Мои воспоминания часть3

 Диплом я защитил 23 февраля 1968 года. Стал инженером -физиком. На "В" факультете я изучил 3 тома Фихтенгольца, на "А" факультете 5 томов Ландау- Лившица. Стал физмат специалистом широкого профиля. Моя специальность была обозначена как- вакуумная техника электрофизических установок(эфу).
 ЭФУ- это не только ускорители, это еще- термоядерные установки- токомаки, стеллораторы и др. Их мы тоже изучали 2 семестра. Тогда еще верили, что мы зажжем термояд. Но прошло 60 лет и мечты остаются мечтами. А вакуум- это необходимый элемент этих установок.               
 Как я уже говорил, меня направили в ИАЭ- Институт Атомной Энергии имени Курчатова. Я сказал - это для меня- далеко. Мне объяснили, что есть хорошие места и плохие. И так как я хорошо окончил МИФИ меня направляют в хорошее место. Обычно оклад начинающего инженера был равен 120 рублей, у меня он был-130 рублей. Но единый проездной на месяц стоил -6 рублей, (проезд в трамвае стоил 3 копейки,
в троллейбусе 4 копейки, в автобусе и на метро 5 копеек,) и я добирался до ИАЭ по схеме- автобус -метро-автобус. На дорогу уходило 2 часа 30 минут в день, из них в метро 1 час 10 минут. За месяц  это  50 часов, из них 23 часа в метро. Это, конечно, перебор. Это я понял сразу, но почему то, с дуру, согласился.
 Сначала я занимался модернизацией элекростатических ускорителей Ван де графа, затем циклотрона. Он стал изохронным. Энергии ускоряемых ионов были увеличены в два раза. Появилась возможность производить широкий класс изотопов. Мне присвоили
звание кандидата технических наук (к.т.н.).
  Я защитил кандидатскую диссертацию.  Этот день мне не забыть-05.03.1980 г.
Тема моей диссертации - формирование магнитного поля изохронного циклотрона и исследование устойчивости орбит ускоряемых в нем ионов. Предложенная мною магнитная структура обеспечивала устойчивость орбит и изохронность ускорения ионов. Она была красива и технологична. Теория устойчивости орбит - краеугольный камень в теории ускорителей элементарных частиц. Устойчивость орбит планет солнечной системы волновала еще великого Ньютона.
 Начальником группы я стал до этого- 01.10.1974 г. и мой оклад стал-220 рублей. (Мороженое - эскимо на палочке-  стоило 11 копеек, бутылка пива 28 копеек.) С 01.01.1986 года я стал  старшим научным сотрудником с окладом -300 рублей. И начал делать докторскую диссертацию- подготовил проект дальнейшего увеличения энергий ускоряемых ионов. Заменой обычной обмотки на сверхпроводящую и созданием новой магнитной структуры изохронного циклотрона. Но, к сожалению, после Чернобыльской катастрофы финансирование проекта было прекращено.
  Хотелось бы отметить еще одну ошибку которую я совершил- это переход в старшие научные сотрудники. В 1986 году я отдав должность начальника группы, получил долгожданные 300 рублей, став старшим научным сотрудником - (снс),  так как начальникам групп за степень не платили, только научным работникам. Мою должность, нач. группы, завлаб отдал моему бывшему подчиненному, сказав мне, что я делаю большую ошибку.
 А в 1988 году начальники групп стали получать 320 рублей, без всяких степеней.
С учетом выслуги - а это двойной оклад - 640 рублей, а ее платили в декабре, получалось 373 рубля,
а у меня только 333 рубля, так как коэффициент выслуги у снс  не 2, а только 1.3. Получилось, что я сам себя обманул.
 Я заметил, что руководство постоянно меняло правила игры - то больше получали инженеры, то наоборот - научные сотрудники.
Мне нанесли тяжелый удар. Такие ходы руководства просто убивают.
Они снова изменили правила игры, перетянув одеяло на себя. Я в 1980 году  отказался от 240 рублей, которые мне предлагал завлаб, С выслугой лет ,ее мы подучали в конце года - это двойной оклад-480 рублей, я получал бы 280 рублей, но я отказался, оставшись на 220 р. С  этого момента я стал проигрывать. Лишь указ Б.Н.Ельцина о пятидесяти процентной надбавки к окладу за ученую степень в 1993 году, ненадолго поддержал меня, теперь надбавку за степень стали платить и начальникам, а не только научным работникам. Но скоро от тарифной сетки отказались и я потерял всякий интерес к работе.
 Хочу поделиться еще одним наблюдением. Это я об иногородних студентах. У многих из них задачи, как оказалось, были сложнее. чем у москвичей. Многие хотят "взять" Москву, т. е. остаться в ней. Приведу конкретный пример- в нашей группе, из 20 человек, иногородних было 6 человек. Двоих направили в Протвино, остальные четверо, на пятом курсе женились на москвичках. У двоих жизнь сложилась нормально, а вот двое оставшихся - женились, получили московскую прописку и через год развелись, отсудив себе по комнате. А, вроде, были хорошие ребята. Так, что девочки делайте выводы.
         
 Но чернобыльская катастрофа и перестройка Горбачева все кардинально изменили.
ИАЭ вылетел из СРЕДМАША, нашего директора - академика А. П. Александрова, президента Академии наук похоронили не у Кремлевской стены, а на  Митинском кладбище. Я однажды столкнулся с ним - лоб в лоб, на лестнице в Главном здании - он опускался, я поднимался. Ростом он был с меня, у меня- 176 см, запомнился его большой, лысый череп. Была неправильно рассчитана кривая реактивности ядерного реактора. Тогда еще не было ЭВМ уровня БЭСМ-6. Кстати, в МИФИ реакторы изучали на "Э" факультете. Там у меня, как и на "Т" факультете было много друзей, все они, как и я были самбистами. "Э" факультет - здесь изучали реакторные установки, "Т" - факультет теоретической и экспериментальной физики.
 С 1991 года стали платить смешные деньги, на свою новую  ельцинскую зарплату я мог добраться до института и обратно домой, и сходить в институтскую столовую пообедать, и все. Чтобы купить картошку я ходил на овощную базу, там она была дешевле. У меня большая часть зарплаты уходила на дорогу. Я, как и раньше, добирался до ИАЭ по системе автобус- метро - автобус, но теперь из района Ховрина. Я стал ездить зайцем везде, где удавалось, даже на метро, было очень тяжело. Это были ужасные годы, двое моих друзей просто отбросили копыта - у них были дети. У меня детей не было - остался в живых. Будь прокляты все эти перестройщики. Единственная радость сегодня, что главные перестройщики сдохли. Иногда деньги просто не платили, но требовали ходить. Аналогичная ситуация была и у моей жены. Тарифная сетка 1992 года тоже научную степень не учитывала. Кандидаты  и доктора наук в РНЦ КИ стали получать зарплату на уровне уборщиц, а руководство страны, что то болтало о достижениях  российской науки.
 В Протвино ситуация была еще хуже. Там намечалось запустить коллайдер, типа того
который находится в Европе, в Церне. Уже был закончен туннель длиной 20 км, устанавливались сверхпроводящие магниты. И вот финансирование закончилось...

 Хочу еще сказать пару слов об ИАЭ. В МИФИ мне сказали правду. ИАЭ -"хорошее место", многие мне завидовали, что я попал туда. Мне очень нравился он -  огромная территория - километр на километр, превосходная библиотека, сад в центре - в 1972 году я набрал в нем бумажный мешок яблок и мы ели их до конца года. (Сада сейчас нет, его ликвидировали в 1985 году). .В 1972 году была вспышка нейтронов на критических сборках и охрана ИАЭ яблоки не стала собирать, как это она обычно делала. В саду росли не только яблони. А я в те  годы расчеты вел на ЭВМ БЭСМ-6  и каждый день ходил в здание, где стояла эта ЭВМ через сад, рядом было здание библиотеки. Это были мои лучшие годы в ИАЭ. От нашего здания до здания БЭСМ-6 было метров 500.
 Рядом с нашей комнатой, где мы сидели находилась комната, которая была кабинетом Берии, он курировал решение термоядерной проблемы- создание термоядерной бомбы. Для этого и был нужен наш циклотрон. Изучались ядерные реакции на легких ядрах  - главных компонентах этой бомбы.
Напомню, в атомной бомбе главные компоненты- уран или плутоний, тяжелые элементы, здесь проходит реакция деления. Поэтому здесь нужен реактор. В термоядерной бомбе протекает реакция синтеза. В обеих случаях реакция проходит в виде взрыва.  Нравился мне и "домик" И.В.Курчатова, (похожие дома академиков стоят  на Пехотной улице), недалеко находился и первый в Европе ядерный реактор.
 На елках ИАЭ жили филины.
 Но главное это люди. Я был лично знаком с десятками докторов и кандидатов наук, которые работали в РНЦ КИ и добрую память о них я храню до сих пор. Как и о рядовых сотрудниках, с которыми проработал долгие годы, многие из которых, как и я, окончили наш славный МИФИ. Воспоминания о них, как говорится, греют душу.
 Жалко только, что не зажгли термояд. А так надеялись...
 
 Я автор и соавтор 70 научных трудов. Имею ведомственные награды.
 С трудом, но в 1999 году получил Ветерана труда, тогда же в возрасте 55 лет  я
 стал пенсионером, так как работал во вредных условиях. В 2016 году я уволился
 из РНЦ КИ по собственному желанию,