Слепой пью

Наощупь двигаюсь, вслепую,
неотвратимо, жаден, зол,
и добавляю: много пью я,
творя попутно произвол

Гудящих улиц завсегдатай,
что опирается на трость,
такой уж я – весны глашатай –
бесцеремонный как бы гость

столицы; пью, не зная меры,
неудивительно – весна!
В моем мозгу кишат химеры
от выпитого дня до дна!

Я пью из горлышка заката –
люблю такие вечера!
Моё лицо одутловато –
я пью сегодня, пил вчера

И выпью завтра за здоровье
не света – скопища теней,
пусть отупение коровье
распространится на людей

Намедни вылакал пол-литра
хрестоматийной синевы,
а следом солнечного сидра,
и, как итог «иду на вы»!

Я обозначил туч шажочки –
пусть потемнеет небосвод,
а сам упрячу листья в почки –
часы – назад, а не вперед!

Вот метку черную вручаю
тому, кто сбегал в гастроном
судьбы и мне заместо чая
принес души метаний ром!

И лишь страшусь я мальчугана,
в чьем кулачке зажато то,
что называется «нирвана»,
а по-простецкому – «ничто»

Со мною Чёрный Пёс повсюду,
он то вынюхивает кость,
то нос зароет в хлама груду,
то на людей срывает злость

Он – ощетинившийся ветер,
не только страж, но поводырь,
дотошно лающий, как сеттер,
не подведет под монастырь!

«О сундуке провоем песню
с тобой, приятель, при Луне,
чем изумим Арбат и «Пресню»,
дай, Джим, на счастье лапу мне!»

Но тот подсовывает руку –
мальчонка в образе предстал
поводыря, вживляя муку
в ладонь: пылающий кристалл!

Я прозреваю – Солнце мая
вдруг застилает мне глаза,
и в лето со свету сживая,
меня пьёт неба бирюза!