Северное сияние

ГЛАВА 16, 17

Нейт не удивился тому, что в досье Бинга Карловски числились несколько нападений, в том числе при отягчающих обстоятельствах, сопротивление при аресте и пьяное хулиганство.

Вне зависимости от того, официально он вел расследование или нет, надо было отработать всех потенциальных фигурантов. Пускай Пэт Гэллоуэй умер давно — когда Нейт, наверное, учился управлять первой в жизни машиной, — но Макс Хоубейкер погиб, можно сказать, у него на глазах.

Нейт изучил досье Бинга. Потом перешел к Патрику Гэллоуэю. Это досье он даже распечатал. Употребление наркотиков, тунеядство, незаконное вторжение в частные владения.

Он двинулся дальше по списку. Выяснилось, что Гарри Майнер задерживался за нарушение общественного порядка и причинение ущерба чужому имуществу. Эд Вул-котт отличился еще до совершеннолетия — попался за рулем в состоянии наркотического опьянения. За Максом числилось несколько случаев вторжения в чужие владения, хулиганства и хранения наркотиков.

Джон Малмонт: два случая вождения в пьяном виде. Джекоб Айту: пусто. Мэки-старший: целый букет — вождение в нетрезвом состоянии, нападения с отягчающими обстоятельствами и без оных, а также причинение ущерба чужому имуществу.

Он не обошел вниманием и своих помощников и выяснил, что в молодые годы Отто несколько раз задерживался за хулиганство, нападение и побои — во всех случаях обошлось без возбуждения дела. Питер, как он и предполагал, был чист, как свежевыпавший снег.

Нейт составил несколько списков, сделал свои пометки и приобщил к делу.

Насколько было возможно, он действовал по инструкциям. Беда в том, что ни в каких инструкциях не описаны действия полицейского маленького городка, ведущего расследование за спиной полиции штата.

Нейт счел разумным и дипломатичным все запросы в штат направлять через Кобена. Так и сделал. Однако, положив трубку, решил, это пустые хлопоты, поскольку ни на один из запросов ответа он все равно не получит. На данном этапе.

Анкоридж жил по законам большого города, и ему были присущи все бюрократические процедуры и проволочки. Результаты вскрытия? Еще не готовы. Результаты экспертизы? Еще не готовы.

А то, что шеф полиции Лунаси нюхом чует, что произошло убийство, никого не трогает.

Он мог пустить все на самотек и плыть по течению. Но он уже слишком долго только этим и занимался. Другой вариант — извлечь максимум из своего неофициального статуса в этом деле и доказать, на что способен.

Как это сделать, Нейт пока не очень понимал. Он сидел за столом и смотрел, как за окном мягко падает снег.

Ресурсы у него почти нулевые, свободы действий практически никакой, личный состав — зеленый, как весенняя трава, а все улики указывают на самоубийство.

Но это не значит, что он бессилен. Нейт встал и подошел к доске. Вгляделся в льдистые глаза Патрика Гэллоуэя.

— Ты-то ведь знаешь, кто тебя убил, — прошептал он. — Посмотрим, что ты мне расскажешь.

Значит, параллельное расследование. Вот как он будет действовать. Как если бы они с Кобеном независимо друг от друга расследовали одно и то же дело. Точнее — два.

Он позвонил Пич по селектору.

— Пожалуйста, позвони в «Приют» и скажи Чарлин, что мне нужно с ней поговорить.

— Хочешь ее сюда пригласить?

— Именно. Пусть придет.

— Вообще-то, еще время завтрака, а Розу Чарлин отослала домой. Кен тревожится, ребенок может родиться чуть раньше срока.

— Скажи, я прошу ее прибыть как можно скорее и долго не задержу.

— Конечно, Нейт, но не проще ли тебе самому…

— Пич, я хочу, чтобы она была здесь. И еще до обеда. Это понятно?

— Хорошо, хорошо. Зачем так нервничать?

— И дай мне знать, когда Питер вернется с патрулирования. Мне с ним тоже надо поговорить.

— Какой ты сегодня разговорчивый.

Она отключилась, не дав ему ответить.

Жаль, что он не успел сфотографировать эти следы. К тому времени, как он привез из города аппарат, успел нападать снег. Он пока не знал, куда ведут эти следы, и не стал вывешивать снимок на свой оперативный стенд. Потом решил — какого черта, это же его расследование.

Пока что он плутает в темноте — в точности как в лесу накануне вечером. Но если не останавливаться и продолжать движение, в конце концов куда-нибудь да придешь. Он взял кнопки и приколол снимки.

— Шеф Бэрк. — Пич, по-видимому, уловила его настроение и теперь говорила более официальным тоном. — Пришел судья Ройс, он хочет вас видеть, если вы не очень заняты.

— Ясно. — Он схватил клетчатый плед и прикрыл им стенд. — Пускай, войдет.

Судья Ройс давно облысел, но его лысину окаймляла довольно длинная бахрома седых волос. На остром носу с горбинкой красовались очки с толстенными стеклами. Телосложения судья был массивного, с широкой грудной клеткой и толстым животом. В семьдесят девять лет голос его звучал так же мощно и властно, как и в годы служения Фемиде.

При ходьбе его коричневые брюки из толстого вельвета развевались. На нем была рубашка песочного цвета и жилет из того же вельвета, что и штаны. С его обликом явно диссонировала цыганская серьга в правом ухе.

— Добрый день, судья. Кофе?

— Никогда не говори «нет». — С шумным вздохом он опустился на стул. — Ну и дельце вам досталось.

— По-моему, оно больше досталось властям штата.

— Кому вы мозги пудрите? Два сахара, пожалуйста. Сливок не надо. Вчера вечером у меня была Кэрри Хоубейкер.
— Нелегко ей сейчас.

— Что и говорить — муж получил пулю в висок. Злится она на вас.

Нейт передал ему чашку.

— Я его не убивал.

— Я тоже так думаю. Но женщина в таком состоянии кидается на того, кто ей принес плохие вести. Она хочет, чтобы я пустил в ход свой авторитет и добился вашего отстранения. А еще лучше — позорного изгнания из города.

Нейт сел и уставился на свою чашку.

— И вашего авторитета на это хватит?

— Хватило бы. Если бы захотел. Я тут двадцать шесть лет как-никак. Можно сказать, я из первых лунатиков в Лунаси. — Он подул в чашку и отпил. — Сроду в полиции приличного кофе не бывает.

— Согласен. Так вы пришли просить меня об отставке?

— Я своенравный старик. В восемьдесят лет положено быть своенравным, вот я и шлифую навыки. Но я не дурак. Вы не виноваты, что Макс, бедолага, погиб. И не виноваты, что у него в компьютере была предсмертная записка насчет Гэллоуэя.

Он покивал. За толстыми стеклами были очень живые, внимательные глаза.

— Да, да, она мне и об этом рассказала. Пытается убедить себя, что вы все состряпали, чтобы у вас концы с концами сошлись. Это у нее временно. Кэрри — благоразумная женщина.

— А мне вы это зачем рассказываете?

— Ей, скорее всего, потребуется время, чтобы снова стать благоразумной. А пока она может доставить вам немало хлопот. Я помогу ей пережить горе. Я выкурю сигару? — Он достал из кармана толстую сигару. — Если хотите, можете меня оштрафовать.

Нейт выдвинул ящик стола и высыпал в него содержимое жестяной коробки для скрепок. Саму коробку передал судье в качестве пепельницы.

— Вы с Гэллоуэем были знакомы?

— Еще бы. — Судья раскурил сигару, комната тут же наполнилась крепким запахом. — Симпатичный был парень. Умел расположить к себе. Но, выходит, не всех. — Он взглянул на плед. — Это у вас там стенд оперативной информации?

Нейт промолчал. Судья поочередно пыхал сигарой и отхлебывал кофе.

— Когда-то я тоже тяжкими преступлениями занимался. Вел судебные процессы по таким делам. Вряд ли вы думаете, что в шестьдесят с лишним лет я мог залезть на Безымянный и прикончить парня вдвое моложе меня, так что можете вычеркнуть меня из списка подозреваемых.

Нейт откинулся на спинку кресла.

— У вас было два привода за нападение без отягчающих.

Ройс поджал губы:

— Вы, я вижу, домашнее задание делали? Человек, который так долго живет на земле и так долго — в этих краях и ни разу не попал в переплет, был бы, согласитесь, очень скучен.

— Пожалуй. Точно так же человек, столько лет живущий здесь, сумел бы и на гору взойти, задайся он такой целью. А топор против безоружного человека нивелирует разницу в возрасте. Теоретически.

Ройс усмехнулся:

— Что ж, вы недалеки от истины. Я люблю охоту и пару раз выезжал с Пэтом в лес, вот только в горы я не хожу. И никогда не ходил. Поспрашивайте — вам это любой подтвердит.

«Чтобы убить, достаточно было пойти в горы всего один раз», — подумал Нейт. Но промолчал.

— А кто тогда? Кто с ним ходил в горы?

— Насколько я помню, Макс ходил — это как раз был его первый сезон у нас. Скорее всего, Эд и Хопп, но оба, мне кажется, отваживались на это только летом, когда полегче. Гарри с Деб. Они большие любители. Несколько раз Бинг. А чаще всего Пэт ходил в горы с Джекобом. И не только в горы — они и в лес уходили, с палатками. Иногда подрабатывали вместе проводниками у туристов. Да вообще-то в Лунаси больше половины народа пробуют в горы ходить. А уж кто поразъехался — среди тех и того больше. Я слышал, альпинист он был хороший. И зарабатывал этим делом тоже.

— Зимнее восхождение на такую вершину. Кто из местных мог на это отважиться?

— Для того чтобы бросить вызов стихии, требуется не столько умение, сколько желание. — Он опять затянулся и глотнул кофе. — Стенд свой показать не хотите?

Не найдя причин для отказа, Нейт встал и откинул плед. Судья посидел, пожевал губами. Потом поднял грузное тело со стула и подошел ближе.

— Смерть забирает молодость. Как правило. Покойник уже не воспринимается как молодой человек. А ведь у него был потенциал. Он его, конечно, транжирил по-глупому, но все равно — у Пэта был потенциал, он многого мог бы достичь. Красотка-жена, умная, очаровательная дочь. Мозги были, талант. Беда в том, что он любил строить из себя бунтаря и промотал все, что имел. Чтобы так засадить топор в грудь, надо было подойти совсем близко, правда ведь?

— Согласен.

— Пэт забиякой не был. Мир, любовь и рок-н-ролл. Вы эту эпоху не застали, но Пэт как раз вобрал всю эту чушь. Занимайтесь любовью, а не войной, суньте в волосы цветок, а в карман — косячок. — Судья хмыкнул. — Однако не могу себе представить, чтобы он стоял и цитировал Дилана, в то время как кто-то шел на него с ледорубом.

— Если это был кто-то, кого он знал и кому доверял, он мог не отнестись к этому серьезно. Тут разные могут быть варианты.

— И один из этих знакомых — Макс. — Судья покачал головой и переключился на фотографии Макса Хоубейкера. — Никогда бы не подумал. В моем возрасте уже мало чему удивляешься, но на Макса я бы никогда не подумал. Пэт был настолько физически сильнее, что прихлопнул бы его, как комара. Да вы ведь и сами так думаете, — прибавил он после короткой паузы.

— Когда комар вооружен смертельным оружием, его не так легко прихлопнуть.

— Тоже верно. Макс был довольно приличный альпинист, но я не уверен, что он бы отважился на такое восхождение в феврале без помощи мастера более высокого класса. Типа Пэта. Интересно, как он это все провернул. И как потом жил столько лет, обзавелся женой и детьми — и все время помнил, что там, в горах, лежит человек, чья смерть — на его совести.

— Вывод такой: он и не смог с этим жить.

— Очень все складно получается, правда? По чистой случайности находят тело Пэта — а через несколько дней Макс кончает самоубийством, но успевает сознаться. Ничего не объясняет, никому ничего не говорит. Просто — я это сделал, простите меня. Ба-бах.

— Складно, — согласился Нейт.

— Но вы в это не верите.

— Я подожду с выводами.

Проводив судью, Нейт кое-что себе записал. Список лиц, которых надо опросить, вырос. Теперь в нем были мэр, вице-мэр и еще несколько видных горожан.

Еще он написал у себя в блокноте слово «ЛЕТЧИК». И обвел в кружок.

Судя по всему, Гэллоуэй поехал в Анкоридж искать сезонную работу. Нашел ли?

Если Гэллоуэй был честен с Чарлин и действительно намеревался через несколько недель вернуться, то время убийства можно примерно датировать февралем.

Сомнительно, но по этой версии можно, наверное, доказать, что и Макс в этот период был за пределами Лунаси, правда, потребуется время и упорный труд.

Если так — то с какой целью он уезжал? Уехал ли один? Как долго отсутствовал? Вернулся один или с кем-то еще?Ответы придется выуживать из Кэрри, просить ее напрячь память. Пока конструктивного сотрудничества от нее ждать не приходится. Может быть, Кобен ее разговорит, но, если медэксперт подтвердит факт суицида, станет ли Кобен возиться?

В дверь постучали, и тут же вошел Питер — Нейт даже не успел завесить доску.

— Ты хотел меня видеть?

— Да. Закрой дверь. У меня к тебе вопрос.

— Да, сэр, слушаю.

— Как думаешь, кому могло понадобиться ночью топтать снегоступами снег в лесу около дома Мег?

— Не понял?

— Я могу только предполагать, но, на мой взгляд, мало кто будет шастать по лесу в темноте ради спортивного интереса.

— Ну… разве что человек пошел кого-то навестить… Или бессонницей маялся. Я не совсем понимаю.

Нейт показал на доску:

— Вот эти следы я обнаружил в лесу вчера вечером, когда выгуливал перед сном собак, а заодно и тренировался. Следы шли от дороги — метрах в пятидесяти выше поворота — и заканчивались на опушке напротив ее заднего двора.

— Уверен, что это не твои?

— Уверен.

— Откуда ты знаешь, что их оставили ночью? Любой человек мог там пройти когда угодно. Скажем, дичь пострелять. Или пешком от озера шел. «Резонно», — подумал Нейт.

— В тот вечер, когда погиб Макс, мы с Мег грели косточки у нее во дворе в горячей ванне.

Питер вежливо уставился в стену и прокашлялся.

— Что ж…

— Так вот. Пока мы там барахтались, собаки вдруг забеспокоились. И — бегом в лес. Лаяли, словно что учуяли, и довольно долго, так что Мег уже собралась звать их домой, но они уже угомонились. Ты мне сейчас будешь рассказывать, что собаки могли учуять лося или белку. Так вот, докладываю: я обнаружил место, где они будто бы катались по снегу, а рядом, судя по отпечаткам снегоступов, кто-то стоял. Я, конечно, не легендарный следопыт Дэниел Бун, но следы читать умею.

Он постучал пальцем по снимкам.

— Кто-то вошел в лес на таком расстоянии от дома Мег, чтобы остаться незамеченным. Затем прошел по прямой — он прекрасно знал эту местность! — и вышел к опушке напротив ее заднего двора. Поведение собак свидетельствует о том, что они этого человека узнали и сочли «своим». Затем этот неизвестный остановился у края леса под прикрытием деревьев.

— Если бы я бродил по лесу и случайно увидел тебя с Мег… хм-мм… в ванне, я бы постеснялся себя обнаружить. Скорее всего, я бы поспешил уйти — в надежде, что вы меня не заметили. Неловко все-таки.

— Неловкости можно было бы избежать, если не рыскать ночью по лесу по соседству с чужим домом.

— Да, верно. — Рассматривая фотографии, Питер задумчиво теребил нижнюю губу. — Это мог быть охотник, расставляющий или проверяющий капканы. Вообще-то, это владения Мег, ведь дом совсем рядом, выходит — этот неизвестный малость залез на ее территорию. Вряд ли ей бы это понравилось — собаки ведь могут в капкан попасться. У нее, конечно, музыка играла?

— Да.

— Тогда человек мог просто пойти поглазеть. Если он все равно капканы проверить пришел.

— Хорошо. — Все было очень разумно. — Поезжайте-ка вы с Отто и поищите там эти капканы. Если найдете — я бы хотел знать, кто их поставил. Я не хочу, чтобы собаки покалечились.

— Сейчас и съездим. — Он опять повернулся к доске. Зеленый, а шустрый. — Думаешь, за ней кто-то следил? Тот, кто ко всему этому причастен?

— Я думаю, что выяснить это будет полезно.

— Рок и Булл никому ее в обиду не дадут. Даже если это свой, они все равно при первом же опасном движении в ее сторону кинутся ее защищать.

— Это обнадеживает. Сообщите мне об этих капканах сразу, как что-то станет ясно. Независимо от результата.

— Да, шеф, тут вот еще какое дело. Думаю, тебе следует знать, что Кэрри Хоубейкер развернула бурную деятельность и трезвонит на всех углах, что ты задался целью очернить Макса, чтобы самому выдвинуться. В большинстве случаев все понимают, что это она от горя малость помешалась, но есть и такие, кто подогревает страсти, — из тех личностей, что были против приглашения на работу человека со стороны.

— Я разберусь, но все равно спасибо.

По лицу Питера было видно, что он встревожен и возмущен.

— Если бы они знали, сколько ты сил кладешь на это расследование, враз бы языки прикусили.

— Питер, давай сейчас займемся делом. Полицейские никогда не могут похвастаться популярностью в народе.

Популярности у Чарлин он себе тоже не прибавил. Через час после ухода Питера она фурией ворвалась в его кабинет.

— Я в «Приюте» зашиваюсь. Из Розы сейчас работник никакой. И мне не нравится, что ты меня вызываешь сюда, как какую-то преступницу. Я, черт побери, в трауре, мог бы проявить уважение.

— Чарлин, я искренне тебе сочувствую и очень уважаю твое горе. Если тебе это поможет, не убирайтесь в моем номере, пока все не наладится. Я с этим сам справлюсь.

— Это мало что изменит. Весь город только и делает, что шастает ко мне за сплетнями про моего Пэта и про бедняжку Кэрри. Думаешь, из-за того, что Макс совершил самоубийство, ее горе больше моего?

— Не думаю, что это вообще следует сравнивать. Она вскинула голову. Задрала подбородок. «Сейчас топнет ножкой», — решил Нейт. Но вместо этого Чарлин скрестила на груди руки.

— Если будешь говорить со мной в таком тоне, я тебе ни слова не скажу. Не воображай, что я стану это терпеть только потому, что ты трахаешь Мег.

— Сейчас ты сядешь и закроешь рот.

Она опешила, щеки зарделись.

— Кем ты себя возомнил?

— Шефом городской полиции. И если ты не прекратишь свои выходки и не станешь мне помогать, я посажу тебя в камеру, чтобы ты поутихла.

Ротик Чарлин, накрашенный коралловой помадой, открылся и закрылся — точь-в-точь аквариумная рыбка.

— Не посмеешь.

«Скорей всего», — подумал Нейт. Но играть с ней он был не намерен.

— Будешь сидеть и строить из себя оскорбленную невинность? Знаю я эту песню, очень быстро приедается. Или будем делом заниматься? Не хочешь мне помочь найти того, кто убил Пэта? Ведь ты говоришь, что любила его?

— Любила! Этого эгоиста! — Чарлин закрыла лицо руками и разрыдалась.

Нейт недолго думал, как себя повести. Вышел из кабинета и на глазах у изумленной Пич взял у нее со стола коробку бумажных платков. Вернулся в кабинет и бросил их на колени Чарлин.

— Давай-ка утрись. Потом возьми себя в руки и ответь мне на несколько вопросов.

— Не понимаю, почему ты так со мной обращаешься. Если ты и с Кэрри так же разговаривал — ничего удивительного, что она говорит о тебе такие ужасные вещи. Не надо было тебе вообще сюда приезжать.

— Вот найду убийцу Патрика Гэллоуэя — по-другому запоешь.

Она подняла на него полные слез глаза.

— Ты даже не ведешь этого дела.

— Я руковожу полицией в этом городе. И отвечаю за всех вас. — В нем закипела справедливая злость. Появилось какое-то удовлетворение. Полицейская злость, ощущение власти, догадался он. Оказывается, ему этого не хватало.
— А в данный конкретный момент я отвечаю за тебя. Пэт Гэллоуэй уехал из города один?

— Грубиян!

— Отвечай на вопрос!

— Да! Сложил сумку, зашвырнул в пикап и уехал. И больше я его никогда не видела. Ребенка растила одна, и ведь никакой благодарности!

— Он не собирался с кем-нибудь встречаться?

— Не знаю. Он ничего не сказал. Вроде работу искать поехал. Мы сидели на мели. Я устала перебиваться с хлеба на воду. У его родителей денег было полно, но он и слышать не хотел…

— Чарлин! Долго он собирался отсутствовать?

Она вздохнула и принялась рвать мокрый бумажный платок. «Успокаивается», — решил Нейт.

— Недели две. Может, месяц.

— И он ни разу не позвонил? Не дал о себе знать?

— Нет. Это меня тоже бесило. Обещал позвонить через неделю-другую, сказать, как устроился.

— А сама с ним связаться не пыталась?

— Как? — набросилась она. Слезы у нее высохли. — Я то и дело Джекоба теребила. Пэт ведь с ним больше, чем со мной, общался. Но тот сказал, что тоже ничего не знает. Да он бы его и не продал никогда.

— Джекоб тогда еще регулярно летал?

— И что с того?

— Совершал регулярные вылеты, как сейчас Мег? — Она лишь пожала плечами, и он продолжал расспрашивать. — Постарайся вспомнить: может быть, в феврале того года был момент, когда он или другой известный тебе человек отсутствовал в городе дней восемь-десять?

— Как, по-твоему, я могу это знать? Я не веду учета чьим-то поездкам. Это же было шестнадцать лет назад! Как раз в этом месяце, — добавила она удивленно.

— Шестнадцать лет назад Пэт Гэллоуэй исчез. Я уверен, если хорошенько подумать, ты вспомнишь немало подробностей тех дней.

— Я горбатилась, чтобы выплачивать ссуду, как, собственно, и всегда. Пришлось просить Карла дать мне больше рабочих часов в «Приюте». Меня беспокоили собственные дела, а не то, чем другие люди занимаются.

Она откинулась к спинке и закрыла глаза.

— Не знаю. Примерно в это же время Джекоб уезжал. Я хорошо помню, поскольку он заскочил к Пэту как раз в день его отъезда и еще сказал, что подбросил бы его до Анкориджа, если бы знал заранее. Кажется, он вез Макса и кого-то еще. Гарри, по-моему. Гарри просил подкинуть его в Анкоридж — хотел поискать нового поставщика. А может, это было за год до этого. Или на следующий год. Я не помню! Но у меня ощущение, что как раз в тот год.

— Хорошо. — Он что-то пометил в своем желтом блокноте. — Кто еще?

— Та зима тянулась долго. Тяжело и долго. Поэтому я и настаивала, чтобы Пэт нашел хоть какую работу. В городе работы не было: туристы сюда не ехали. «Приют» практически пустовал, и Карл загружал меня работой только для того, чтобы мы с голоду не умерли. Он был хороший человек, заботился обо мне. Одни охотились, другие залегли в берлогу и ждали весны. Макс пытался вдохнуть жизнь в свою газетенку, все рыскал в поисках рекламодателей и приставал ко всем, чтобы материалы писали. Тогда его никто всерьез не воспринимал.

— Он весь месяц был в городе?

— Я не знаю. Спроси у Кэрри. Она тогда за ним гонялась, как гончая за зайцем. А зачем это тебе?

— Затем, что я отвечаю за этот город, за людей, за тебя.

— Ты ведь Пэта даже не знал. Может, люди правильно говорят: тебе нужно громкое дело, чтобы набрать очков и потом вернуться домой?

— Теперь мой дом здесь. Запомни это!

Поступили несколько вызовов, в том числе очередной пожар из-за печки и жалоба на братьев Мэки, перевернувшихся на джипе «Чероки» и загородивших дорогу.

— Мы же не нарочно. — Джим Мэки стоял посреди дороги и с усмешкой глядел на лежащий на боку джип — будто старичок прилег поспать. — По дешевке достался. Домой гнали. Мотор перебрать, подкрасить — и можно выгодно перепродать.

— А может, еще и оставим, — вмешался второй брат. — Прицепим к нему бульдозерный нож и устроим с Бингом гонки.

Снег валил не переставая. Нейт осматривал место происшествия.

— Так. Фаркоп оторван. Жесткой сцепки тоже нет. Фактически никакого буксировочного оборудования! И вы надеялись протащить эту махину за двадцать миль, прицепив ее к своему пикапу двумя ржавыми цепями? Или что там у вас? Бельевая веревка?

— Да все нормально было! — Билл нахмурился. — Пока не угодили вон в ту яму. Он и завалился на бок.

Из леса донесся вой. Похоже на волчий. В кромешной тьме он звучал зловеще, как вой первобытного зверя. И напомнил Нейту, что он стоит на заснеженной проселочной дороге на краю Аляски с двумя недоумками.

— Вы мешаете проезду и не даете снегоуборочной технике расчистить дорогу для тех, кто ездит аккуратно. Сейчас подъедет Бинг и отбуксирует вашу колымагу. Заплатите ему по тарифу.

— Сукин сын!

— А еще — штраф за буксировку транспортного средства без надлежащего оборудования и предупредительных знаков.

У Билла был такой обиженный вид, что Нейт не удивился бы, если б увидел в его глазах слезы.

— И как, по-твоему, мы на этом заработаем, если ты норовишь содрать с нас штраф да еще и заставляешь платить этому крохобору Бингу?

— Да, задачка.

— Черт! — Джим пнул лысое заднее колесо джипа. — А такая была затея классная! — Он улыбнулся. — Мы его приведем в чувство. Вам для полицейского участка джип не нужен? К нему скребок прицепить — раз плюнуть. Полезная штука.

— С этим вопросом — к мэру. Давайте-ка дорогу освободим.

Чтобы поставить джип на колеса, потребовались совместные усилия Бинга, его помощника Парго, обоих братцев и самого Нейта. Глядя вслед взятому на буксир джипу, Нейт разминал плечи и поясницу.

— Сколько отдали?

— Две тысячи. — У Билла заблестели глаза. — Наликом.

Нейт прикинул, сколько они вложат в ремонт да сколько еще Бинг с них сдерет.

— На этот раз ограничимся предупреждением. В следующий раз, когда решите бизнес делать, запаситесь буксировочным тросом.

— Шеф, ты человек! — От дружеских хлопков по спине он чуть не ткнулся носом в снег. — Вообще-то, полиция в городе — это черт знает что, но ты в порядке.

— Спасибо.

Он вернулся в город. Возле больницы Дэвид помогал Розе выйти из машины. Нейт притормозил!

— Все в порядке? — покричал он.

— Рожает! — прокричал в ответ Дэвид.

Нейт выпрыгнул из джипа и подхватил Розу под вторую руку. Продолжая ритмично дышать, она улыбнулась одними глазами. А глаза у нее были цвета растопленного шоколада.

— Все в порядке. Все хорошо. — Она повисла на муже, а Нейт уже открывал им дверь. — Я отказалась лететь в Анкоридж. Хочу, чтобы роды принимал доктор Кен. Все хорошо.

— Джесси у моей матери, — пояснил Дэвид. «Что-то ты бледноват, братец, — подумал Нейт. — Да и я, кажется, тоже».

— Если хотите, я задержусь. — «Ради бога, скажите нет!» — Позвонить никому не надо?

— Моя мама уже выехала, — сказала Роза, с помощью Дэвида снимая пальто. — В последний раз на приеме доктор Кен сказал, я могу родить в любой момент. Похоже, не ошибся. Схватки каждые четыре минуты, — сообщила она подоспевшей Джоанне. — Теперь уже продолжительные и сильные. Воды отошли минут двадцать назад.«Дальше, — решил Нейт, — мужчине с бляхой слушать не положено».

— Ну, оставляю вас одних. — Он взял из рук Дэвида пальто и повесил на крючок. — Звоните, если… если что. Питер сейчас на задании, но я его пришлю, если помощь потребуется.

— Спасибо тебе.

Они скрылись в коридоре, где им предстояло дело, о котором Нейт даже думать не хотел. Он достал из кармана телефон. Тот зазвонил у него в руке.

— Бэрк слушает.

— Шеф? Это Питер. Никаких капканов не нашли. Даже признаков нет. Если хочешь, можем расширить радиус поиска.

— Нет, хватит. Спасибо. Возвращайтесь в город. Твоя сестрица надумала снова сделать тебя дядей.

— Роза? Уже? Как она? Все в порядке?

— По-моему, да. Дэвид ее в больницу привез. Я как раз тут. Джесси у его матери, а ваша мама уже едет.

— Я тоже.

Нейт убрал телефон. Надо, пожалуй, задержаться, дождаться кого-то из родственников. Сидеть и размышлять о загадочных следах в лесу можно с таким же успехом и в приемном покое.

Как и о том, что сказать Мег, когда она вернется в Лунаси.

ГЛАВА 17

Родилась девочка, целых восемь фунтов, все показатели в норме, волосики черные. Ей уже придумали имя — Уиллоу Луиза. Хорошенькая. Эти известия поступили от Питера, ворвавшегося в участок четырьмя часами позже.

По дороге из больницы Нейт предусмотрительно заскочил в Угловой и купил сигар. А заодно и прочную папку на пяти кольцах. Цвет, правда, был защитный — он бы предпочел черный, — но он взял и записал на счет конторы.

Сюда он сложит все свои записи, копии всех отчетов и фотографии. Это будет его досье по убийству.

Сигары он церемонно вручил Питеру, Отто и Пич. Таким образом он рассчитывал растопить лед между ним и секретаршей.

Выкурив по сигаре, все еще раз поздравили Питера, после чего он был отправлен домой.

Затем Нейт закрылся у себя и некоторое время провозился с дыроколом и ксероксом. В результате привел свое досье в порядок. Оперативный стенд да плюс еще это досье придавали ему уверенности. Это была хорошая работа.

Его работа.

Он уже собирался посвятить остаток дня звонкам в Анкоридж, но его прервала своим появлением Пич. Она притворила дверь, села и сложила руки на коленях.

— Какие-то проблемы?

— Ты считаешь, эти следы рядом с домом Мег неспроста?

— Ну…

— Поскольку ты мне ничего не сказал, я все узнала от Отто.

— Я…

— Если бы ставил меня в известность о том, что происходит, у меня было бы меньше причин для раздражения.

— Слушаюсь, мэм.

Она поджала губы.

— И не думай, Игнейшус, что я тебя не раскусила. Твой примирительный тон означает лишь, что ты хочешь либо переменить тему, либо заставить всех думать, что ты согласен. Тогда как на самом деле — ничего подобного.

— Сдаюсь. Я только подумал, что их нелишне будет проверить, вот и все.

— Ну да. А диспетчеру ты не сказал, решив, что она не настолько умна, чтобы знать о том, что ты проводишь все свободное время в объятиях Меган Гэллоуэй?

— Нет, не поэтому. — Он следил за Пич, а сам теребил уголок своего нового досье. — А ты не допускаешь, что мне не хотелось обсуждать вышеозначенное времяпрепровождение с женщиной, которая кормит меня сдобными булочками? Потому что она может истолковать это превратно.

— А Питер с Отто не могут?

— Они мужчины. У мужиков обычно одинаковые представления о том, что ты называешь объятиями. Прости, что утром был резок. И что не посвятил своего уважаемого и бесценного диспетчера в детали расследования.

— Ловко ты выкрутился. Так ты о Мег забеспокоился?

— Просто удивился, кому и зачем понадобилось что-то там вынюхивать.

— Она тебе первая скажет, что сама за себя постоит — и всегда умела постоять. Но мое мнение — женщине никогда не повредит опека со стороны приличного мужика. У нас здесь обижать земляков не принято. Бывают, конечно, ссоры. Злословят иногда за спиной — как о тебе сейчас. Но здесь человек чувствует себя в безопасности и всегда знает: случись что — ему помогут.

Она вынула из прически карандаш и повертела в руках.

— И тут вдруг случается убийство… Ты сразу понимаешь, что это чувство было иллюзорным. Все возбуждены, напуганы.

— И среди этих людей много таких, кто имеет оружие и готов пустить его в ход.

— И таких, у кого голова не в порядке, — кивнула она. — Тебе надо быть поосторожней.

— Пич, кому Макс мог доверять настолько, чтобы подпустить к себе вплотную? И позволить пустить ему пулю в висок?

Она еще немного покрутила карандаш, потом решительно воткнула в пучок.

— Ты не принимаешь версию о самоубийстве.

— Я не принимаю ложную версию. Она дважды вздохнула.

— Не могу придумать, кому бы он не доверял. То же относится и ко мне — и ко всем другим жителям города. У нас тут общинный уклад, понимаешь? Мы можем ругаться, спорить, поколотить обидчика — но мы все равно община. Почти что семья.

— Ставлю вопрос по-другому. Есть ли человек, кому Макс доверял до последнего дня и с кем он в прошлом ходил в горы?

— Боже всемилостивый! — Не спуская с него глаз, она прижала руку к груди. — Ты меня пугаешь. Ты так ставишь вопрос, что я начинаю подозревать в убийстве своих друзей и соседей. Надо же вот так — с холодным сердцем…

— Насчет этого я не уверен.

— Бинг, Джекоб, Гарри, Деб. Хопп или Эд, хотя Хопп не очень увлекалась. Мэки-старший, Пропойца Майк — когда не пил. Даже Профессор пару раз в горы ходил. Короткие восхождения, летом, насколько я знаю.

— И Джон всегда страдал по Чарлин.

— Господи, Нейт, прекрати.

— Я просто пытаюсь разобраться.

— Надеюсь. Насколько я помню, давно он к ней неравнодушен. Она, правда, в его сторону и не глядела. Ее мужики вообще не интересовали, когда был Пэт. Потом она вышла за Карла Хайдела, где-то через полгода, как Пэт ушел. И все, включая самого Хайдела, понимали, что сделала она это из-за денег, из-за «Приюта». Но она была ему хорошей женой.

— Ясно.

Она бросила взгляд на доску.

— Какими глазами мне теперь на этих людей смотреть?

— Глазами полицейского.

От этого определения Пич одновременно опешила и поежилась.

— Наверное, так и есть. — Она поднялась, поправила красный свитер с розовыми сердечками понизу. — Прежде чем я скажу, что Мег мне симпатична и я ее очень уважаю, ты должен знать одно: тебе я тоже симпатизирую и очень надеюсь, что она не разобьет тебе сердце.

— Принято к сведению.

Она вышла, а он развернулся вместе с креслом и стал смотреть в окно. Каких-то месяца полтора назад он и не думал, что там еще осталось, что разбивать. Теперь он не знал, радоваться или огорчаться.

«Выздоравливаю? — подумал он. — Или глупею? Может, это одно и то же?»

Он повернулся к столу и принялся за звонки.

В эту ночь она опять не вернулась. Нейт снова ночевал в ее доме, вместе с лайками. С разочарованием и обидой помогли справиться занятия со штангой. Утром, когда снег сыпал уже еле-еле, Нейт снова поехал в город, на работу.Мег не звонила ему, и делала это сознательно. Это было жестоко с ее стороны, она признавала. Он ведь будет волноваться. В нем это есть — тревога за женщину, она это видела. Теперь он обидится, разозлится — и это тоже она делала осознанно.

Этот мужчина ее напугал.

Уж больно выразительный у него был взгляд, когда он смотрел, как она садится в самолет. И она слишком остро среагировала на этот взгляд, аж внутри все зашлось.

Она не стремилась к такой глубине чувств и такому контакту. Нельзя разве ограничиться тем, что получать удовольствие от простого, незамысловатого секса, ничего к нему не примешивая? Одно дело верность — ее она ждала от других и готова была соблюдать сама, пока кровь горяча. Она не Чарлин, кувыркаться без разбору не станет. Но и не из тех, кто готов долго делить с мужчиной дом и очаг.

А он как раз такой, она это уже поняла. Причем в первый же раз, как заглянула в эти печальные, раненые глаза. Зачем связываться с мужчиной, который ждет не только секса?

У нее и так жизнь вон как усложнилась, а тут еще подлаживайся под кого-то. Да еще под мужчину — боже упаси!

Она умно поступила, что взяла подработку, тем более что привыкла быть при деньгах. А еще умнее — что на пару дней уехала из города и от него. Как раз приведет мысли в порядок.

Ей предстояло одно дело, для которого внутреннее спокойствие было крайне необходимо.

С Нейтом она об этом не говорила, зато говорила с Кобеном.

Тело уже доставили с гор, сейчас оно лежало в морге в Анкоридже.

И она ехала опознать отца.

Одна. Еще одно осознанное решение. Сколько себя помнила, она всегда сама отвечала за свою жизнь, сама принимала решения, сама разбиралась со своими проблемами.

И ничего менять не собиралась.

Если в морге лежит ее отец — а в глубине души Мег в этом не сомневалась, — то это будет ее ответственность, ее горе и, как ни странно, ее утешение.

Она ни с кем не будет это делить, даже с Джекобом. Единственным, кого она любит беззаветно.

Сейчас ей предстояла скорее формальность. Кобен уже все проверил и в своей бесстрастно-вежливой манере ей изложил. У Патрика ведь были приводы, и его отпечатки хранились в базе данных. Официально его личность уже установлена.

Но как ближайшая родственница, она имела право его увидеть, опознать, подписать бумаги, дать показания.

Она расплатилась с таксистом. И собралась с духом.

Кобен уже ждал.

— Мисс Гэллоуэй.

— Сержант. — Она протянула руку, ладонь у него была холодная и сухая.

— Я понимаю, как это трудно, и благодарю вас за то, что приехали.

— Что я должна делать?

— Подпишете кое-какие бумаги. Мы постараемся побыстрее провести процедуру.

Он провел ее в кабинет. Она подписала то, что ей дали, и прицепила на грудь значок посетителя.

Она шла за ним по широкому белому коридору и старалась не обращать внимания на пробивающиеся из-за дверей запахи.

Они вошли в небольшую комнату, где стояли два стула и телевизор. Окно было плотно закрыто белыми жалюзи. Мег набрала воздуха и прошла к окну.

— Мисс Гэллоуэй, — Кобен тронул ее за плечо, — на монитор смотрите, пожалуйста.

— На монитор? — Она смутилась, повернулась и уставилась на пустой серый экран. — На телевизор? Вы будете показывать мне его по телевизору? Вам не кажется, что это какое-то извращение? Лучше бы тело показали.

— Таков порядок. Так будет лучше. Скажите, когда будете готовы.

Во рту у нее пересохло, словно горячего песка наелась. Мег боялась его проглотить, боялась, что он полезет назад и она ничего не успеет сделать.

— Я готова.

Он снял со стены телефонную трубку и что-то сказал. Потом взял пульт, навел на экран и щелкнул.

На экране были только плечи и голова. «Даже глаза не закрыли!» — мелькнула испуганная мысль. Разве не должны были? Сейчас они смотрели на нее, эти льдисто-синие глаза, которые она так хорошо знала, только они были словно пеленой подернуты. Волосы, усы, борода — все иссиня-черного цвета, как и осталось у нее в памяти.

Теперь голова его не была посеребрена льдом, как на первых снимках. И лицо под слоем льда не блестело, как глазированное. В оцепенении Мег подумала: «Он еще заморожен? А внутри? Сколько времени надо, чтобы сердце, печень, почки оттаяли после стольких лет заморозки?»

Какое это имеет значение?

Голова у нее закружилась, руки задрожали.

— Мисс Гэллоуэй, вам знаком этот человек?

— Да. — Ответ отразился эхом — не то от стен комнаты, не то у нее в голове. Голос словно звучал бесконечно, уходил вдаль, постепенно затухая. — Это Патрик Гэллоуэй. Мой отец.

Кобен выключил монитор.

— Примите соболезнования.

— Я еще не закончила. Включите снова.

— Мисс Гэллоуэй…

— Включите монитор!

После недолгого колебания Кобен повиновался.

— Хочу вас предупредить, мисс Гэллоуэй, пресса…

— Пресса меня не волнует. Они все равно будут полоскать его имя, независимо от моего отношения. К тому же ему бы это понравилось.

Ей хотелось его потрогать, она даже мысленно к этому подготовилась. Она и сама не знала, зачем ей это, но она хотела ощутить пальцами его кожу. Для этого она готова ждать. Пусть сначала закончат все свои процедуры. Потом она в последний раз его погладит, сделает то, чего всегда стеснялась в детстве.

— Хорошо. Теперь выключайте.

— Хотите передохнуть? Может, водички?

— Нет. Я бы хотела получить информацию. Мне нужна информация. — Ноги у нее подкосились, пришлось опуститься на стул. — Я хочу знать, как продвигается расследование, как вы намерены искать его убийцу.

— Лучше обсудим это в другом месте. Если вам не трудно будет проехать со мной… — В этот момент вошел Нейт. — Шеф Бэрк.

— Сержант. Мег, идем со мной. Наверху ждет Джекоб.

— Джекоб?

— Да, он меня привез. — Не дожидаясь ответа, он взял ее под руку. Поднял на ноги и вывел из комнаты. — Сержант, я довезу мисс Гэллоуэй до управления.

Перед глазами у нее все плыло. Слез не было, зато был шок. Потрясение от того, что ее отца, погибшего столько лет назад, ей показали на экране телевизора, как сцену из какого-то фильма.

«Скалолаз, — как в тумане, промелькнуло в голове. — Да еще какой!»

Она покорно, шла за Нейтом и ни слова не сказала ни ему, ни Джекобу, пока не вышли на воздух.

— Мне нужно подышать. Я сейчас, — Мег высвободила руку и прошла на полквартала вперед. Она слышала рев машин, шум оживленной городской улицы, боковым зрением видела людей.

Лицо щипал мороз. Сквозь облака пробивалось робкое зимнее солнце и пыталось согреть ей щеки.

Она натянула рукавицы, надела темные очки и пошла назад.

— Тебя Кобен вызвал? — спросила она у Нейта.

— Да. С тобой связи не было, а между тем есть вещи, которые тебе следует знать, прежде чем ты увидишься с ним снова.— Такие, о которых на ходу не говорят. Пойду машину подгоню.

— Машину? — удивилась Мег.

— Он взял напрокат в аэропорту, — пояснил Джекоб. — Не хотел, чтобы ты ездила в такси. Думал, ты захочешь побыть без посторонних.

— Заботливый. В отличие от меня. Можешь ничего не говорить. У тебя все на лице написано.

— Пока тебя не было, он за твоими собаками смотрел.

— А кто его просил? — Она ругнулась, понимая, что ведет себя, как последняя стерва. — Черт, черт! Джекоб, я не собираюсь раскаиваться в том, что всю жизнь жила так, как жила.

— Я разве просил о раскаянии? — Он слегка улыбнулся и потрепал ее по руке, чуть не разрушив стену, которой она так старательно отгораживалась от слез.

— Они мне его показали по телевизору. Я даже толком рассмотреть не могла, честное слово.

Она ступила на обочину, куда Нейт подогнал «Шевроле Блейзер». В машину она садилась уже с выпрямленной спиной.

— Так что мне нужно знать?

Он рассказал ей о Максе, но тем сухим, официальным тоном, каким говорил бы с гражданским лицом, которому по каким-то причинам полагается знать о случившемся. С первых слов она обратила к нему округлившиеся от ужаса глаза, но он продолжал рассказ тем же тоном и неотрывно следил за дорогой.

— Макс погиб? Макс убил моего отца?

— Макс погиб. Это факт. Медицинская экспертиза вынесла заключение о самоубийстве. В его компьютере осталось письмо, в котором он признается в убийстве Патрика Гэллоуэя.

— Не верю! — Внутри у нее все пылало и колотилось о воздвигнутую ею стену. — Ты хочешь сказать, что Макса Хоубейкера вдруг потянуло на убийство, он всадил в моего отца ледоруб, потом спустился с горы и спокойно вернулся в Лунаси? Это полная чушь. Абсолютно в духе полиции: все сходится, дело закрыто, забудьте.

— Я хочу сказать, что Макс Хоубейкер мертв, что медэкспертиза пришла к выводу о суициде на основании имеющихся улик и что в его компьютере, забрызганном его кровью и мозгами, была предсмертная записка с признанием в убийстве. Если бы ты удосужилась хоть кому-то позвонить за эти дни, то была бы в курсе дела.

Он говорил очень сухо. Выражение глаз, она заметила, тоже было бесстрастным. Никаких эмоций. Не только она умеет возводить стены.

— Очень уж вы стараетесь не высказывать своего мнения, шеф Бэрк.

— Дело ведет Кобен.

На этом он умолк и въехал на гостевую стоянку возле управления полиции штата.

— Смерть Хоубейкера была признана самоубийством, — объявил Кобен. Они собрались в небольшой комнате для совещаний. На столе перед Кобеном лежало досье, руки он держал на нем. — Выстрел произведен из его пистолета, на нем только его отпечатки. На правой руке — пороховой ожог. Следов взлома или борьбы не обнаружено. На столе была бутылка виски и кружка с остатками того же напитка. Вскрытие подтвердило, что перед смертью он выпил пять унций виски. На клавиатуре его компьютера отпечатки только его пальцев. Характер ранения, положение тела, положение пистолета — все указывает на самоубийство.

Кобен помолчал.

— Хоубейкер был знаком с вашим отцом, мисс Гэллоуэй?

— Да.

— Вам известно об их совместных походах в горы?

— Да.

— А ни о каких трениях между ними не слышали?

— Нет.

— Полагаю, вам также неизвестно о том, что причиной увольнения Хоубейкера из газеты в Анкоридже было употребление наркотиков. Проведенное мною расследование показало, что Патрик Гэллоуэй употреблял легкие наркотики, и это все знали. Однако мне не удалось найти никаких подтверждений тому, что после отъезда из Лунаси ваш отец занимался в Анкоридже или другом месте поиском работы, как обещал.

Она смерила его взглядом.

— Не все живут по уставу.

— Справедливо. Картина складывается следующая. Хоубейкер, чье местонахождение в первой половине февраля того года пока не установлено, повстречался с Патриком Гэллоуэем, и они решили подняться по южному склону Безымянного. Предположительно, в ходе восхождения Хоубейкер, возможно, под воздействием наркотиков и физического изнеможения, убил напарника и бросил тело в пещере.

— Предположительно, и рак свистит, — огрызнулась Мег. — Да мой отец бы его в два счета припечатал.

— Физическое превосходство не защищает от топора, особенно если нападение совершено внезапно. В пещере ничто не указывает на борьбу. Мы, конечно, продолжим изучать и оценивать все улики, но очевидные вещи, мисс Гэллоуэй, порой потому и очевидны, что являются правдой.

— А еще, знаете, иногда дерьмо плавает. — Она поднялась. — Люди часто говорят: самоубийство — трусливый поступок. Может быть, они и правы. Но мне кажется, что для того, чтобы приставить себе дуло к виску и спустить курок, требуется большая воля. Ни в то, ни в другое Макс не вписывается. Потому что и то, и другое — это крайности, а Максу это было несвойственно. Макс, сержант Кобен, был человек обыкновенный.

— Обыкновенные люди каждый день совершают невероятные поступки. Я сожалею о гибели вашего отца, мисс Гэллоуэй, и даю вам слово, что доведу расследование до конца. Но пока мне больше нечего вам сказать.

— Можно вас задержать на минутку, сержант? — Нейт повернулся к Мег и Джекобу: — Подождите меня на улице. — Потом встал и закрыл за ними дверь. — У вас еще что-то есть? Вы ведь ей не все сказали?

— Вас с Меган Гэллоуэй связывают личные отношения?

— В данный момент они носят абсолютно неопределенный характер и не имеют к делу никакого отношения. Могу вам сообщить, что в Лунаси на сегодняшний день проживает не менее полудюжины человек, которые могли бы в ту зиму пойти с Гэллоуэем в горы и которые являлись друзьями или соседями Хоубейкера и вполне могли находиться вместе с ним в редакции в ночь его гибели. Заключение медэксперта основано на фактах, но он не знает города и людей. И Макса Хоубейкера не знал.

— Да и вы его почти не знали. — Кобен поднял руку. — Но. У меня есть улики, говорящие о том, что в горах с Гэллоуэем тогда было еще двое. А в пещере они были вдвоем. И есть вещественное доказательство, написанное собственноручно Гэллоуэем.

Он подтолкнул досье к Нейту.

— Он вел дневник. Их там было трое, Бэрк, и у меня нет сомнений, что один из них — Хоубейкер. Однако я не уверен, что вторым в пещере был он. Здесь копия дневника. Я отдам его на графологическую экспертизу, но на глаз это почерк Гэллоуэя. Сами решайте, говорить об этом его дочери или нет.

— Вы бы не стали?

— Я бы и вам не стал говорить. Но вынужден признать, что в убийствах вы больше меня понимаете, да и город знаете лучше. Название у него подходящее, Бэрк, — один лунатик у вас там точно живет.

Обратно он летел с Мег, держа папку в куртке под мышкой. Сначала сам прочтет, потом будет решать, говорить ей или нет. И кому-либо вообще.

Нора Робертс