Левин Алена и концертная скрипка

Левин, Алёна и концертная скрипка
Харченко Вячеслав.
1.
Игорь Левин играет на скрипке. Он блистал во многих залах: в Royal Albert Hall-е, в Корнеги-холле, в Большом зале консерватории. Везде зритель радостно его приветствовал, а концертная скрипка, созданная средневековыми мастерами, дарила тонкий и нежный звук.
Сегодня слушателям так понравился скрипичный концерт, что после окончания они пришли в гримерную и подарили Игорю семнадцать бордовых роз на крепких в палец толщиной стеблях. Дома Левин их подрежет ножом и поставит в вазу с водой. Но обычно цветы подрезаетт Алена.
В тысяча девятьсот девяносто воьмом году после сессии на время летних каникул Игорь с Аленой поехали в Берлин. Левин три месяца играл на скрипке у Брандербургских ворот. Вставали рано утром, шли мимо здания Рейхстага по вымытым улицам, когда первые сонные туристы собираются кучками на берлинской мостовой, чтобы осмотреть немецкие достопримечательности. За игру слушатели кидали сущие копейки. На них Левин и Алена могли снять койку в общежитии и купить еды. Каждый вечер Алена варила макароны на плите. Она хозяйничала у плиты, а Левин перебирал струны своей скрипки. Это была первая ученическая скрипка Игоря.

Когда Игорь приехал домой, то полез на антресоль, где за ящиком с елочными игрушками, возле автомобильного насоса, между фанерной этажеркой и старыми не использованными обоями нащупал тяжелый черный футляр, который не трогал двадцать пятьлет. Он достал его, вытер влажной губкой пыль и открыл. Со старой ученической скрипкой ничего не случилось. Левин вынул инструмент из футляра, приладил его к плечу, зажал подбородком, но играть не стал.
В противовес Левину Алена любила концертную скрипку, подаренную Игорю Международным музыкальным обществом. Алена бережно хранила ее в рабочем кабинете Игоря, держа подальше от вод кухни и ванной. Если на скрипке появлялись загрязнения, то Алена вытирала их, аккуратно обрабатывала жирные пятна, разглядывала захватанную поверхность на свет, присматривалась к каждому сантиметру.
Игорь положил старенькую ученическую скрипку рядом со своей концертной красавицей. Налил в рюмку коньяку, чокнулся с обеими скрипками и уселся в кресло, в котором незаметно и уснул.
 
3.
Взятый Аленой у Левина Мерседес летел по гладкому только что уложенному асфальту. Мелькали картины московского пейзажа: семнадцатиэтажные дома, супермаркеты, автосервисы.
Однажды Левин вернулся домой и сказал, что концертная скрипка совсем стала никудышной. Задирает нос, поет, о чем не ведает, струны идут в разнобой, голос истончился до такой степени, что не воспринимается слушателями.
В тот день Алена взяла концертную скрипку и внимательно осмотрела ее. Ей казалось, что без видимых причин скрипка не могла взбунтоваться против хозяина. Вряд ли старинный благородный инструмент с длинным послужным списком, побывавший во многих знаменитых руках, вообще мог бунтовать без причины. Может, возникла какая царапина или грязное жирное пятно осело на полированной поверхности в таком неудобном месте, что при осмотре Алена не смогла до него добраться ворсистой тряпочкой. Ничего Алена не обнаружила и стала подозревать Левина.
Часто по ночам она просыпалась и в темноте близко наклонялась к благодушному, немного расплывшемуся к сорока пяти годам лицу Игоря, рассматривая первые морщинки. Потом она осторожно брала истонченные, артистичные руки Левина и подносила их к своим глазам: нет ли вздутий, бугорков или не дай Бог мозолей, которые вдруг возникли и могли привести к печальным последствиям. Не мог же Игорь просто обидеть скрипку. Взять ее, положить в глухой футляр и больно стукнуть о рабочий письменный стол или поцарапать матовую лакированную поверхность скрипки.
Если в первые годы брака Алена представляла Левина милым лесным эльфом, играющем чарующую мелодию на волшебном рожке в чаще леса, то прожив вместе двадцать пять лет, он виделся ей смешным косолапым медвежонком, способным на глупость, о которой сам потом пожалеет. «Что же теперь делать со скрипкой», — часто думала Алена, сидя у окна на Садовой-Кудринской. Внизу, по кольцу, спешили пешеходы, гудели машины, и всем им вместе и по отдельности было абсолютно наплевать, что лауреату многих конкурсов, победителю, обладателю и прочее отказала в игре лучшая в России концертная скрипка, помнящая Хейфеца.
 
4
Левин проснулся в кресле в шесть утра, когда измученные ранним подъемом москвичи спешат в ванные комнаты. Москва смешной мегаполис. Все его жители дышат в унисон, встают в унисон, ложатся в унисон, работают в унисон и не замечают, как у них в унисон рождаются дети и умирают родственники. Стоит человеку отойти от этого ритма, как у него начинаются головные боли, прихватывает сердечко и развивается ранний тремор.
Игорь сидел в кресле и думал, как сильно он боится концертную скрипку. Ведь стоит ей отказать или заиграть иначе, так чтобы привычный звук принял дурашливую форму, как все поймут, что всеобщий любимец, всемирно известный музыкант Игорь Левин не справляется со своей скрипкой и не представляет из себя ничего значительного. Скрипка живет своей жизнью, их сердца больше не бьются в такт. Еще стоит посмотреть, кто больше ценен: скрипач или скрипка, не вызвана ли мировая слава скрипкой.
Игорь вскочил из кресла, надел джинсовый костюм, накинул старенький черный плащ, напялил на затылок бейсболку и, прихватив под мышку футляр с ученической скрипкой, двинулся к переходу на Садово-Кудринской.
Людей еще было мало, но в переходе уже расположились его обитатели: попрошайка и инвалид, продавщица косметики и разносчик бесплатных газет. Игорь встал у стены по центру перехода, достал ученическую скрипку, аккуратно приладился и бережно провел смычком по струнам. Давно забытый звук повис в переходе, продавщица косметики поморщилась, а разносчик газет отвлекся от своего дела и посмотрел на Левина. Левину нравился полузабытый звук. Как будто он вернулся назад, стоит у Бранденбурских ворот в клетчатой рубашке и растоптанных кроссовках, и сытые немцы кидают голодному музыканту свои редкие пфенниги и марки.
За два часа игры Левину в целлофановый пакет бросили всего пятьдесят два рубля мелочью. Меньше, чем в Берлине. «Странно — думал Левин — я никогда не играл лучше сегодняшнего дня, никогда еще мой талант не раскрывался столь полно и широко. Неужели так важен зал, концертный антураж, ажиотаж имени, а сама игра, собственно звук скрипки не играет никакого значения. Если бы я надел свой черный фрак, напудрился и наодекалонился, вышел в центр сцены и сыграл 24 каприса для скрипки соло Паганини, то имел бы успех, а здесь я уличный музыкант, играющий на ученической скрипке.
Когда, где и почему я поссорился с концертной скрипкой, что послужило толчком этому разрыву. Ведь я даже не знаю в чем моя вина. Сначала уходит жена, а теперь меня покидает скрипка, словно им и больше заняться нечем, как не мучить бедного музыканта».
 
5
Всегда, когда Алена уходила от Игоря, она в конце концов, возвращалась. Через несколько часов, через несколько дней или недель. Она так любила Левина, что постоянно возвращалась к нему. Однажды они расстались на четыре месяца, Алена не звонила и не писала Левину. Игорь разыскал ее через друзей и вернул в квартиру на Садово-Кудринской. Поэтому уходя, Алена оставляла себе ключи от квартиры, будто сама не верила в реальность разрыва с Левиным, с которым она прожил двадцать пять лет.
Алена открыла железную входную дверь, осмотрела разгром, который она устроила при уходе: вещи были разбросаны по спальне, старая норковая шуба лежала на двуспальной семейной кровати и напоминала неведомого лесного зверя. Шляпки были выдернуты из шифоньера и раскиданы в беспорядке по всей комнате, и казалось, что это десяток миниатюрных космических аэродромов заняли свое место в ожидании крошечных пришельцев.
Алена походила по спальне и пошла в кабинет к Левину, где на самом видном месте в футляре лежала концертная скрипка. Алена открыла футляр достала красавицу и стала бережно и нежно водить ладонью по лакированной поверхности.
«Прости его, прости — шептала она — Он совсем забегался. В этих бесконечных гастрольных поездках разве возможно не потерять то, что тебе было свойственно. Его руки уже не те, они не ласковые, слишком грубые. Иногда мне кажется, что он забыл, какими мы были двадцать пять лет назад. Как ходили мокрые от летнего дождя по Берлину, как наигравшись на скрипке, ели мороженное и наблюдали ночное небо заграничного мегаполиса. Дай мне честное слово скрипка, что ты еще потерпишь его странный нрав, его мальчишескую беспечность. Не дай Бог что-то изменится в нем окончательно. Но я в это не верю. Он не может измениться окончательно. Он музыкант. Он живет ради музыки, и все что может делать — это играть. Нет, ты можешь на время бросить его, но так же как я должна обязательно вернуться по первому его зову, по первому требованию, потому что без нас он не сыграет никакого скрипичного концерта и останется брошенным в лесу ребенком, никому ненужным, растерявшим свой талант, маленьким плачущим ребенком в коротких штанишках. Пожалуйста, подчинись».
Алена еще долга целовала скрипку, баюкала в руках и пела колыбельные. Потом она аккуратно положила ее в футляр, захлопнула крышку и положила на рабочий стол, как будто ничего не случилось, и ничего не было до этого.
Она еще долго прибиралась в квартире, носила одежду в одежный шкаф, положила на место драгоценности и разложила разбросанные шляпки. Скрипка ни разу не дала о себе знать. Наверное, в ее скрипичной голове утвердились мысли, которые с таким трудом пыталась донести Алена, и скрипка погрузилась в радостное забытье до ближайшего поцелуя кончиков пальцев маэстро.
 
6
Когда Левин увидел горящий свет в окнах своей квартиры, он пробежал от улицы Баррикадной, мимо малой Никитской вплоть до своего дома. По пути он решил купить букет из пяти красных роз и немного испугался, нужны ли Алене сейчас цветы. Но потом, поколебавшись, сунул руку в карман и достал смятую тысячу рублей. Хорошо, что перед походом в переход он взял с собой деньги, не понадеявшись на щедрость сограждан.
Левин не мог вспомнить, когда концертная скрипка перестала слушаться его. Может это случилось пять лет назад, может три года, но однажды на концерте, кажется в Варшаве, он почувствовал легкое покалывание в кончиках пальцев, словно кто-то просился наружу, до боли пробивался сквозь кожу и хотел выйти в мир из своего обычного состояния. Игорю стоило большого труда в тот момент удержать смычок в своей руке, но он покрепче сжал его, и никто в зале не заметил легкого смущения, посетившего мастера.
Но дальше — больше. Покалывания участились, иногда число их стало достигать десятка за концерт, и Левин, бывало, с трудом доводил до конца свои выступления. Скрипка тренькала струнами, упирала руки в боки, изгибала гриф, вела свою партию, нисколько не считаясь с желаниями мастера. Но весь ужас в том, что зал этого не замечал. Левин мог услышать, как отчетливо концертная скрипка взяла «до» вместо «ре», а от зрителей не поступало никакой реакции. Никто не морщился, никто не шептал, никто не качал головой. Наоборот, после выступления зайдут в гримерную и поздравят с масштабными достижениями и неожиданной трактовкой произведения.
После выступления Левин с обидой запирал концертную скрипку в футляр и думал: «Что же мне делать. Так скоро от меня ничего не останется. Ведь это же обман». Пару раз он пытался избавиться от скрипки: один раз утопить в Патриаршем пруду, а второй раз сжечь во внутреннем дворе на костре из ящиков. Но что-то всегда останавливало его, наверное, жалость. Скрипка сама по себе являлась произведением искусств и так просто уничтожить ее он не мог. Она вросла в его руки, стала частью Игоря Левина.
Так сложилось, что у Левина никого не было кроме Алены. Они подружились на первом курсе, когда учились в консерватории. Нельзя сказать, что у них не было ссор, ссоры бывают в любой семье, но в целом они жили хорош. Левин много гастролировал, а Алена варила обеды, разглаживала концертный фрак, следила за британским котом Гарольдом, а по осени они ездили под Орехово-Зуево к родителям Игоря на дачу за разносолами и вареньем.
Когда концертная скрипка перестала подчиняться Левину, он вначале ничего не сказал Алене, но потом поведал ей об этом. Тогда у Алены начались мигрени. Чем больше концертная скрипка брала власть в свои руки и вмешивалась в музицирование, тем большие мигрени стали посещать Алену. Они расстроили ее здоровье до такой степени, что Левин стал подозревать участие Алены в судьбе скрипки. Ему казалось, что раз от концертной скрипки Алену мучают мигрени, то значит существует какая-то тайная связь между женой и инструментом. Может она науськивает скрипку или при протирке добавляет особые составы, позволяющие скрипке вести разгульный и, честно говоря, подлый образ жизни. Левин шумел и требовал признаний, а Алена молчала и покрепче наматывала мокрое полотенце на голову. Однажды Левин проснулся утром, а Алены не было, и он долго искал ее по Москве. Так Алена ушла от Левина в первый раз.
 
7
Левин долго раздевался в прихожей. Снимал плащ, кремовую бейсболку, разувался, кряхтел как медведь. После ухода и обратного прихода Алены Левин никогда не знал, как себя вести. Что ему сейчас сказать жене. Раскричаться на всю кухню, побить посуду или просто извиниться и как побитый пес бочком просочиться к стене.
За время отсутствия Игоря Алена приготовила яичницу с помидорами и сыром.
— Звонила мама, спрашивала, где ты в такую рань ходишь, все-таки вечером концерт?
— Я играл в переходе на ученической скрипке. Как в юности. Помнишь Берлин. Я играл так хорошо, что уже и не знаю, какую скрипку брать вечером. Концертную или ученическую.
—Играй на концертной. Я думаю, все изменится сегодня.
Алене не хотелось говорить о разговоре с концертной скрипкой. Левин мог заподозрить что-нибудь, и опять начнутся обвинения, не имеющее под собой основы. В конце концов, ей показалось, что скрипка обещала подчиниться Левину или, по крайней мере, сделать вид, что ему подчиняется. Ведь нетрудно подчиниться, если любишь.
Потом они сидели с Левиным в гостиной. Игорь рассказывал истории, которые с ним случались на гастролях, а Алена мирно дремала на кушетке, подогнув под себя ноги, и уложив голову на диванную подушку. Серый британский кот Гарольд одиноко бродил по подоконнику между домашних цветов. Из колонок доносился Гершвин «О тебе я пою».
Вечером за Левиным заехало такси, и он, надев черный фрак, вынес концертную скрипку в футляре, сел вместе с ней на заднее сиденье, и крепко прижал скрипку к груди.
Он ехал в наступающих сумерках. Все как будто поблекло под лучами заходящего солнца. Городской смог разлился над крышами, скрыв острые углы и хотелось надеть очки, которых Левин не носил, и повнимательнее присмотреться к окружающей действительности. Вдруг в сумраке притаились ноты и мелодии, готовые неожиданно без спроса накинуться на Левина, испортив его сольную партию до такой степени, что будет невозможно разобрать, где тут Левин, а где привнесенные звуки сумрака.
Когда Левин уехал на концерт, Алена встала с кушетки, взяла ученическую скрипку и засунула ее на антресоль. На антресоли было так много вещей, что Алена забеспокоилась за судьбу ученической скрипки. Но потом подумала, что скрипка пролежала тут так долго, что ничего с ней не случится, если она полежит и еще.
Весь концерт Игорь Левин переживал. Он все ждал, когда в кончиках пальцев возникнет предательское покалывание, когда скрипка сыграет что-нибудь помимо его воли. Но все два часа скрипка, как податливая гипсовая смесь, безропотно по воле мастера создавала различные музыкальные скульптуры, и Левину ничего не осталось, как признать, что концертная скрипка смирилась и подчинилась его воле, что она больше не будет или не будет в обозримом будущем чудить, оставляя его в дураках.
Сидя в гримёрке, после концерта, Игорь каждые пять минут хватался за скрипку и не мог понять, каким образом все трудности растворились. Что или кто внушил скрипке пристойное поведение. Если же это событие произошло само собой, то почему не происходило до этого и не вернется ли покалывание обратно?
Левин набрал номер Алены и, услышав ее голос в трубку мобильного телефона, произнес:
— Давай этим летом съездим в Германию.
 
P.S.
Концертная скрипка больше не беспокоила Игоря Левина. Иногда ему чудилось покалывание в кончиках пальцев, но это сиюминутная растерянность проходила, и все становилось на свои места: скрипка играла, что положено, а Левин радостно оглядывал зал в момент своей восхитительной игры. Бывали дни, когда Игорю очень хотелось, чтобы концертная скрипка взбунтовалась. Тогда он наливал коньяк Курвуазье, садился в кожаное кресло в кабинете, закутывался в клетчатый плед и медленно пил коричневый напиток, закусывая его черным шоколадом. В такие вечера Левин обычно засыпал в кресле, и Алена тихонько подходила в темноте к нему, забирала бутылку, поправляла плед и выключала Гершвина.
Ученическую скрипку отдали семилетнему Яше Тосевичу. Иногда кажется, что скрипка в два раза больше Яши. Яша таскает ее за спиной на кожаном ремне, как солдат. Яша очень усерден, и будем надеяться, что он поступит в консерваторию и когда-нибудь Игорь Левин ему подарит и концертную скрипку. Пару раз Левин порывался залезть на антресоль, чтобы достать ученическую скрипку, но потом не без помощи Алены вспоминал, что ее отдали Яше. Тогда он звонил родителям Яши Тосевича и узнавал, как идут у того дела.
Алена по ночам берет из кабинета Левина концертную скрипку, открывает футляр и выпускает ее в форточку полетать по двору. Делает она это в сухую погоду, а если идет снег или дождь, то просто кладет скрипку на подоконник, чтобы она понаблюдала за звездным небом. Когда скрипка летит по небу, ее гриф устремлен на полярную звезду, а сама скрипка светится особым ярким светом. Скрипка делает круг-два по двору и усаживается в футляр, чтобы заботливые Аленины руки протерли ее бока мягкой ворсистой тряпочкой.
В Германию они так и не съездили. Левину позвонили из Китая и предложили гастрольный тур. Он думал недолго, но попросил включить в делегацию и Алену, и теперь Алена радостно ходит по магазинам, покупая новые костюмы и шляпки, чтобы удивить невозмутимых китайцев.
2008-2024г