Под одеялом

Кольцом крепким связаны руки.
Мы в обруче адской разлуки.
Для нас больше мира не стало…
От голода под одеяло…
Так тихо секундные стрелки,
А мне, как об стену тарелкой!
Вчера еще к хлебу бежала,
Вчера  еще  мама ласкала...
И грелась об мамочку-грелку!
Теперь я одна…и тарелка…
На улице я очень редко...
В окошке лишь голые ветки.
И птичек давно я не слышу…
Такое в газетах не пишут…
Рукой поищу под подушкой,
Запрятанный  мной к жизни лучшей,
Послушаю и сожму крепко,
Как фантик хрустит от конфетки.
Тоска…Я встаю уже редко.
Приходит старушка-соседка.
С руки ее, смоченной пайки,
Я с ложки глотаю: «Ешь, зайка.»
И солнышка в комнате мало…
И крыса в углу пробежала…
«И так не могу все взять в толк я!
Мы кто сейчас зайцы иль волки?»
 «Не звери мы, люди мы, слышишь?»,
- Сказала старушка с одышкой…
Мы все, детка, Божии твари,
Но Бога любить перестали.»
И ложка со звоном упала…
Старушка дышать перестала.
И добрые старые руки
Повисли, им нет больше муки…
Я что-то кому-то кричала,
Но, видимо, только шептала.
И снова, как к маме прижалась,
Я спряталась под одеяло…
И мамины, мамины руки!
Объятья, тепло, сердца стуки,
Я сразу себе представляла
И крепче подушку сжимала…
Шаги, будто эхо в долине,
Как будто плыву я на льдине…
Тепло, голос ласковый: «Верьте!
Живая, скорее согрейте!»