Политиканы, мундиры, тюрьмы...

Политиканы, мундиры, тюрьмы народ бесправный морочат дурью,
Базары, рынки - живёт система, - какие детки пришли на смену.
Напялил форму и озверел, а от соблазнов совсем сдурел:
"Пора кончать с этой наглой шельмой. Забить её по статье расстрельной, чтобы от пыток во всём созналась и не ломалась. Да отметелить до бессознанки, и к стенке рухлядь за перебранки."

 - А ты хоть знаешь почём, сынок, у Незнакомки последний вздох?
   Да ты и жизни самой не знаешь, а как ломаются, как жизнь ломают
   Пропагандисты, суды, тираны, фашисты, боссы, политиканы,
   Что жизни учат как скот на бойне, что как заложница в богомольне
   С больной улыбкой перед террором в статьях гестаповских прокуроров в доносах, в травлях, на трибуналах по приговорам в петле тирана
   Как изуродованный в бурелом с корнями вырванный из жизни ствол
   С клеймом заложницы вдоль всей груди на растерзании родной страны.
За мир, за веру, за хлеб насущный как жизнь ломают ты знаешь, Дуче?
Стрелков нацеленных против одной восставшей с правдой души живой?
По министерствам бывал проклятым? А за любовь умирал распятым?
Ну что, козырный, молчишь, мальчонка? Не по зубам вам такая жёнка!

  От зверств и свастик скривило лица, и от фашизма не защититься.
  Министры, судьи, вожди,  убийцы, - Горит больное нутро столицы.
  Донбасс, Одесса, - теперь куда? Не принимают нас небеса.
  А может сразу освободиться? Устало небо с землёй возиться,
  Ведь даже церкви стоят в крови и куполами горят с тоски -
  Осатаневшие мафиози в ладони божьи вбивают гвозди
  Как подаяние за грехи по шею тонущие в крови.

  Смеётся праздничная Европа - зачем ей русская в крестах Голгофа?
  Дворцы и яхты, супермодели всех поимели.
  На братских плитах молчат солдаты и продолжаются компроматы
  Под приговором блатной насмешки - ведь сыгран раунд
  И мы в нём пешки на распродажах и трибуналах в игре тиранов.


В разбитом зеркале лицо печальное, тоска прощальная, дорога дальняя
На все четыре те на сторонки, - и нет девчонки.
Ждала святейшего и вот пришёл. Из злыдней злейшего сам чёрт привёл.
Сначала меченный, потом седой люд изувеченный извёл войной.
Под небом оборотней - генералов жизнь умирала, душа рыдала
У бирж Европы как попрошайка. Ну что, Кремлёвская, довольна шайка?
За что обманутой, святой и праведной стою на паперти с рукой протянутой,
С душой заклёванной, с нутром расколотым, - а где мой боженька,
Где моё золотко? Так и не встретились. И врозь пути.
Хриплю под бурями: куда идти? А из грядущего угарным дымом прёт Хиросима.

Где наша вера? В гробах чернобыльских? Да, КГБэшники, вы много можете.
И не осилить  их - грядёт орда Осатаневшего, - и на рога
Как на корриде с самой системой перед трибунами беспредела коррупционеров, миллиардеров, расправ и подлостей легионеров.

Стада бесправные, стада покорные в крови, в позорище ревут голодные,
И наглый ходит по головам Русь промотавший за грош тиран,
Как под воздействием "экстези". Что впереди? Фашист молчи!
Не прекращается земной кошмар. Процессом Нюрнбергским в крови обман
Как СОС измученный наружу прёт. Фашисты, мафия,- кто нас спасёт?
Что там за выводки госаппарата из поколения олигархата
Навстречу выросли глухой стеной с физиономией как на убой?

В углы зажатая, к стене прибитая в мишени ядерной мечусь разбитая, -
Не образумить тех Иуд полки. Расправы, свастики, суды, гробы...
И поперхнётся душа живая, садами белыми облетая,
В горячке грянув в колокола из ада прямо на небеса.
На баррикады библейской птицей. Сломали крылья мои, убийцы?
Высокой молнией сквозь гром патронов плесну в судилище Синедриона
Из трибуналов, больниц и тюрем с креста распятия в объятья улиц
За воскресенье, за свет прозренья, за вздох пасхального освобожденья!


   Любава Журава