C65. И много раз об этом говорил,
Аллаха всё приказом повторил.
Собаки из Пещеры нам хватало,
Когда душа лишь правду признавала...
И столько всякой всячины опять
По миру "философией" считать.
Где, в лучшем случае, они лишь повторяли
От Бога с чем Пророки прибывали.
И редким очень случай тот бывает,
Где эго их в миру перевирает.
Себе подобных в мире собирать,
Задачи тем для Неба упрощать.
Себе подобных люди собирали,
Где черви с червяками лишь бывали.
А сокол с соколом согласен был летать,
Чтоб Малика Динара вспоминать.
Где голубь и ворона вместе были,
Святого очень сильно удивили.
При взлёте там - поломана нога
Обеих птиц, сказать наверняка.

C66. Проблема эта их объединила,
Хоть суть, увы она не изменила.
Ситуативным в мире называли
Такой союз, чтоб имя даже знали.
У Ас-Сафи, чтоб знал любой аскет,
Такого даже в мире этом нет.
Аллахом что Пророку лишь давалось
Подарком, воля Бога исполнялась.
И этим занят мира Азиат,
И потому вся грудь полна наград.
И маршальское звание вручили
Нам от Аллаха, чтоб вражины выли.
Небесной Службы маршал. Не земной,
И не поэзий даже где устой.
Аллах милость бесконечной стала,
Касалось ведь Пророка, так бывало.
И велено дорогу продолжать,
Чтоб больше Миллиона мне писать,
Инша Аллах. Мы Богу помолились
И в странствие немедленно пустились...

C67. Всё правильно. И Небо умолчало,
Негласно Азиату помогало.
Чтоб шансы остального уравнять?
Не знаю точно, чтобы объяснять.
... Цунами первое Аллаха поднималось,
Бахча Султанов в мире появлялась.
Одна Бахча - и вот тебе Манас,
Полмиллиона строчек там, как раз,
Инша Аллах. Заветные где дали,
Чтоб больше Миллиона мы писали,
Инша Аллах. Заметно чтобы больше,
Хотя прожить придётся зверю дольше,
Чтоб эту волю Бога исполнять,
Инша Аллах. Так точно, выполнять.
Нам планку выше в Небо поднимали,
Чтоб Мангу Мира мы легко писали.
Писали не спеша, не торопясь
И только на Аллаха положась.
Такое счастье зверю привалило,
Ведь у него от Бога только Сила...

C68. Придётся нам так много рассказать,
Самим себе хотя бы объяснять.
Намётки Плана, что ли, здесь бывали,
Что с Неба мне недавно присылали.
С чего ж начать мне дамы, господа,
Где в Океан давно течёт вода.
Пора ли мне уже остановиться,
Где снова продолжается страница?
С Аутад придётся, видно, начинать,
Четвёртую чтоб Книгу завершать.
Там Град Любви неписан оставался,
Задумано так бывало, признавался.
Не думал, что большим таким он будет,
Инша Аллах. Читатель сам рассудит.
Примерно, Тысяч будет Пятьдесят,
Расчёты Азиата говорят.
Вот Первый Фронт, где самое начало,
Сказать такое Небо разрешало.
На Шесть Фронтов чтоб сразу воевать.
И кто такое сможет понимать?

С69. Что, невозможно, тактики считали,
Стратеги мира тоже поддержали.
В Три Фронта воевал где Чингисхан,
Неслабый мира, в общем-то, каган.
Четыре сына у кагана было,
Как книга дело ясно объяснила.
Он Угэдея выбрал для себя,
Особенно средь остальных любя.
С ним чтобы жить, Улус Кагана там,
Каракорум столица, скажем Вам.
Всё остальное он на три делил,
Все земли мира и войну открыл.
Был с Иртыша на Запад Джучи-сын,
Орда Златая среди тех причин.
Короче, в Три он Фронта воевал
И Четверть Мира тем монгол отжал.
Где Четверть Мира - суша вся бывала,
Что океан Аллаха исключала.
И Четверть Суши всей завоевали,
Америки с Австралией считали.

С70. Но Чингисхана превзошёл араб,
Что был войны особенный прораб.
В Шесть Фронтов мира точно воевал,
Как в книгах древних это прочитал.
И меньше хоть земель завоевали,
Великими воителями стали.
Их величайшими зверюга почитает,
Статистику у дела, видно, знает.
И Тамерлан в особом списке был,
Что Рима свет империй потушил.
Он в одиночку столько ж в мире взял,
Как те за Тыщу лет, народ молчал.
Чуток хоть меньше, нам опять сказали,
Расчёты их сомнения внушали.
"Златого Миллиарда" где расчёт,
Им зверь не верит. Движемся вперёд.
Мы график от Арабов получали,
Чтоб максимально силы выжимали.
С Аутад, Четвёртой Книги, начинать,
Чтоб Первым Фронтом зверя засчитать.

С71. А Фронт Второй - Сакта Бустана стала,
Раздел что Двух Имамов завершала.
За Тридцать Тысяч будет в деле строк,
Инша Аллах. Доволен наш Пророк.
И Фронтом Третьим, что Труднейшим Самым -
Бахча Султанов, говорили прямо.
Труднейшим весь Раздел давно считался,
Под третьим номером что в книгу записался.
Тогда, конечно, я не понимал,
С чего Раздел сей вдруг Труднейшим стал.
Да, темы там нелёгкие бывали,
Мы это тоже очень ясно понимали.
Но был тогда размер совсем иной,
Что всё меняет в мире под луной.
Там Двадцать Тысяч строк всего бывало,
Хотя и это в мире, ой, немало.
Пятьсот же Двадцать Тысяч - сотрясает,
Раздел крупнейшим стать нам обещает.
Сам по себе крупнее, чем Манас,
В Полмиллиона строчек что, как раз.

С72. Так математика поэзию крушила,
Ведь у неё особенная сила.
Пороги психологий создавала,
И снова цифра в мире всё решала.
Чтоб числами крушили поколенья,
Где силой всё, в коленопреклоненья.
Пред Богом я колени преклонял,
Поклоны мира вовсе не желал.
Аллах Один достоин поклоненья -
Весь смысл этой книги, без сомненья.
Рабы чтоб только Богу поклонялись,
Иные группы в мире исключались.
Есть только Бог. И есть Его творенья.
Достаточно для умозаключенья.
Об этом книга Ас-Сафи бывала,
Акценты что особо расставляла.
Из Трио что заставит выбирать,
Чтоб к сути человека возвращать.
Где суть у человека всё решала,
Имея выбор, в мире выбирала.

С73. А дальше Фронт Четвёртый настаёт,
Чтоб Азиату двигаться вперёд.
Там - Маснауи, особыми что стали,
Не то чтобы с Руми нас состязали.
Конечно, нет, чтоб Истине явиться,
И зверю на Аллаха положиться,
Инша Аллах. Решает всё Аллах,
Что Бог Единственный для всех во всех мирах.
Чтоб Альхамду лиЛляхи мне сказать
И снова на Аллаха уповать...
Там Триста Тысяч строк всего бывало,
За вычетом где Три Десятка стало.
Что тоже, скажем так, непросто там,
Коль цифры посчитать охота Вам.
А Пятым Фронтом - Шамили бывали,
Где Пять Томов почти мы завершали.
И Тома Два всего там оставалось
Чтоб миру месть холодной подавалась.
С чего бы это зверю миру мстить?
Приказ Аллаха надо воплотить...

С74. А Фронт Шестой - истории пенаты,
Хоть говорить об этом рановато.
История обычная бывала,
Истории наука утверждала.
С древнейших снова будет там времён,
И целый мир охватит рацион.
Конечно, кратко. Чтоб не утомляли,
Аспекты основные где бывали.
Сто Двадцать Тысяч строк там намечалось,
Инша Аллах. И дело продолжалось.
Чтоб бесконечно бейты получать?
Конец бывает у всего, чтоб знать.
У Бога нет начала и конца,
В Особенности нашего Творца.
И семь вещей так бесконечны стали,
Начало хоть имели, утверждали.
Там Гъарш и Курс, ещё там Ад и Рай,
Уже четыре в списке, карачай.
И Къалям там, и Ляух, что был Махфуз,
И шесть их стало, непомерный груз.

С75. И Гъаджбу з-занаб тоже добавляли,
Чтоб лучше математику мы знали.
Добавил здесь восьмого Шафигъи,
Имам великий, дух там для восьми.
В утробе матери младенца оживлял,
Что рух я по-арабски называл.
Ну, что же, Восемь их всего бывало,
Хоть каждый там - имеющий начало.
С Аллахом вовсе не дано сравниться,
Чтоб верой в Бога сердцу утвердиться.
Мы часто в книге нашей повторяли?
Про ту Восьмёрку, как-то раз, писали?
В Коране про Мусу нам рассказал
Так много раз Аллах и повторял.
Корана выше - нету эталона,
Чтобы не каркала незнания ворона.
Не сможем мы, конечно, повторять,
Но право было - чтобы подражать.
К недостижимому мотив такой стремиться?
Я знаю место, чтоб не возгордиться.

С76. За этим на Аллаха уповал
И силы зверя вовсе не признал.
Ведь сила в мире - Одного Аллаха,
Известно всем и знает даже птаха.
Что зверя так давно сопровождает
С пиитом вместе, рифму насаждает.
Ужель, удод мне из Сабеи весть
Аллаха милостью несёт, быстрей донесть?
Той вести очень долго ожидал,
Хотя кафтан с конём я получал.
Стремился я к наградам, получалось,
Что сыром у зверюги называлось?
Помимо Бога и Пророка - сыр,
Такой простецкий будет штрихпунктир.
Ещё святой там в деле разрешался,
Один чтоб из Халифов добавлялся,
Что Праведными в мире называли,
Всего Четыре их мы насчитали.
В итоге, Бог с Пророком остаются,
Транзиты позади и улыбнутся.

С77. Так, сыр иль нет награда зверя стала,
Что вестью из Сабеи прибывала?
Нам для ответа был Магъруф Кархи,
Особенно великий что, учти.
Аскета, как-то, в гости пригласил,
Немало, скажем так, он удивил.
Аскезы жёсткой в деле не видать
И будет кушания сладкие вкушать.
Аскет спросил, Магъруф же отвечал,
Что жил десятки лет, как тот мечтал.
Теперь подход Аллаха изменился,
Ведь только к Богу тот Магъруф стремился.
Похлёбка там иль рисовая каша,
Иль лучшие яства там мира даже -
Аллах Великий Сам ему даёт,
Магъруф не ищет, а подарка ждёт.
И что бы там Аллах ему не дал,
Магъруф Кархи с довольством принимал.
Вот кредо настоящего Ислама,
Предстала миру чтобы Панорама.

С78. Туда идти так много нужно лет?
Как минимум, там - Двадцать Три - аскет.
При том, что наилучший был расклад,
Сиддикъа Абу Бакра там наряд.
Все эти годы сам стругал Пророк,
Достигнуть ранга Абу Бакр смог.
Что ранг - Сиддикъа. Что один бывал
В Пророка время, бриллиантов бал.
Чтоб пропадал, в итоге, интерес -
Помимо Бога, чтобы зверь воскрес.
Помимо Бога и Его Пророка -
Ничто не беспокоит зверя око.
Разрешено подарки ожидать,
Где лишь Рука Дающего опять.
Хунейну вслед великим запрещали
Добычу брать, чтоб лучше понимали.
С Аллахом и Пророком что ушли,
Здесь абсолютным стало селяви.
Вот настоящий миру где Ислам,
Мне разрешили, повторил чтоб Вам.

С79. Пустыми философии бывали,
Что временные передышки дали.
Ислам - был настоящий и живой,
Сегодня редкий очень под луной...
Решения Аллаха где бывали,
И средства битвы мы не избирали.
К Полмиллиона Строчек приближались
Мы постепенно и не забывались.
Заветные значения случатся,
Годами чтобы к оным добираться.
Подсчёты снова надо подвести
Зверюге, чтобы прошлым разгрести?
Иль замести следы он так старался?
Я присмотрелся, но не разобрался.
Загадка если в деле пребывала,
Ответ, конечно, подразумевала.
Загадки в мире разные бывают,
Не все из них, конечно, разгадают.
Чтоб большинство в виду опять иметь?
Навскидку полагалось разуметь.

С80. С чего бы мне отчёты начинать,
Хоть "гравий", не "алмазы", собирать?
Чуть что, за "содержание" цеплялись,
"Алмазами" что, дескать, промышлялись.
Тогда задам один простой вопрос,
Не будь я в мире трижды водонос:
Чем ценность их "алмаз" определяла?
Созвучием простым? Ужель, не мало?
Хоть ерунду какую описать,
Созвучием великолепным дать,
Где рифма брызжет, яркостью блистала -
Лишь этим суть "алмаза" пребывала?
Конечно, нет - предмет определял,
О чём поэт в стихах своих сказал.
Когда предмет Великим оказался,
Тогда алмаз такому засчитался.
А если был он гений и талант,
Созвучия великого что Гранд -
То бриллиантом это называли,
Огранкой камня цену поднимали.

С81. Чего-то, Корифей разбушевался?
Пора сказать, я долго собирался.
Цена по миру сильно различалась,
В Три Категории у зверя умещалась.
Коль бренный мир в стихах они воспели -
То песня эга, где метут метели.
Сообщник эга бренный мир бывал,
Тандемом дух что в сердце убивал.
Такого - большинство. Мы признавали
И редко что иное повидали.
А далее - мир вечности опять,
Чтоб Рай воспеть иль Адом напугать.
Конечно, есть дорога, описали,
Что философией, естественно, считали.
Где Ад так страшен, чтобы понимать,
А смерти нет, чтоб вечность всю страдать.
Из адского огня когда кидали
В огонь мирской - от счастья засыпали.
И наслажденья Рая описать,
Чтоб в бренном мире душу удержать.

С82. Она, что эго, а не дух, хотела
Лишь бренного, увы, такое дело.
И нужен заменитель в деле том,
Что понимает трижды водоём.
И выбор он монад не осуждает,
Лишь бриллианта сущность проясняет.
Когда про "щебень" долго говорят,
Хотя и щебню я-зверюга рад.
Дороги в мире строить помогало,
Не у тирана на руке блистало.
О том я, как-то раз, уже сказал,
Аллах велел - и снова повторял.
И дальше, третьим, Бог Один остался,
Предметом чтоб поэзии считался.
Ведь Самым Драгоценным Он бывает,
Что атеист, конечно, отрицает.
Пусть с космосом своим там разберутся,
Где каждый день все чашечки их бьются.
Не могут тайну мира разгадать.
Учили зверя? Оных отвергать.

С83. Не думай и пиши, мне приказали,
На Небе бейты все уж посчитали.
Чтоб темы не стремиться выбирать,
Приходит в сердце - надо записать.
О Боге коль Поэзия сказала,
Чемпионат поэзий покидала.
Ведь средством там стихи лишь избирали,
Поэтами стать вовсе не желали.
Но люди не поймут - и настояли,
За этим мы подсчёты начинали.
И с Пушкина начнём, с него, пускай,
С ним не сошёлся нравом карачай.
Быть может, что на Бога он сказал
Иль коммунист постфактум написал?
Не знаю я, хоть ясным стих бывает,
Что переливами в миру опять сверкает -
Для духа пользу я не извлекал
И чтением лишь время потерял.
Персидским вслед поэтам - очевидно,
Хоть землякам, наверное, обидно.

С84. К тому же, можно строки посчитать,
Опять с фарси сравнению бывать.
Он тридцать восемь лет в миру прожил,
Пока Дантес дуэлью не убил.
Пусть с Четверть Века он стихи писал,
Примерно и навскидку округлял.
Как я читал, как критика писала -
Лишь Сорок Три там Тысячи считала,
Где строками опять ведётся счёт,
Чтоб указать заранее, вперёд.
Фирдоуси же, Шах-намэ писал -
В Сто Двадцать Тысяч строк, как услыхал.
В Пятнадцать Лет, примерно, уложился,
Как слышал я, ответом прояснился.
И не слабей он Пушкина бывал,
Хотя, конечно, я фарси не знал.
Без этого - нам не дано сравнить,
Что равноценными должны, конечно, быть.
Кто знает два хотя бы языка,
Всё равноценным там, наверняка.

С85. Хотя аспект ещё один бывает,
Зверюга в деле что предполагает.
Сильнее кто в борьбе мирской бывал -
Лишь кто сильнее оных понимал.
Обязан быть борцов двоих сильней,
Определяя, в общем, корифей.
Без этого, нам не дано понять,
Нюансы дела мастеру лишь знать.
Которым зверь, в увы и ах, являлся?
Конечно, нет. Поэтом не считался.
Покинул я давно чемпионат,
Но счёт ведётся Небом, говорят.
Чтоб гордецов великих всех втоптать
В асфальт катком? Что, гусеницы звать?
Чтоб гусеницы их в асфальт вкатали -
За этим зверя, что ли, присылали?..
Удар последний - был он не поэт
И тяги к ремеслу не знал, аскет.
Такая здесь оказия случалась,
И месть опять холодной подавалась.

С86. Где англичанин Брэдберн написал -
Сто Семьдесят Тысяч, Гиннес посчитал.
И сколько раз готов я повторять
Те "прописные" истины опять?
Ужели, зверя миром так достали,
Ответные удары получали?
Ответные удары. От Аллаха.
Так дожидалась оных долго плаха?..
Не всех, конечно, список был иной,
Известный только Небу над луной.
Лишь - гордых. И - за гордость. Наказали.
В последний раз мы дело объясняли.
Где эго их безмерно возгордилось.
Приходит зверь. Возмездие свершилось.
А дальше был Гомер, я полагаю,
Хотя деталей всех, увы, не знаю.
В Девятый Век до нашей в мире эры
Уходят той поэзии размеры.
Разбой что Трои миру описал,
Де за Елену, а не злата бал.

С87. Иль славы Ахиллесом не желали,
Короче, все земные там печали.
Но труд - классический, великим почитался,
Чтоб “Златый Миллиард" не обижался.
Романская где, в общем, сторона,
Где у германцев есть своя весна.
Чтоб Эддой Старшей в мире называли
И эпосом народов тех считали.
Её по-русски перевод листал,
И даже углублённо я читал.
Понравилось. Не стану я скрывать,
Особенности языка опять.
Иль потому, что зверю не чужие?
Всё асы там знакомые, родные.
До Рамаяны чтобы добираться,
Хотя бы не поверхностным считаться.
Айодхьи царь был Рама, и украл
Его жену тот демон, я слыхал.
Об этом, в общем, речь давно бывала,
И философии находят там немало.

С88. Хотя не Вальмики всю книгу написал,
Участие, конечно, принимал.
Махабхарата снова оставалась,
Что главною причиною считалась.
Как понял зверь, хотя всего не знал,
Не хорохорясь, вслух о том сказал.
Великой самой в мире почитаться,
Где индоевропейцев сказки, братцы?
Нет, не совсем. Видать такое было,
Где рода два всю Индию делило.
Или не всю, но Индия есть там,
Пандавы с Кауравами стихам.
Весь кодекс индуизма вслед залили,
Пусть и не Вьяса, критики раскрыли.
Четыре Пятых - философий след,
От брахманов впоследствии ответ.
За это - Ведой Пятой называли,
Чтоб зверь привёз такой Его печали.
И Вьяса никакой давно сидит,
Мне показали, как-то раз, пиит.

С89. Ужели, в мире сильно похвалялся?
Короче, он зверюгу дожидался:
В Четыре Года миру написал -
Сто Восемьдесят Тысяч. Кончен бал.
В Четыре Года - Веду написали?..
Заиками вслед многие бывали.
И не себе, любимому, опять
Всё приписал - Аллаха восхвалять?..
Короче, идиот. Как понимали.
Что бренным сыром в Ад давно попали.
И дальше - сквозь Манас? Транзита путь?
Ты можешь хоть немного отдохнуть?..
В Один и Три что Миллиона дал
Прогноз всему, как Ас-Сафи считал?
Бахча Султанов в мир уже явилась,
В Полмиллиона строчек поместилась.
Что ж, почитай, готовый Вам Манас,
Инша Аллах. Его пишу сейчас.
Когда сейчас - история молчала,
Драматургия чтоб интригу знала.

С90. А без секретов, нет, не интересно,
Всё выглядит безвкусно, миру пресно.
Примерно, так я склонен понимать,
Чтоб просто на Аллаха уповать.
Все делает дела Один Аллах,
Что Бог Единственный для всех во всех мирах.
Манас был "свой", его не трогал я,
Что эпос мировой, увы, друзья?
Примерно, так. Того не отрицаю.
Не блатом, в общем, дело продвигаю.
У остальных - намёк хотя бы был,
Кто и зачем писал, по мере сил.
А здесь был - эпос. Слава и почёт.
Хотя, конечно, автора найдёт.
Не сам же он на свет сей появился -
Писал где человек, увы, забылся.
Иль, может группа авторов писала,
Рука одна иль разная бывала.
Но есть де Вега Лопе, побороться,
Чтобы узнать откуда всходит солнце?

С91. Конечно, это тоже признавал.
Две Тыщи пьес ему я засчитал.
Хотя утеряно там в мире большинство,
Но зверю, знай, хватило и того.
По минимуму даже, коль считать -
За Миллиона Два легко, видать?
Наверно, да. И это признавали.
Но точного ответа мы не знали.
Насколько больше или меньше стало,
Чтобы черта манила, зверя звала.
Известен был у Веды Пятой счёт,
Порогами хоть разными идёт.
Сто Пятьдесят, Сто Восемьдесят знали,
Про Двести Двадцать тоже мы слыхали.
И про Манас история похожа,
Оттенками чтоб отличаться, всё же.
Где в Триста Девяноста Шесть начало,
Классическою цифра где бывала.
Есть Куралаев, чтобы обостряться,
В Четыреста Шестнадцать посчитаться.

С92. И Гиннеса печатный вариант -
В Полмиллиона строк, почётный грант.
С де Вега ж математика сдавалась,
Хотя, примерно, что-то округлялось.
Но с ним тягаться я не собирался?
Что ли, устал? Иль просто испугался?
Приказа нет. Иль нет его пока,
Сказать я не смогу наверняка.
Де Вега долго, в старость, жизнь прожил,
Как минимум - Полвека получил.
А мне всего - Тринадцать Лет давали,
Коль математику Вы в школе изучали.
За Семь из них - сюда я добирался,
Полгода сверху, чтоб не просчитался.
Пять с Половиной Лет всего осталось,
Чтоб больше Миллиона мне писалось.
Примерно, в деле Тысяч Восемьсот,
Заранее узнал чтобы народ.
За Год - почти по Двести получалось,
Чтоб каждый год по Веде прибавлялось.

С93. Ой, поплохело многим как в миру,
Смеётся из Австралий кенгуру.
Болезни мира кенгуру те знал,
Иного даже зверь не ожидал.
Мы планы от Аллаха получали,
Когда что надо просто узнавали.
Всё знает лучше Генеральный Штаб,
А я - простой, обычный, баобаб.
К помело из Китая тяготея,
Такая вот обычная идея.
Мне не идёт, ведь Корифеем был?
Аллах Всевышний простоту любил.
Не стоит людям мира зазнаваться,
Там алгоритмом только - наказаться.
Аллах накажет и унизит их,
Смотрите лучше в мире, зверь затих.
К Манасу постепенно приближался,
В Полмиллиона нам рубеж сдавался,
Инша Аллах. И скоро оставалась
Незримого там малая что малость.

С94. На цифре Сто туда уже взорвёмся,
Инша Аллах. С печалью разминёмся.
Чтоб впредь её по свету не видать
И только на Аллаха уповать.
Предгория Поэзии бывали,
С Четырёхсот их Тысяч начинали.
До этого - Поэзии Равнина,
Её преодолеет лишь Мужчина.
Особенных что должен быть кровей.
Ты намекаешь, ты, что Корифей?
Я ни на что давно не намекаю,
А просто мысли в книге излагаю.
Как много ты таких в миру знавал,
Равнину эту чтобы побеждал?
Про Лопе слышал я, что был де Вега,
Доплыл, наверно, этого был Брега.
И если кто Манас один писал,
Компанию Испанцу составлял.
И зверь тут дикий как-то появился.
Транзитом? Да. И самоустранился.

С95. Зачем им это, чтобы уважали?
Все сделали лишь вид, "не замечали".
Зачем тогда мне к финишу стремиться?
Охота перед Богом отличиться.
Всё остальное - лицемерьем стало,
Иную коль причину выбирало.
Помимо Бога - в мире нет причин,
Что Кодексом обычным у Мужчин.
Риджалю Ллах, так в мире называли,
Хоть по-арабски мы не очень знали.
Мы не сильны и в русском языке,
Доплыть бы надо, в море и реке.
Короче, надо очень постараться,
Чтобы заветной цели добираться.
Заветной целью зверя стал Манас?
Храни, Аллах. Короче, не про нас.
Аллах - Заветной Целью что бывает,
Мурад - язык арабов называет.
И есть Мурид, Мурада что желал.
Желаний мало, делом доказал.

С96. Работа вдохновением пробрала?
У зверя много проще всё бывало.
Он просто бейты с Неба получал,
Своими те стихи не посчитал.
Другие где своими посчитали?
Примерно, так. Но Моцарта мы знали.
Что слышал музыку, её не сочинял,
Всё прямо говорил и не скрывал.
Чтоб императором той музыки бывать,
Аллах умеет людям возвращать.
Что ты посеял - это пожинал.
Зверюга пашет, сильно уставал.
Примерно, так дела его сложились,
Все позади давно и упростились.
Аллах Карим зверюге помогает,
Нагрузку непосильную Он знает.
Что знает лучше всех Своих рабов,
К ним Милосерд и вовсе не суров.
Чтоб Альхамду лиЛляхи мне сказать
И снова на Аллаха уповать.

С97. Где регулярный был чемпионат,
Потом навылет, проще во сто крат.
Плкй-офф мы стадий, что ли, добирались,
Где Горные Этапы начинались?
Не за горами - Восемьдесят Строк,
Доволен этим будет сам Пророк,
Инша Аллах. Зверюге постараться,
Включив автопилот, готов сражаться.
Где силы на исходе - побеждали,
Враги твои такое ж испытали.
Не ты один по миру уставал,
Устали есть сильнее, признавал.
Нам тушеваться вовсе не дают,
Пора сражаться, ведь Победа - тут.
К ней долго шёл, народ не соглашался,
Считая дураком, отмежевался.
И слава Богу. Был теперь один,
Со мной - Аллах, вселенной Господин.
Ещё Пророк, Печать что всех Пророков,
Был счастлив зверь ему не одиноко.

С98. Заветной целью это называть
И милостью Аллаха получать.
Ведь заслужить такое - ты не мог,
Седины старости так подвели итог.
Где Мекка позади уже осталась
И Хиджра, где Медина появлялась.
Её так долго ждал, не верил сам,
Но всё случилось, славой Небесам.
Что только Богу славу означает,
Что образ из поэзий позволяет.
Заветные бывают назначенья,
Хоть много было в жизни упущенья.
Аллах Великий часто нас прощал,
Чтоб только на Аллаха уповал.
Чтоб научить. Наука затянулась,
Однажды утром счастием проснулась.
Где Мэгги рядом, есть такое дело,
Со мной моё китайское помело,
Чтоб Альхамду лиЛляхи мне сказать
И только на Аллаха уповать.

С99. Что ж, надо постараться и добить,
Чтоб в Горные Этапы мне входить.
Одно к другому вместе собиралось,
Годами ждали, в Боге удавалось.
Аллаха Одного мне восхвалять
И только на Аллаха уповать.
Где повтореньем будет мать ученья?
Другие у меня тут положенья:
Коль лучшее открыто - повторял,
Замену делу вовсе не искал.
С вершины вниз не стоит нам спускаться,
Чтоб на вершине вечность оставаться,
Инша Аллах. И - дрогнула судьба,
И, наконец, вперёд пошла арба.
Так долго ждал, Аллаху я молился,
Тут получил и даже прослезился,
Шукур Аллаху снова чтоб сказать
И Альхамду лиЛляхом завершать.
Что лучшим выражением являлся,
Коран Аллаха этим начинался.

С100. Где Фатиха заветная бывала,
Что Бога Книгу миру открывала.
Сюда пришёл почти в изнеможеньи,
Молю Аллаха о Его прощеньи.
Готов Аллах рабов Его прощать,
За это надо Бога восхвалять.
За просто так мы Бога восхваляем,
Награды этим вовсе не желаем.
Но Бог даёт, ведь Милосердный Он,
Ещё Он - Щедрый, Свят, Могуч, Силён.
Бессилие чтоб зверя показать -
Достойно не способен восхвалять.
И с этим он давно уже смирился,
В душе не сдался, более стремился.
Я подошёл, Аллаху поклониться,
Аттахият прочесть и помолиться.
Аллах Всевышний, мира Милосерд,
Пред ним зверюга, раб обычный, смерд.
И долей этой был безмерно рад,
Со мной Аллах, где Розовый мой Сад...


Полмиллиона строк Ас-Сафи
Альхамду лиЛлях


С101. Мне стоит очень сильно постараться,
До - Миллиона чтоб быстрей добраться?
Наверно, так. Чего? Не отрицал?
Я просто на Аллаха уповал.
Я не пишу, а бейты получаю
И ничего в процессе не решаю.
Расслабиться и по теченью плыть,
Аллаха Одного мне восхвалить.
Аллах Карим, зверюге разрешает
И мир подлунный этим сокрушает.
Чему же быть, родная сторона,
Что из Медины больше не видна?
Аллаха будет где приоритет,
Не интересен был парад планет.
Не звёзды и созвездия решали,
За ними чтоб следили и гадали.
Аллах решает, признаки даёт,
Где знания не каждый наберёт.
Пока же буду зверем продолжать
И снова на Аллаха уповать.

С102. Мы гимны Богу раньше обещали
И строчкой этой планы выполняли.
Уж лучше так, чем ничего совсем,
Чтоб ждали "гениальности" мы тем.
Я, как поэт, доселе не сложился?
С тем был согласен, даже не стремился.
Поэзия - не зверя ипостась,
Что понимал давно уже карась.
И рыбе пресноводной он сказал,
Речная рыба вся спешит на бал.
Морская рыба вести не признала,
Великим очень зверя посчитала.
Не величайшим, здесь сомнений нет.
Но - входит в Тройку Самых. Вот секрет.
Я в Тройку Самых мира, что ль, входил?
Морской народ зверюгу удивил.
Не Лопе там и даже не Манас...
А кто они, Япония-Кавказ?..
Намёка даже зверю не давали,
Но кое-что, однако, проясняли:

С103. Размер произведенья - не решает,
Где Мастерство лишь чистое бывает.
Где Абсолютный был Чемпионат.
Один из них - Руми, мне говорят.
И Саади? Но точно я не знал,
Второго, больше, сам предполагал.
Руми там - точно. Здесь сомненья нету,
Чтоб Маснауи узнали мы конфету.
Но я-то к ним откуда попадал,
Хотя второго даже и не знал?
Руми, к тому же, тоже не поэт,
Что выбрал средством, знает белый свет.
Про ранги в Тройке Самых я не знал,
Хватило выше крыше мне, молчал.
Но лучшим среди нас тот третий был,
Чьё имя от меня Аллах сокрыл.
И впредь узнать нельзя, не скажут мне,
Остаться в тайне, зверю на коне.
Тумены Субудая ожидали,
Авансом, что ли, зверю выдавали...

С104. И Легионы, что с Бахчи Султанов,
Сказали тоже, более чем прямо...
Что ж, Горные Этапы начинались
С нокаутов, знамения сбывались.
Чтоб меньше дальше зверю говорить,
Что удивлён, хоть не смогли сразить.
Или поэзию он вовсе не ценил,
Оцепенеть? Возможно, я забыл.
Система не его координат.
Но есть нюансы дела, говорят.
Аллах такое зверю выдавал?
Конечно. Тут зверюга воспылал.
Неважно что зачем даёт Аллах,
Что Бог Единственный для всех во всех мирах.
Коль от Него - всё драгоценным стало,
Что Самым Драгоценным лишь бывало.
Теперь проснулся зверя интерес -
На максимум. Чтоб ожидать прогресс.
События? События случались,
Компактно очень в бейтах размещались...

С105. Не понял даже я, чтоб начинать,
В себя прийти приходится опять...
Мне стоит, как напитку, настояться?
Рвхикъ Махтум?.. Откуда делу взяться...
И надо просто дело продолжать,
И на Аллаха в сердце уповать.
Юдоль мирская утомлять умела,
И я устал, кому какое дело.
Ведь должен быть сильнейшим я опять?
С чего бы вдруг? Мне надо лишь писать.
Победой Сам Аллах нас наделяет,
И сила человека не решает.
Как часто гордых сильных унижали,
Такое в жизни часто мы видали.
Усталость в старость лет, что знать давала,
Была приятна и не возмущала.
На старость лет такое полагалось,
И до Манаса мало оставалось.
Чуть менее там Тысячи опять,
Коль строками нам дело посчитать.

С106. Пятьсот Одна где Тысяча бывала,
Там Ас-Сафи Кыргыза обгоняло.
Примерно, так, чтоб дело облегчать,
Привыкли мы давно уже писать.
Хотя признанья мира не узнали?
Аллаху и Пророку мы писали,
Аллаху Акбар. Тем закончен сказ,
Всё просто где, Япония-Кавказ.
Мне стоит побыстрее чуть бывать,
Чтоб скорость бесконечно набирать?
Я не уверен и пока не знал,
И снова на Аллаха уповал.
Чтоб рифма эта, наконец, приелась?
Мне нравится, и сердце отогрелось.
Что упованья органом бывает,
Но телу средство, нет, не запрещает.
И что же правит миром нас спросили,
Вопросом этим сильно удивили.
Спросили б мудрецов, я понимал,
Откуда в эти списки зверь попал.

С107. Старался марку он стихом держать
И сильным мира даже подражать.
Поэзий сильным мира, замечаете,
Не зная всех деталей, ой, не хайте.
Мне сила, как-то раз, в миру сказали
И с Александра речи начинали.
Конечно, был в миру и Чингисхан,
Неслабый очень, скажем так, каган.
Хоть Тамерлан мне более по нраву,
Чтоб посадить берёзу не в дубраву.
И Рима цезарей, конечно, тоже знали.
Но - всё прошло, и все там умирали.
Гробницы фараонов им не знать,
Чтоб после смерти людям забывать.
Про этих помнят, хоть и маргинально,
Чтоб выражаться мне официально.
Историки их помнят и поэты,
Возможно, как-то иль, возможно, где-то.
Не сила ты, короче, нам сказал?
Тогда деньга, наверно, правит бал.

С108. Банкира подозвал Наполеон,
Платить ты будешь, молча принял он.
Где коммерсанты сильному платили
И этим в мире нас не удивили.
Так, может, информация решала?
Красива деза, верили ей мало.
Иль знание священное, хранило
В миру раба, особенная сила?
Что знанье правит миром - не слыхал,
Аллаха я Правителем назвал.
И почему ж тогда несправедлива
Мирская жизнь, укором молчаливо?
Мы предыстории у дел, увы, не знали,
Формально, лишь верхушку увидали.
По ней - не судят, прямо я сказал,
Пещеру почитать их посылал.
Там про Хызыра и про Моисея,
Что не моя, а Бога лишь затея.
Всей тайны у судьбы нам не понять,
Особенно, из - Трио выбирать.

С109. Кто выбрал Бога - больше всех страдали,
Их в мире бренном очень испытали.
Чтоб доказали, был он не чужой
Аллаху вовсе, или проще - Свой.
И правил мира мы не изменили,
Их принимая, часто в небо выли.
Любить сей бренный мир, увы, нельзя,
Предельно просто в мире всё, друзья.
Что в помощь эгу в деле придавался,
Чтоб дух великий в теле убивался.
Тандемом этим дух так убивали
И вечной жизни напрочь их лишали.
Где жизнь мирская манит и травила,
И эгу, что внутри, тем подсобила.
Про Рай опять намерен я сказать,
Про муки Ада, чтобы устрашать.
Там будет и во-первых, во-вторых,
Чтоб со второго начинали стих.
Аллах рабам такое приказал,
Чтоб с эгом раб Его здесь воевал.

С110. Джихадом Величайшим то зовётся,
И мало там ценителей найдётся.
С чего бы вдруг? Аллах - всего Один
Творец у мира, мира Господин.
Он - Бог творений, и творил лишь Он,
Аллах Великий может и Силён.
Все остальные, что его рабы, -
Творить не в силах, в хомуты арбы.
Претензий в мире много хоть бывает,
Язычество за этим процветает.
Неверие, конечно, в мире есть,
И невозможно это не учесть.
Но худшим - эга власть в миру бывала,
Тягчайшим самым из хадиса стало.
Где страсти эга - был такой "божок",
Что ненавидит более всех Бог.
Из всех на свете в мире истуканов
И идолов, сказали зверем прямо.
За этим эго ненавидел я,
Местоимений впредь не знать, друзья.

С111. Где - я, моё, меня - то эга речь,
Чтоб наблюдать и сердце так сберечь.
Моё же эго - убивал Аллах,
Что Бог Единственный для всех во всех мирах.
За этим речь в стихах мне облегчали,
Местоименья больше не мешали.
Чтоб Альхамду лиЛляхи мне сказать
И снова на Аллаха уповать...
Теперь, во-первых. Чтобы не забыть.
Мне кое-что велели объяснить.
Где Ада муки сказкою считают?..
За между прочим их предупреждают...
Ад - не такой, чтоб людям не бояться,
Привыкли что свободно тусоваться...
Мазками даже если описать,
Не сможем храбрецов мы отыскать...
С чего бы начинать такой рассказ,
Чтоб коротко и было в самый раз.
Чтоб речи эти мы не затянули,
Чтобы "святоши" мира "не уснули"...

С112. Уснули? Ты о чём? Потом поймёшь,
Коли в метафорах не слаб, хоть не хорош.
В их жизни ничего не происходит
И снова "в море парусник уходит"?
Я так устал, чтобы стихи писать,
И надо про геенну рассказать?
Из Ада коль в костёр земли воткнули -
От радости и счастья там уснули.
На этом был закончен разговор,
Не утомлять, такой был уговор.
И Рай хорош, хотя всего не знаем,
И даже больше - мы не представляем.
Но ради Бога велено стремиться,
Намереньями чтоб определиться.
Любовь к Аллаху чтобы всё решала,
Расплаты Раем что не ожидала.
И Ада ради Бога не боится,
Такая светлая у них была страница.
Короче, цель - одна. Аллах бывал.
Опять я слишком сильно сокращал.

С113. Чтоб mad about you ещё сказать,
Возможно, это будет помогать.
Такая цель зверюге предстояла,
Опять мне Небо планы упрощало.
Остановиться и в себя прийти,
Быстрее чтоб Манас мне превзойти.
Последняя где Тысяча осталась,
Что долго очень в мире ожидалась.
Примерно так, наверно, мог сказать,
Чтоб снова на Аллаха уповать.
Куда ещё мне надо торопиться,
Когда пришла подобная страница.
И ситуация неясною тут стала,
Где величин обычные начала.
Ведь Ас-Сафи - не эпос, что бодаться?
Нам дальше надо просто продвигаться.
Аллаха повеленья выполнять
И просто бейты с Неба получать.
От этого вся критика бесилась,
Ведь к ней вниманья нет, всё упростилось.

С114. Сам по себе куда-то зверь шагал,
Вниманья вообще не обращал.
Здесь аномалия поэзии случилась,
Что Горными Этапами раскрылась.
В Горах иначе всё, здесь не Равнина,
Сюда придёт особенный мужчина.
Готов себе что вызов был бросать,
Велосипедом даже упрощать.
Где километры трудно проходили,
Иные здесь, особенные мили.
Что трудно очень в мире проходить,
Хоть Тур де Франс иль Джире в деле быть.
И время, словно, здесь остановилось,
Вершина не приблизилась и скрылась.
И каждый миллиметр здесь даётся
Особо трудно, зверь хотя смеётся.
Что в фаворитах сроду на бывал,
Но в Горные Этапы попадал.
Здесь трое в мире нас всего бывало,
История хоть многого не знала.

С115. Из прошлого и будущее есть,
Из будущего сам несу я весть.
Манас достиг, примерно, полагаю,
Испанца Лопе тоже в деле знаю.
И зверь дошёл, кавказский будет ас,
Чтоб на Востоке не скучал Манас.
Восточным асом тот Манас считался,
Где Западным был зверь, не обознался.
О чём ещё я должен здесь сказать,
Не знаю точно, бейты получать.
Вопросы и проблемы в чём бывали?
Мы слишком многим в мире помешали.
Как Фелпс мешал, круша Олимпиады,
Где чемпионы прошлых лет не рады.
Что Двадцать Две златые взял медали,
Хоть отродясь такого не слыхали.
И здесь, примерно, так. Иль хуже здесь?
Подумай-ка разок, прозанавесь.
Людей где зависть столь привычной стала
И никого давно не волновала.
 
С116. Чтоб к Истине приблизиться, дождаться,
Признать её и с мраком расставаться.
Где суть людей для мира появлялась,
Не актуальным всё сейчас считалось.
Мне не успеть и мимо стороною?
В Энею Субудаем шёл войною.
Бесчисленные, что ль, мои войска,
Взяла завистника здесь серая тоска.
Аллах даёт, Всевышний наделяет,
Как хочет только Он в миру бывает.
Да, мышкам жадным много сыра дал,
Но после смерти сильно наказал.
Где вечность бесконечности бывает,
И прошлый сыр из мира не решает.
Акценты нам свои определить,
Из Трио выбрать, больше не юлить.
И что же ты зверюгой выбирал?
Ковёр покажет, Азиат молчал.
Ведь после смерти быстро разберутся,
Откуда в мире чашечки и блюдца.

С117. Титаник утонул, как мы слыхали,
Туда билетов мы не покупали.
С чего бы нам билеты покупать,
Есть субмарина цели достигать.
Мы под водой, и миром не видали,
Спокойно мы до цели доплывали.
Никто про нас не слышал и не знал,
Аллах Великий до поры скрывал.
Дела Он делать лучше всех умеет,
То понимает всякий поумнее.
Не стоит беспокоиться опять,
Чтоб просто на Аллаха уповать.
Не хочет Он? И нам того не надо,
Гора там пусть мирская мармелада.
А шоколада ежели гора?
Не хочет Он - закончена игра.
Там бараката нет, уже не будет,
Не понимают это мира люди.
И к сведенью не будут принимать,
Чтоб мотыльками на костры летать.

С118. Аллаху все дела я оставляю,
За тем Победа, я не проиграю,
Инша Аллах. Энея зверя ждёт,
Что Субудаем двинулся в поход.
Чего ж в Энее хочет Субудай
Пока молчит, не знает карачай?
Приказы Бога лихо выполнял,
Не спрашивал, желания не знал.
Я сделал часть свою от всей работы,
Был рядовой, и не мои заботы.
Но маршалом себя ты, как-то, звал,
На старость лет, наверно, забывал.
Я - маршал, где создания бывали,
Пред Богом рядовыми мы стояли.
И лучшего там выберет Такъуа,
Такие у монады есть права.
С великими не стоит мне тягаться,
Позором всё закончится там, братцы.
Воды я тише, ниже я травы,
Где критики, конечно же правы.

С119. Не стоит в бренном мире баловаться,
Хотя иллюзии той скоро завершаться.
Я двигался и ускоренья знал,
И скорость света даже удивлял.
Казали мне, где вакуум царица,
Не для среды, где зверева светлица.
Быстрее света ты решил бывать?
Поклонником Эйнштейна не назвать.
И не старался даже с оным быть?
Ты с Нильсом Бором? Мне улыбку скрыть
С Аллахом и Пророком я, друзья,
Так старомодна вся моя стезя.
Чтоб снова о другом не заикаться,
С Аллахом и Пророком оставаться,
Инша Аллах. Субхана Ллах, Карим,
Тебя мы Одного боготворим.
И с эгом мы якшаться не желаем,
И только на Аллаха уповаем.
Хотя бы цель такая здесь была,
Аллах Великий делает дела.

С120. Ты не сумел? Могучий Сам Аллах,
Что Бог Единственный для всех во всех мирах.
Чтоб рифму эту снова повторять
И ранить мрак, а позже добивать,
Инша Аллах. Ужели, мы раскрыли
Все карты, мир подлунный удивили.
Не я те бейты, знаете, писал,
Чтоб что-то без приказа раскрывал.
Аллах хотел и делает дела,
Чтоб зверю долететь, летит Стрела.
Что пущена Аллахом так давно,
Такое чёрно-белое кино.
Не стоит выше меры загоняться,
Сил не жалей, где велено стараться.
Дистанциею силы рассчитать
И снова на Аллаха уповать.
Расчёты хоть полезными бывали,
Мы снова на Аллаха уповали.
Чтобы учесть, сознанье развивать
И снова на Аллаха уповать.

С121. Чтоб силы мы дистанцией узнали,
Решительными были, не стонали.
Судьба хоть била, чтобы испытать?
Ну что могу я Вам о том сказать.
Великих в мире тоже испытали,
Имама Шамиля мы вспоминали.
Пророка вспоминал, его Асхабов,
Ужасно что Особенных Арабов.
На этом фоне - маленький нейтрино
Страшенный зверь, что ясная картина.
Особо ничего не испытал
На этом фоне, молча признавал.
Чтоб дальше тоже место в мире знать
И только на Аллаха уповать.
Решительность, стремление спасали,
И, всё равно, на Бога уповали.
Чтоб раствориться и про мир забыть,
С Аллахом и Пророком только быть,
Инша Аллах. Предельные значенья,
Не вызывая мира изумленья.

С122. За сыром мира вовсе не ценил
Сей мир такое, потому почил.
Чего, мне мир такой, скажи, жалеть.
Ты - Сабля Бога, наказанья Плеть?
Аллах Один, Один Аллах решает,
Лишь это сей зверёныш понимает.
И что же самым ценным в мире стало,
Молва хотела знать и настояла.
Не стоит никуда мне торопиться,
Подумать обстоятельно, смириться.
Есть плоскость приложения вопроса,
Что ясно для меня, как водоноса.
Есть тварный мир, творением считался,
И есть Творец, Единственным остался.
Мы в тварный мир без меры углубились
И обманулись, в вечности забылись.
ЮНЕСКО для кого-то и ООН,
Чтоб зверю снова выйти в мире вон.
Иль люди, положенье что имели
В мирском сыру, чтоб нас они воспели.

С123. Короче, просто всё опять бывало,
Не тем не то монада выбирала.
Чтоб выбрать Рай иль ангелов? Учти,
Не мой что путь, читатель мой, прости.
Твоё стремленье, что в народе цель,
Откроет дверь или, хотя бы, щель.
И в - их глазах - ты что-то представляешь.
Где ты, зверюга, Бога выбираешь.
Пред Богом был я кто, простой вопрос,
Что понимает трижды водонос.
И кем же ты хотел пред Богом быть?
Простым рабом, помимо всё забыть.
И это самым главным почиталось?
Молва земная сильно рассмеялась.
Ну, что же, было мне не по пути
С такими в мире, фьючерсом учти.
И к этикету позже не взывай,
Я был дикарь, короче, карачай.
Всегда горазд народ земли пугать?
Язык такой им легче понимать.

С124. Под эгом что живут и не стеснялись,
И вида зверя одного боялись.
Чтоб рык не слышать, в жизни не встречать,
Но не готов я это обещать...
Я не хочу работать и устал,
За финишной чертою не упал.
И где тот финиш только Боже знает,
Что зверя в этом мире направляет.
Чтоб маслу чище в вечности бывать,
Приходится так долго мне взбивать.
Как дуралею свыше объяснили,
Добавив силы и благословили.
Где баракат Аллаха всё решает,
Тайсир с Тауфикъом зверю помогают.
Не стоит остановками грешить,
Чтоб крейсерскую скорость мне развить.
Что - максимумы - подразумевала,
Где топлива расхода было мало.
Ну, если так, то всё понятно тут,
Вдали где максимальной зверя ждут.

С125. В - Тринадцать Лет - мне топлива залили,
Заранее, при том, предупредили.
Чтоб классиком великим Бога стать,
Эксперта должность тоже получать.
Чтоб стал зверюга - Океан морей,
В простонародье, просто Корифей.
Аллах хотел. Зверюга подчинился,
Среди поэтов мира очутился.
При том, что был он вовсе не поэт,
О чём наслышан весь подлунный свет.
Надлунный мир так, вроде, не считает,
И это Азиата удивляет...
И лень тянула, и на дно звала,
Такие тут простецкие дела.
Где зависть мира в кучу собиралась
И концентратом тоже почиталась.
В Пророка алгоритмы попадать,
Хоть краешком рубахи испытать.
Задачи миру сильно усложнял?
Всего не понял, плохо понимал.

С126. Где высочайший строят небоскрёб?
Не понял я, петрушка и укроп.
В - Два с Половиной - Лопе посчитал
Ты Миллиона строк, не понимал?
Чего я должен был там понимать,
Коль написал Испанец, признавать.
Где слабаки чужое вслед топили,
Такое дело зверю запретили.
Не должен быть я в мире всех сильней,
Хоть Океан морей, хоть Корифей.
На максимум я должен приложиться,
Ответ у Бога, лишь к Нему стремиться.
Не интересны мне поэзии дела,
Чтобы молчаньем речь моя цвела.
Наполеон арабов не боялся
И лишь спросил - сюда как он добрался?..
Отён и Санс, предместия Парижа,
Завистникв заныла снова грыжа.
Не должен в мире всех превосходить,
Акцентом лишь единственным прожить.

С127. Которым лишь Аллах Один бывает,
Зверюга это ясно понимает.
Мне до Манаса - Десять Лет давали,
Чтоб классиком у Бога засчитали.
В итоге, этим классиком я стал
И лишь Аллаха снова восхвалял.
В Три Четверти я срока уложился,
Чтобы Аллах Великий восхвалился.
Чтобы - Экспертом - через Сто бывать,
Шестьсот мне Тысяч надо набирать.
А не с Испанцем в старости тягаться,
Чтоб критику сильнее ухмыляться.
Ты сотню строк, что написал, яви,
Тогда узнаем мира селяви.
Короче, ты уверен - нету битвы
С Испанцем вслед? С обеденной молитвы.
Уверенность такая появлялась
От Бога в сердце, что ильхамом звалось.
Где математика - царица всех наук?
Пустого атеизма слабый звук.

С128. Позволю лишь для них я посчитать,
Общественность подлунную пугать.
По Тыще Две писать мне в день велели,
Что критики по миру тут присели.
За Год - недостижимый идеал -
Я за Семьсот из Тысяч насчитал.
Пускай, Пятьсот, где перерывы были,
Чтоб раненых в той битве всех добили.
Осталось мне в запасе сколько лет,
Всей математике вернули чтоб ответ?
Пять с Половиной. Далее считали,
Количество потерь врага не знали.
Пять по Пятьсот - Два с Половиной стало,
Сравниться с Лопе, вроде как, хватало.
Ещё Полмиллиона есть в запасе,
Что писаны сейчас, в едином разе.
Короче, Трёшник, мне врагов пугать,
Не злили чтобы зверя, впредь молчать.
Потенция такая, знай, бывала,
Небесного совсем Потенциала...

С129. Горазд, горазд подлунный мир пугать,
Приходится такое признавать.
... А если раньше путь я начинал?..
Отселе критик по ночам не спал...
Такая вот звериная работа,
Не знал что без болота бегемота.
И будет - за Манас - уже идти
Осталось тут чуть-чуть всего пути.
Мы, где-то здесь, примерно, с ним сравнялись,
Коль критики в подсчёт не ошибались.
До Тыщи Целой чтобы мне дойти,
Пятьсот Одна где Тысяча пути.
За этим - за Манас - там начиналось,
Где месть холодной миру подавалась.
Что, дескать, есть у них Махабхарата,
Что Азиату, ой, "великовата".
И где она теперь у них бывала?
Общественность их критиков молчала.
А наших вовсе в деле не видать,
Не склонны Ас-Сафи что защищать.

С130. Даст Бог, без них мы в деле обойдёмся,
Чего темнить, "мы все - свои, сочтёмся..."
Угрозой это склонен я считать,
Чтоб просто бейты с Неба записать...
Где выгодами дело описали?
Здесь выгод вовсе мы не наблюдали.
На тот момент, я - умер и забыт.
И где тут выгоду узрели все, пиит?
Я не темнил и прямо говорил,
Чтоб вспомнил мир подлунный, не забыл.
Слова свои не стоит забывать,
Чтоб Богу не пришлось напоминать.
Моё явление, короче, отменилось,
Всё максимально в Боге упростилось.
А вот для них - совсем наоборот,
Всё усложнилось в максимум, народ.
Чего хотели - то и получили,
Заранее их всех предупредили.
Строке чтоб больше строчек помещать,
А зверю на Аллаха уповать.

С131. Куда же деться и куда стремиться,
Коль на вершине мира очутиться.
Про статус-кво, наверное, слыхал,
Теперь держи, коли сюда попал.
Придерживаться надо мне порядка,
Заполнилась старинная тетрадка.
И будешь продолжать ещё писать,
Чтоб снова на Аллаха уповать.
Где речи зверя многих так смутили,
Смели всё прочь, смешали и забыли.
Опережая. Тем враги и пали,
Что прыти тут такой не ожидали.
Навстречу, квинтэссенция удара,
Не знаю сколько лунок там до пара.
Бейсбол и гольф не очень понимал,
Но выбрал регби, регби выбирал.
И так же напролом идёшь в миру,
Смеётся из Австралий кенгуру.
А что ещё зверюге оставалось,
Всё игнорировать общественность пыталась.

С132. По сторонам чтоб больше не смотреть,
С Аллахом и Пророком быть хотеть.
Аллах нам алгоритмы назначает,
Идти путями мира помогает.
Путеводитель стал зверюга-ас,
Выходит так, Япония-Кавказ.
Всю географию планеты назубок
Он выучить, Аллаха волей, смог.
Чтоб в карты мира больше не глядеть,
Быстрее чтоб Стрелою долететь.
И в навигаторах он больше не нуждался,
Аллах Великий снова постарался.
Возмездья абсолютным стал клинком,
Задумался тут трижды водоём.
И публику не станет привлекать,
Не стоило простых людей пугать.
Простые люди зверя на боятся,
С Аллахом в шоколаде, признаваться.
А вот плохим, наверно, поделом,
Задумался тут трижды водоём.

С133. И надо снова далее идти,
Забыли чтобы тернии в пути.
Обычай мира прежним оставался,
В таком чтобы никто не сомневался.
Где суть за сутью в мире появлялась,
Найти своё, с Аллахом быть старалась.
Тот навигатор не у всех бывает,
Монада редко это выбирает.
Где бренный мир был в тренде, не ушёл,
Он основным посылом отошёл.
И редко в этом мире Рай желали,
Про праведников мы хотя слыхали.
Устал, наверно, это объяснять?
Наверно, нет, и буду продолжать.
Хоть смысла это дело не имело?
Со мной Аллах, китайское помело.
Мне велено такое повторенье
Простое очень, не нравоученье.
Где люди философии искали,
Мы с Богом и Пророком пребывали...

С134. Понятны все понятные значенья
В дремучий лес, где эга злоключенья.
Себя готово "богом" лишь признать,
Чтоб духу с этим эгом воевать.
Сидело что внутри и не сдавалось,
Чтоб месть опять холодной подавалась.
К чему учиться и к чему стремиться,
Чтобы "божком" для мира объявиться.
Примерно, так, и нужен с эгом бой,
Так ненавистный миру под луной.
Сообщниками эти два бывали,
Об этом мы не раз уже сказали.
Не стоило мне снова мир учить?
Я не учил. Велели повторить.
К тому же, я совсем не педагог,
Поверить в это мир уже не мог.
Ну надо же, какое состоянье,
Из невесомости былого расстоянье.
Я и не ждал. И, всё ж, не педагог,
Учить мне неохота, видит Бог.

С135. И надобно немного отдохнуть,
Чтобы продолжить долгий этот путь.
Манасу вслед ты сможешь отдыхать?
Навряд ли это, следует признать.
Обычно, вслед такому шли авралы,
Которых повидал уже немало.
Пока досюда, скажем, добирался,
Чтоб план Аллаха в мире исполнялся.
Аллах решает, надо признавать,
Расслабиться, на Бога уповать.
Про средства и творения забыть,
С Аллахом и Пророком только быть.
Быстрее чтоб до цели добираться,
С Аллахом и Пророком оставаться.
Субхана Ллах, ещё Аллах Карим,
Тебя за всё опять благодарим.
И в ноты эти вновь не попадая,
Стараюсь петь, все гимны забывая.
Хватило - ля иляха илля Ллах,
Что Бог Единственный для всех во всех мирах.

С136. Я в диссонансы, мимо цели, злился,
Но план Аллаха зверю пригодился.
Течением чтоб Океана плыл,
Помимо Бога всё уже забыл.
Такая концентрация случалась,
От мрака ничего не оставалось.
Приходит Свет, и мрак не оставался,
Ведь нет его, иллюзией считался.
Так грубо с мраком чтобы говорили...
Мне приказали, бейты подкрепили.
Мне нужно меньше в мире говорить,
Чтобы успеть, чтоб силы сохранить.
А силы сохранить нам было надо,
Не танцевать ночами до упада.
Ведь ждёт ещё далёкий очень путь,
Инша Аллах сказать ты не забудь.
Чтоб этикет Аллаха соблюдали,
Конечно, да, инша Аллах сказали.
Что ж, Субудай, Тумены все стоят,
Вторжением в Энею все горят.

С137. И сколько раз уже туда вторгался,
Чтоб план Аллаха в мире выполнялся.
Где уговоры нам не помогали,
По праву справедливости не дали.
По праву силы будем дальше брать,
Чтоб снова на Аллаха уповать.
А, может, им оставить было надо?
Не слышно, где Туменов канонада.
Где слышен только грохот лошадей,
Аллаху Одному опять видней.
Я не успел так многого, наверно,
Что заявляю снова правоверно.
Зато успел Аллаху послужить,
Аллаху Акбар, чтобы не забыть.
И маршала на Небе мне давали,
В поэзию поэтов погружали.
А, с виду, был всего обычный зверь,
Не знающему в мире всех потерь.
Потери есть, ужасно отрезвляют,
Их потому так, видно, называют.

С138. Потери были, коим впредь не быть,
Инша Аллах. Не буду торопить.
Немного до Манаса остаётся,
Чтобы узнали где восходит солнце.
Чтобы узнали где оно садится,
Энея зверю более не снится.
Зверюга там, на месте, чтобы снилось,
Решение Аллаха воплотилось.
Мне надо постараться и успеть,
Стрелой Аллаха в цели долететь.
Тумены Субудая наступали,
По миру их, конечно же, не ждали.
Сумел он Субудаем это скрыть,
Чтобы Пророку Бога угодить.
Прицельным наступление бывало,
Заранее все цели получало.
Что - не Табук, - нам велено скрывать,
Ненужные потери избежать.
Ненужные для всех уже сторон,
Чтоб не считали в небесах ворон.

С139. Готовиться заранее где надо,
Я ожидаю горы шоколада,
Инша Аллах. И далее нам плыть
До Порт-Кале, задачи не забыть.
Не думай и пиши, как получалось,
Тебе такое с Неба разрешалось.
Я - неудобен, это понимаю,
Приказы я Аллаха выполняю.
Нет личного, чтобы вражде той быть,
Готов я всё, коль надо, позабыть.
Аллаху надо если, а не мне,
Океанической положено волне.
И субмарину приплети ещё,
Чтоб стало выше крыши горячо.
Почти добрался. Бейты не считать
И только на Аллаха уповать.
А без Него - мне ничего не надо,
Не в тренде и гора из шоколада.
Последним бейтом мне чего спешить,
Не стоило народы мне смешить.

140. Не клоун цирка, как они считали,
Под куполом увидеть не желали.
Аллах им показать не пожелал,
Не на размен зверюгу Он держал.
А для чего, гадал земли народ,
Что ничегошеньки давно уж не поймёт.
Не стали тут народу объяснять,
Завесы тайны не приподнимать.
Ведь тайна для того существовала,
Чтоб мало кто разгадку понимало.
Из века в век она передавалась,
Так неразгаданной, в итоге, и осталась.
Про зверя это? Видимо. Видать.
Не ясно много. Чтобы утверждать.
С чего бы здесь так ореол сгустили?
Ведь пройден был Манас, они забыли.
Чтоб ореол у тайны поддержать,
Загадочным чтоб зверя посчитать.
Загадочный? Аллаха в мире сила,
Что к Субудаю так благоволила...

С141. Всего не знаю, просто я шагаю
И только на Аллаха уповаю.
Я продвигался хоть не шатко, валко,
Не донимала сырная скакалка.
Аллах облегчил зверю все дела,
Чтоб суть стремилась, целью всё смогла.
Где цель давала силы продвигаться,
Мы слышали, не стоит удивляться.
Что мотивацией сегодня называли,
Мы силой духа раньше понимали.
Где тело отказалось, дух идёт,
Сломивши эго, удивлять народ.
Непросто очень это в мире было,
Перебороть себя, чтоб удивило.
Респект такому, мира уваженье:
Причиной коли Бог - моё почтенье.
Где эго хитрое не сдастся просто так,
Что понял даже я, такой дурак.
События от Бога лишь случались,
Терпению учить, и мы старались.

С142. В осадок люди быстро выпадали,
Хоть химию учили и не знали.
Их удивленью в мире нет конца,
Не выступаю в роли их истца.
Пайцза у зверя счастлива бывала,
Что просто в мире Бога восхваляла.
Фираса помогает, как рентгеном,
Не наклониться в бури мира креном.
У субмарины плюсы где бывали,
Мы чётко много в деле различали.
До понимания далековато было,
Хотя иллюзия такая нас манила.
И кто ж тебя Экспертом называл?
Пока никто. И не претендовал.
Но стоит Тысяч мне Шестьсот набрать -
Экспертом в Небе будут называть.
Пока же - классиком у Бога - зверь бывал,
Претензии особой он не знал.
Здесь Десять Лет судьба всего давала,
Полмиллиона строчек чтоб писала.

С143. В Три Четверти того мы уложились
И, альхамду лиЛляхи, поместились.
Два года с лишним нам запас давался,
Хоть часто я о том распространялся.
Мне надо продвигаться и идти,
Совсем чуть-чуть - Манас чтоб обойти.
Пятьсот там Тысяч и ещё чуть-чуть,
Что облегчает зверю в мире путь.
И где же темы новые набрать?
Есть Небо, чтобы бейты присылать.
Ты - Кюль-Тегин, что ль, сыном что у Неба,
В эпоху где нет зрелища без хлеба.
Он кулом Неба, вроде бы, считался,
Читал я, как-то раз, иль обознался.
Был в тюркологии, короче, ни бельмеса,
Хотя лютует жёлтенькая пресса.
С чего бы, ты скажи, ей лютовать?
Им тоже надо что-то написать.
Мы понемногу в степи продвигались,
На Шесть Фронтов сражаться обещались.

С144. И раньше тоже я всего боялся,
Но только на Аллаха полагался.
И силы Небо тоже мне даёт,
Чтоб не сдаваться, двигаться вперёд.
Так много раз мне бросить всё хотелось,
Аллах помог, и всё перетерпелось.
И как ещё мне это объяснить,
Лишь остаётся Бога восхвалить.
Чтоб братья лучше дело понимали,
Сказал как Бакъир, мы напоминали.
Родные кровью, духом что родные,
Из гвардии Пророка накладные.
Чтоб восхититься и слезу пустить,
И снова мне Аллаха восхвалить.
Мы потихоньку двигались, страдали,
Но только на Аллаха уповали.
Рабов Своих что в мире испытал,
Был Милосерд, прощение давал.
О том прощеньи мы Его молили,
Хотя, конечно же, его не заслужили.

С145. Не по заслугам наш Аллах даёт,
Щедрейший Самый, чтобы знал народ.
Терпению нам надо научиться,
За этим перевёрнута страница.
Я постарался, силы приложил,
Хотя лентяем безнадёжным был.
И это тоже надо признавать,
Где небо есть у сокола летать.
И как же с соколами мне тягаться?
Вопросы, чтоб вражине ухмыляться.
Но зверь - известный в мире водонос,
Хватить должно, чтобы закрыть вопрос.
Коль знали водоноса Сулеймана,
Чтоб просыпаться зверю утром рано.
До поздней ночи не ложиться спать
И только на Аллаха уповать.
Я не успел, хотя не оторвался,
Но снова на Аллаха полагался.
Чтобы в Аллахе только преуспеть,
Довольством Бога в цели долететь.

С146. Я гимны Богу, что ли, тут слагал?
Я обещался, клятвы выполнял.
Пора с Небес на землю мне спуститься?
Открыта, перевёрнута страница.
Не стоит мне стремиться, отставать?
Готов я проще старость проживать.
Всё доказал, от мира отвязался?
Возможно, новый план уже спускался.
Я по теченью Бога в мире плыл,
Все океаны заново открыл.
Лишь для себя, другие дело знали,
Но зверя все ничуть не порицали.
Реликвии из прошлого хранятся,
Что внукам зверя скоро пригодятся.
Был Азиат, Тумены в бой водил,
Энею Субудаем чтоб склонил.
Без надобности мне она бывала,
Но воля Бога это пожелала.
Без личного мотива шёл, учти,
И строчки выше, всё-таки, прочти.

С147. Я не захватчик, хоть и Азиат,
Не мстить пришёл, как книги говорят.
Ужели, отраженье увидали
Своё они? Не думали, не ждали.
Но воле Бога просто подчинились,
За этим мы в Энею углубились.
Ещё немного, и падёт Манас,
В Энею отправляться мне, как раз.
Хоть дальше нас Япония манила,
У Окинавы где особа сила.
И Поднебесная зверюгу ожидала,
Китайское помело что рождала.
Ещё немного, чтобы не устал,
Чтоб боевым конём уже не пал.
Мне надо дожидаться, побеждать,
Подлунный мир Аллаху покорять.
Хоть отвращенье Боже испытал,
Зверюгу для чего-то посылал.
Зверь не спросил. Приказы выполнять.
Так точно, есть. И далее шагать.

С148. Пора уже до цели добираться,
Не стоило без дела мне слоняться.
Я не слонялся, время потерял,
О чём я позже часто размышлял.
Я сожалею, многое случилось,
И воля Бога в мире воплотилась.
Чтоб мог я о прощении молить
И Одного Аллаха восхвалить.
Я уклонялся, но судьба ждала,
Что Волей Бога делала дела.
Мне раньше надо было покориться?
О чём жалеть, есть время, помолиться.
Кто страсти победил - вознёсся в небо,
Японцев сога и корейцев тэба.
Аллах Великий всё рабам даёт
И после пробужденья в гости ждёт.
Мой стих изыска вовсе не имеет?
Он был простым, зверюга разумеет.
Не станет он в чемпионат тягаться?
Не знаю всех ответов, отмолчаться.

С149. Похож ли на кого, того не знал,
Я просто бейты с Неба получал.
Бурейда на пути что показался,
Ужели, до Медины я добрался?
Аллах Карим, Къуддус, Субхана Ллах,
Что Бог Единственный для всех во всех мирах.
И Хиджра этим зверя завершилась,
Осталась Мекка позади, сокрылась.
Где начинался новостей этап,
Где был зверюга Бога верный раб.
Особенным, конечно, не считался,
Претензий не имея, признавался.
Как мало нас Медины добиралось,
Метафорою в бесконечность мчалось.
Нет выхода? Аллах бывал всегда,
За этим зверя так течёт вода.
Иллюзий не имея, просто жил,
Аллаха и Пророка полюбил.
По максимуму он всего достиг,
Нашёл исток, из вечности родник

С150. Я упустил, так люди говорили,
Не зная ничего, всё упустили.
Я говорил, не раз предупреждал
И порцию всех критик получал.
Отстав уже, чтоб мир, не докучавший,
Забыл меня, не солоно хлебавший.
Я выход знаю, чтоб с собой не звать
И сути снова дело оставлять.
Она зовёт, она всегда решала,
А Книга Неба просто записала.
Что будет после, нас не заставляли,
А наперёд весь выбор сути знали.
Чтоб звать судьбою, на себя пенять,
Не Бога снова тупо обвинять.
Есть Ад, конечно, где-то будет Рай,
И снова сутью только выбирай.
Чтоб выбрать Бога. Бога Одного,
Хватило зверю мудрому того…
Япония, пускай, или Кавказ,
Но, где-то здесь, мы обошли Манас.

501 тысяча строк окталогии «Ас-Сафи»
Альхамду лиЛляхи Раббиль гъалямин