Из Метаморфоз Овидия

Сквозь Время Древние ведут, не отвергай руки',
Нам ткань искусную плетут Овидия(1) стихи.
__________
(1) Овидий (Публий Овидий Назон) - древнеримский поэт (43 г. до н.э. - 17 г. н.э)
Примечание:
1. В сборнике представлен краткий пересказ «Метаморфоз» Овидия, выполненный по переводам с латыни исключительно в целях просветительства
2. Разбивка книг на стихи - условная

***
Из книги 1
хх
В вечном хаосе Мир пребывал однородного мрака,
Разделенья на сущности в Мире том не было всяко.

Свет от солнца Юпитер и Феб от луны не давали,
Нет земли иль иного, чтоб ветры вокруг омывали.

Нет и форм - всё боролось со всем и повсюду,
Холод, жар, твердь и мягкое смешано в груду.

Бог совместно с Природой раздору конец положили.
Может, боги решили, мол, Сущности то заслужили.

И огонь направляется вверх к небесам, что чудесно,
Ниже - воздух остался, а земли сжимаются тесно.

Бог затем разграничил земное пространство -
Реки есть и моря, поле, лес, есть и горное царство.

Верхний свод - пять частей, посерёдке - светило.
На земле - поясов пять, число «пять» всем мило.

По краям - стужа, холод и мрак лишь кромешный,
В центре - зной, он потоком там льётся неспешный.

Между ними - приятного климата счастье,
Только ветром порядок тот рвётся на части.

На Восток и на Запад Зефир часто ласково веет,
Семизвездье и Скифию дикий Борей не жалеет.

Над Землёй предназначено место эфиру,
Свод последний включает созвездия Миру.

Твари разные созданы и где удобней селились,
Звери, рыбы - внизу, птицы вверх устремились.

Человеку те боги частицы своей не жалели.
Иль из глины слепили, добавив водицы для цели?

Он - подобие божье и сравнивать с зверем не надо,
Лишь он может на небо смотреть - это Бога награда.

хх
Золотой век Сатурна те люди сперва получили -
Нет законов, но правду и верность там чтили.

Нет и мыслей - уехать от дома куда-то далёко,
Нет и рвов, и мечей, дани, нужной до срока.

Лишь весна, урожай без посева и пота,
И молочные реки, и слово не знали «забота».

Век серебряный следом - Юпитер о том постарался.
Создал лето и зиму, а осенью холод пробрался.

И в пещеры ушли, и трудом шалаши сотворились,
Зёрна бросили в землю, волы для людей пригодились.

Медный век - брани век, но пока не преступно,
И последний - железный, и счастье уже не доступно.

Стыд потерян, а правда и верность сбежали,
И руде злой над миром власть люди отдали.

И нажива нужна - паруса вверх взметнулись.
Поле делят, под землю за кладом рванулись.

Всюду войны, грабёж, яды, смерти и беды,
И покинули боги ту Землю - кровавые среды.

хх
Бог Гигантов поверг и уйти на Олимп не позволил,
Их Земля возродила, Бог в этом её не неволил.

И Гигантам поверженным образ людей придала.
Те богов чтить не станут и это Земля не учла.

Полубо'гам всю землю когда-то зря боги вручили,
Много бед от тех фавнов и нимф, и сатир получили.

Бог Сатурн посетил для осмотра земное творенье,
Полубог Ликаон о Сатурне представил сомненье.

«Не бессмертные боги!» и ночью Сатурна хватает,
Рубит мелко и части в кипящий котёл он бросает.

Возродился Сатурн, Ликаон был наказан беспечный -
В волка с проседью Бог превращает злодея навечно.

хх
С гневом Бог наблюдает земные страданья -
«Язву б срезать», объявит богов совещанье.

Собрались, Млечный Путь для богов он откроет:
«Ликаону - законно проклятье. Что людям устроит?»

- «Не волнуйтесь, я новых создам вместо этих,
Будут лучше, все будут невинны как дети.

Наказать как? - огонь может быть нам опасен.
Пусть потоп - в разрушениях тоже ужасен».

Нот был вызван - дожди проливные приносит,
А Ирида напоит все тучи и влага всё скосит.

И посевы погубят, и реки выходят из края,
И потоки снесут всё, твердь с морем мешая.

Всё живое погибнет, под воду уходят богатства,
Лишь Парнас над водой среди мёртвого царства.

Один праведник, Девкалионом он звался,
Чудом вместе с женой на Парнасе-горе оказался.

Бог увидел, что двое созданий невинных осталось,
Он стихию унял, суша вновь над водой показалась.

хх
Муж с женою в безлюдье стенают и к Храму приходят,
«Что нам делать?» - с Фемидой там речи заводят.

Им в ответ: «Вы праматери кости возьмите,
Через спину бросайте, что будет, на то не глядите».

Растерялись те бедные: «Это, наверно, греховно».
Боги им объяснили: «Праматерь - земля, безусловно.

А праматери кости - то камни земли, их бросайте,
Из камней что получится - в срок свой узнайте».

Камни, муж, что бросал, род мужской возродили,
От камней от жены - только женщины были.

И животные вновь на земле появились,
А подсохла земля - жизни все возродились.

Средь существ были прежние, новых не мало,
Змей Пифон появился, ужасной жизнь стала.

Он размером с гору', боги всё же его одолели -
Тысяч стрел в его шкуру вдруг враз полетели.

С этих пор играм было Пифийским начало,
За победу - из дуба венок, жизнь о лавре не знала.

хх
О рождении лавра такая легенда бытует:
«Купидон, сын Венеры, без устали стрелы тасует.

Он Пене'еву дочь поражает тупою стрелою,
От неё - нелюбовь, эту правду не скрою.

Аполлона он острой стрелой поражает,
От любви Аполлон с этих пор и страдает.

Сын Юпитера, Феб, полюбил дочь Пине'я Пине'ю,
А она - ни в какую, бежит от него поскорее.

Красота в беге том удвоенье для глаз получает -
Развиваются чёрные кудри, одежда её облегает.

Прибежала к реке, той водой сам Пине'й управляет,
Просит образ сменить и отец дочке в том помогает.

В стройный лавр превратил свою дочь он, Пине'ю,
Добежал Феб, рукой обхватил лавра ствол он, бледнея.

Клятву дал, победителям будет такая награда -
На чело им венок, что из лавра, навечно услада».

хх
От тех Пи'ндовых гор сток реки, что Пене'ем зовётся,
Много рек иноземных оттуда по свету всем льётся.

И великий Пене'й той рекой управляет,
Повелителей рек он однажды к себе приглашает.

Все пришли, не идёт только И'нах на встречу,
Он в глубокой пещере, печальны у И'наха речи.

Плачет он - дочь любимая Ио пропала,
Всё постыло и радости в доме не стало.

Бог Юпитер влюбился в ту нимфу по имени Ио,
Прячет в тучах, супруга Юнона прошла чтобы мимо.

Но Юнона давно муженька своего уже знает
И тогда он любимую в тёлочку вмиг превращает.

Как подарок себе дать ту тёлку Юнона заставит,
Отдаёт её в стадо, следить за ней Арга поставит.

Арг - стоглазый и днём он за ней наблюдает,
Ночью в хлев под тяжёлый засов запирает.

Ио молит, но только мычанье выходит,
В водах И'наха морду с рогами находит.

Ни отец и ни сёстры узнать в тёлке Ио не могут.
Та копытом распишет песок и тогда они стонут.

Арг - на горное кладбище стадо, всё выше и выше,
Гор правитель от И'наха громкие стоны услышит.

Сын был послан убить это чудище - Арга,
Никому-то его, видно, было не жалко.

И Киллений заводит с тем Аргом беседу,
Как сатир Пан над нимфой задумал победу.

Но Сиринга в тростник обернулась умело,
Пан же дудочку сделал, дудит, до другого нет дела.

Под беседу у Арга глаза все закрылись,
Кровью Арга те горы тогда обагрились.

Нимфа Ио Юпитера долго просила, молила,
Он - супругу Юнону, прощение та получила.

Разрешилось всё миром и Ио в обличье, как знали.
В срок сынок появился, сыночка Эпафом назвали.

Был заносчив Эпаф - с Фаэтоном поспорил,
Мол, не бога тот сын, а другой кто «устроил».

Фаэтону Климена, то мать его, богом клянётся -
Поезжай к Фебу, сын, и навряд ли, отец отвернётся.

***
Из книги 2
хх
Фаэтон, сын Климены, к отцу Фебу в гости собрался -
Пусть признает он сына, надеясь, чтоб он не ругался.

Среди моря - дворец, вдоль киты, выгнув спину, играют,
Есть поля, города, рощи - нимфы там, боги села обитают.

Феб живёт в том дворце из смарагдов, печали не знает.
Фаэтон был настойчив - слуга во дворец пропускает.

Видит Феба на троне, а рядом с ним времени стражи -
Дни и Годы, Века и Часы непреклонные также.

Там Весна вся в цвету и чело ей венок украшает,
Обнаженное Лето с повязкой колосьев признает.

Осень грязная - соком от гроздьев поспевших, наверно,
Ледяная Зима - убеленная вся и причёсана скверно.

Феб приветствует сына, Фаэтону то кажется мало:
«Дай мне вещь, что отец - ты, чтоб всем доказало».

- «Всё я дам, попроси, ты напрасно боишься».
- «Колесницу хочу, в ней по небу ты мчишься».

- «То смертельный подарок, та просьба напрасна,
Ты не справишься, сын, и судьба в ней ужасна.

С ней Юпитер не справится - путы созвездий,
Сложен бег встреч Земли, попроси, что уместней.

Беспокойство моё, ты - мой сын, всем укажет».
Фаэтон как дитя - умоляет он, Феб не откажет.

Наставленья даёт - колеи чтоб держался
И коней чтоб не гнал, вниз и вверх не склонялся.

хх
Открывает Аврора двери царских чертогов,
Люцифер выгонят стадо звёзд из отрогов.

Сам Титан приказал запрягать колесницу,
Фаэтона Фортуне Феб вручает в десницу.

Но привычного груза кони в ней не застали,
И как судно без груза неустойчивы стали.

Колею потеряли, Фаэтон вожжи в страхе бросает,
Колесница - к земле, и огонь на земле возникает.

Вся земля опалилась - города и леса, горы снег потеряли
И пустыни возникли, эфиопы от жара все чёрными стали.

Воды рек задымились, в песках Нил укрылся,
Рыбы вглубь потянулись, Нептун появился.

Но он скрылся в воде - он не выдержал жара,
А Земля вся дрожит: «Урожай ль я тебе не рожала?

Если жар не уймёшь, то Атлант небо скоро обрушит,
Будет Хаос опять, всё погибнет, зря вкладывал душу».

У Титана дождей нет обильных, чтоб жар загасили.
Шлёт Перуна - грохочет, Фаэтона стрелою сразили.

Все остатки собрали, в могилу остатки сложили,
Камень с надписью «Пал, но дерзнул» водрузили.

хх
День прошёл на земле в темноте - Феб оплакивал сына.
Мать Климена могилу нашла, жизнь теперь ей уныла.

Сёстры, дочери Солнца, к могиле надолго приникли,
В ветви все превратились, янтарные слёзы возникли.

Кикн-брат с горя бился, стонал громогласно,
Шея выгнулась, перья возникли прекрасны.

Стал он лебедем белым, огня что боятся -
Нужен пруд или озеро, где бы купаться.

Феб в печали: «Теперь не нужна эта мне колесница,
Пусть Титан управляет, чья сына повергла десница».

Хоть Юпитер шумел, наметал много стрел и угрозы,
Но Титану пришлось - в колесницу, теперь её возит.

хх
Сам Юпитер-Титан все объехал небесные стены,
Землю всю осмотрел - не нужны ль где замены.

Жизнь настроил опять и опять он влюбился,
Бог в Аркадии в роще любви покорился.

В роще деву он встретил из свиты Дианы,
Та спала, в красоте Бог не видит изъяна.

Превратился в Диану и деву он будит,
За беседой о жизни Бог себя и забудет.

Деву стал целовать - образ свой возвратился,
После краткой борьбы грех с той девой случился.

И Диана прогна'ла - позор ей не нужен во свите,
А Юнона ту деву - в медведицу. Что вы хотите?

Но успела она породить перед этим сыночка.
Время скачет - пятнадцать прошло уж годочка.

На охоте Аркад - той Ликонии-девы сыночек,
Вдруг - медведица, что-то сказать она хочет.

Лук направил Аркад, тетива натянулась,
А медведица смотрит и не отвернулась.

Отвратил бог Юпитер то жуткое действо,
Взял обоих на небо - созвездий соседство.

Опять в гневе Юнона - к отцу Океану:
«Помоги мне отец, ведь несчастною стану.

Пусть она никогда в волны вод не стремится,
Пусть на месте одном вечно жизнь её длится».

хх
Много тех превращений все боги свершили.
Ворон белым был, чёрным стал - зря нагрешили.

Ворон в свите был Феба, измену увидел однажды -
Корониду любил Феб, она ж отдала себя дважды.

Прилетел ворон к Фебу, а тот - Корониду стрелою,
Коронида кричит: «Подождал бы, зря - сына со мною».

Фебом ворон, что весть ту принёс, чернотою наказан.
Сына Феб достаёт и к кентавру Хирону - обязан.

Как-то раз дочь Хирона в пещеру зашла, была жрицей.
Предсказания мальчику, он - полубог, стали литься.

Смертным души вернёт, дважды дед всё ж накажет -
Он от дедовых молний две судьбы с жизнью свяжет.

А Хирон умолять будет сделаться смертным -
Яд змеи изнурит, исполненье желаньям заветным».

Слишком много сказала, Юпитер её - в кобылицу,
И с тех пор на просторе под рыжею гривою мчится.

хх
Раз Меркурий в девицу по имени Герса влюбился,
Что из дома Минервы-богини войны, не годился.

И Минерва узнала, Аглавра-сестра в том поможет -
Как девицу украсть, плата это злодейство умножит.

Есть в пещере глубокой старуха, что Зависть зовётся,
К ней Минерва пришла - приказанье о яде даётся.

С палкой в сучьях та Зависть-старуха приходит,
Там Аглавру во сне ядовитою палкой изводит.

Шлёт виденья про счастье любимой сестрицы,
Яду зависти впредь по крови жарко литься.

Но Меркурий проведал - спешит в дом Минервы,
На пороге - Аглавра, как выглядит скверно.

Душу чёрную он наказал - в камень та обратилась,
Сам взлетает на небо - недолго любовь и продлилась.

хх
Там Юпитер-отец шлёт Меркурия действо наладить -
Надо стадо коров к морю синему срочно направить.

Агенора-царя, что Сидонией правит, любая корова,
Средь коров этих дочь его бродит до ночи покрова.

В Агенорову дочь бог Юпитер влюбился,
Бог в быка белоснежного вмиг превратился.

Бык с девицей играет, бык жмётся к девице,
Дева на спину села - бык в море стремится.

В море бог превращается снова в Титана,
А девица теперь обладает изъяном.

***
Из книги 3
хх
Царь Сидоний разгневан, он всё понимает превратно.
Сына Кадма пошлёт, мол, без дочки не примет обратно.

Но с Юпитером битва - для Кадма звучит неуместно,
К Фебу он за советом - отец поступает не честно.

Феб ответил: «Ты спрячься, есть место такое в пустыне,
Там ты встретишь корову, ярма что не знала доныне.

Ты за этой коровой иди, жди, когда она ляжет -
Где Беотии стены создать, тем она вам покажет.

Кадм пошёл и, конечно, корову он эту встречает,
Все за ней, где легла, - место чудное их поражает.

Незнакомы прекрасные горы, поля - место верно,
Надо жертву Юпитеру - воду найти непременно.

Слуги Кадма к пещере пошли, там ручей протекает,
Кто в пещере живёт, зря никто из отряда не знает.

А в пещере той - Змей, Марсов он, и с тремя головами,
Позолоченный гребень, огнём Змей играет глазами.

Из пещеры он выполз и стал подниматься громадой,
Слуг убил - задушил, потравил, для еды ему надо.

Не дождался Кадм слуг и к пещере отправился воин,
Видит мёртвых и Змея - врага, что ему был достоин.

Дротик метко бросает и в спину вонзил тому Змею,
На дыбы Змей - но дротик не вынуть злодею.

Змей на Кадма бросается - это движенье напрасно,
Кадм копьём Змея - к дубу, погиб он - теперь это ясно.

Смотрит Кадм на врага, слышит голос он Девы Паллады:
«Будешь впрёдь ты как Змей - это людям от Марса награда.

Змея зубы возьми и посей - народятся грядущие люди,
Поколенье людей для войны вечно слугами будет».

Кадм посеял все зубы - богиню всё ж надо бояться,
Как колосья те люди подня'лись и стали сражаться.

Когда пять лишь осталось, один - Эхион его звали,
Предложил прекратить, Кадму слугами верными стали.

Марс был тестем у Кадма и Фивы был город построен,
Жизнь могла быть счастливой, какой он, конечно, достоин.

Но над родом, похоже, проклятье богини висело -
С первым внуком у Кадма - уже не хорошее дело.

хх
Кадма внук - Актеон был однажды на псовой охоте,
Прогуляться решил он по роще - теперь не найдёте.

Есть пещера средь рощи Дианы - богини охоты,
Отдыхала средь нимф от трудов, бесконечной заботы.

Актеон в ту пещеру вошёл - то поступок невежды,
Нимфы скрыли Диану - она ведь была без одежды.

Чтобы он никогда то, что видел её, не хвалился,
Окропила водой - Актеон в зверя вмиг превратился.

Он - олень быстроногий и в страхе олень убегает,
Стая псов, его псов, вслед бежит и его нагоняет.

На колени упал тот олень, вопль жалостный громок,
Сожалеют друзья - Актеон был б в охоте той ловок.

Кто богиню корит, мол, уж очень Диана жестока,
Кто сказал, что невеже достойно от Девы урока.

хх
Шлёт Юнона на род Агенора проклятье навечно -
Кадма дочь носит сына от мужа Юноны беспечно.

Лишь Юноне дозволено это - должно быть всем ясно,
Месть Юноны Семеле придумана - будет ужасна.

Превратилась Юнона в старуху - и в гости к Семеле,
Убеждает - Юпитер покажет любовь пусть на деле.

Пусть Семелу Бог любит в том виде как любит Юнону.
Бога просит Семела - нельзя отказать по закону.

И объятья, что в громах и молниях, были прекрасны,
Но Семела умрёт - для людей те объятья ужасны.

Сына спрячет Юпитер, что был во любимой Семеле,
Он в ноге носит сына, чтоб вырос тот сын поскорее.

Позже сына Бог Ио - сестрице Семелы, вручает,
Ио вырастит сына - в том деле она понимает.

хх
Были мирные годы Юноны и мужа богини - Титана,
Раз поспорили в шутку - к Тересию чтоб без обмана.

Спор о том, кто в любви наслаждение больше имеет,
У Юноны - мужчины, у Юпитера - жены довлеют.

Тот Тересий был как-то покусан злодейкой змеёю,
Он семь лет жил как женщина, ведал, что это такое.

И Тересий сказал: «Прав великий Юпитер, конечно»,
Но Юнона обиделась - в спорах с женою так вечно.

И Юнона шлёт кару - Тересия вдруг ослепляет,
Для смягченья Титан провидения дар поручает.

хх
Предсказал раз Тересий Нарциссу такую судьбину -
Мол, погибнет Нарцисс, коль увидит свою он личину.

Предсказанье свершилось - была там у Эхо забота.
Дева Эхо без речи страдала - Юноны-богини работа.

Нимфа Эхо Юноне мешала застать муженёчка
И увидеть - Юпитер средь нимф не пропустит денёчка.

Эхо длинною речью Юнону всегда отвлекала,
Деве речь укоротит - теперь лишь повторы та знала.

Вот пятнадцать Нарциссу, в него дева Эхо влюбилась,
Но Нарцисс был не влюбчив, без этого жизнь его длилась.

На прогулке с ним Эхо заводит однажды беседу,
Перекличка Нарциссу наскучит, он гонит и эту.

Эхо в горе, страдает, в пещерах навечно укрылась,
Эхо высохло, голосом встречному только явилась.

Надоело всем любящим видеть такого Нарцисса,
Небесам говорят: «Не жалейте для парня сюрприза».

Пусть полюбит Нарцисс, кем владеть он не в силах -
Предсказанье Тересия было в словах этих «милых».

Раз Нарциссу в день жаркий воды захотелось напиться,
Наклонился к ручью - как прекрасно лицо в той водице.

Он влюбился в сей образ, кто это - Нарцисс и не знает,
Сон, еда не нужны, смотрит в воду, мечтает, страдает.

Тянет руки к нему - но колеблется образ, сбегает.
Полыхает Нарцисс, как достичь, что желает, не знает.

Эхо сжалилось, видно, Нарцисс получает ответы,
Одно слово «Прости» - того образа были приветы.

Смерть настигла Нарцисса, но слухи бытуют - в Аиде
В воды Стикса смотрящим прохожий любой его видел.

Вместо тела Нарцисса нашли на брегу лишь цветочек,
Цвет - шафранный, вокруг - белых листьев веночек.

хх
И Тересий пророчил Пенфею, который царь фивский,
Что растерзан он будет - конец, мол, уже этот близкий.

Это сбудется точно, когда он Семелы сыночка
Не почтит словно бога, хоть мал тот росточком.

И пришёл тот сыночек, он звался Либе'ром,
Люди Вакхом прозвали, в гулянье был смелым.

Он принёс новый культ - стали праздники громче
И вино там рекой, и разнузданность, в общем.

Царь Пенфей призывал: «Не губите столицу,
Посмотрите - теперь не герои, а пьяные лица.

Приведите Либе'ра иль Вакха, в темницу закройте».
Но другого приводят - мол, слушать извольте.

«Либер-Вакх - это бог и под гнев бы его не попасть,
Как-то раз на корабль зазвали - решили украсть.

Он там всех превратил в разных моря созданий».
И решает Пенфей: «Самому надо выйти из зданий».

Он пошёл на пустырь, где с богами вакханки резвились,
Нимфы были уж пьяны, в уме от вина повредились.

Нимфа Ио кричит: «Какой боров, сестрицы, прекрасный!»
За Пенфеем погнались, Пенфей был растерзан ужасно.

***
Из книги 4
хх
Алкито'я из дома Минервы не чествует Вакха -
Не нужны, мол, те оргии Ли'бера, времени жалко.

В доме сёстры остались и вместе над пряжею сели,
О любви говорят - им рассказы, навряд ль, надоели.

О Пира'ме и Фи'сбе, влюбленных, одна рассказала:
«В граде Семирамиды стена между ними стояла.

А в стене была трещина - можно увидеть, страдая.
Речи жаркие ли'лись чрез трещину - пыл разгоняя.

Не дождаться им свадьбы - бежать вдруг решили.
Чтоб в объятиях милых друг друга они задушили.

Рядом с городом дерево, белый там плод - шелковица.
Ночь настала, приходит на место их встречи девица.

Но подходит к ней львица, та с мордой кровавой -
Пир быком удался этой львице на славу.

Фисба в страхе умчалась, накидку, однако, роняет,
Львица пачкает кровью накидку и тоже сбегает.

И приходит под дерево юный влюбленный -
Фисбы нет, видит плат, кровью он обагрённый.

«Жить не стану» - кричит и кинжал свой вонзает,
Возвращается Фисба - лишь взгляд он бросает.

Фисба вслед за любимым - кинжал прямо в душу,
Стали ягоды чёрными - кровь цвет иссушит.

А родители в горе - детей пепел вместе смешали,
В одной урне их прах, свадьбу так и «сыграли».

хх
Левкони'и рассказ тоже был интересен:
«Солнце раз полюбило - факт этот известен.

Как-то Гелиос-бог рассказал всё Вулкану -
Мол, жена его с Марсом и врать я не стану.

Сеть Вулкан отковал, над кроватью повесил,
Марс с Венерой - в сети', вид богам будет весел.

Месть Кифе'и доносчику - плата «злодею»,
Солнце-Гелиос влюбится вдруг в Левкоте'ю.

Она - царская дочь из земель гесперийских,
Он - в покои как мать, выгоняет всех близких.

Открывается деве в любви, деву Бог покоряет,
А отцу донесут, в гневе дочь он свою погребает.

Над могильным холмом Солнце горестно плачет,
Ведь небесный нектар ничего там не значит.

Но цветком Левкоте'и для мира яви'ться,
Запах благоуханный - в нём она возродится.

Дева Кли'тия - та, что отцу донесла о «несчастье»,
Поплатилась - ведь Солнце влюбить нет ей власти.

И влюблённая в Солнце сидела, головкой вращала,
С места ей не сойти - приросла и фиалкою стала».

хх
Алкито'я рассказ тоже свой начинает -
Как Меркурия сын, убежав, пострадает.

«Он из дома сбежал, никому не сказавши,
И кормилица Ида считала пропавшим.

Мальчик к озеру вышел, где нимфа плескалась,
Салмаки'дою звали, с богиней Дианой не зналась.

Увидала мальчишку, красотою его покорилась,
Просит поцеловать, он отверг, нимфа та удивилась.

Нимфа - в заросли, в воду мальчишка глядится,
Увидал отраженье - с ним решил подружиться.

Он бросается в воду и нимфа ныряет туда же,
Обвивает и держит, объятья у нимфы всё тяже.

Нимфа молит богов: «Не хочу разлучаться»,
Боги вняли - теперь «гермафро'дитом» зваться».

хх
Так рассказы текли - речи дев не унять,
Только Вакх наказал - гнев богов надо знать.

Зашумели вдруг бубны, громко трубы звучали,
Вместо платьев их - листья, руки крыльями стали.

Превратились в созданий, что летают лишь ночью,
И не лес им пригоден - чердаки любят очень.

хх
Много было сыночков - Зевс повсюду носился,
О Персее мы вспомним - из дождя получился.

Пусть Даная закрыта - под замком та девица,
Золотой дождик выльет - и Персей народится.

Был Персей очень дерзок - он Медузу погубит,
Змеи вместо волос ей, он ту голову срубит.

Он похитит глаз монстров, своровал без приличья,
Ведь хранили пещеру, один глаз был в наличье.

С этим глазом, конечно, страшный лес одолеешь,
Он - к Медузе-Горгоне, глянет - окаменеешь.

На Горгону не смотрит Персей, смотрит в щит,
Подобрался к Горгоне, пока тяжко спит.

Голова от Горгоны - у Персея в мешке,
Над ливийской пустыней капли вылились все.

И от капель кровавых для гадюк теперь край,
А Персей приземлился, гесперийский где рай.

То Атлантово царство - много видишь чудес,
Есть и яблоки в царстве, но никто их не ест.

Листья, яблоки - злато, их Атлант бережёт.
Предсказанье имелось - бога сын соберёт.

Но Атлант очень си'лен - не помогут слова.
Персей вынул добычу - в руках голова.

Взгляд Медузы-Горгоны и Атлант впредь - скала,
А Персей летит дальше - прикрепил два крыла.

Вот Кефе'ево царство, мать-отец там скорбят -
Андромеду, их дочку, снять с цепи не велят.

Андромедову мать звали Кассиопе'я,
Ох, остра на язык всё ж жена у Кефе'я!

Мать сказала напрасно не те богу слова
И Аммон рассердился - дочь к скале приковал.

Но Персею по нраву Андромеда пришлась:
«Если цепи я скину, мне жена и нашлась».

Показался из моря зверь, кто цепи стерёг,
Зверю на' спину прыгнул и достать тот не мог.

Долго бились со зверем, всё ж Персей одолел,
Цепи сброшены с девы, свадьбы пир зашумел.

***
Из книги 5
хх
Свадьба в доме Кефея, где Персей был жених,
Длилась б весело, долго, но Финей вдруг возник.

Тот Финей заявляет: «Андромеда - жена»,
Хоть и дядей считался, вот такая страна.

А Кефей просит брата: «Отступись, не мешай,
Ты ж не спас Андромеду, так зачем теперь лай».

Но Финей не отступит - битва там началась,
Много было погибших, кровь рекою лилась.

Когда силы иссякли, то Персей - за мешок,
Голова в нём Медузы - срок той битвы истёк.

Из живых кто остался - стали статуи в ряд,
Двести было тех статуй - слухи то говорят.

И Финей о пощаде стал, конечно, молить,
Но Персей непреклонен - тому статуей быть.

хх
Рядом с братом Персеем - Тритони'я всегда,
Раз наладилось дело - в ней отпала нужда.

Через море - на Фивы и спешит в Геликон,
Где живут Мнемониды - девять Муз, это дом.

Очень хочет увидеть чудо новое их -
От копыта Пегаса вдруг источник возник.

Посмотрела источник и луга из цветов,
Оценила жилище - дом счастливый богов.

И одна из сестёр-Муз приглашает жить здесь.
Да, судьба их прекрасна, но опасности есть.

Как-то шли в Храм Парнасский и попали под дождь,
Пиреней позвал в гости, в ливень как не зайдёшь.

И гроза пролетела, Пиреней ж дверь закрыл,
Угрожает насильем, крылья есть - улетим.

Пиреней вслед за ними - с башни прыгнул, чудак.
Он разбился, конечно, лужа крови - лишь так.

хх
Слышен стрёкот сорочий и о них Муз рассказ:
«Раз приходят к нам сёстры, тоже девять, как нас.

Сёстры - дочки Пиера, состязания ждут -
У кого речь искусней, нимф же в судьи берут.

И одна из пришедших начала разговор:
«Был Тифей из Гигантов и богам всем укор.

Из подземного царства он на Землю пришёл,
Боги вдруг испугались - в беге их не нашёл.

Все в Египет сбежали, был Юпитер - стал бык,
Феб стал вороном чёрным, дух Венеры - у рыб».

Подошла к ним Паллада, прерывает ту речь,
Каллиопа - за струны, её речи впредь течь.

хх
Каллиопа, как Муза, о Церере поёт:
«Распахала та Землю и плоды всем даёт.

Когда пали Гиганты, их прижали во тьме,
Тя'жел груз Тринакрии - остров чувствуют те.

Но Тифей всё ж желает в небе власти достать,
Этна лишь прижимает, он рычит, но не встать.

Он огонь извергает, что с песком пополам,
Землю в дрожь загоняет, мол, вам жизни не дам.

Бог Тартар правил царством подземельным своим.
Раз решил он проверить - хорошо ли стоим.

Вдруг от дрожи земельной где-то трещины есть?
В колесницу садится, чтоб объехать верх весь.

Боги то увидали - непорядок какой!
Купидону заданье - поразить чтоб стрелой.

Купидон всегда меток и Тартар поражён -
Царь подземный, конечно, был любовью сражён.

Полюбил Прозерпину - та Церерова дочь,
Он от озера Перга мчит красавицу в ночь.

Им Киа'нея-нимфа путь решила пресечь.
Колесница проедет, нимфе ж - в слёзы истечь.

Мать Церера в тревоге - дочь не видно давно,
К Киане'и доходит - той сказать не дано.

Только знак Киане'я может матери дать -
Поясок Прозерпины на воде той видать.

Прозерпину украли - поняла теперь мать,
Землю всю истерзала - можно мать и понять.

Шлёт Церера на Землю и жару, и потоп,
Ветры лютые следом, сорнякам рай готов.

Аретуза взмолилась: «Пощади Землю ты,
Прозерпину отыщешь у подземной черты».

И к Юпитеру срочно мать-Церера идёт:
«Нашу дочку с тобою пусть Тартар отдаёт».

А Юпитер на это: «Чем же плох тот жених? -
Он мне брат, соглашайся, будет брак их велик».

Но Церера не хочет, тогда вот ей ответ -
Мол, вернётся дочурка, если пищи ей нет.

Прозерпина гуляла по подземным садам
И гранат увидала, сок испробует там.

«Прозерпина поела» - Аскалаф рассказал
И в сову превратился, вестник бед теперь стал.

Так Юпитер решает: «Время ей поделить -
Между светом и темью пополам теперь быть».

И Церера довольна, посветлела лицом -
Семена шлёт для пашен, мол, согласна с отцом.

Воз семян получает Триптоле'м из Афин,
Он засеял всю Землю аж до скифских глубин.

Там он Линка встречает - отдаёт семена,
Линк о славе мечтает, злоба в мыслях была.

«Я убью Триполе'ма, пока он крепко спит»,
Меч Церера отнимет - рыси Линка стал вид».

Нимфы дружно сказали: «Это лучший рассказ».
А пришедшие сёстры: «Нет! Был лучше у нас».

Стрекотнёю те сёстры всех вокруг извели
И сороками стали, впредь стрекочут все дни.

***
Из книги 6
хх
Тритони'я сказала: «Чтить богов надо всех.
Меонийка Арахна поплатилась за грех.

Та Арахна - из смертных и не знатен их род,
Но искусная в тканях - превосходно плетёт.

Даже нимфы, бывало, приходили смотреть.
Дева гордою стала - как богиня, мол, впредь.

Рассердилась Паллада, наказать надо ту -
Как заносчива дева, зря несёт ерунду.

Превратилась в старуху и к Арахне идёт:
«Почитать старость надо, а богам лишь почёт».

Оскорбила Арахна: «Долго жить - это вред,
Я с богиней поспорю - вот тебе мой ответ».

«Хорошо же» - Паллада возвратила свой вид,
Сели рядышком обе, их работа кипит.

Ткань пурпурная льётся, переливами цвет.
И на ткани Паллады - боги держат совет.

Все двенадцать на месте и Юпитер - глава,
По углам этой ткани - сценки смертных дала.

В журавля - Антигона, как Родоп стал горой.
Обрамленье оливой - плоды, ягоды той.

А Арахна на ткани всех богов выткет быт,
Как те боги резвятся - мол, сюжет не забыт.

Как Юпитер Европу своровал будто бык
И дождём на Данаю - брать, что хочет, привык.

Как Нептун будто птица к змеевласой пришёл,
Та рожает Пегаса, с ним нам всем хорошо.

Как Сатурн, будто конь он, стал Хирона отцом,
То кентавр знаменитый и похожи лицом.

Вплела много картинок, обрамила плющом,
Разноцветны цветочки - любовались венцом.

Рассердилась Паллада, мол, искусно, но всё ж…
Челноком по Арахне - паучиху найдёшь».

хх
Дочь Тантала - Ниоба поплатилась за спесь.
У Ниобы всё было - семь сынов, дочки есть.

Но напрасно Латону оскорбила она,
Не рядилась б с богиней - и другая судьба.

Все Латону прогнали - то Юнонина месть,
Один Делос позволил на свой остров присесть.

Там Латона рожает - близнецы хороши.
К почитанию в храме ждёт всех мать, малыши.

Возмутилась Ниоба: «Все её должны гнать.
Я - Атлантова внучка, у меня детей рать!

Что такое - два сына? Мне ж не страшно терять».
Зря такое сказала - гнев Латоны ей знать.

Близнецов посылает на игрище в тот дом,
Где Ниобины дети и погибнут гуртом.

Состязанье напрасно - им не виден их враг,
Только стрелы летают, все сыны будут прах.

Муж от горя скончался, дочек кто-то убил.
Зря Ниоба хвалилась - счёт детей велик был.

Каменеет Ниоба, мрамор - тело теперь,
Слезоточит тот мрамор, на века горя ей.

хх
О Латоны проклятьях дружно вспомнили все -
Как Латона бежала, когда гнали везде.

На руках два мальчишки и они хотят есть,
Очень хочется пить ей - рядом озеро здесь.

Только местные люди ей кричат: «Уходи,
Раз Юнона прогнала, ты её не серди».

Взбаламутили воду - ил подняли со дна,
Их Латона - в лягушек, не завидна судьба.

хх
Помнят горе Ниобы и Ниобу клянут,
Но о муже и детях долго слёзы все льют.

Все послов посылают утешение дать,
А Афины в сторонке, их послов не видать.

В битве были Афины - наступали враги,
Но с фракийским Тереем победить их смогли.

Пандион царь когда-то ему дочку отдал,
Родила та сыночка, Прокне скучен дом стал.

Вот пять лет пролетело, Прокна хочет домой,
Но Терей не пускает. «Сам езжай за сестрой».

И Терей - на корабль, до Пирея доплыл,
Увидал Филомелу и в груди возник пыл.

Хоть он сед, но влюбился, вот такие дела.
Пандион отпускает, чтоб привет отвезла.

На своём побережье стал Терей - негодяй,
Сестру в хлев запирает, честь - ему отдавай.

И случилось несчастье, дева в плач, дева в стон:
«Расскажу всему свету - стал насильником он».

Отрубает язык той, сам идёт во дворец
И жену убеждает: «В море был ей конец».

Филомела - немая, ткёт посланье сестре,
Та его получает, гнев разжёгся вполне.

Прокна - в хлев за сестрою и тайком ведёт в дом:
«Мужу месть я устрою, он заплатит потом».

Прибежал вдруг сынишка, обнимает он мать.
Что же делать теперь ей и кого ей избрать?

Гнев сестёр ослепляет - мальчугана убить,
А то нежное тельце для злодея сварить.

Съел Терей, что пода'ли, похвалил поваров:
«Где Итис, сын мой милый, поиграть с ним готов?»

«Поищи-ка внутри ты» - слышит жуткий ответ,
Стал могилой для сына - не выходит обед.

Он за сёстрами с криком, стали птицами те,
Есть кровавые перья, будут жить с тем везде.

Сам - удодом теперь он и воинственен вид:
Хохолок на макушке, длинным клювом гудит.

хх
От несчастья большого Пандион мало жил,
Эриа'тей стал править, беды он подхватил.

Дочь Орифию как-то увидал бог Борей,
Он дубов порушитель, колебатель морей.

Но добром не отдали за Борея ту дочь,
Он её забирает и - на север, где ночь.

Народились у пары два сынка-близнеца,
Лица были от мамы, крылья - то от отца.

Подросли те мальчишки, Калаи'д-сын и Зет,
И с минийцами - в море, чтоб руна найти след.

***
Из книги 7
хх
За руном до Колхиды плыть собрался Ясо'н,
То руно - золотое, отобрать решил он.

Царь Колхиды: «Бери же, если сможешь, сынок,
Надо выполнить только необычный урок.

Вспашешь поле, засеешь - зубы змея я дам,
И с драконом сразишься - у него тот баран».

У царя была дочка, дочь Меде'ей зовут.
Приглянулся Ясон ей: «Убегу, что мне тут».

Правда, совесть заела: «Как богов мне предать?
Ведь отца и сестёр мне больше уж не видать».

«Но сурова Отчизна и отец мой сердит,
Сёстры ж всё понимают» - то любовь говорит.

И красавцу Ясону, помощь он попросил,
Она травы вручает, чтобы тот победил.

Вот на Марсово поле пригоняют быков,
Нет, не справиться с ними, не уйти от рогов.

Но Ясон заколдован - быстро их усмирил,
Поле это вспахал он, семена посадил.

Вдруг из змеевых зубьев вырастают бойцы,
Вмиг убили б Ясона - все они молодцы.

Шлёт заклятье Медея - меж собой у них бой,
А дракон засыпает - был отвар дан такой.

С золотого барана достаётся руно
И Ясон - на корабль, дева с ним заодно.

Приплывает корабль в порт Иолкский родной,
Стал Ясон - победитель и супруг молодой.

Пир затеяли славный, на отца посмотрел:
«Постарел он, однако, очень он одряхлел».

Муж попросит Медею: «Мои годы возьми
И Эсону, отец всё ж, от меня подари».

«Годы дам я Эсону» - отвечает жена -
«Не твои, а другие, наделю тем сполна».

Девять дней всё летала на змеиных крылах,
Собрала, что ей надо - травы, корни и прах.

Алтаря два сложила - для Гекаты, мол, храм
И для Юности тоже, кровь барана влив там.

Слуги старца приносят, всех она прогнала,
Долго варится зелье, всё мешала, ждала.

Кровь Эсону заменит - зелье в рану вольёт.
Сорок лет возвратила, как - не видел народ.

хх
Заскучала Медея: «Чтоб ещё сотворить?»
Убежала от мужа в дом Пели'я «шутить».

У Пелия есть дочки - вот бы шутку сыграть.
Как Эсон стал моложе - стала им напевать.

«Зелье» сёстрам вручает, то - простая вода,
«Вы отца молоди'те, подошли уж года».

Те невольно убили, возродить не смогли,
А Медея смеялась на драконах вдали.

И летает Медея, смотрит, кто как где жил,
И в Палладову крепость, там Эгей царём был.

Приглянулась Эгею, он колдунью - женой,
Осуждаемо всеми - брак имеет иной.

Не спокойна Медея - зуд злодейства достал.
Раз Тезе'й к ним заходит, сын, Эгей то не знал.

Варит зелье Медея, чтоб Тезея сгубить,
Мужу чашу вручает: «Враг он, должен испить».

Оградила Эгея от злодейства судьба -
На клинке у Тезе'я надпись рода была.

Вновь умчалась злодейка, в облаках не видать,
А Эгей пир затеял - сына рад он обнять.

И народ славит сына: «Больше дел, чем и лет!
Критский бык им повержен, для народа нет бед».

Как обычно, в веселье что-то да и гнетёт -
Доложили Эгею: «Ми'нос войско ведёт».

хх
Ми'нос зол на Афины - погубили сынка,
Он союзников ищет, добровольных пока.

Он - на остров Эги'ны, где Эа'к правил царь,
Тот не дал ему войско - договор имел встарь.

Ми'нос остров покинул, Кефа'л следом приплыл,
Он - посланник Эгея и с Эаком дружил.

Договор вспоминает - помоги нам в борьбе,
Эак другу поможет - он согласен вполне.

А Кефа'л в удивленье - много лиц увидал,
На подбор - молодые, он их раньше не знал.

«Расскажу, что случилось» - отвечает Эак -
«Здесь беда приключилась. Почему это так?

Моя мама Эги'на была в ссоре не с той -
И Юнона-богиня ей такой дала бой.

Насылает богиня к нам на остров чуму,
На соперницу злится - дело так я пойму.

И погибли все звери, и погиб затем скот,
От скота и все люди, везде падаль гниёт.

И костров не хватает, чтоб уме'рших сжигать,
Души тоже страдают - им покоя не знать.

Я к Юпитеру: «Боже, дай обратно народ
Иль под землю позволь мне, хоть не мой и черёд».

Я молился у дуба, дуб Юпитеров был,
Муравьишки шныряли, много в рати их сил.

Я продолжил молиться: «Сколько тех муравьев,
Пусть и граждан возникнет», задрожал дуб от слов.

Я уснул, вижу, будто муравьи те - в людей
Превращаются шустро, много стало гостей.

Я проснулся и к дому, слуги с криком бегут -
Появились, мол, люди, мы не ждали их тут.

Молодые все были, в их труде виден раж
И в бою, несомненно, тоже будет кураж.

Их назвал «мирмидоны», то есть, как «муравьи».
Прекратились все беды, жизнь наладить смогли.

хх
Приглашают Кефа'ла на обед во дворец,
Пока занят папаша, сын развлёк - молодец.

Вопрошает царевич: «Что за дрот у тебя?»
«Не простой - управляем, возвращаем всегда».

И Кефа'л им расскажет, как тот дрот получил.
Издалёка он начал, хоть никто не просил.

«Был женат на Прокри'де, в ней изъян не найду,
Но Аврора влюбилась вдруг в меня на беду.

У богини пределы - где есть ночь и где день.
И зачем я богине? Что ж, страдать ей не лень.

Я ей честно ответил, что люблю лишь жену,
Рассердилась Аврора - месть, мол, точно найду.

Ревность сеет мне в душу, семена дали всход,
Мне - другое обличье и в покои ведёт.

Долго спорил с Прокри'дой: «Заплачу' я за ночь»,
Вроде, есть колебанья - жена бросилась прочь.

Отмолил я прощенье у Прокри'ды-жены,
Стали жить опять в мире, но страданья нужны.

Не уймётся богиня, шлёт вещунья дары -
Пса жене моей милой, дротик мне и ножны'.

Пса жена отдаёт мне, он в охоте - злодей.
Как-то зверь объявился, губит скот и людей.

На охоту мы вышли, пёс Лелап - впереди,
Он погнался за зверем, я за дротик - гляди!

Зверь и пёс - изваянья, победителя нет.
Дротик, видно, имеет, без удара секрет.

Он проклятье принёс в дом, им убил я жену
И за это несчастье до сих пор я кляну.

На охоте, обычно, сам с собой говорил -
Призывал струйки ветра, чтоб меня охладил.

Но насплетничал кто-то: «Струйка - нимфа в лесу»,
За кустом жена встала - поглядеть на красу.

Шорох этот услышал, думал - зверь в тех кустах,
Дротик метко бросаю, а в ответ звучит: «Ах!»

И жена умирает, Струйку-нимфу клянёт.
Не хотел я беды той, ревность зло нам несёт».

В зал Эак-царь приходит и приводит бойцов,
Для Афин есть оружье, много есть молодцов.

***
Из книги 8
хх
Ми'нос Критский послал корабли воевать -
Царству Ниса придётся теперь пострадать.

У царя на макушке рос пурпурный «цветок» -
Волос то был волшебный, силу дать всему мог.

У царя была дочка, Скиллой девушку звать,
Скучно дома девице, кто б пришёл развлекать.

С башни Скилла смотрела на сражения пыл
И решила девица - Ми'нос, в общем то, мил.

Захотелось той деве женой Ми'носа стать,
Пришла ночью к папаше, волос чтобы срезать.

Скилла с ним - на корабль, отдаёт она дар,
Ми'нос был недоволен - в исступлении жар.

«Как преступна девица, предан ею отец!»,
Прогоняет он Скиллу, а осаде - конец.

И клянёт его Скилла: «Не Юпитера сын!
От быка ты родился и жене ты постыл».

Корабли пошли к Криту, дева хвать за корму,
Вдруг отец налетает, стал орлом он в пылу.

Растерзать хочет дочь он, деву кто-то спасёт -
Не утонет та дева, в образ птицы войдёт.

хх
Ми'нос к Криту добрался, заколол сто быков -
Для Юпитера жертвы, был обычай таков.

Подрастает сынишка, не его, а жены -
Пасифа'я с быком сделать сына смогли.

Минотавр был уродлив. И куда его деть?
Призывает Дедала - что без дела сидеть.

Тот Дедал был строитель, строит он лабиринт,
Нет числа там дорожкам, Минотавр пусть сидит.

Для еды - заплутавший, голод жуткий такой,
А Тезей возвратился - взят клубок был с собой.

Ариадна Тезею тот клубок отдала,
Тем Тезея спасает - Дева мудрой была.

Эгид Деву похитит, в дикий остров несёт,
Там он Деву бросает, Вакх ту Деву берёт.

И он россыпью звезд Деве вечность придал,
Та сияет на небе - свет от звёзд тех не мал.

хх
Скучно стало Дедалу - был на Крите в плену.
«Ми'нос раз не пускает - улететь я смогу».

Мастерит Дедал крылья и себе, и сынку,
Сын Икар очень молод, мало мыслей в мозгу.

Крылья были из перьев, воском их - на каркас.
Наставленья Икару, чтобы жизнь свою спас.

«За отцом лишь держаться, верх и вниз - не моги».
Полетели поспешно - не догнали б враги.

Остров Са'мос, другие - Де'лос остров, Паро'с
Пролетели успешно, без утраты волос.

Над Кали'мной же отрок вдруг решил пошутить
И он вверх устремился, чтоб отца рассмешить.

Воск от солнца расплавлен, в море рухнул Икар,
А Дедал стал в печали - водам имя лишь дал.

Куропатка-болтунья веселилась тому,
Была раньше мальчишкой и племянник ему.

Был в ученье у дяди - мать его отдала,
Он смышлён и, конечно, зависть дядю взяла.

Посмотрел раз мальчишка и на рыбий хребет,
Так пилу изготовил - был полезен обед.

Дедал сбросил с обрыва - будто сам он упал,
Но Паллада вмешалась - куропаткою стал.

Хоть смышлёна та птица, высоты боязнь есть,
До сих пор всё боится - разобьётся, мол, здесь.

хх
Был Дедал принят Этной, был в Афинах покой,
То Тезей постарался - славный парень какой.

Все к Тезею - помог чтоб, даже царь Оэней.
Меле'агр есть в Эпире - ведь Тезей не смелей.

У царя Оэнея приключилась беда.
Он обидел Диану - дочь Латоны она.

Всем богам принёс жертвы - урожай был велик,
А Диана забыта, мести дух в ней возник.

И богиня охоты вепря жуткого шлёт,
Вепрь губит посевы, режет скот и народ.

Мелеа'гр собрался с вепрем тем воевать,
Приглашает в отряд он, много храбрых видать.

И пришла туда дева - рощ ликийских краса,
Мелеа'гр влюбился - шутят так небеса.

С вепрем бой был тяжёлый - вепрь тот был умён,
Нестор с Пилоса сгинул б до Троянских времён.

Но на дереве Нестор просидел от врага,
Много пало героев, Дева ж ранить смогла.

Мелеа'гр отметил: «Сколько храбрости в ней!»,
А мужи покраснели - мол, сражаться умей.

Марсов внук Мелеа'гр поразил там врага,
Объявляет поспешно: «Деве - дар и хвала».

Зароптали другие, мол, добыча - для всех,
И в пылу жарких споров он убил дядей тех.

Мать Алтея страдает - братьев ей не вернёшь,
Месть она замышляет - боли жар так зальёшь.

Мелеа'гра рожала, сестёр дар получив -
То полено чудесно, пока цело - сын жив.

У Алтеи сомненья - она мать и сестра,
Всё ж сестра победила, к мести и довела.

Мать сжигает полено, Мелеа'гру в том боль,
Не от ран умирает, в царстве всём стоит вой.

Но решила Диана: «Тем покой не иметь,
Кто сгубил Мелеа'гра», сёстры - птицы все впредь.

хх
Пока длились событья, был в походе Тезей -
Много подвигов разных, там страдал лишь злодей.

Как-то встретили бога, управлял он рекой,
Ахело'ем бог звался, пригласил их домой.

После явств дал вина им и беседа пошла:
«Что за остров далече, хоть одна есть душа?»

Ахелой отвечает: «Наказал я наяд,
Что из свиты Дианы, - поведеньем не рад.

Жертву всем богам дали, только я забыт был.
Наводненье устроил, с ними землю я смыл.

Отогнал всё до моря, в пять частей поделил,
Так теперь обитают, я ж обиду простил».

«А другой видишь остров?» - был к Тезею вопрос -
«То Нептун Перимелу от злой смерти унёс.

Я любил Перимелу, но отец наказал -
Со скалы её сбросил, я ж Нептуна позвал.

Превратил в этот остров Перимелу старик,
Я люблю отдыхать там, хоть от горя возник».

хх
Гости диву дивились, а один говорит:
«Я не верю, что боги могут дать-забрать вид».

Самый старший ответил: «Ты послушай, дружок,
Расскажу я преданье, вечер будет далёк.

Раз Юпитер был с сыном на прогулке у нас,
Образ смертных имели, как и мы все сейчас.

Вот заходят в селенье, сто домов уж прошли,
Но никто не пускает, так ни с чем бы ушли.

Приютила семья их, хоть и ветхий был дом,
Там старуха Бавкида и старик Филемон.

Дали им и умыться, дали им и кровать,
Приглашают гостей тех в доме их ночевать.

Им и стол накрывают, хоть и бедна еда,
Только вдруг замечают - нет убавки вина.

И хозяева мыслят: «То деянья богов»,
В жертву гусь им предложен, охраняет что кров.

От гуся отказались, пригласили наверх,
А село затопили, гнать гостей - это грех.

И лишь жалкий домишко превратили их в храм,
Пожеланье исполнят - «чтоб служить теперь там».

А другое желанье - «умереть в один день».
Так теперь стоят вместе дуб и липа, поверь.

Боги праведных вечно будут в Мире хранить,
Коли ты почитаешь - почитаемым быть».

хх
О других превращеньях у Тезея вопрос,
Ахелой отвечает: «Вечно кто-то их нёс.

Вот Проте'й - или бык он, или львом он рычит,
То вода он текуча, а то камнем стоит.

Эриси'хтона дочка тож меняла свой вид.
Об отце речь отдельна - что молва говорит.

Эриси'хтон когда-то дуб священный срубил,
Был он в роще Цере'ры, крупно ей навредил.

Отомстила Цере'ра - голод вечный дала,
Ореа'ду богиню за ним вышлет она.

В колеснице Цере'ры - в ледяной Скифский мрак
На Кавказские горы - ей добраться лишь так.

Проживает старуха - имя Голод у ней,
Только кожи и кости, «Сделать дело сумей».

Подчинилась старуха, в дом к злодею идёт
И в утробу вливает, что сама и несёт.

Не насытится ныне, что бы он не поел,
Разорился вчистую, дочь продать он посмел.

Дочь Непту'на молила - мол, насилье гнетёт,
С тех пор вид и меняет, но отец продаёт.

И дошёл Эриси'хтон до последней черты -
Своё тело сжирает, не прогнать маеты.

Да, и сам я нередко принимал другой вид» -
Ахелой речь закончил и в раздумье молчит.

***
Из книги 9
хх
Ахело'й-бог поведал, как он рог потерял:
«Я поспорил с Гераклом - Деяни'ру кто б взял.

Деянира - прекрасна, всем она хороша.
Спор мы силой решили, бой жестокий верша.

Когда понял, что силу эту мне не сломить,
В змея я превратился, а Геракл стал шутить.

Мол, Лерне'йску Ехидну он сумел победить,
А у той с каждой раны двум головушкам быть.

Я в быка превратился, но Геракл поверг
И мой рог оторвал он, я без рога навек.

Правда, нимфы почтили и наполнили рог -
В нём плоды поместили, чтоб утешиться смог.

Я признал пораженье, но в нём мало стыда,
Как в бою и почёта. Деянира ж ушла».

Пир идёт к завершенью, слуги рог принесли,
Изобильем зовётся - оценить то смогли.

хх
Геркулес с Деянирой поспешили домой,
У реки видят Несса - был кентавр такой.

В Деяниру влюбившись, Несс решил ту украсть:
«На меня посади ты, чтобы ей не пропасть».

Геркулес вплавь чрез реку, а кентавр скачет вдаль,
Поражён был стрелою, с ядом лернейским сталь.

Несс смочил покров кровью, Деянире отдал,
Месть он этим задумал, хотя сам там пропал.

хх
Много время проходит, у Геракла - почёт.
Раз жене Деянире кто-то сплетню пришлёт.

Мол, Ио'лу муж любит, скоро в гости придёт,
Деянира решила - наказать мой черёд.

Геркулесу покров шлёт - для Иолы был он,
Геркулес ж надевает - из груди его стон.

Яд Ехидны Лернейской во всё тело проник,
Плащ снимается с кожей, Геркулеса был крик.

Он к богам обратился: «Пощадите меня
Ради подвигов славных», слугам: «Надо огня».

Те костёр разложили - Геркулес сделал шаг,
Но отец, что Юпитер, говорит: «Всё не так».

Возрождает Юпитер, в боги сына берёт,
Остальные не против - пусть ему повезёт.

хх
Есть веленье Геракла - брату надо жену,
Быть Иоле за Ги'ллом, чтоб загладить вину.

Мать-Алкмена с Иолой жили в душу душа.
Как Геракла рожала - повесть не хороша.

«Мне мешала Юнона, крепко пальцы сцепив -
Пусть сопернице муки, мол, живи не грешив.

Я семь суток страдала, не могла породить,
Галактида служанка мне смогла удружить.

Подбежала к Юноне и кричит: «Родила!»,
Руки та и разжала, и душа в Мир пришла.

Ту служанку Юнона в зверя всё ж превратит,
Что устами рожает - с той поры не молчит».

Рассказала Иола про судьбу у сестры,
Что Дрио'пою звали, много с той маеты.

«Бог сначала невинность у сестрицы украл,
Андремон берёт в жёны и с ней счастье узнал.

Раз с младенцем Амфисом мы пошли погулять,
А Дриопа - за лотос, сына, мол, развлекать.

Но из лотоса каплет - кровь от девы была,
Деву Лотосом звали, стыд в нём скрыла она.

И от капель Дриопа стала вдруг зеленеть,
В древо уж превратилась, ей сказать бы успеть.

Сыну, мол, накажите - у озёр не гулять,
А с кустов и деревьев тело бога не рвать».

Разговоры текли их, видят чудо они -
На пороге Геракл, но убавлены дни.

Боги все взбунтовались: «Повернул годы вспять!
Мы хотим, чтобы тоже молодым нашим стать».

Пристыдил их Юпитер: «Сына просто я спас.
Не могу я от Рока уберечь и всех вас.

Всё спокойно приемли - начертала Судьба,
Не расправить Эа'ка - просто старость груба.

Ми'нос тоже уж дряхлый, мощь его не вернуть».
Успокоились боги - у Судьбы верный путь.

хх
Старый Ми'нос страшится - царство бы удержать,
Сына Феба Миле'та, как б подальше услать.

А Миле'т добровольно сам покинет свой дом,
На корабль - через море и уж в Азии он.

Киане'ю полюбит, то - Меа'ндрова дочь.
Есть семейное счастье - не уедет он прочь.

Сына Ка'вна роди'ла, дочь Библи'ду жена
О несчастье, что будет, не гадала она.

Быстро выросли дети, красота и ум есть,
А Библида влюбилась не в того. Где же честь?

Полюбила та брата, но не так, как сестра,
Понимает - преступно, чувств прогнать не могла.

И письмо пишет Кавну, где звучит одна страсть,
Шлёт слугу, а Кавн в гневе, там слуге б и пропа'сть.

У Библиды от горя стон: «Не надо б писать!
Надо было при встрече всё ему рассказать».

Не отступит Библида - Кавн устал от тревог,
Он покинет Отчизну - много разных дорог.

А Библида - за братом чрез поля и моря,
За лесами - на землю, но погоня та зря.

Обессилила дева, слёзы горькие льёт,
Нимфы все утешают, а она не встаёт.

И там Фебова внучка превратилась в ручей,
Воды вечные льются, чтоб достигнуть морей.

Города, что на Крите, сотня тех городов,
Чуду бы удивились, но другой сказ готов.

хх
Жил когда-то критянин по прозванию Лигд,
Прибавления ждали, к подчиненью привык.

Лигд жене Телетузе говорит: «Нужен сын.
Если дочка родится, я убью - знаешь пыл».

Телетуза в тревоге: «Боги, дайте совет».
И во сне увидала - от богов был ответ.

Видит Инаха дочку, Апис рядом стоит,
Он с собачьею мордой, дочка же говорит:

«Обмануть надо мужа, ни о чём не жалей».
Скоро роды настали - дочь пришла из дверей.

Телетуза сказала: «Сына я родила,
В воспитанье отдали, сил мне нет на дела».

Дал отец имя - Ифис, годно женщине тож.
Одевали как парня, деву и не найдёшь.

А в тринадцать годочков Лигд невесту привёл,
При общении деток цветок дружбы расцвёл.

И любовь возникает, только Ифис - как ночь,
То - преступное, знает, всё ж не парень, а дочь.

Нет такого в природе - чтоб корова коров
Иль кобыла кобылой возжелали покров.

Свадьбу уж назначают, Телетуза в мольбе:
«Боги, вы так сказали, помогите же мне».

Чудо это случилось, превращенье пришло:
Ифис - юноша статный, всем теперь хорошо.

Гименей прилетает - свадьбу будут играть,
Телетузе не надо мужу грех рассказать.

***
Из книги 10
хх
Гименей-бог в запале - нарасхват Гименей
И Орфей призывает: «Помоги мне скорей».

Эвридику-жену, мол, укусила змея,
В царство мёртвых забрали, хоть пора не была.

И Орфей идёт к Стиксу, от него идёт в Ад,
Там умершие души, тени мёртвых молчат.

Там царит Персефона, к ней певец: «Не уйду,
Мне жену возвратите, рано видеть беду».

И Орфей стонет-плачет, грустны песни ведёт,
Тени тоже в печали, Тантал воду не ждёт.

А Сизиф сел на камень, Прометей отдохнул -
Птицы уж не терзают, он немного вздохнул.

Боги сжалились всё же, но условие дать -
Пока будут в дороге, взгляд назад не бросать.

Эти путники были у земных уж ворот,
Но Орфей оглянулся - как жена там идёт.

Тает вдруг Эвридика, шепчет тихо: «Прости»,
А Орфею обратно нет, конечно, пути.

хх
И в печали три года жил Орфей на холме,
Проросли уж деревья, рощей встали вполне.

Средь зверей, среди птиц он песни долгие пел.
Рассказал, кипарис там как возникнуть успел.

«Был в прибрежном селенье чудо, а не олень,
Все рога - золотые, ожерелье камней.

Кипарис пас оленя и на нём он скакал,
Но однажды случайно дротик в спину послал.

Тот олень умирает, Кипарис - за кинжал,
Мол, и он жить не станет, выход Феб ему дал.

«Если лить слёзы хочешь, то и будешь их лить -
Кипарисом печальным тебе в вечности быть».

хх
Пел Орфей в назиданье о пороках людей,
Наказаниях божьих любострастных страстей.

Рассказал о событье - как возник гиацинт.
«Феб любовью преступной к Гиацинту проник.

В состязаньях однажды диском друга убил,
Сокрушался о смерти, Аполлон удружил.

Жизнь другую дал другу - в гиацинте цветке,
И весною на Спарте праздник празднуют все».

хх
Пел Орфей и о девах, что с Венерой в вражде:
«Был алтарь у киконок, гость любой гибнет где.

Зря гостей обижают, их Венера - в коров,
Девы те, что с рогами, наломали, мол, дров.

Прокричали ей девы: «Разве ты божество?»
И с тех пор на продажу всё у них естество.

Не краснеют де девы - в камни их обратит.
Когда спорите с Богом, то - несчастье сулит».

хх
Пел Орфей о творенье, что созда'л раз резец,
Руки Пигмалиона - скульптор был молодец.

«Он из кости слоновой деву ту изваял,
Дева вышла прекрасна, страстью сам воспылал.

Деву он одевает, с девой он говорит,
Ей подарки приносит, только та всё молчит.

В праздник Кипра Венерин, к алтарю он пошёл,
Отдал нужные жертвы: «Мне б жену - хорошо».

Мысли все угадает, скульптор что не сказал,
Мысли те исполняет, деве жизни дан дар.

Девять лун пролетело, сын был Паф нарождён,
А затем и Киниром брак их был награждён».

хх
Пел Орфей о Кинире - песнь печальной была.
«Мирра, дочка Кинира, ту печаль принесла.

Женихи не по нраву - полюбила отца,
Хоть любовь та преступна, ей не видно конца.

Мирра в петлю полезла, её нянька спасёт,
Мирра няньке расскажет, нянька в ужас придёт.

Но решилась помочь ей, тяжело ведь страдать.
Пока мама в отъезде - так к отцу путь держать.

Пьян Кинир, только утром дочку в деве узнал,
Под рукою кинжал был, но убийцей не стал.

Мирра в бегство пустилась, сына носит она,
И к богам обратилась: «Жизнь моя не нужна.

Не хочу я позорить ни живых, ни иных».
Боги крик услыхали, в древе крик тот затих.

Древо то мироточит, сын в том древе растёт.
Срок приходит - Адо'нис с красотою придёт.

Когда вырос - Венера не смогла устоять,
Покидается Па'фос, чтоб любовь с ним узнать.

На охоте Венера даёт парню совет -
Львов и вепрей бояться, избежать чтобы бед.

Сели в ласковой тени, что всем тополь даёт,
И целуя красавца, сказ Венера ведёт.

«Жила дева Атла'нта, была Богова дочь,
Высока и красива - каждый с нею не прочь.

Но отец говорил ей: «Быть женой - не твоё».
Женихам всем условье дева ставит своё.

Кто догонит, мол, деву, тот и замуж возьмёт,
Ну а всех проигравших смерть, конечно же, ждёт.

Гиппоме'н появился, правнук он Нептуна',
Деве он приглянулся и влюбилась она.

И решила Венера - надо парню помочь,
И три яблока златых отдала ему в ночь.

Утром то состязанье, дева споро бежит,
Гиппоме'н бросил плод тот, бег её тормозит.

Первый плод был отброшен, обогнула второй,
Третий плод был тяжёлый, но красивый какой!

Гипоммен пришёл первым и Атла'нта - жена.
Зря отца указанья позабыла она.

Раз гуляли у Храма, вход в пещеру нашли,
То не просто пещера - древних вера в тиши.

Занялись там любовью, рассердили богов,
Их Кибе'ла-богиня превратила в двух львов.

Им уздечки надела, львы всегда те при ней.
Избегай львов, Адо'нис, не прогневай зверей.

Если зверь тот бесстрашен, не покажет свой зад,
С ним не надо сражаться, будешь точно не рад».

Сказ Венера закончив, лебедей оседлав,
Полетела до Кипра от скитаний устав.

Сын Кинира Адонис, он же - внук был ему,
Развлекался охотой, всё забыл, - так пойму.

Вепря как-то погнали, бросил юноша дрот,
Вепрь тот разозлился и вперёд он идёт.

Был Адонис повержен, издаёт громкий стон,
И Венерой у Кипра был услышан всё ж он.

Возвратилась богиня, но Адонис умрёт,
Стал он цветом граната, что недолго живёт».

***
Из книги 11
хх
На Орфея за песни гнев киконок большой,
Напились и орали: «Впредь ты песен не пой!»

Стрелы девы бросают, камни в дело идут,
И убили Орфея, им теперь страшный суд.

Звери воют и птицы боль не могут унять,
А наядам, дриадам траур всем одевать.

Прах река несёт к морю, тень под землю ушла,
Там Орфей с Эвридикой - пара счастье нашла.

За Орфея менадам Лией-бог отомстил -
Рощей встали там девы и уйти нет им сил.

хх
Вакх покинул те земли, что прославил Орфей,
С ним ушли все сатиры, девы, что посмелей.

Лишь Силе'на нет с ними - был у Ми'даса он,
Поселяне-фракийцы привели его в дом.

Десять суток гуляли, как Орфей научил,
Ми'дас-царь возвращает, но награду просил.

Обещал Вакх в награду, что угодно тому.
«Пусть всё золотом будет, что я в руки возьму».

Ох, опасно желанье - что же есть, что же пить? -
Только золото льётся, жажду не утолить.

«Дар возьми ты обратно» - молит Вакха Мида'с.
- «В речке Сарда заветной всё ты смоешь за раз».

Ми'дас-царь стал бояться всех богатств на земле,
Поселился в пещере с Паном, счастлив вполне.

Но опять сделал глупость, то нельзя запретить.
Вздумал Пан Аполлона на игру пригласить.

Взял в судью го'ру Тмол он, мол, всё видно ему.
Аполлон - на кифаре, Пан же свищет в дуду.

«Аполлон будет лучше» - Тмол-судья говорит,
С этим были согласны, а Мида'с «Нет!» кричит.

Аполлон у Мида'са сделал уши осла,
Тот их скрыл под повязкой, но молва разнесла.

хх
Аполлон отомщенный полетел в Трою-град.
Лаоме'донт там правил, стены выправить рад.

Феб-бог помощь предложит, стены прочны теперь,
Плату Феб не увидит - прочь иди, мол, за дверь.

К брату Феб обратился и Нептун наказал -
Наводненье устроил, а жену привязал.

Алкид цепи разрубит на скале от жены,
Лаоме'донт обманет: «Нет коней, мне нужны».

Алкид Трою захватит, оценил он врагов -
Дал он в жёны богиню, кто был к славе готов.

хх
У Пеле'я супруга - тож богиня была,
То Протей постарался - как устроить дела.

Водной деве Фити'де раз Протей говорит:
«Ты родишь скоро сына, славу папы затмит».

Гемонийский залив есть, твёрдый берег его,
Там пещера богини, глушь, вокруг никого.

На дельфине Фети'да приплывала под сень,
И Пелею провидец подсказал эту дверь.

«Сеть накинь на Фети'ду, станет биться она,
Принимать сто обличий, сила будет нужна.

Ты дождись, чтоб Фети'да облик свой обрела».
Сделал всё как велел он и Фети'да - жена.

Сын Ахи'лл появился, вот бы счастливо жить,
Угораздит ж Пелея брата Фока убить.

хх
Убежал из Отчизны несчастливый Пелей,
Принял Ке'ак Трахинский, не имел тех вестей.

Ке'ак сам был в печали, горе он рассказал -
Брат его Дедали'он птицей ястребом стал.

Брат был воин отменный и одну дочь имел.
Ей четырнадцать стало, женихам срок поспел.

Красотою девица двух богов покорит -
Аполлона и Феба, двух сынов народит.

Был хитрющим Автолик, мог запутать всех он,
Филламон - сладкогласый, пеньем всяк покорён.

Только дочь эта, Хлона, навлекает беду -
О Диане-богине молвит всем ерунду.

И Диана накажет: «Распустила язык!»,
Шлёт охотница стрелы и язык был пробит.

Истекая вся кровью, Хлона скоро умрёт,
Был отец безутешен, в пропасть с криком падёт.

Аполлон пожалеет - крылья вручит ему,
Ястреб грозный летает, проклиная судьбу.

хх
Пока длилась беседа, в дом вбегает пастух,
Господину-Пелею: «Горе нам пришло вдруг.

Я коров пас привычно на пустом берегу,
Там, где Храм Нереи'ды, не мешал никому.

Волк откуда-то взялся, он гигантский и злой,
Всех коров он зарезал, нет теперь ни одной».

Пеле'й понял - богиня мстит за братову смерть.
С маяка он богине: «Гнев оставь свой ты впредь!»

Но лишь просьба Фети'ды, что Пеле'я жена,
Мужа освободила - отмолить грех смогла.

Волк застыл изваяньем - снова чудо у них,
А Пелей уезжает, пока гнев тот утих.

хх
Чудесами смущенный Кеак хочет поплыть
К Аполлону, мол, надо брата тож отмолить.

Алкиона-супруга: «Я с тобой поплыву,
Сон плохой я видала, без тебя не смогу».

Но Кеак-муж укажет - дома надо ей ждать,
Две луны народятся, будут вместе опять.

По Эгейскому морю споро плыли они,
Буря вдруг налетает и не видно ни зги.

Ветер, ливень стеною, вал за валом идёт,
То ли море вверх хочет, то ли - наоборот.

За весло уцепившись, Кеак вспомнил жену,
Чудо не повторилось, гибель в волнах ему.

Алкиона мечтает, как вернётся супруг,
Шлёт мольбы об удаче, не застиг чтоб недуг.

Боги: «То - непорядок, мёртв он - надо сказать»
И Юноне-богине к Сну Ириду послать.

Сон - в пещере глубокой, он имеет детей.
Получив приказанье, сына шлёт, то - Морфей.

Был Морфей тот затейник - принимал вид любой,
Поспешил к Алкионе - встал Кеак бледн, нагой.

Поняла Алкиона: «Жить мне как в маете?
Пусть не я рядом с мужем - имена на плите».

Побежала на берег, где стена от всех волн,
А в волнах видит тело, «Это муж!» - её стон.

И бросается в волны, но богам её жаль -
Чайкой стала носиться, крик уносится вдаль.

И Кеака им жалко - так жену он любил,
Тоже сделали чайкой, берег моря им мил.

Когда яйца приносит, то Эол внуков ждёт
И неделю ветрами не волнует народ.

хх
Есть ещё в Мире птицы, от богов что идут.
У Приама сынок был, все Эса'ком зовут.

Жил Эса'к на природе, нимфу он полюбил,
Геспери'я ж не хочет и бежит, что есть сил.

На змею наступает, был укус ядовит,
Нимфа та умирает, Эса'к этим убит.

Он бросается в волны, но Тетида: «Не сметь!»,
Не велит, мол, богиня принимать ему смерть.

Эсак - птица навечно, имя птице - нырок,
Утонуть всё желает, не приходит ей срок.

***
Из книги 12
хх
Приам плачет от горя: «Э'сак-сын мой погиб!»
Не известно Приаму - в птице Э'сака вид.

На могиле все братья, Гектор тоже пришёл,
Лишь Парис сидит в Трое - он Елену «нашёл».

Зря украл он Елену - тем домой принёс брань.
Флот собрали пеласги(2) и отправились в даль.

Но в Авли'де вдруг ветры стал Нептун напускать,
Трою он защищает - всем на берег пристать.

На брегу видят змея, голубой был окрас.
И птенцов, и мамашу - девять съел он за раз.

Предсказание это - девять биться им лет.
Долго море бушует - надо жертву в ответ.

В жертву выбрали деву - дочь с Микены царя,
Ифигенией звали, красота, мол, не зря.

Пожалела богиня, надо бы подменить -
На алтарь лань положит, деве целою быть.

Примет жертву Диана, гнев на море затих,
Кораблей этих тысяч к Трое двинулись вмиг.

хх
Посреди всего Мира между морем, землёй,
Между небом есть место - дом устроен Молвой.

Дом из звонкой был меди, комнат тысяча в нём,
Но дверей и запоров вовсе там не найдём.

Бродят тысячи слухов, есть, что правда, что нет,
В уши людям то льётся, заполняет весь Свет.

И оттуда доносит слух Молва: «Идёт флот,
Сила не исчислима, приготовься народ!»

Флот приходит под Трою, битвы там начались
И Ахилл из пеласгов с Кикном в бой собрались.

Но усилья Ахилла не ведут ни к чему -
Ран на Кикне не видно, не добраться к нему.

Кикн - потомок Нептуна, то - награда богов,
Копья не задевают, долго драться готов.

Но Ахилл был упрямым, Кикна стал он теснить,
Тот за камень споткнулся - на земле теперь быть.

Камнем будет придавлен - так Ахилл победил,
А Нептун Кикна - в птицу, чтобы дальше он жил.

хх
Многодневны сраженья у стен Трои велись,
Отдохнуть надо людям - и на пир собрались.

Как положено - жертвы и обильный обед,
А потом и беседы - всем привычный момент.

Нестор-старец за двести там поведал рассказ,
Мол, не только у Кикна был богов тот указ.

Фессалийка когда-то, звать Кенея, жила,
Красотою богата - привлекла Нептуна.

От насилья та стонет: «Не хочу в женском быть!»
Бог-Нептун и устроит - впредь мужчиной ей жить.

Забредает на свадьбу Гиппода'мии он,
Где кентавры(3), лапи'фы(4) - народ тот силён.

Выпив, все разгулялись и Эври'т, что кентавр,
Гипподамию тянет, вмиг свирепым вдруг став.

Шум поднялся великий - за оружие все,
И Кене'й оказался в этом диком огне.

Много было убитых, покалеченных тож,
А Кене'й - невредимый, раны и не найдёшь.

То - кентаврам обида, всё же - сила коней,
Поразить бы Кене'я, в мир отправить теней.

Из земли что есть силы тянут много дубов,
На Кене'я свалили, чтоб дышать он не мог.

Ходят слухи - погиб под дубами Кене'й,
Есть другие - что птицей вспорхнул из ветвей.

хх
Старец Нестор закончил печальный рассказ.
«Геркулеса забыл» - обвинят в этот раз.

«Я не буду врага восхвалять» - отвечал -
«Он одиннадцать братьев убил сгоряча».

Пир закончен и все улеглись мирно спать,
А Нептун не спокоен - Ахиллу страдать.

Десять лет уж прошло, был и Гектор убит,
Месть Нептун не забыл, Аполлону кричит.

«По трезубцу узнает меня тот Ахилл,
Пусть в неведенье будет, кто сокрушил».

Аполлон к Трое мчится, Парису шепнёт:
«Стрелы тратишь на низких, Ахилла черёд».

И Приам, кто в печали о Гекторе был,
Удивился - от слабого смерть получил.

Из сынов всех Приама Парис - не боец,
Вот Елену украсть - в этом он молодец.

Так Ахилл, кого звали угрозой троян
И пеласгов защитой, погиб в тех боях.

Урна пепла осталась, да кожаный щит,
Но бессмертная слава Ахилла гремит.
__________
(2) пеласги - согласно античным преданиям, догреческое население Балканского полуострова и Эгеиды с мифическим прародителем Пеласгом, сыном Зевса и Ниобы, научивший людей строить хижины и одеваться в шкуры
(3) кентавры - в древнегреческой мифологии дикие, смертные существа с головой и торсом человека на теле лошади, обитатели гор и лесных чащ
(4) лапифы - в древнегреческой мифологии полумифическое-полуисторическое племя, проживавшее в северной части Фессалии, на Пелионе, Оссе, Пинде, в долине Пенея, окрестностях Олимпа

***
Из книги 13
хх
Аянт с Улиссом в споре об Ахилла щите',
Убеждают ахейцев: «Присудите щит мне».

Аянт речи заводит: «Общий род у меня,
Я - Юпитера правнук и с Ахиллом родня.

Гектор в битве жестокой ведь меня не сразил,
Спас и флот от огня я, значит щит заслужил.

Где, вы мне объясните, Улисс ваш воевал?
Только хитростью славен, для щита такой мал.

И Ахилла доспехам, точно, нужен Аянт,
В том почёт для доспехов, оцените талант».

Улисс тоже речь скажет: «Дорогие вожди,
Помним мы об Ахилле. Брат, забвенья не жди.

Я, конечно, не воин, не такой как Аянт,
Но советы послушать от меня каждый рад.

Я - Юпитера правнук, в этом мы с ним равны,
Есть по матери боги. Подтвержденья нужны?

По родству если числить, щит бы братьям отдать,
Чтобы мне и Аянту этот щит не видать.

О себе так скажу вам - от моих всех речей
Пользы было немало, дух в войсках горячей.

Фивы, прочие грады я помог одолеть,
В нашей битве за Трою вклад мой тоже отметь.

Вы меня посылали, чтоб Париса клеймил,
Чтоб отдали Елену, чтоб казну получил.

Действа также известны - все окопы крепить,
Скуку выгнать из войска, провиант получить.

А Аянту-вояке ну зачем этот щит? -
На щите карта Мира, для него щит молчит.

Говорит - «хитроумен», это мне помогло,
Когда вынес из Трои Храма я "божество".

В том залог для победы, разум там победил,
И мечом я сражаюсь - до сих пор невредим.

Дайте щит мне в награду. Если нет, такой путь -
Пусть Минерва(5) получит, ей дары не забудь».

От старейшин ахейцев Улисс щит получил,
Аянт был тем обижен, меч в себя он вонзил.

От крови появился яркий алый цветок,
Буквы на его листьх - жалоб вечен стал срок.

хх
Бой закончен у Трои, больше города нет,
Пал Приам, его войско, жён - в полон как ответ.

Грекам надо обратно, их давно ждут домой
И Гекубу увозят, уж не быть ей женой.

И супруга Приама пепла горсть лишь взяла -
Сына Гектора пепел на себе унесла.

Берег Фракии виден, скоро будет причал.
Полиместор - правитель, он дары получал.

Полидор, сын Приама, в воспитанье был там,
Когда Трои не станет, Полиместор стал хам.

Полидора убьёт он, тело сбросили вниз -
Был жестокий правитель, странен этот каприз.

Греки вышли на берег, тень Ахилла пришла,
Говорит: «Где же жертва? - Не спокойна душа.

Поликсену Приама - дочь, вам надо в алтарь.
Всем положены жертвы, повелось это встарь».

Поликсена их молит: «Коль убьёте меня,
Тело  матери дайте и не надо б огня».

Голосила Гекуба: «Всех отняли и - дочь.
Хорошо, Полидор есть, не совсем ещё ночь».

К морю вышла Гекуба, видит тело плывёт,
Всё истерзано тело, сына в нём узнаёт.

В дом правителя в гневе мать, конечно, идёт.
Полиместор дань просит, мол, за сына зачёт.

И бесстыжие очи вырвет мать у него,
И загрызть его хочет, рык воззник от того.

Превратили в собаку - вой сионских полей.
Боги не одобряли, мол, коль мать - пожалей.

хх
Для Авроры не важны те дела - не своё,
Ведь сыночка Авроры поразило копьё.

Хоть сестрой и супругой Громовержца была,
Но Аврору настигла, как Гекубу, беда.

И Юпитера молит: «Сына мне возроди,
Я пределы у ночи стерегу ж - погляди.

Тело Мемнона - пепел, но Юпитер сгустил,
Из костра вылетает стая птиц - возродил.

«Мнемониды» назвали, птицы мало живут,
Каждый год возрождаясь, в битве снова умрут.

И всё лает Гекуба, и Аврора скорбит -
Вечно плачет Аврора, у росы слёз тех вид.

хх
Не все в Трое погибли, новый надо им дом,
Анхиз вместе с Энеем плывут в град Аполлон.

Аний правил тем градом, беглецов приютил.
«Куда дети девались?» - Анхиз всё расспросил.

«Сын - правитель соседей, с дочерьми же беда,
Либер-Вакх дал им свойство - что возьмут, то еда.

Хлеб-вино возникают, слух к Атриду дошёл,
Тот, кто Трою разрушил, говорит: «Хорошо.

Этих дев захватите, будет пища у нас».
Либер-Вакх дочерей всё ж от неволи той спас.

Превращает их в птиц он, в белых всех голубей -
Не сидите в плену, мол, улетайте скорей.

Утром гости к провидцу: "К древней родине плыть".
Получили подарки, есть чем им отдарить.

Долго плыли по морю, к Сикании дошли,
Языка три имеет вид той славной земли.

А в Занклее пристали, два утёса есть там,
Слева - буйна Харибда, Скилла - правая к нам.

хх
Жила дева когда-то, Скилла имя её,
Женихов было много, а она: «Не моё».

С Галатеей дружила, та подругу корит -
Мол, приличные люди, зачем "нет" им кричит.

Галатея однажды ей поведала сказ:
«Полифем, он циклоп был, полюбил как-то раз.

Галатея - морская, дочь Нерея она,
Что живёт под водою, а Дорида - жена.

Циклоп тоже не прост был - бога моря он сын,
Очень страшен, конечно, и никто не любил.

В Галатею влюбился Полифем, кто Циклоп,
Она А'кида любит - треугольник готов.

Полифем одноглазый за собой стал следить,
Он забыл про свирепость и судам дал ходить.

Много слов-уговоров Галатее сказал -
Мол, велик как Юпитер, все сокровища б дал.

Один глаз - ну, и что же, и у Солнца один.
Галатея ж - не хочет, только А'кид ей мил.

Полифем обозлился - раз вдвоём увидал,
Глыбу бросил в Аки'да, неживым парень стал.

Галатея поможет - жизнь А'кида продлит,
До сих пор как поток он из-под глыбы бежит».

Сказ закончен, расстались, Скилла в море плывёт,
Отдохнуть деве надо - к бережку пристаёт.

хх
Возникает пред Скиллой новый гость из глубин -
Рыбий хвост, телом синий, «Главк я» - ей говорил.

Скилла гостю по нраву, а она вновь бежать,
На утёсе высоком смог её он догнать.

«Зря меня ты боишься, был я просто рыбак,
Раз попробовал травки, да не той, видишь как.

В море жить суждено мне, кто б меня полюбил».
Скилла в страхе - от Главка, он к Цирцеи поплыл.
__________
(5) Минерва - с конца 3 в. до н. э. в римской мифологии среди прочего отождествлялась с древнегреческой богиней Афиной, почиталась как богиня войны и государственной мудрости

***
Из книги 14
хх
Главк к Цирцеи приходит, зелье надо ему:
«Дай травы мне заветной, Скиллу я не пойму.

Почему не полюбит? Не такой уж урод».
А Церцея влюбилась, вот такой поворот.

Главк желает же Скиллу, гнев Цирцеи велик,
Наварила отвара - покажу всем свой лик.

«Дочь я Солнца, однако, как он смел отвергать»,
Мчит в пещеру, где Скилла предпочла отдыхать.

Есть затон у пещеры, зелье вылила там.
Скилла вышла поплавать и случился с ней срам.

Слышен ей лай собачий - нимфе надо бежать,
Лай - из Скиллова тела, песьи морды видать.

Обозлилась та Скилла, кто плывёт - всем беда,
Топит греков, троянцев - зря заплыли сюда.

Встал утёс вместо Скиллы, где Харибда стоит,
Никого не пропустят, гнев их то не велит.

хх
Корабли, что Энея, те утёсы прошли
И сирен избежали, хоть поют от души.

Миновали и землю - дом керкопов стоял,
За обманы имеют вид простой - обезьян.

И доплыли на берег - Кумский люди зовут,
Там пещера Сивиллы, волшебства где живут.

Попросил Эней: «Предков я хочу навестить»,
Не откажет Сивилла ветвь Юноны вручить.

С этой веткой заветной Эней - в царство теней,
Орк владеет тем царством, Эней вышел скорей.

Обещает Сивилле - раз ему помогла,
Храм поставит богине, плата, мол, за дела.

«Не богиня я вовсе» - был старухи ответ.
«Полюбилась я Фебу, ну а он то мне - нет.

Предложил мне подарки», мой ответ был таков:
«Сколько в куче песчинок, столько дай мне годов».

Я забыла про тело - чтоб и молодость дать,
Много лет мне подарит, старость в теле видать.

Семь веков пролетело, три ещё предстоит,
Феб меня не узнает - только голос звучит».

хх
К Этне Э'ней добрался, видит там - Макаре'й,
Это спутник Ули'сса. «Всё скажи поскорей».

Грек расскажет троянцам об их бедах в пути:
Как мешок развязали, ветры в нём - не дойти.

Как Циклопа слепили, многих он тогда съел,
Улисс выбрался всё же, Макарей не сумел.

Он на Этне остался, голодал, холодал,
«Разрешите я с вами» - грек к троянцам попал.

Также он им расскажет про Цирцеи дела:
«Не везло той с любовью, хоть богиней была.

К ней попали на остров, а она их - в свиней,
Улисс смог одурачить и расстались все с ней.

Пика раз полюбила, предком был сам Сатурн,
Есть невеста - Кане'нта, их роман будет бурн.

И к невесте-певунье Пик от страсти горел,
Отвергает Цирцею, зря он это посмел.

Пик теперь просто дятел - всё долбит и долбит,
А Кане'нта исчезла - только в песне звучит».

хх
Флот троянцев приходит к берегам между тем,
Где течёт Тибр великий, места хватит им всем.

Новый дом у Эне'я и жена есть к нему,
Ту Лати'ною звали: «Фавна дочь я приму».

Всё досталось без битвы, стали мирно там жить,
Но сосед с Тирени'и, Турн, пришёл покорить.

Много пролито крови, чуть весь флот не сожгли,
Им Юнона поможет - корабли вдаль ушли.

Там она превратили корабли в юных нимф,
Среди волн те играют, гнев лишь к грекам не стих.

Раз Венера попросит у Отца милость дать -
Заслужил, мол, Эне'й то, должен богом он стать.

Бог, конечно, согласен, - всё же внук он его,
Смыли с Э'нея смертность, все грехи заодно.

«Индиге'том» назвали, был потомок - Лати'н,
Поколенья сменялись - Ро'мул стал господин.

хх
На земле на латинской жизнь обычно текла,
И жила там Помо'на, дева странной была.

Сад растила та дева, много было плодов,
Но сама не любила, не считала годов.

Женихам отказала, хоть сатир или пан
И Верту'мн, он красавец, в чувстве тоже пропал.

Превратился в старуху и к Помо'не пришёл:
«Ты не так поступаешь. Разве то хорошо?

Ты плодов не приносишь и накажут тебя,
Боги мстят жесткосердным, что живут не любя.

Посмотри на Верту'мна, вроде, парень хорош,
Первой станешь любовью и последнею тож.

Расскажу тебе быль я - то на Кипре дела:
«Там жестокая дева среди прочих жила.

И'фис был не из знатных, он её полюбил,
Деве Анаксаре'те он дары приносил.

Деве это не надо - Ифис в петлю полез.
На костёр везли тело, дева вышла: «Что здесь?»

Мститель-бог обозлился, в камень ту превратил
И у Храма Венеры он её поместил».

Облик принял свой Ве'ртумн, он понравился ей,
Принесёт то Помоне не плоды, а детей.

хх
На латинскую землю вдруг саби'ны(6) идут,
Ро'мул римлян возглавил, победил он их тут.

И слились два народа, вместе жить им теперь.
Марс до Бога доходит, просит Ро'мулу «дверь»:

«Посмотри сам, о Боже, - сколько сделал он дел,
Есть теперь государство, власть устроить успел.

Ты возьми его, Боже, в наш лазурный предел».
Добрый Бог согласился, с громом Ро'мул взлетел.

Но жена Герсели'я плачет - скорбь без конца.
Что ж - Юнона-богиня шлёт на Землю гонца.

И по радуге яркой к той Ирида идёт,
Осушить слёзы просит, за собою ведёт.

На холме муж обнимет, облик новый ей дал -
Тело будет горою Кви'рин, в Риме что встал.
__________
(6) сабины - древнеиталийские племена, занимали территории между реками Тибр, Атерн и Анио, в 5-4 вв. до н. э. неоднократно воевали с римлянами

***
Из книги 15
хх
В Риме новый правитель - Ну'му выбрал народ,
Чтит саби'нов законы, к знаньям тянется тот.

На брегах италийских Кро'тон-город стоит,
Греки со'здали город, сказ о том говорит.

«В А'ргос-граде жил Ми'скел. Бог прикажет ему,
Надо плыть, мол, к Эза'ру - город строить тому.

Как ослушаться Бога? Но Закон дома есть -
Запрещает скитаться, ведь Отчизна то здесь.

Бог уже почти в гневе, Мискел всем объявил -
Уплывает далече, суд случился над ним.

Мискел к Богу вопросы: «Помогай мне теперь».
Судьи бросили жребий, чёрный шар - то злодей.

Урну ту опрокинут, в ней лишь чёрный был цвет,
На глазах их тот чёрный белым стал сей момент.

Потрудился Геракл, уплывает тот грек -
Мискел в путь до Эраза, италийский где брег.

На брегу том Крото'на(7) кости Мискел найдёт,
Так тот град назовёт он, в граде мирно живёт.

хх
Жил в том городе некто, он из Са'моса(8) был,
Но оттуда сбегает - при тиране не жил.

Этот муж был философ, Мир хотел он познать:
Что есть Бог и откуда снег и молнию брать.

Убеждал горожан он: «Вы поймите скорей,
Что не след нам питаться мясом разных зверей.

Вспомни век Золотой ты - хлеб, плоды есть у нас,
Молока ведь в достатке, мёд и прочий припас.

Для питанья другие зря пришли времена.
Что ж, свиней наказали - роет, мол, семена.

И козлов наказали - обдирает кору,
Но быков вы едите - то зачем? Не пойму.

На быках поле пашут, вы ж ведёте под нож.
Зверь не ест человека. Душу в вас не найдёшь.

Буду петь о великом на Атланта плечах,
О людском нашем роде, что живёт, не зачах.

Зря боитесь вы смерти, погребальных костров,
Души жить будут вечно, только с сменой домов.

Из людей - да в животных, а потом - вновь туда.
Не питайтесь вы кровью - это вам не вода.

Всё меняется в Мире, всё течёт: ночь и день,
Есть сезонов четыре, в жизни то у людей.

Время - двигатель Мира, измененья даёт.
И в стихиях есть смена: воздух в воду идёт.

Ничего не погибнет: народиться - начать,
Умереть, значит это - лишь иным ему стать.

Всё - туда и обратно, только сумма одна.
И места все в движенье: море или гора.

Реки русла меняют, воды - свойства, учти:
То вода их обычна, то - заклятье нести.

Этну вспомню, конечно, жаром пышет она,
А потом станет тише и беда не видна.

У животных всё то же: в зной из трупа - черви',
А из гусениц прелесть полетит - посмотри.

Лягушонок возникнет - он без лапок пока,
Медвежонок - комочком, мать налижет бока.

Из яичной серёдки птица скоро вспорхнёт
И лишь Феникс - из пепла, от отца пепел тот.

И окраску меняют. Всё меняет свой вид,
То ж скажу о народах. Что Преданье гласит?

Для одних - время падать, а другим - вверх идти.
Троя долго сражалась, а теперь - не найти.

Где величие Спарты иль Микен торжество?
И Афины в упадке - было ведь «божество».

Рим наш ныне в подъёме и он будет царить,
Предрекали Энею - дом троянцам добыть».

Правил Нум в Риме долго, очень старым ушёл,
От жены, Эгерии, долго слышен был стон.

Надоела богине - превратила в родник,
Ледяная криница - шум у нимф там возник.

Так и пахарь тирренский удивился горе' -
Рот она открывает, всё предскажет вполне.

Так и Ромул в сметенье - дрот он в землю вонзил,
На холме Палантинском куст с него получил.

Так и Кип в изумленье - раз рога увидал,
Что чело увенчали, с тем царём он не стал».

хх
Я прошу вас, о Музы, расскажите о том,
Как из Греции боги обрели в Риме дом.

- «Посетила Рим-город бледна немочь - болезнь.
Обратились мы в Дельфы: «Помоги, Феб, ответь!»

В Дельфах нам так сказали: «Аполлона сынок
Вам, конечно, поможет - Эпидавр не далёк».

В Эпидавре Совет был - дать нам бога, не дать.
Сон приснился кому-то - Змея можно забрать.

Сын, мол, тот, Аполлона, в Змея облик войдёт,
Змея Греки отдали - на корабль ползёт.

Вот добрались до Рима, Змей Храм выбрал себе -
Остров был среди Тибра и пригодный вполне.

Змей остался при Храме, облик принял он свой,
А болезнь отступила - здесь итог был такой».

хх
Аполлона сыночек - он пришелец, чужой,
Бог у нас - Юлий Цезарь(8), славен миром, войной.

Ниспровергли британов, победили и Нил,
Покорил все народы, их привёл под Квирин(9).

Мать Энея, Венера, узнаёт - зреет зло,
Заговорщики мыслят, что убийство нужно'.

И Венера молила, только боги молчат,
Лишь Отец отвечает: «Судьбы всеми рулят.

Если видеть ты хочешь, то иди в Древний дом,
В бронзе судеб таблица, ей не страшен урон.

Время всё исполняет. Тот, о ком такой плач,
Станет богом, конечно, - много было удач.

В храмах чтить его будут от молений твоих,
Сын, кто Август зовётся, дел добавит своих».

И Венера-богиня поспешила в Сенат,
Берёт душу из тела и взлетает назад.

Душу там отпускает, она блещет звездой -
Удостоился Цезарь славы бога большой.
__________
(7) Кротон - в древнегреческой мифологии герой, погибший по случайности от руки Геракла, город в Южной Италии
(8) Самос - остров в Греции, в Эгейском море
(8) Цезарь Гай Юлий - древнеримский государственный и политический деятель, полководец, писатель (100 - 44 г.г. до н. э.)
(9) Квирин - один из древнейших италийских и римских богов, древние римляне считали его своим обоготворённым прародителем Ромулом, сыном Марса, холм в Риме