Я приду сквозь злые ночи

***



   Мы встретились около Макдональдса в Тушино поздним вечером. Уже заканчивали ездить автобусы, тогдашние Икарусы бело-зеленого цвета. И потихоньку рассеивалась местная молодежь по своим дворам, подворотням и закоулкам, задевая нас мимоходом. Вполне возможно, что и не только молодежь, - рядом был тогда еще работающий рынок, особенно я не приглядывался к прохожим. Звучала тихая попсовая музыка, мигали неоном вывески разного содержания, и где-то вдалеке маячила красным буква "М" подземного перехода ко входу метро.
   Катю я видел впервые, и мне было интересно, получится ли у нас сегодня с ней что-то или нет. Вначале была переписка дня два или три, одно порожнее пустословие в основном, и понты друг перед другом, и где-то на третий день она вдруг прислала мне фото себя голой в ванне перед зеркалом, на голове полотенце, получилось весьма недурно, надо заметить, и я решил ее пригласить на свидание "с продолжением". Она сказала, что придет, но что будет потом, четкого ответа не дала. Впрочем, это было понятно и естественно.
   И вот, мы стояли друг напротив друга под ярким светом фонарей, нас обдувал теплый вечерний воздух - предвестник воздушного циклона, нас обтекала толпа, выходящая из Макдональдса, над нами витал сигаретный дым, запахи горячих гамбургеров и жареной картошки раздражали обоняние, плюс ко всему этому добавлялся рев проезжающих машин, бибиканье недовольных таксистов, пары и выхлопы бензина. В ее глазах явственно читалась скука и какая-то обида, что место для встречи было выбрано явно неудачно. Что уже темно, что вокруг какие-то гопники, шпана. Да и вообще - звезда на небосклоне не всем светить должна, а только избранным. Даже звездочеты иной раз в телескоп не могут поймать свою звезду, что уж говорить о нынешних реалиях.
   Но раз уж мы приехали, и собирались где-то посидеть для начала, попить кофе, пообщаться, то все эти моменты не считали какой-то катастрофой. Ну, по-крайней мере, я уж точно. И в такое время, когда уже все приличные места были заняты или закрыты, это место было самым подходящим. Я звездочет, она - звезда. Все, - встреча настоящая, реальная, случилась. Объект сошел с небесной орбиты и попал в поле зрения, или скорее притяжения другого, земного уже объекта.
   Мы, поздоровавшись, внимательно осматривали друг друга несколько минут.
   - "Ну как, я тебе нравлюсь?" - вдруг спросила Катя. В глазах плескалось любопытство.
   - "Ты супер!" - ответил я, и улыбнулся. Улыбался я, кстати, всегда без каких-то задних мыслей, искренне. Мода на голливудские, деланные улыбки как-то прошла мимо меня, выросшего в девяностые в непринужденной, открытой атмосфере студенческих и прочих дружеских отношений.
   Девушка встряхнула челкой, хотя у нее была скорее копна стриженных под каре длинных цвета соломы волос, и сложила руки на груди, что-то про себя размышляя. Я прервал ее занятие, притянул к себе медленным движением и поцеловал. Она все же после поцелуя отстранилась. Я понял, что у нее перегорает от всех этих внешних моментов, и снова притянул к себе. Так продолжалось несколько раз, она отстранялась, я снова притягивал, и, сдавшись, Катя вроде чуть потеплела настроением. В майке с мультяшным принтом и синих джинсах, сверкая браслетами на руках, цепочкой с кулоном на шее, большими, тяжелыми серьгами в ушах, она мне показалась особенно красивой в свете уличных фонарей.
   Я продолжил ковать железо, пока горячо.
   - "Ну что, Кать, какие мысли? Идем в кафе или чего?" - Не отпуская из объятий, я поднял вопросительно бровь и чуть-чуть поиграл многозначительно ею. Катя улыбнулась, и кокетливо протянула:
   - "Нуу, не знаю. Что-то темнеет быстро, я тут боюсь оставаться. Может, в следующий раз увидимся пораньше?"
   Или сейчас, или никогда. Если тебе само плывет в руки, будешь сам виноват, что упустил. Я сделал удивленное лицо, и начал говорить про то, как долго мы переписывались, сколько уже времени прошло, когда мы еще встретимся, да и вообще, вечер свободный, можно в конце концов поехать и дома вместе посидеть. Раз уж темно, и ветер вот-вот, и дождь может скоро будет... И мы друг другу нравимся, так чего бы и не того, этого. Ну вот как там...
   Катя слушала, слушала, потом закивала, вроде согласилась. Но заметила мне, что на метро не поедет, а лучше взять такси. Ну что ж, такси так такси. Действительно, ехать на другой конец города, пока доедешь на метро, все кости потеряешь...
  Вовсе не томный вечер провели за приятной беседой, и распитием купленного внизу в магазинчике красного вина. Дальше, когда настал момент истины, Катя отправилась в кровать, а я полез зачем-то в ванну полежать в теплой воде, воображая себя Тайлером Дерденом из кинофильма "Бойцовский клуб". Точно также лежал с тряпкой на лбу, и точно также запрокинув голову. Катя вернулась с полотенцем на все тело, и негодуя, что я так долго, позвала меня за собой.
   "Позови меня с собой
   Я приду сквозь злые ночи..."
   Наше соитие было злостным, яростным и беспощадным. То как будто я наказывал ее за что-то, то она меня. Всю ночь потратили на это все. Никаких разговоров, ничего. В полубессознательном состоянии встретили утро, духота была страшная. Запотели даже стекла. Я еле поднялся, подошел открыть окно. Взялся за ручку, уже повернул ее, как вдруг на меня нашел обморок, и теряя сознание, соскользнул телом, сделал какой-то недопируэт, и уже падая, стукнулся головой об батарею внизу. Батарея была еще с шестидесятых годов с острыми краями, напоминала гармошку. Удар получился по касательной, затылком. Приняв удар, я потерял сознание на несколько минут, и так, видимо, и лежал в халате на голое тело. Когда очнулся, увидел свои раскинутые ноги с причиндалами и, схватившись за голову, пробормотал что-то вроде: "Ой, бл., пиз.ец мне!" или что-то похожее, но суть одна.
   Я тогда думал, что пробил себе череп. Катя смотрела испуганно, прикрываясь одеялом, и ничего не говорила. Она ждала какой-то осмысленной реакции от меня. Я с трудом поднялся, и поковылял по проходу к ванной, посмотреть на себя в зеркало. На руке была кровь, осмотрев себя, начал искать что-то, чем можно было остановить ее или залечить рану. Внизу, под зеркалами шкафа, в ящиках обнаружил большой ком ваты, пару бутылочек йода, перекись, почти пустую, и прочие, уже просроченные запасы. Налив йода на вату, быстро залепил себе рану на затылке, и вспомнив про водку в холодильнике, достал и ее. Оторвал туалетной бумаги, полил обильно водкой, и приложил все это рукоделие тоже к голове.
  Пока я воображал себе, что, возможно, буду ходить всю жизнь с заклепкой в голове в лучшем случае, Катя времени даром не теряла. Она нашла в телефоне и адрес, и телефон ближайшей больницы, и скорую вызвала. Со всеми там переговорила, и с этими, с теми. В общем, оказалась удивительно хорошей девушкой в этом смысле. Да и во всех смыслах тоже.
   Скорая приехала уже через минут пятнадцать или около того. Врач оказался худым, нервным, в очках. С ним была еще женщина, медсестра. Видимо, вдвоем ездят на вызовы. Доктор качался на ходу, - то ли от усталости, то ли принял что-то, хотя должен был качаться и шататься вместо него я. Присев со мной на кухне, спросил на что я жалуюсь. На что жаловаться, действительно. Получил, так держись.
   Я показал ему рану, он осмотрел ее и сказал что-то вроде:
   - "У вас заживет, но останется шрам."
   Я испугался.
   - "В смысле заживет? А что у меня там вообще, дыра или что?!"
   - "Ну да, небольшая такая рана..." - Показывает пальцами вообще-то большую, по моему мнению.
   - "Ну как это небольшая рана? Ее б зашить надо, нет?!"
   - "Ну так то, да. Надо бы зашить." - Соглашается со мной доктор. - "Мы вас можем отвезти, но это федеральная больница. Ехать долго."
   Спасибо, что предупредил, конечно. Но зашивать надо было обязательно, и мы поехали. Все влезли в буханку, там посередине место занимала каталка. Как-то по краям поместились вот, и поехали. По дороге врач мне объяснял, что вот, дескать, когда не хватает воздуха, в непроветренном помещении может случиться с человеком такой вот коллапс, при внезапном подъеме происходит сжатие сосудов, и все такое в этом духе... Машина завернула на проспекте Вернадского ко входу федеральной больницы, и мы с Катей и врачом направились в приемную. Я придерживал лоскуток на затылке импровизированным тампоном из туалетной бумаги, ваты и бог знает чего еще, чтобы не было кровотечения. Врач расписывался в журнале, и сообщал данные для дежурного, Катя покорно сидела рядом и молчала. Дальше мы ходили по коридорам, по этажам. Осмотры, расспросы. Молодая девчонка, но видимо уже врач, велела мне ложиться. Слушала то давление, то еще чего-то осматривала. Увидела на ногах у меня синие в цветочках носки новые, вздернула брови, но ничего не сказала. Бог знает, зачем я их одел, но свидание же, правильно? Мужчина должен производить приятное впечатление. Врачи там же в кабинете все переглядывались и что-то писали в свои журналы. И, наконец, молодая врачиха как-то особенно аккуратно придерживая меня, повела в операционную. Там доктор, тоже молодой, крепкий мужчина, всадил в плечо мне шприц против столбняка, затем протер ваткой с раствором рану, обрил аккуратно затылок и наконец, зашил все крепкими, кажется, нейлоновыми нитками. Очень похожими на леску для удочек такие, знаете... Спасибо ему большое человеческое за все это, кстати. Что все сделал как следует, и как надо. Даже старая врачиха уже в моем городе потом искала остатки ниток в голове, - я чувствовал, что вот торчит, а она не видела.
   Смеюсь. Бывает же.
   Сегодня уже точно не вспомнить, когда все это было. Был, кажется, август то ли 2018 года, то ли еще какого года. Давно, короче, лет десять назад. На улице стояла жара. Я стоял с Катей, голосуя попутку или такси. Забинтованная голова, кровоизлияние в одном глазу. Видок, конечно, еще тот... И вот, то ли от жары, то ли от уколов или бог знает чего еще, я начал притоптывать ногой, и напевать для Кати слова из песни Аллы Пугачевой:
   "Позови меня с собой
   Я приду сквозь злые ночи
   Я отправлюсь за тобой
   Что бы путь мне ни пророчил
   Я приду туда, где ты
   Нарисуешь в небе солнце
   Где разбитые мечты
   Обретают снова силу высоты..."
  Катя смеялась, и отбегала от меня. Я ее хватал, делал страшные глаза. Был чудесный солнечный день, чирикали птички. И все также было пустынно шоссе. Конечно, потом остановился таксист, согласился нас подбросить до дома. По дороге спрашивал, что со мной случилось. Я сидел на переднем сиденье, отвечал, что ничего особенного, упал и все. С кем не бывает. Таксист был усатый, серьезный мужчина. Наверное, он понимал что-то. Но вопросов больше не задавал. Изредка я оборачивался, Катя откладывала телефон, гладила меня или говорила что-то успокаивающее.
   Так и ехали домой, в солнечный день. Каждый при своих мыслях.





03.05.2024 г.