***

Стихи на произведение Виктора Гюго "Собор Парижской Богоматери"
1.
Жили - были три мужчины,
Каждый шёл своим путём.
Первый был уродец дивный,
Второй - в рясу облачён.
Третий более удачный
В кавалеры кандидат,
Только минус грянул страшный -
Без пяти минут женат!

Смотрим первого детально,
Добротой душа полна.
На поступки он приятный,
Если любит, то сполна!
И на мой взгляд, изначальный,
Был бы парень хоть куда...
Но закон, жесток, природный,-
Не всем даётся красота.
Судьба не менее печальна,
Семья с пелёнок отреклась...
И он подкидышем ужасным,
Лежал во храме притаясь...
Но подобрал его священник,
Достойно "сына" воспитал.
И в честь Святой октавы Пасхи,-
Квазимодо имя дал.

Второй, что упомянут выше,
Священной службе отдавался.
И был на жизнь слегка обижен,
Но в расприях он не сдавался.
Сначала было всё прекрасно,
И Квазимодо воспитал,
Как оказалось не напрасно
Он в Нотр-Даме стал звонарь!
И брата он любил беспечно,
Он был опорой и стеной,
Печалит только, что не вечно,
История была такой...
Алхимии был предан слишком,
Ценил малейшее в ней слово..
А имя этого "парнишки"
Брутально звучное - Клод Фролло.

Третий был хорош собою,
Молодой стрелок в сердца,
Всех затмил он красотою,
И принял образ подлеца.
Капитаном слыл в народе,
Внешне был неотразим,
Но при этом эпизоде
Он двуличностью храним.
Лик его был устремлённый,
И на эту, и на ту.
Пыл готов свой неуёмный,
Тратить словно в пустоту.
И невестой обречённый,
Жених он вовсе не в пример..
Семейной мыслью удручённый,
      Имя - Феб де ШатопЕр.

2.
И шумным днём настал тот час,
Прекрасное созданье
Увидел и Горбун и Клод,
Очей очарование.
На Гревской площади в толпе,
На праздник шУтов иль Крещенья.
На мягком дорогом ковре,
Стал дивный танец. Восхищенье!
Под звуки бубна, да с козою,
Предстал пред публикой дуэт.
Цыганка с дивной красотою
Дарила людям яркий свет!
И вот настал момент таков:
Толпа кричит «Король! На сцену!»
Король сей, лидер дураков,
Взойди сюда, себе знай цену!
И тут цыганка словно воздух,
Чиста, без помысла худого.
Тащила за руку беднягу,
На обозрение «кривого».
Не зная, что лицо Его,
Без грамма маски и искусства.
Ошибку сделала тотчас,
Вогнав его в пороки грусти.
И какого то было диво!
Когда узнала, что не шутка,
То истинно лицо, правдиво!
Вдруг в страх «оделась» баламутка!
Стал истязаниям подвержен,
Сам усмирить не мог народ.
Цыганка с помощью сердечной
Была ему, что кислород.
Клод Фролло применил жестокость,
Несправедливо поступил.
Был тут же танцовщицей проклят,
За нею всех солдат пустил.

Но такова уж правда жизни,
С цыганкой дело ли, шутить.
За действием придет расплата,
Но впредь, не будем мы спешить.

3.
Квазимодо, парень добрый,
Кем спасен был, не забыл.
Эсмеральду (ту цыганку)
Так же, он благодарил.
От погони закрывавши,
Он ее переодел,
И в Соборе под опёкой,
Он ее таить хотел.
Тут же с ними очутился
Феб, властитель всех невест.
Фролло дал приказ жестокий,
Взять цыганку под арест.
Меч ниспал из рук могущих,
Фролло подобрался к ней.
О желаньях диких, жгучих,
Откровенно ведал ей.
Эсмеральда твёрдым вздором
Усмирила пыл страстей.
И теперь под чутким взором.
Заперта средь «сторожЕй».
И поняв, что где-то рядом,
Есть защита горбуна,
Во всю прыть за ним бежала,
Обвинив во всём себя.
И поняв, друг друга тонко,
Квазимодо вдруг решил,
Нету зла в душе девчонки,
И доверье ниспустил.
Вел цыганку, не касался,
В обитель сокровенную.
Здесь колокольный звон, рождался
В музыку смиренную.
Квазимодо стал ей другом,
Любовь к ней стала оживать.
От опасности нависшей,
Эсмеральде дал сбежать.
Так остались снова двое,
Средь неурядиц злых и бурь,
ТанцовщИца с той козою,-
И ее любил Горбун.
А теперь беда немая
От любви пришла тайком.
Фролло в страсти весь сгорая,
Сумасбродил целиком.
Дом сжигая невиновных,
Феб увидел этот крах.
Задержать решил он Клода,
Сам же, угодя в просак.
Сел он на коня лихого,
И помчаться хотел в даль.
Но стрела попала сносно,
Феба сбило наповал.
Эсмеральда чуть живая,
Тут же помощь оказала,
Залечила злые раны,
В губы страстно целовала.
И случился тут же звон,
Сердце Горбуна разбилось.
Он то думал в унисон,
Души их с цыганкой слились.
И тут же Фролло, наблюдая,
За сценами любовных драм.
Решил, цыганка колдовская!
Казнить! И хватит мелодрам.
На виселице, средь толпы
Петлю за шею обмотали!
Горбун схватил её без слов
И только след от них видали.

4.
Привел спаситель ее жизни
В Собор. Чтоб жизнь ей сохранить.
Но разве можно там годами,
Беглянку дерзкую таить?
Он дал ей кров, тепло, еду…
Он был ей, как слуга покорный.
Цыганка слушалась его,
Цепляясь за свой шанс упорно.
Пыталась Горбуна от скуки
Разговорить, но случай плох.
От криков звонких колокольных,
Герой – спаситель наш оглох.
Затосковала Эсмеральда,
Ведь сердце занято её..
Всё капитаном искушалась,
Часами думала о нём.
Искать пыталась, и бежать
Навстречу пламенной любви.
Святые стены не пускали…
Прощайте в «море корабли».
Страдала милая девчонка,
Разбила сердце всем подряд.
Но только Феб не властен ею,
Уж всё забыл, бездушный гад.
Он дальше со своей невестой,
О свадьбе пышной помышлял.
Губил цыганку он нещадно…
При этом, ничего не знал.
Искали день и ночь девчонку,
Всё так же в смерти обвинив.
Не жалко душу молодую,
Терзаньем подвигать в “обрыв”.
Словили всё же, вот же горе.
Боролся всячески Горбун.
В неравном бое, Клода Фролло
Он скинул с высоты светил.
А между тем опять к столбу
Прикована была цыганка,
За «смерть» красавца капитана,
Которая была обманка.
И Квазимодо лишь увидел,
Вдали в Соборе, от нее..
Как голова в момент повисла,
И закружило воронье.
Не постижимо Его горе,
Он жизни знать не в силах боле.
Исчез он с миру, с людских глаз.
На этом завершим рассказ.

Так всё нелепо в тленном мире,
Как много сгублено в нём тел.
Кто так любовью страстно бредил,
Навек любимым быть хотел…