Срочно приезжай!

 «САША, СРОЧНО ПРИЕЗЖАЙ! ЗНАКОМАЯ СУКА РОДИЛА!..» – именно такую телеграмму я получил из Харькова зимой в 1976 году от своего доброго товарища, Володи Меняйло.
Ох, и насмешила меня эта телеграмма, и как только прошла она через телеграф?.. Позже Володя рассказал мне, как добрую четверть часа  убеждал телеграфистку принять сие сообщение. «Мужчина, вы в своем уме? Это же недопустимо! - возмущалась телеграфистка». Товарищ оправдывался: «Это же сукА родила, а не сУка. Все верно! Мой друг ждет новорожденного щенка коли. Здесь же ничего нет противозаконного».
Короче, поторговавшись немного, Владимир убедил связистку, и телеграмма в неизменном виде нашла своего адресата. Я потом ее долго хранил...
 
С Володей Меняйло мы подружились в далеком, 1973 году в Аскании - Нова и, как водится, уже скоро наше знакомство переросло в дружбу. Это был весьма увлеченный человек без всяких предрассудков – честный, открытый, увлеченный. Обычно он появлялся в нашем заповеднике неожиданно, как всегда с грандиозными замыслами и, посвятив меня в свои дела, тут же приступал к делу.
Аскания-Нова в те годы являлась заповедником всесоюзного значения. Обычно сюда обычно приезжали для повышения квалификации научные сотрудники, практиканты и студенты, немало было и туристов в том числе из дальнего зарубежья. А посмотреть был на что: помимо великолепного ботанического парка на просторах заповедной степи паслось немалое количество всевозможных экзотических животных и среди них такие, как американские бизоны, африканские зебры, редчайшие антилопы, страусы и прочая живность.
 
Кроме людей чисто научного склада, попадались и откровенные чудаки. Пожалуй, самым ярким представителем был Владимир Меняйло. Имея знакомство среди дирекции института, поскольку все родственники Владимира были потомственными биологами, он беспрепятственно поселился в общежитии института.  Буквально с самых первых шагов своего пребывания, Меняйло организовал в поселке фотографический кружок. Но этим его многогранная творческая деятельность не ограничивалась, в ночное время он занимался ловлей всевозможных ползающих, стрекочущих, жужжащих и летающих представителей «микроскосмоса». А поскольку этого предприимчивого типа подселили к нам в комнату, в помещении уже скоро с неистребимой силой завоняло эфиром, нашатырем, фотореактивами и еще бог знает какими-то резкими, неприятными запахами. Все свободное место, включая стены и даже потолок, были завешаны сачками, москитными сетками, куртками и прочей утварью. Кроме всего прочего, комнату населяли многочисленные насекомые. И хотя они были упрятаны в коробочки, шум вызываемый сотнями колючих лапок, производил впечатление музыкальной шкатулки, из-за которой у наших знакомых частенько  сдавали нервы. В конечном итоге мои товарищи - Касаткин Юра и Феляк Миша, потребовали у коменданта незамедлительно переселить этого субъекта куда-нибудь подальше с глаз долой.

Пытаясь хоть как-то загладить свою вину, Меняйло неожиданно предложил разгневанным соседям тигренка в подарок, которого якобы готов незамедлительно доставить с дальневосточного города Арсеньева. Однако уговоры не помогли.
   
Переселение Владимира Меняйло в другую комнату прошло без особых осложнений и друзья уже облегченно вздохнули, но как выяснилось, ненадолго. Буквально через пару-тройку дней в общежитии института разразился страшный скандал и причиной тому послужил конфликт неукротимого энтомолога с комендантом общежития, Альбиной Соломоновной Кобылко, или, как тут ее называли Сиреной,  (в просторечии - баба, которая громче всех вопит). Она относительно долго и не беспристрастно наблюдала за неугомонным энтузиастом, который приходил далеко за полночь, производя шум и таща за собой половину скарба. Затем натуралист шел в душевую и, как говорится, отводил душу, громко фырча и распевая  романсы, которые, по всей видимости, знал неплохо.   
   
Блаженство Меняйло продолжалось недолго. Вернувшись однажды из похода, он не сумел попасть в стены родного общежития. Двери в этот раз были заперты изнутри на ключ, а дежурная просто не отзывалась на стук. Это не смутило нашего героя, и уже через несколько минут он благополучно пробрался внутрь помещения, воспользовавшись для этого пожарной лестницей. Открыв входные двери, он прихватил вещи, оставленные снаружи, и без особых проблем затащил их на второй этаж. В это самое время его и застала комендантша. Шумно вобрав в свою безразмерную грудь воздуха, эта полная, предпенсионного возраста женщина, словно легендарная сирена, закатив выпуклые глаза, исторгла из своих легких такие децибалы, что видавший виды Меняйло, временно потерял дар речи. Возмущенные жильцы в самый разгар сновидений немедленно вскочили со своих кроватей, а наиболее любопытные поторопились узнать, в чем дело, когда накатила вторая волна, окончательно лишив сна самых стойких ее обитателей.  Окончательно обидевшись на Альбину Соломоновну из-за запертой душевой, Меняйло решил проучить ее.

Уже через полчаса, когда страсти, казалось, окончательно улеглись, неугомонный натуралист и энтомолог предпринял ответную акцию. Решительно сняв с себя одежду, включая трусы, Меняйло водрузил на голову маску для подводного плавания, на ноги ласты, вооружился сачком для ловли бабочек, бодро отправился по коридору навстречу комендантши. Раскрасневшаяся Альбина Соломоновна в это время в кабинете принимала какие-то таблетки, запивая их водой. Приняв благообразное выражение одутловатого лица, это дородная и самоуверенная женщина, уже собиралась отправиться на покой, когда в двери кто-то настойчиво постучал. Дверь открылась, и на пороге появилось нечто невообразимое: перед пораженной комендантшей предстал  все тот же неугомонный затейник Меняйло, но уже в новом фантастическом обличье. Завидев в своем кабинете возмутителя спокойствия да еще в непотребном виде, возмущенная Альбина Соломоновна потеряла дар речи, застыв на месте с открытым ртом. Ее и без того выпученные глаза, казалось неминуемо вылезут из орбиты, а она сама тотчас упадет в обморок.
  - Альбина Соломоновна, вы не видели бабочку?
  - Какую такую бабочку? – исторгла вопль разгневанная комендантша.
  - Махаона!
  - Во-о-он! – яростно взревела комендантша и в Меняйло  полетела бутылочка из-под валокордина.

Владимира Меняйло водворяли из общежития торжественно, правда, без оркестра. Многочисленные обитатели общежития, собравшиеся во дворе, с улыбкой на лице провожали возмутителя порядка не побоявшегося выступить против грозы местных широт - самой Сирены. То и дело раздавались реплики:
  - Да, такого цирка у нас отродясь не бывало! А, в общем, зря парня обидели.
  - Получил  поделом, - вторили другие. – Только дай им волю так они всю землю вверх тормашками перевернут...
  - Я думаю, все скоро уладится, - спокойно реагировали третьи. – Ведь у Меняйло есть связи в институте. Потом, у него дядька в Харьковском зоологическом музее директором работает.
 
Уже скоро, когда страсти немного поутихли, стало известно, что Меняйло снял себе отдельную комнату на краю поселка и спокойно занимается своей кипучей деятельностью, не вызывая ни у кого раздражения.
Вот такая незатейливая история.