простые слова

простые слова – я-мне-моё. Есть-был-буду. А более сложные, менее доступные простым людям слова – люблю, любил-полюблю – не меняются. Потому что они реже применялись. А значит, меньше и изменялись. Меньше перевирались. Ведь язык это тот же «испорченный телефон». Только в начальном этапе вообще не было письменности и грамотеев больших тоже. Основная часть населения могла ставить крестик вместо подписи. И не знала ничего  мире за околицей своей деревни даже.
Всё передавалось устным народным творчеством. А и сами сказители были потом уже почтенных лет. Могли что забыть или приврать. Да и отсебятины наговорить. А передавая молодым свой опыт сказания былин, могли забыть. Что-то сказать не так. Приврать даже могли бы. И обучаемые не могли всё запоминать. Или неправильно понимать, забывать, импровизировать. Что уж говорить о слушателях этих сказителей былин. Которые не всегда были и трезвыми на народных гуляниях, где в основном и выступали эти былинники. Да и сами былинники тоже могли накушаться не только яств разных. Да и те, кто платил им, тот и музыку их заказывал, могли заказывать своих родственников в герои этих повествований. И даже себя. Не имея на то никаких прав, кроме подачки какого количества денег.
Так же и при общении людей между собой происходило и происходит. И никто не знает, почему одни слова уходят или меняются. А другие могут оставаться неизменными. Но даже я менялось. Оно было и аз есмь – я есть. То есть, если я последняя буква алфавита, то теперь ею обозначается главное местоимение. А ведь ранее было аз вместо я - первая буква, обозначающая себя. Но не прижилось это. А какими ещё понятиями было или могло быть это «я» ещё ранее - вообще неизвестно даже. И это тоже мы не узнаем. Потому что многое потеряно. Или специально стёрто. Ведь мы знаем многое. Но самое основное – не знаем. Есть ли бог. Каков он, что было до творения мира. Сколько ему лет и т.д. Но раз так всё спрятано, стёрто, то это сделано специально. Мы же видим разбегание звёзд, расширение вселенной. Но стереть такие вещи не сможет никакой человек или государство.  Никакая