Совесть не купишь

"Мой отец в работе не терпел небрежности, с упорством машины доводя начатое до конца. Он руководил движением городских автобусов. Эта работа непростая: автобусы выезжали в 5 утра и заезжали в парк в 12 ночи. И примерно таким же был его график. Уходил отец, когда я еще спал, приходил, когда я уже спал. В подчинении 150 водителей, а еще мотористы, вулканизаторщики, мойщики... Все они народ непростой, изъяснявшийся по большей части трехэтажным матом и на эмоциях. Но отец умудрялся донести до работников поставленные задачи, оставаясь в рамках литературного русского языка. Возможно, в этом ему помогал педагогический опыт (по первому образованию он был преподавателем русского языка и литературы).

Лучше понять, каким был отец, поможет один показательный случай. В нашей семье как-то произошел скандал: отец метал громы и молнии, а мать, побледневшая от такого проявления чувств мужа, молча стояла и внимала с  виноватым видом.
А случилось вот что: вечером в дом к нам постучали – и двое водителей занесли ящик с коньяком, объяснив матери, что это для отца. И та, недолго думая, сказала оставить презент в прихожей. Ночью вернулся отец. Первое, что он увидел, был тот самый ящик с коньяком.

Проведя воспитательную работу с матерью, отец затем выяснил приметы водителей и понял, кто есть кто. Он тут же вызвал машину и повез ящик с коньяком назад к отправителю. Могу лишь догадываться, в каких доходчивых выражениях отец высказал дарителю все, что о нем думает.

Как бы то ни было, это был первый и последний случай, когда кто-то что-то привез к нам домой. «Совесть не купишь: один раз замараешься – никогда не отмоешься», - часто повторял отец.

Настали девяностые. Тяжелое время для автобусного парка: запчасти и бензин подорожали, производители автобусов оказались в соседних государствах. Отца подняли до вице-президента АО, что, впрочем, никак не сказалось на его свободном времени или достатке в нашем доме. Папа по-прежнему много работал, пытаясь сохранить автобусный парк, постоянно встречался с заказчиками. Договаривался о бартере, оплате перевозок топливом и запчастями. Ездил в горадминистрацию, выбивал покупку новых автобусов. Только вот задолженности от заказчиков росли, а платежеспособность их снижалась, но отец не сдавался. День за днем, год за годом...

Но однажды из районной администрации прислали новое начальство – и отец очень скоро уволился. «Не могу работать с ворьем», - сказал он напоследок. Увы, парк после этого долго не протянул. Автобусы, проданные частникам, в итоге ушли на металлолом (не по карману оказалось частнику содержать икарусы и ЛиАЗы без централизованной поставки запчастей и ремонтной базы).

Лет через пять я, в поисках ремонтной базы для тягачей, заехал в то место, которому отец отдал годы труда. На меня смотрели пустыми глазницами окна управления, без стекол и рам, в корпусах гулял ветер, раскидывая оставленный мусор. Печальное зрелище...

Когда говорят, что СССР развалил один человек, я грустно улыбаюсь... Нет, на самом деле страну разорили крысы, которые воровали всё, что можно было украсть. И растащили по норам – каждая понемногу, но их были полчища".

Из газеты