Ты единственная, любовь моя. Люблю тебя сильней 16

Таисия Абакумова
Глава 16.
И так шли дни, и как-то в одну из ночей ей снова снился сон.  Снится ей, идёт она по зелёному лугу, туда, где когда-то гуляли с Андреем. Гуляя, она дошла почти до леса, а навстречу ей шёл старичок. Возможно, ли его так назвать? Нет он вовсе не старичок. Такого человека Аня здесь не встречала, что-то знакомое ей показалось в нём, хотя его она точно видела впервые, а чувство такое, что знает его много лет. Нет таких здесь. Он сразу похож и на святого и на воина, хоть одежды на нём простые. Обычные светлые брюки и рубашка навыпуск, времён прошлых лет, а может веков. Эдакий высокий и статный старец.

– Здравствуйте, дедушка. Поприветствовала его Аня и пошла дальше к реке.
– Здравствуй девица краса, дочерь Матери Сва

Аня уже пошла дальше, не обратив внимание на его последние слова, она в это время увидела цветы из которых сплёл венок Андрей и надел ей на голову. Они колыхались на небольшом ветерке и призывно тянулись к Ане, как он снова заговорил с ней.

– А знаешь ли ты, мирная поляница, награждённая олицетворением  Берегини и Весты. От рождения каждому человеку положено жить на Земле в достатке, в благополучии, не испытывать нужды, и у него должно быть всего в изобилии.

– Что? О чём вы дедушка? Спросила удивлённая Аня. Я не испытываю трудностей материальных, разве только….

– Человеку так много дано. У него есть возможность видеть, слышать, говорить, ходить, дышать, разговаривать с духом Рода. Он может ощущать вкус, запах, чувствовать своё настроение, и многое другое. Однако, не все об этом помнят, и есть тому причины. Многие люди привыкли, или так повелось, или просто об этом им никто не говорил, но люди совершенно не ценят то, что имеют.

– Я вас не понимаю, дедушка, вы кто?
Он не ответил на её вопрос, но продолжил.
– Они не знают о том, что у каждого из них есть свой счет в Банке Вечности, и что с «виртуального» счёта этого Банка они могут выводить средства в реальный мир, и жить в изобилии.

– Дедушка, о чём вы?
– Тебе надобно открыть лазарет магии. Прислушайся к здравому смыслу слова мудрого, и ядру зерна истины.
– Лазарет магии? Для чего? Я не маг, я детский врач, работаю в клинике.
– Нравится тебе жить в этом мире?
– Странный вопрос, конечно нравится.  Здесь моя семья,  я не представляю себе другую жизнь, лишь одно меня огорчает.

–  Об этом тебе и вещаю. Тебе надо найти вход в пещеру.
–  В какую пещеру?
Но старец не ответил на её вопрос, а продолжал
– Когда войдёшь в пещеру, ты сама поймёшь, что и где и кого прячут.
– В какую пещеру и где она?
– А это ты должна сама отыскать, мыслею своей проникнуть туда, где ещё никогда не бывала. Пора тебе принять новые знания, они тебе вскоре пригодятся, тяжёлый случай тебе представиться, а затем ещё, что сердце твоё зайдётся в боли.

– О чём вы….
Но договорить свой вопрос не успела, как в голове у неё зазвенело, словно птица рядом запела переливчатыми руладами..

–  Жаворонок? Спросила Аня, оглядываясь вокруг, увидела, как над старцем кружились несколько птиц. И они пели песней жаворонка, от старца теперь уже летали над ней и старались сесть на голову. На груди заметался крылан.
Что это?
Смотрела, как птицы поднимались высоко в поднебесье, что даже их не было видно, а затем резко пикировали ей на голову. От неожиданности Аня отпрянула, но старец строго произнёс.
– Стой смирно и принимай.
– Что это? Вновь спросила Аня, но ответа она не получила, хоть и крылан метался у неё по груди, но чувствовала она не угрозу, а какую-то радость, ещё неизведанную ею. Почему-то она подняла руку, отмахнуть птиц, но не увидела руку.

Вокруг была белая вязкая субстанция из воздуха, мир качнулся. Ещё она успела подумать, что надо бы, что-то сделать для поддержания баланса, но тут же эта мысль исчезла. Появились совсем другие мысли.

Отчего-то ей вспомнились слова совсем ещё маленькой дочери. Ирина и Андрюша уже хорошо разговаривали, хоть им не было ещё и трёх лет, чётко выговаривали слова и без искажения на детское произношение.

Как-то ещё раньше Анна Савельевна им принесла фотографии Андрея и у них в комнате стояла большая фотография Андрея и две маленькие у каждого своя.  И дочка научилась разговаривать, задавала много вопросов.

Куда исчез папа? Его забрали люди в зелёной форме? Куда исчезла бабушка Аня, а где дедушка Гора? Их тоже забрали люди в форме?

И нескончаемые вопросы. Всё это мелькало в мыслях у Ани, и больно бились в голове.
Аня держала на руках трёхлетнюю дочку и старалась ответить не её вопросы, но девочка задавала и задавала свои почему и куда, и Аня не могла вставить между её почему и куда, свои ответы. Ей стало смешно, она засмеялась, но её смех заглушило звонкое пение жаворонков. Аня снова подняла свой взор в небо и сказала.

–  Никогда не видела сразу столько жаворонков в одном месте.
–  А тебе ещё никогда не давалось столько знаний, дабы опыт души раскрылся.
Услышала она голос старца.

И вдруг её глаза затянула вязкой пеленой, а земля под ногами стала мягкой, даже жидкой. Аня почувствовала, что проваливается вниз, в какое-то белое вязкое пространство. Ей казалось, что она летит к ядру земли. Она за балансировала руками, и старалась за что-нибудь зацепиться, но это не удавалось сделать, было пустое пространство. На лугу не было деревьев в этом месте, и тогда она, раскинув руки вширь, держала своё равновесие.

Ей показалось, что она падала долго, очень долго, а затем взлетала, да там стремительно и высоко, что сердце у неё зашкаливало, то билось со скоростью света, то замирало. Так было несколько раз, падений и взлётов. И почувствовала какое-то движение воздуха, как бы вихрь пронёсся над нею, и, покрутившись над ней, отлетел в сторону, а затем вернулся и с силой проник в её голову.

Она ойкнула, пошатнулась, но осталась стоять, лишь руками взмахнула. Посмотрела вниз под ноги, она по-прежнему стояла на земле, и даже  вокруг неё были цветы, они обвили её ноги, а в голове было головокружение, да такое, что небо и земля быстро менялись местами.

Снова заметался крылан, тот как будто бы старался вылететь из неё. А затем перестал вылетать, а наоборот притягивал в сердце Ани какие-то энергии. Она видела мощную струю, но разглядеть не смогла. Наконец всё успокоилось, головокружение прошло.

–  Ох, что это было? Удивлённо спросила Аня.
–  Не смотри на меня с упрёком, то тебе  подарок Рода, это тебе поможет уже новым днём. Э, гой, мирная поляница, олицетворение Берегини, будь здрава, оставайся с Богом-Родом.

Аня и моргнуть не успела, как этот старец исчез, а ей снова послышался звон, и она проснулась. Посмотрела на часы и увидела, что пора вставать. Она села на кровати и вспоминала странный сон.

– А что это было? Я была в мире энергий, или просто здесь на лугу? Но в данный момент весь луг ещё в снегу, а там был разгар лета. А это значит, я была снова в мире энергий. Не обычный сон. А вот, что мне он дал? Какую-то информацию? Новые знания? пока ещё ничего не ощущаю. Как он меня называл, тот старец?

Она силилась вспомнить и ей всё высветилось. Она улыбнулась и произнесла.
– Надо же! Странно как-то, то дочерью Матери Сва, ещё поляница, а что это значит, я не знаю. Что значит поляница?
Громко произнесла Аня в пространство. И тут же ей пришёл ответ.

«Славянская Амазонка, девица воин, валькирия»
– Ох. Надо же! А я кто из этого набора?

«В этом времени ты мирная поляница, мирный воин, берегиня, хранительница любви, хранительница очага».

– Дааа? Ну да, что я берегиня, мне ещё Андрюша сказал при венчании. Забавно это всё, но что-то было ещё сказано о какой-то магии и о пещере.

«Всё есть в тебе, открывай и практикуй».

– Да уж, исчерпывающий ответ. Ищи сама в себе. Хорошо, буду пробовать. А мне это поможет найти Андрея?

Ответа она не дождалась, да и время уже поджимало, ей надо было уже быть в клинике. И она быстро собралась и даже не сварила кофе, помчалась в клинику, решила, кофе я и там выпью. Сделаю заказ в кафе, принесут.

День выдался очень трудным, особенно под конец рабочего дня, и захватил не только вечер, но начало ночи. И уже поздно возвратилась домой, сил у неё хватило только принять душ и упасть в постель. Уснула мгновенно, так она чувствовала себя опустошённой.

А проснулась от странного звонка в сердце, и слышала, как в окно билась маленькая птица, открыв глаза, она посмотрела на окно, вставать ей не хотелось, ночь была короткой, и ей отчаянно хотелось спать.

Вчера в самом конце рабочего дня, за минуту до его окончания привезли пострадавших в ДТП на трассе. Пострадавших было много, и почти все были очень тяжёлые.
Ей запала одна семья с детьми. Вот с ними Аня долго, почти до поздней ночи боролась за их хрупкие жизни, помогая Лене и всей команде реаниматоров. Но чудо случилось все, кого им привезли, были спасены. Но больше всего Ане пришлось потрудиться с семьёй. И родители, и дети теперь вне опасности.

И ещё долго там оставалась. Можно было уйти домой, но Ленку было жалко, её ещё поддерживала, как и другим в прямом смысле подливала им энергию. Периодически осматривала всех потерпевших. Домой вернулась за полночь.

И сейчас ей так хотелось выспаться, ведь она от клиники с трудом доехала до дома, так была энергетически опустошённой.
Почему так случилось? Она не понимала, первый раз у неё было опустошение.

– Может, мне не надо было спасать? Кого? Детей или  их родителей? Или кого-то из других потерпевших?  Но не могла же я пройти мимо, если бы я их не видела, это ещё, куда не шло. Но они в глазах у меня были.
И работала я так, что никто не заметил моих действий. Разве только Лена. Она сама просила присутствовать её в реанимационном блоке. Говорила случай очень тяжёлый, да я  и сама видела.

Как только объявили, что поступают тяжелые пострадавшие в ДТП, сердце ёкнуло, и решила остаться.
Но, как не спасать? Души-то держались. Значит, я, верно, сделала, что помогла им остаться здесь в нашем мире. Я об этом ещё утром подумаю.

Думаю, всё же никто не заметил. А то ведь людское мысление странная штука, что могут себе придумать, и какими могут быть глупыми люди, она прекрасно знала.
А я всё использую во благо.
Мысленно произнесла она, как только она повалилась на подушку, как звук повторился. Аня села на кровати, затем встала и бредя с полузакрытыми глазами к окну, отдёрнула штору, никакой птицы не было. Подошла к другому окну, тоже самое.

Никакой птицы не было. Она тряхнула головой, волосы упали на лицо, попали и внос, она чихнула и посмотрела на часы. Часы показывали ещё начало шестого. Аня вздохнула, повернулась возвратиться в постель, ещё можно поспать часа два.

– Но не два, так час точно. Прошептала Аня, плюхаясь на постель, и как только закачалась на мягкой постели, словно в колыбели, как звенящий стук повторился. Аня вздохнула и подошла к окну со словами.
– Опять барабашка озорует?

Открыв штору, открыла окно, выглянула вниз, и перед глазами она увидела Андрея. Он стоял и улыбался, молча протягивал к ней руки. Аня тряхнула головой, поморгала, видение исчезло.

Ну, а это, что такое? В чём дело Андрей? Почему ты мне видишься? Тебе помощь нужна? Я готова помочь, только, как? Подсказку мне покажи. Ведь я же не ты, не Фетис, я не могу ещё раскрывать картины. Таким родиться надо, а я обычная. Андрей, хоть и есть у меня какие-то способности, но этого мало. Или я очень уставшая и не могу сосредоточится на том, что от меня требуется. Дай пожалуйста отдохнуть и приснись лучше во сне.

Аня легла спать, накрыв подушкой свою голову, со словами.
Если я не высплюсь, я не смогу сделать обход посмотреть всех своих больных, и вести приём и уже точно не смогу никому помочь.

Удивительно, мысли враз прекратились, что Аня от удивления убрала подушку от головы, в голове была тишина. Аня мгновенно уснула и проспала до восьми часов, даже не слышала будильника, что поставлен был на семь часов.
А проснувшись, заметалась в мыслях,

– Опять проспала. И отчего со мной такое?

Она моментально встала, привела постель, а затем и себя в порядок, успела даже выпить кофе и в скором темпе выбежала из дома. Остановилась на крыльце, завороженно смотрела, как падал снег и искрился на утреннем солнце. Близилась уже настоящая весна цветущая и тёплая, но у природы свои новости людям, пошутила в апреле. И даже не первого апреля, а позже, вот такой сюрприз подкинула она, возврат морозов, не слишком больших, так временами ночами от пяти до восьми, а то десяти градусов, а сегодня природа снова снегопад преподнесла, завораживая красотой снега.

– Ох и весна у нас выдалась. Так прям, на славу и нам всем в насмешку новым снегопадом порадовала.
Произнесла Аня, сбегая с крыльца, подняла глаза к небу.
Ого! Снегопад, настоящий снегопад! А он нужен сейчас?

Но любоваться нет времени, бегом побежала к гаражу. Открыла гараж, села в машину, но машина отчего-то не заводилась, отчего, она не понимала.

С работы вернулись, ты работала, как часы, а сейчас что с тобой случилось? И что ты капризничаешь?  Я ведь и так на работу опаздываю.
Произнесла Аня.
Но делать нечего, на работу надо идти. И  Аня поспешила на работу, машина не завелась и Аня не стала над этим раздумывать, произнесла.

– Что ж, прекрасно, прогуляюсь, хоть и опаздываю, и на планёрку уже не попаду. Ладно я потом зайду и посмотрю всех. А сейчас пешочком пройдусь, а то что-то уж редко я стала ходить своими ножками. Так и в старуху можно превратиться. Да и до клиники не далеко, пройдусь. Потом позвоню в автосервис, к пяти я буду дома, и мастер приедет. Так рассуждала Аня,  и прикрыв ворота гаража.
На груди мощно пошли вибрации крылана, Аня прижала руку и произнесла.

– И что это всё значит? Если хочешь помочь, помогай, но сейчас нет времени проследить за твоими вибрациями, я уже опоздала на работу, а ещё идти надо в центр города.

Прикрыв ворота, пошла по улице до ближайшего поворота, чтобы потом выйти на прямую и до самой больницы идти по прямой.  Её улица расположена в самом низу, как в народе говорят у подножья самого склона. Их городок был расположен на горе.

Когда-то это была крепость. Местами сохранился вал и сама крепостная стена. И ценители зодчества свято берегут и реставрируют остатки некогда красивой высокой с бойницами и разными переходами стены. Здесь основали краеведческий музей.

Аня шла ещё по своей пустынной улице, на которой она прожила всю свою жизнь. Смотрела, как падает снег, и рядом с их улицей параллельно ей произрастала лесополоса, а за ней луг, уже давно поросший уже лесом.

Навстречу ехала машина огромная, как танк, чёрная, а по низу, Аня обратила внимание, были языки пламени, нарисованные огненной краской. Нарисованы так, что создавалось впечатление, языки пламени трепещут на ветру и вся машина в огне. Машина ехала медленно, медленно, как бы водитель в машине осматривал окрестность. Увидев её, машина приостановилась, открылись окна со стороны Ани и сидящие в ней мужчины с каменными лицами смотрели на неё, от их взгляда Ане стало жутко.

«Глаза какие-то, как стеклянные, словно роботы. Словно под наркотиком. Неприятное зрелище и сама машина, такое впечатление, что в город наш въехало зло». Подумала Аня

Отчего-то у неё ёкнуло сердце, да так сильно, что ей показалось, что оно оторвалось, затем тревожно заныло, на груди снова запульсировал крылан.

Машина уехала, а она посмотрела ей в след, её, отчего передернула, что-то стало ей неприятно. Она выдохнула воздух из лёгких, всю гарь, что попал ей в лёгкие вместе с воздухом и пошла дальше. Чуть прошла, почему-то оглянулась, уехавшая машина снова вернулась, чуть проехала, остановилась.

Может к Еремеичу кто приехал, всё таки он егерь. К нему много приезжают, но уж больно неприятные типы в этой машине.
Снова подумала Аня и пошла дальше, проходя мимо мусорных баков, что стояли под деревьями, в двадцати метрах по улице от её дома.

Площадка для баков была огороженная с трёх сторон бетонными стенами. Баки были чистые, видать, только была машина.
«А может, и нет, ещё не наполнены». Подумала Аня.
И вдруг из-за баков послышался хриплый и какой-то надтреснувшийся голос.

– Не охмурила ли ты, лебёдушка кого-нибудь, пока разговаривала с теми, кто в машине был, что и на меня не хочешь взглянуть?
Голос прерывался кашлем. Аня посмотрела в его сторону, что-то ей показалось знакомым в этом бомже.

«Кто это у нас такой, так пал до такой степени?»
Подумала она и увидела, как тот сплюнул с кровью, она поморщилась, но ответила.

– Было бы кого здесь охмурять, и больно надо мне это? И я ни с кем не разговаривала. Вовсе это мне ни к чему. И смотреть ни на кого мне нет надобности.

«И что это я оправдываюсь? Неизвестно кто, мало того, что заговорила, да ещё оправдываюсь. Фуу! Мысленно произнесла Аня, но отчего-то снова заговорила с ним. Даже самой на удивление.

– А что это ты у мусорки околачиваешься?
– Не волнуйся, лебёдушка моя,
– Пфф, какая я тебе твоя лебёдушка. Что твоя улетела?
– Улетела?  Не знаю ещё. Может быть, и улетела, или я проворонил её.
– Ну, лети лебедь сизый, догоняй свою лебёдушку.
– Сизый? Он хрипло рассмеялся, закашлялся, вновь сплюнул, чуть помолчал, держась за бак рукой, шатался, еле стоял на ногах продолжил.
Сизым вообще-то голубя называют.

«Надо же, как довёл себя человек. Возможно, где-то и мой Андрей так вот мытарится. Ах, Андрюша, Андрюшенька, где же ты?»
Мысленно произнесла Аня, а вслух сказала.

– Да ты и на голубя не похож, а уж на лебедя и ворона уж точно не в сравнении. Общипанный петух. Ладно, ищи, что тебе нужно, бывают в мусорке и хорошие вещи и еда ещё порой свежая. Я тоже выбрасываю хорошие ещё вещи, за не надобностью или надоевшие.

–  Я сейчас отойду немного, да встану, пойду дальше.
–  Иди, мне всё равно.

Отчего-то снова заметался крылан. Аня сквозь пальто прижала рукой и так держала руку, сильно прижав к груди, пошла дальше.

Снежинки и мелкие, и крупные кружились в воздухе, плавно опускаясь на землю. Словно госпожа метелица на своём небесном просторе набирала горсточку из своей перины и высыпала на землю тихо и с нежностью. Снег серебрился под ногами, и в воздухе, под лучами солнышка. Как не обычно снег и солнце одновременно.

Она оглянулась, посмотрев на того бомжа у неё сердце заныло и чем дальше уходила от дома, тем сильнее ощущался набат в сердце и волнение крылана.

– Что это я? Да мало ли бомжей я видела. Хотя надо бы ему помочь, что-то уж он совсем измождённый. Может, скорую прислать? Пусть заберут в больницу, чтобы отошёл. Так мы много раз делали, зимой бомжей спасали. Ведь люди всё же и многие по глупости попадают, да обманом, теряют всё, что имели.
И что за народ!

Снова пошёл снег, и она шла и любовалась мелкими снежинками, ловила, словно ребёнок их на ладонь, на душе вроде становилось радостнее.
Она дошла почти до центра и возле огромного магазина «Дикси» и ниже также крупными буквами было «Смешные цены» стоял промоутер в костюме белого медведя с кипой листовок.
Аня шла мимо, и не обращая внимания на протянутый ей листок, как услышала.

– Красавица, со снежной и необычной весной тебя.
– Спасибо. Ответила Аня, она улыбалась, подставляя своё лицо снежинкам.
– Сегодняшний день, да и ночь станут переломным моментом в твоей жизни. Только проникнись и распорядись мудро тем, что случиться с тобой сегодня. Вот сейчас, прислушайся к себе и признайся, ведь, что-то происходит с тобой. Не откидывай от себя,  прислушайся, принять или не принять.
– Спасибо вам. Но, какая переломная?

Спросила Аня и оглянулась, но никого не было.

Странно. Не мог же он за несколько секунд испариться, пока я оглядывалась. Куда он делся? До входа в Дикси было далеко.
И вдруг у неё ещё сильнее заболело сердце. Оно сжалось и ей казалось, крылан сейчас вылетит из её груди. Она резко повернулась назад, и побежала домой. Ещё не осознавая, что происходит, а ноги её сами бегут назад. На ходу достала телефон и позвонила своей медсестре.

– Алла, пожалуйста, перенеси приём, что и кого можно, сама посмотри, кому надо продли больничный.
– А, что случилось, Анна Михайловна спросила с волнением медсестра.
– Меня сегодня возможно не будет. По семейным обстоятельствам Аллочка, прошу тебя, сделай, как я прошу, а я позже перезвоню.
– Но некоторые будут жаловаться на нас, Анна Михайловна, там, на приём такие записаны…
– Пусть жалуются, это их право. Пресекла Аня медсестру, и отключила телефон, сунула его в сумку и побежала.

На свою улицу она летела уже, как ей показалось. Подбежала к мусорным бакам, но там никого не оказалась. Она просмотрела все уголки мусорки и за ней, но никого не нашла. Даже сошла в лесополосу, но там никаких следов не было. Сердце её сжалось, и она закричала.

– Андрюша, ты где? Андрюша! Как же я тебя сразу не узнала? Боже мой! Ведь крылан мне показывал, а я не обратила внимания. Прости родной мой. Прости. Где ты? Где тебя искать?

Аня заплакала, хлюпая и подвывая, побежала домой, влетела в калитку, на крыльцо, но там всё было закрыто и никаких следов. Обежала весь двор, пробежала везде, всё было усыпано мелкими снежинками и ни каких следов, кроме её следов, не было. Даже не было собачьих следов. Пробегая мимо, заглянула в будку, но там собаки не было. И она, ещё не осознавая, зачем, позвала его.

– Шарик, ты где? Шарик!
Шарик подбежал к ней, поскуливая и виляя своим огромным хвостом. Потёрся о её ноги и побежал назад.
– Ты куда, Шарик?
Собака остановилась, чуть слышно произнесла «Гав» и побежала к гаражу. Аня вспомнила, что она в спешке не закрыла ворота, а только прикрыла и побежала за собакой. На ходу произнесла.
Сторожишь? Молодец, Шарик.

Но открыла боковую дверь шире, куда вбежал Шарик, и сама вбежала в гараж и увидела его. Он лежал вдоль машины и был без сознания. Сердце Ани оборвалось и залило обжигающей кровью все её внутренние органы. Она с трудом подавила крик, но с губ сорвался протяжный жалостливый стон.
Сомнения вообще нет, сердце Ани стремительно старается вылететь из грудной клетки, и совсем её обесточить.

Это он, тот которого она, как бы и похоронила и всё же, ждала, ждала двадцать лет. Хоть его не узнать в разбитом лице и в измождённом теле, но это он.
– Мой любимый, Андрей. Прошептала она.
Обесточивание сердца на миг отложилось и тут же создался ураган и раздирает ей грудь, крылан того и смотри, взлетит.
– Боже мой, что мне делать?

Аня заметалась руками по его телу, бегло осмотрела его, пульс есть, очень тихо, но есть и дышит, хоть и прерывисто, но дышит. Увидела кровь, она растекалась по бетонному полу.  Осматривая его, до лица даже боялась дотронуться. Чуть повернула голову, увидела, кровь вытекала из-под затылка. Осторожно приподняла, провела пальпацию, череп был целым.

Откуда кровь?
Отвернула ворот куртки, увидела рану возле основания черепа.

Боже мой!  Помоги, боже великий, не дай ему умереть.

Осторожно повернула на бок, стала осматривать рану.
Так, так, рана не глубокая, но возможно задета артерия, но скорее вена, цвет крови не тот. А какая разница, что задето, кровь теряется. Шептала Аня.

Она с силой зажала рану, пальцами, пытаясь остановить кровь, и при этом перед ней возникло белое пятно, и проявились слова. Она удивилась, но прочла, что там написано.

– Моя рука, держит рану на замке, моя душа встала и приказала, остановись кровь, все порезанные сосуды восстановить!

В мыслях мелькнуло, «что за чушь?» но отчего-то повторила ещё несколько раз с твёрдой уверенностью, без намёка на неверие.

Кровь остановись, сосуды восстановить!

К её изумлению, кровь действительно остановилась, и она мысленно и взглядом попыталась раздвинуть ткани, посмотреть в рану со стороны мира энергий. Рана зарубцовывалась, на крупном сосуде белел шов и он уже рассасывался. Мелкие сосудики просто зарубцевались, как спаялись.

Удивительно! Как это сотворилось? Без иглы само всё зашилось.
Так теперь его надо в дом как-то переправить. Тихо произнесла она и вспомнив, как он плевался кровью, положила руки на грудь, посмотреть, что там внутри. но там на первый взгляд было чисто.

И попробовала его приподнять под руки, но поняла ей его не затащить в дом, крыльцо высокое.
Как же мне его занести в дом? Он хоть и измождён, но тяжёлый.
В голове пронеслась мысль, «Ленка», и она вскрикнула.

Ленка! Надо Ленку позвать.
Она взяла телефон и позвонила Лене. Номер был занят. От нетерпения она закричала.

– Ленка! Зараза! Брось болтать, прими мой звонок. Боже мой, помоги мне, она мне нужна очень. Надо спасать Андрея.
Так же громко произнесла она и снова набрала номер Лены. К удивлению Ани она сразу ответила.

– Ленка! Ты на машине сегодня?
– Да. Ответила она. А что?
– Дуй ко мне и прихвати свой чемоданчик скорой помощи.
– А, что случилось?
– Приезжай, узнаешь. И Аня сбросила звонок. Подошла к Андрею.

– Боже мой, как тебя изуродовали, любимый мой. Вытирая платочком ему лицо. Ты совершенно не похож на себя, лишь только внутри тебя твоя душа родная меня обнимает. Как же мне помочь?
Она попробовала его ещё раз поднять, но побоялась его уронить.

Боже мой! Помоги, его нельзя мне его уронить, и так весь избитый.
Заплакана она, и уже не выдержала, заплакала навзрыд.
Послышался шум машины, визг тормозов и уже Лена бежала по дорожке к дому.

– Лен, я здесь. Аня вышла из гаража.
– Ты чего зарёванная? Машина, что ли не завелась? Дура, что ли?
– Нет, всегда такая. Ответила Аня, захлёбываясь слезами.
– Вот ещё! Из-за машины плакать. Анька! Я чуть не врезалась, гнала к тебе, думала, что с тобой какое-то несчастье, раз просила чемодан с собой привезти. Ты, представляешь, чего только я успела придумать? Нет ты не представляешь. Ты не нормальная, что я только не подумала за столь короткое время, пока мчалась к тебе? А ты тут из-за машины воешь. Думала, что серьёзное. Анька! Зараза! Хватить выть! А ты, что это в крови? Поранилась, что ли?

– Нет, я не из-за машины. Всхлипывая продолжала Аня. И кровь не моя, там Андрюша.
Лена заглянула в дверь и с ужасом воскликнула.

– Мать, моя женщина! Это кто? Зачем ты бомжа притащила?
– Какого ещё бомжа? Это Андрей мой.
– Да, ладно? Не лицо, а кровавая смесь запёкшая. Кто это его так?
– Откуда я знаю? Марк, наверное, или его люди.
– Надо в полицию и скорую вызвать.

И вдруг они услышали слабый стон и еле слышно, но разобрали слова, медленно и раздельно произносимые почти по буквам.

– Не надо в полицию.
– Как он здесь оказался в таком виде?
– Да, откуда я знаю? Ленка, надо, что-то делать, спасать надо. Он крови много потерял.
– А может это не он? Что-то я не узнаю в этом чудовище того красавца. Как из фильма ужасов. Господи! Что делается.

– Ленка, он это, он. Тебя бы жизнь била так, и ты бы была такой. Вот сейчас я тебе покажу.
И Аня стала осторожно задирать ему джемпер, он застонал, джемпер был весь в  крови и прилип к телу.
– Ладно, Анька, не истери, верю тебе, куда же его? Его сначала в отмочку надо. Весь в крови.
– В дом конечно. Куда же ещё. Давай берись с той стороны и поднимем.

Они вдвоём с трудом подняли его, но он ни стоять не мог, ни шагать. И они закинули его руки на свои плечи, потащили почти волоком. На ступеньках крыльца им пришлось попотеть, да ещё пока Аня нашла в сумке ключ, открыла дверь, втащили в гостиную.

– Куда его?
– Давай на диван.
– Нет, Ань, его бы в ванную положить, в тёплую воду, но не сможем, уроним ещё. А он и так весь избитый. Лучше давай позовём кого-нибудь, хотя бы из наших. Потапыча, что ли, он здоровый и сильный.
– Нет, никого звать не будем.

– Ладно, ладно, не будем. Давай на полу его положим, с него надо снять все лохмотья, и хоть как-то отмыть, осмотреть. А уж потом куда-нибудь определим его. Всё же в скорую к нам надо позвонить. Да отвезти его в клинику.

– Нет, Лен, полиция узнает всё равно, начнутся вопросы, допросы, а вдруг его оттуда заберут. Думаю, будет хуже. Не больно-то я доверяю полиции.

– Ну почему? Давай Арефьеву позвоним, я его в прошлом году оперировала. Он сделает так, что никто не узнает.
– Нет, нет, давай осматривай его, я сейчас воды тёплой принесу. Не хочу ещё больше рисковать им, да и в нашей клинике неизвестно, что может случиться, пострадают ещё кто-нибудь. Нет, нет. Ты знаешь, какие головорезы здесь ездили? Ужас! Я их видела. И машина у них, как танк, вся в огне.

– Дай хоть куртку снять. И сама разденься. Ох, одежду нашу осталось только  выбросить
– Какая одежда? Ленка, да куплю я тебе одежду. Произнесла Аня, обидные слёзы от слов Лены потекли у неё из глаз.
– Не вой, я просто так сказала, что мне одежды, что ли жалко.
Строго сказала Лена.

Вдвоём они осторожно сняли одежду, разрезая её ножницами, прилипшие места, обрезали и мочили водой, дав отмокнуть.

– Бог ты мой! Анька, какие гематомы у него. А спина-то! Бог мой! Смотри, что это на позвоночнике у него? Кошмар! Как сверлили, что ли? Страх-то какой.
– Заживут, лишь бы внутренние органы были в порядке, без разрывов  и без внутреннего кровотечения. А то я видела, он кровью плевался.
– Где ты видела?

– Около мусорки, но там он ещё вроде ничего, стоял, правда, держался за бак обеими руками. Я думала, он в мусоре копается. Думала бомж какой-то. А вот потом, что с ним случилось, не знаю. Я же сразу ушла, да ещё та машина странная была.

– А, что же сразу не помогла?
Аня посмотрела на Лену и заплакала навзрыд, плакала и говорила.

– Ленка, я его не узнала тогда. Уже чуть ли не до клиники дошла, мне вдруг, как кольнуло. Это Андрей. Я и побежала назад. Возле мусорки его не было, а я почему-то сразу домой, и дома стала его искать.

– Ну-ну, не реви, выходим, и не такого выхаживали. Сколько бомжей зимой возвращали к жизни. Да и не только их, вон вчера, авария на трассе была, там тоже какие были. Выходили. Выходим и его. Да, что ты переживаешь так? Это есть течение жизни, хотя всё суета, как Элифас….

– Ой, Лен, вот мне в самый раз до твоих философов, и до их размышлений. Я обычный врач.
– Конечно обычный, и я обычный, ты стихами увлекаешься, а я философами. Одно другому не мешает. Сама же всегда говорила, надо быть позитивной.

– Ты всего его осмотри и запиши, всё что надо, да не забудь свой новый портативный аппарат УЗИ.
– Так я его ещё не смотрела, так и стоит в упаковке. Это же время надо собрать его.
– Ольгу попроси, она-то знает. И это первое исследование твоё. Что папа тебе зря подарил, что ли? И быстрее Лен, а я пока его помою.

– Ой, Анька! У меня ведь очередь на приём. Надо что-то сделать.
– Лен, я первая в очереди. Я, мой Андрей. Поняла? Объясни Александре Егоровне, пусть приём ведёт без тебя, надеюсь срочных и острой болью не привезут тебе. А там видно будет. Боже, услышь меня. Мне нужна Ленка!

– Ань, ладно не истери, Лена обняла её и прижала к себе. Анька, ты держись, сейчас всё привезу. Перестань трястись, чуть потерпи, и приведём его в чувство, выходим. Не волнуйся, я и не таких выхаживала, сама знаешь.
Произнесла Лена, и уже надевая куртку, и быстро вышла.

А Аня принесла чистой воды, добавила туда антисептик, встала на колени, снова начала его мыть. Слёзы капали на него, она осторожно сняла с груди остатки одежды и увидела кулон с крыланом, он был вдавлен в грудь.

– Милый мой. Боже мой, помоги мне. Кость, наверное, сломана.
Прошептала она и побежала на кухню, взяла там аптечку, принесла с собой, открыла, нашла пинцет и осторожно потянула кулон, боясь причинить ему боль ещё сильнее. Но удивительно, кулон легко поднялся.  Затем взяла кулон в руки, протёрла его и, не осознавая, что и почему, и поможет ли? Но она верила, поможет.  Прошептала.

Я даю тебе силу свою на восстановление. Силу нашей любви. Андрюшенька, мы сильные, мы справимся.
И не выдержав, положила свою голову на грудь, Андрею.

На её груди вибрировал с самого утра крылан,  к этому она уже привыкла, и не всегда обращала на него, вот и сегодня так получилось, не прислушалась к вибрациям. А сейчас вибрация пошла сильнее, и она ощутила дрожание в своей руке, вибрацию кулона Андрея. Почувствовала, как пошла вибрация, она подняла голову от его груди, и положила кулон ему на грудь. Затем положила свою голову ему на грудь и произнесла.

– Боже великий, на тебя вся надежда, пусть моя сила любви даст ему силу выздоровления. Я и кровь свою всю отдам, только пусть он выздоравливает. Покажите мне анамнез его. Что-то я забыла этой своей способности.  Всё из головы вылетело. С перепуга что ли?

Она осторожно прижалась, обняла его, и считывала всё, что ей показалось из мира энергий. И вдруг почувствовала лёгкое движение и ощутила на своей голове его руку.

– Андрюша!
Она встрепенулась, подняла голову, но его рука снова безжизненно упала на пол. Лицо его ничего не выражало в этой в сплошной гематоме.
Андрюшенька, родной мой, потерпи любимый, и не вздумай умирать, я тебя теперь везде достану. Так и знай, так, что ты уж лучше живи.
Уже с радостью, хоть и сквозь слёзы шептала она.
Давай родной, живи. Гладила его лицо, гладила по волосам и говорила, говорила, захлёбываясь слезами, говорила ласковые слова, потом перетащила его на сухое место, и накрыла пледом.

– Где же, Ленка? Может вертолёт вызвать? Папа на отдыхе. Всё равно сейчас позвоню, пусть пришлёт вертолёт и охрану. После того как увидела этих отморозков, страшно стало.

И в это время пришла Ленка, тащила что-то в упаковке. Вслед за ней со своими чемоданами скорой помощи, вошёл фельдшер и шофёр со скорой помощи и Потапыч. Они несли всё остальное. За ними шла лаборантка Ира.

– Лена, я же просила тихо.
– Мы и так тихо, не реви, сейчас будет всё сделано. Вдвоём нам не справится, здесь бригада нужна. А ты не даёшь в клинику. Куда его? Хотя подожди, Ира сразу бери у него кровь на все анализы, пока ему ничего не вводили. И быстро в лабораторию. Володя, отвезёшь её и назад.

– Хорошо, Елена Васильевна. Ответила лаборантка и приступила к работе.
– Так куда его? Готовь место. На полу проблематично.
– В спальню родителей, а лучше в папин кабинет. Там диван с оттоманкой, будет удобно. В меру мягкий, в меру твёрдый и с обеих сторон можно подойти. Сейчас приготовлю.

– Анна Михайловна, может всё-таки в больничку? Уж больно плох он, уж не знаю, что и получится.
Спросил фельдшер.
– Нет, нет, будет здесь. Я его не отдам. Всё, что надо, привезём. Володя, помоги мне, диван передвинуть, чтобы легко было подходить с обеих сторон.

– Что спорить с ней, Николай Тимофеевич. Она же не в себе, пусть будет так.
Махнула рукой Лена.
Продолжение следует....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.