Ничего смешного!

Мне не смешно, но всё-таки смеюсь,

Встаю с неотвратимостью расстрела

На краешек,  и  форменная гнусь

Маячит в обязательность прицела.

Встаёт с неотвратимостью рассвет,

Я с кем-то бьюсь, и пью - всё не набьюсь -

С окопной бровки, будто из бювета.



Да это я ли? Я известный трус,

Обеими ногами на ступеньку,

На каждую. Не то, боюсь, сорвусь,

Сыграю в ящик вашу летку-еньку -

Из ящика из каждого неслась,

Когда она светила незакатно -

С народом не распаянная власть,



Раскаянная не, да будь неладна!

Да троекратно, песенка, лети!

Наш паровоз - нужна и здесь сноровка-

И мы сметаем, с кем не по пути,

Нам даром, что ли, выдана спецовка!

Спецовка пыльная, как комиссарский шлем

Из марша с сантиментами Булата.



Стоит одна, что во поле не сжата,

Полоска, и уходят насовсем

Солдатами, и  в топку оркестровка.

Да что за бред сегодня лезет в сны?

Какой окоп, какой прицел с булатом?

С Булановой, навязшей у десны,

Тех трёх не переждавшей, с автоматом?



Да это Алла! С миллионом слёз,

С часами, что забылись, по старинке

Ещё идут. Я плачу, не всерьёз

Смеюсь, как Арлекин с её пластинки.

Держи меня, соломинка, держи,

Пусть всё смывают летние дожди,

Пусть смоют всё свидетели и судьи.



А кто из нас сегодня неподсуден?

Подспудное: вяжи его, вяжи!



Температурит мир и брежу я,

И катит на меня безбрежная -

Где вольно дышит, как там дальше пелось?

Где всё не оседает пыль дорожная,

На волю рвётся песенка  осторожная.

И оттого сегодня осторожна я.

Пересыпаю нафталином смелость,



Проветриваю, молью чтоб не съелась.

А ну как пригодится, что тогда?

На глотке перевиты провода.

Из странгуляционной борозды

Не выудишь, как рыбку из воды,

Почетное ударник комтруда,

А вынется лишь сдавленное "да".



Прощай, прощай, уходят поезда!

В пустое небо посмотри скорей,

Где новый клин из мёртвых журавлей.

А из полей доносится печаль -

Мне птах российский верно прокричал.



Эй, кто-нибудь! Остановите сон.

Я не хочу спалённую пожаром,

Хоть я и не люблю её, Москву!

Каких-то семерых одним ударом

Зенитки. Может, лучше перегаром?

Там где-то был купаж Наполеон.

Для куражу. Пуркуа парле ву?



Нет, не парле, давно не вяжет лыка,

Хотя суёт его везде в строку,

Народ глубинный. Голубинна книга

Ему до ... как бы... просто побоку.

И радуга последнего завета

Размотана в параграфы УКа.

И зол господь, и топит нас за это.



За нас топить-то некому пока.