Музыка Жизни Грибоедова. История в стихах

Философия воплощения жизни человеческого духа и разума

Исследование сохранение живого произведения театрального искусства

Литературный проект "Твёрдый знакЪ"


"Музыка Жизни Александра Сергеевича Грибоедова". История в стихах. Наброски для пьесы, основанные на исследованиях и очерках современников, биографии писателя и его произведениях. 2024-2025, Ксения Мира


        Посвящается Родной душе
        и хранящим историческую память
        и длящим музыку жизни словом и делом


История в стихах "Музыка жизни Александра Сергеевича Грибоедова" - наброски для пьесы, основанные на литературно-исторических источниках, записях, письмах и произведениях писателя и его вечном произведении "Горе от ума",  о жизни и смерти Александра Грибоедова в Персии, и о многогранности его личности - писателя, дипломата, историка, востоковеда, музыканта и драматурга...

 
"Музыка Жизни Александра Сергеевича Грибоедова"

история в стихах

(наброски для пьесы в жанре решения)

Действующие лица:

Грибоедов Александр Сергеевич
Мальцев - его первый секретарь
Аделунг - его второй секретарь
Жандр А.А.
Всеволожский А.В.
Бегичев С.Н.
Катенин П.А. (переписка)
Полевой К.
Нина Александровна Чавчавадзе - жена Александра Сергеевича Грибоедова
генерал Паскевич
Аббас-Мирза, Шахзади
Аллаяр-хан
Министр иностранных дел
посольская миссия
персияне
высший свет столицы
люди из народа
друзья Александра Сергеевича Грибоедова

Такие ум и душу надобно беречь,
Кто мог Российскую историю стеречь -
О том сиречь.

Пролог

Вновь повторяется история: давно ль
Безвинного распяли за ученье
И слово истины попрали с ним равно,
Вместо себя приговорив к мученьям.
И снова ум, что открывает правду,
Толпе был отдан не судьбой. Не суд
То был, и не расправа - ада
Черта в людской природе. Дух ли худ?
Не дух и ум - а сами люди,
Что осквернили жизни дар.
Грешим - и тут же сами судим.
Но чист, кто добрым стал.
О, люди добрые! Смотрите!
Ваш брат, распятый на кресте.
Его при жизни пощадите,
Запечатлейте в памяти - ума холсте.
Он человек высокого значенья,
Он мог ещё писать и мудрость передать,
Но, видно, в том судьбы теченье,
Что горе за углом, иль от ума - как знать?
Характер, ум -
Всё в жизни человеческой не в прок -
Но в этом не закон и не урок.
И слов не нужно там, где мало толка,
Там нужно дело, что дороже слов,
Но слово с делом - в этом смысла сколько,
Где слово с делом - целый мир готов.

Рукопись первая

Назначение, которого страстно хотелось избежать, и прощание Александра Сергеевича с Петербургом. Среди вихря мыслей всплывают слова министра иностранных дел

«Отечество прославить на Востоке,
И прекратить ту вечную войну
Дано лишь одному уму,
Что свет втречает на восходе
И Западу не жалует хвалу.
Засим послом назначить Вас велели,
Коль представителем служить Вам не в чести,
Вы ране слово русское воспели,
Теперь авторитет Империи блюсти:
Посольство в Персии возглавьте, статс-советник -
Вы недовольны были должностью - теперь
Обласканы Вы чином в высшем свете -
Для Вас открылась заповедна дверь»

Грибоедов (среди улицы вспоминая разговор с министром):

Всё, что угодно - только это
Я не просил, не ждал, не вопрошал!
О, полночь тёмная! Дай свету!
Я - шпагу в ножны, мне в ответ - кинжал!
Прощанье с Петербургом... Чую, грежу,
Что это не начало, а конец.
Нет, я не болен, не труслив, не брежу,
Ведь человек своей судьбы кузнец.
Но чувство иль предчувствие так явно
Мне говорит, что смерть там ждёт, таясь.
Коль людям откровений с чувством мало,
Так я умру, пред смертию смеясь...
Пусть говорят, что разум наш свободен -
То лишь свобода пленника в неволе:
Там, в одиночестве, смертелен острый ум -
Как много высказать ещё я должен дум!
Но прежде - долг и честь. На службе вновь -
И в прошлом юный пыл, хоть и жива любовь...
Жива! Отечество, тебя люблю я страстно
И потому я выбрал этот путь опасный
Иль выбрал он меня. Но - за дела!
Я ссыльный и герой - вот жизнь посла...

(через мгновение продолжает, глядя в воды Невы)

Не жаждал я ни чина, и ни славы,
Ни места хлебного, к кормушке что ближей,
Я жаждал дела - получил опалу
Иль ссылку - не сказать хужей.
Когда желанием иль даром вдохновлённый,
Идёшь дорогою науки и искусств -
Тебе и мира целого уж мало,
Но к жизни больше чувствуешь ты вкус.
А люди в большинстве замкнулись в личной клетке -
Кто на земле, а кто на верхней ветке,
И так проходит жизнь их в собственном соку,
И дела нет им, что творится на веку.
Что на веку? В огромном мира зданьи,
Им бы прильнуть к его истокам знанья -
От правды далеки - им не с руки
Жить истиной - ведь дело в воспитаньи!
Но полно, хоть и правда это.
Извозчик, стой, карету мне, карету!

Рукопись вторая

Прощальный завтрак у Жандра. Накурено. Густые клубы дыма словно туман застилают пространство комнат, драпируя гостей в дымные облака.

Грибоедов (в продолжение общего разговора):

- Хоть бы поверили своим глазам,
Коль уж не верят и своим умам:
Нас всех там перережут. Мне
Столь очевидно: где есть искра -
там месту быть в огне.

Гости:

- К чему такие мысли? Ты хандришь

Грибоедов:

- Когда о жизни речь - серьёзно говоришь,
Хоть до последнего могли смеяться.
Конец не отвратишь: родился - победил,
умрёшь, что смерти сдался.
Я с правдой дружен - для меня открыты
Её слова: начертаны они рукою дюжей,
Коль выживем - ещё послужим,
Но мы не вечны, хоть пути вечны.

Кто-то из гостей (пытаясь разрядить похоронную атмосферу):

Шампанского! Извольте, господа,
За счастье выпить и за добрый путь!

Грибоедов:

- Но истина одна и не в вине.

Жандр:

- А в Грибоедовском «Горе от уме»!

(грустные улыбки и короткий дружеский смех)

Грибоедов:

- Но с этим вам придётся примириться.

Всеволожский:

- И поколениям вослед тобой гордиться.

Грибоедов:

- Благодарю (мягко сжимает плечо Всеволожского).
Но каковы людские лица - таковы столицы.
Людей сейчас не разбирают - на безлюдье
Пусть в голове царит прошедший век -
Он гражданин и личность, человек,
И всех обедом вровень так встречают,
И подлецов, и молодцов,
Но по карманам только привечают -
Людей же дела гонят из сенцов.
Люблю я Петербург, горжусь и уважаю,
Хоть и Москва - столица первая в миру,
Но здесь живу и чувством осязаю.
Останусь здесь - вовеки не умру.

Рукопись третья

Начало июня. Пасмурный и дождливый день. Прощание Александра Сергеевича с друзьями и Санкт-Петербургом. Грибоедов, Жандр и Всеволожский едут в Царское Село, откуда Александр Сергеевич уедет, чтобы не вернуться. Всю дорогу друзья едут, не сказав ни единого слова до момента расставания навеки.

Грибоедов:

- Молчание убийственно. Нарушим
Мы тишину, ведь мы со словом дружим.
Господа... Что говорю, о! - верные друзья!
Я с вами, вы - со мною вместе,
А это - много, это - всё, хоть на весах вы взвесьте!
Прощайте - слово страшное - нет слова,
Уж лучше тишина, хоть и она сурова.

Жандр:

- Мой друг, жить без таких людей нельзя,
И с грустью провожаем мы тебя,
Но слову истины и справедливости поверь:
Где дверь захлопнулась, там есть другая дверь.

Всеволожский:

- Мы ждём, мы ждём тебя и новой встречи,
Храни тебя Господь, и нам тебя беречь бы!

(прощаются, не скрывая горечи)

Рукопись четвёртая

В Туле. Грибоедов проводит три дня у Бегичева перед тем, как продолжить свой путь. Вечером вдвоём они беседуют в зеленоватом мраке библиотеки и старающимся рассеять темноту и холод мягком золочёном свете свечей. На круглом столе между друзьями - шахматы)

Бегичев:

- В тебе уныние я вижу - тяжкий грех.

Александр Грибоедов (беря Бегичева за руку, с глубокой грустью):

- Я как Ромео видел сон - уволим смех...
К тому же, брат, я знаю персиян,
Мой личный враг - Аллаяр-хан.
Ножи давно заточены, клинок
С тех давних юных пор там сердце моё ждёт...

Бегичев:

- Но сердце для того ли рождено,
Чтоб быть убитым,
Возможно, ждёт любовь,
А распри все забыты.

Александр Грибоедов:

- Что-что, а память не кратка,
Хоть жаждем мы любви -
Не избежать клинка!
И даже чувство вышнее -
Бывает так порой -
Нас убивает - выживает лишь герой.

Бегичев:

- Герой тот - ты, всегда душою молод,
Бросаешься то в жар, то в холод,
Не ты ли в бытность юности лихой
Как рыцарь, на коне въезжал на бал пышной?
Да, вот она, твоя улыбка,
И блеск мудрейших и лукавых глаз!
Ты думал, выходки и шалости забыты?
Ох, не забыть мне их подчас!
Ты - ветер, ты - огонь, ты - воздух,
Ты- цель и ты - стрелок - всё это - ты,
Творец Фортуны...

Александр Грибоедов:

- Но сейчас уж поздно...

Бегичев:

- Не поздно никогда, пока живут мечты.
И есть любовь, она иного рода -
Ты знаешь сам, ты ею обуян,
В тебе заложена она природой,
Так призови её иль ею станься сам.

Александр Грибоедов:

- Любовь мою ты знаешь - музыкальный
Её язык, со мной он говорит.

Бегичев:

- Да, музыка твоя... Не знали с ней печали,
И жизнь мелодией пусть с нею воспарит.
А помнишь случай: были в Брест-Литовске,
И в церковь их зашли. Ты увидал орган,
Ты рвался как актёр на древние подмостки,
И камаринского средь хоров заиграл!

Александр Грибоедов:

- Я молод был! Душа рвалась к родному,
Ах, не смущай - то жизнь, и то игра.
Мы были далеко, а с музыкой - как дома.

Бегичев:

- Но впредь ты службу отслужил тогда:
Когда, казалось, вздрогнули и своды -
И нёсся звук хрустальный, чистый как вода,
Он говорил: едины вера со свободой.
Божественная музыка мир в храме разлила...
Тебя я знаю , ум с душой мятежной,
Так и себя скорее вспомни ты,
Хоть и в делах ты муж прилежный,
Но весел, словно дух, что властелин судьбы.

Александр Грибоедов:

- О, как ты прав, меня ты знаешь.
Отвлёк от партии... - окончим же вничью
И - к инструменту: будто жизнь играешь
И длишь её, моля гореть свечу,
Вот так и я: без музыки души я погибаю.
Живу, когда касаюсь клавиш и играю
Мелодию, от сердца и ума -
Тогда я жив, и вера в мир жива.
Мир замолчит - не существует он,
Ведь слово с действием должно быть в нём.
В гостях, иль званый то приём, -
Завижу фортепиано - так загорюсь огнём:
Мне изъясняться нотами - что говорить словами,
Словам, увы, такой возможности не дали,
И я ропщу, коль не на клавишах рука,
Коснусь - молитву шлю я в небеса -
Мне отвечают вдохновением. О, Боже,
Тебя я слышу... Мы говорим о том же...

(Александр Грибоедов играет написанный им вальс. Всё это время Бегичев неотрывно смотрит на Грибоедова, иногда закрывая глаза и о чём-то думая).

Бегичев:

- Любовь - в тебе: ты любишь жизнь,
Хоть не обласкан ей, но всё же
Та правда, в сердце что, тебе поможет.
Но свечи догорают - нам пора
Хотя бы толику побыть во власти сна.

(собираются уходить)

Александр Грибоедов (неожиданно оборачиваясь):

- Прощай, Степан, мой друг,
Увидимся ль ещё.
(протягивает руку)

Бегичев:

- Так руку жмут
Когда увидеться не ждут.

Александр Грибоедов:

- Ты видишь всё.
Там ждёт конец - зовётся смертью.

Бегичев:

- Но из любой ты круговерти
Жив выходил, врагов ты бил,
Герой - от пуль не уклонялся,
И никогда ты не сдавался,
Ты выиграешь и этот бой...

Александр Грибоедов:

- ... коль предначертано судьбой...

(Друзья, встретившие рассвет,  расходятся...)

Александр Сергеевич спит, ему впервые являются герои «Горе от ума» и позже неотступно следуют сквозь действия до самого конца

Голос из пьесы:

- Все спят покойно, но тебе не спится,
«Кто служит делу, а не лицам».

Александр Грибоедов:

- Ты прав, нарушивший мой сон...
Где правды нет - добро умчится вон,
И нет покоя, и душа как птица,
Что в клетке, начинает биться...
Однако, с кем я говорю?
То сон? Но я давно не сплю,
И чувствую, что знаю, кто ты,
И почему тебе близки мои заботы,
И мысли знаешь все мои, как я,
Скажи, то говорит душа моя?
Я говорю с собой... Но кто сказал слова,
Что так знакомы? Тебя познал я, как себя:
То, Чацкий, ты. Что ж, здравствуй снова.
Ты помнишь, через сон мне и явился:
Там, на чужбине, я уснул в саду,
И сон приснился мне, как ныне -
И от меморий сердце в неге стынет! -
И снились мне Москва и Петербург,
И театр, жизнь моя, друзей любимых круг:
Я им читаю «Горе от ума»,
Проснулся тот час в поисках пера
И пьесы план я набросал... Судьба:
Туда я еду, где начертала вас рука.
А здесь впервые я читал для друга,
Тогда написанное предал я огню.
Всё ж в голове моей - и то ума заслуга:
Я помню вечно то, что сердцем всем люблю…

Рукопись пятая

Кавказский поход

В Екатеринограде в пути присоединяются секретари Александра Сергеевича - Мальцев и Аделунг. Панорама Кавказа. Выезд из Тифлиса в Эривань. Последний рубеж

Александр Сергеевич (пишет путевые заметки):

- Пустыни впереди,
Беспищны и бесплодны,
Но где-то реки полноводны,
И водопады, бесподобны,
Дробятся скалами в низи.

То в полдень зной, то в полночь сырость,
И, лихорадкой схваченный врасплох,
Пишу, пока даёт Бог милость.
Плывут чернила, и нет житья от блох.
Вознаграждён: природа вдохновляет,
И мой шатёр над музыкой ручья,
Резьба по камню, мост арки воздвигает,
И духом возношусь к истокам бытия.

Чуть свет, и я в седле, разведываю тропы:
Здесь не сносить той буйной головы,
Что в песнях старины хранили вечно строфы -
И враг, и крутизна - две здешние беды.

Везде всё то же, горные отроги,
Наш транспорт движется, и враг всегда вблизи,
Днём жар несносный, ночью хлад жестокий,
Но бесподобен Арарат, синеется вдали.

Рубеж последний. Головы снимают -
Троих не стало - вести на заре.
Людей же наших стойкость отличает.
Разбили лагерь на Гераклиевой горе.

И колокольный звон встречает генерала -
Поёт о мире, звуки же войны -
Звон закалённого в сражениях металла -
Одни истоки не всегда равны.

Свет в галерее, вечер поэтичный,
И тенью ходит близ архиерей,
И сколь комичного в миру трагичном,
И вместо рампы - блеск лагерных огней.

Прекрасна ночь - покров войны ужасной,
И светом звёзд окрашена гора.
И неприятель рядом за Араксом -
Контрастом движется всемирная игра.

Рукопись шестая

Персидская война и русский мир

Лагерь возле крепости Аббас-Абад.

Александр Сергеевич (пишет письмо Ахвердовой):

- Пишу служебные бумаги -
Я ж жив свободой и навряд
Стерплю и дальше. Нет атаки,
А ночь полна, все люди спят.
Враг тоже дремлет. Сговорились
Все будто в пользу суеты -
Мы б от неё освободились,
Коль не мешали нам чины.
В горах нас пепелит жар солнца самый -
Мне эти беды нипочём, - увы,
Нет чтения, и нет фортепиано -
До смерти тошно уму от тишины.
Письмо без света - ветер дует
И загасил мою свечу...
О, Боже, что я говорю -
Меня всё миссия волнует.
Среди войны мой мир - природа:
Недавно в роще роза расцвела,
И с нею жизнь цветов - вот где свобода,
Хотя и нас природа родила.
Войны пустынно-горный ветер
Свет жизни потушить готов,
Но жду сражения, жду действий,
Хоть верю в силу нужных слов...
И вы вспомяните словами,
Того, кто предан столько лет.
Привет принцессам, благость с вами -
Заветный свет принёс рассвет...

Разведка. Крепость Аббас-Абад. Победа в этой битве.

Александр Грибоедов:

Всех мучит жажда. Счастье действий -
Я еду открывать врага,
Судьба ж решила нас спасти от бедствий -
Открыта мной священная вода.
Что говоришь, источник пречудесный?
О чём, речистый, песню мне журчишь?
Твой голос - инструмент прелестный,
Мир иль война - вовек не замолчишь.
И ты подкрепишь наши силы,
Что там - от смерти нас спасёшь,
Чтоб мы для жизни победили,
И ей ты песнь свою поёшь.
...
Вернулся в лагерь. Жду сраженья.
Врага желаем заманить
В деревню рядом. Все в движеньи,
Что суждено - тому и быть...

Александр Сергеевич занимается служебными бумагами, не удерживается и следит за местностью в подзорную трубу.

Александр Грибоедов:

- Муравьёв, на поле боя, -
Я движусь мыслею вослед
Его манёврам. Мне ж судьбою
Стал миротворческий проект.
Эх, на коня б, и с ним под пули!
Задача всё ж моя сложна,
А дальше б быть от этой бури,
Но мира ждёт моя страна...
Жизнь наблюдать нельзя без действий,
Она ждёт дел без лишних слов,
Знать без теорий и без версий,
Мир лично ведать, как любовь.

(на время откладывает документы,
снова берётся за подзорную трубу)

Ах, неприятель окружает!
А мы зовём его ловушку,
Храбрец, хоть взят герой на мушку,
Он окруженье прорывает!
Отброшен враг, и крепость наша,
Аббас-Абад. Теперь пора
Обеспокоить миром шаха
Исполнить в пьесе роль посла...

Рукопись седьмая

Александр Сергеевич направляется к Аббас-Мирзе для изложения условий предложения о мире.

С ним лишь двенадцать казаков,
Число священное. Но дале
Один оставлен средь шатров
Он во враждебном этом стане.

Александр Сергеевич (переводчику):

- Не прерывайся, вежлив будь,
Как я, учтив, но и настойчив,
Не искажай условий суть,
Будь к уговорам несговорчив.

В просторном шатре - Шахзади, Александр Сергеевич и его переводчик. После формальных приветствий все переходят к обсуждению условий. За занавесью фигура, в которой Александр Грибоедов узнаёт Аллаяр-хана.

Аббас-Мирза:

- Мне пропуск дайте - в Петербурге
Спрошу прощения. Войну
Мы прекратим - сыны и слуги
Готовы замолить вину.

Александр Сергеевич:

- Когда больной уж год как болен -
Не ищут хвори той причин -
Болезнь врачуют - так с войною -
Ум, честь и совесть для мужчин.
Войну кто первый начинает -
Не знает будущий итог,
Но кровью реки наполняет
Той первой раны кровоток.
Пора покончить. Я о мире
К Вам прислан переговорить,
И предложения все в силе,
Чтоб ту войну похоронить,
И воскресить меж стран доверье,
Не полномочен уступать,
Но чтобы сблизить отношенья,
Готов письмо я начертать.

Аббас-Мирза:

Прошу, письма Вы не пишите -
Решить сейчас, на это я готов,
И все дела Вы так вершите -
Не отступаетесь от слов.

Александр Сергеевича:

- Затем я здесь. Коль Вам условий
Понятен и приемлем толк,
Подпишем мир без предисловий,
Чтоб глас войны в веках умолк.

Аббас-Мирза:

- Но вы желаете так много:
Нахичевань и Эривань,
И денег - это слишком строго -
Персидский шах не платит дань!
Завоеватели! А крепость,
Аббас-Абад, вам сдал мой зять,
Он трус, он женщина! Где верность
Такую, как у русских взять?

Александр Сергеевич:

- Но победителей не судят.
Все говорите вы одно,
Но лишь в России мир весь любят,
И в мире жить лишь нам дано.

За занавеской, как ревнивец,
За всем следил хан Аллаяр,
Войны зачинщик, - тот убивец
Свои желанья охранял.

Аббас-Мирза (подзывая Грибоедова, говорит как можно тише):

- Но есть ли власть у генерала,
Уменьшить чтоб объём потерь?

Александр Грибоедов:

- У генерала власть большая,
Но и ответственность сильней -
У власти мнение едино,
И государь наш всё решил,
Одно лишь слово всё б решило -
И пусть скорей наступит мир...

Длительное ожидание, во время которого Александр Сергеевич слёг с горячкой, и к нему часто приходят приближённые шаха.

Александр Грибоедов (в своём шатре):

- Решенья нет, так дайте отпуск!
Я сделал всё. Шах до сих пор
В Санкт-Петербург желает пропуск,
Но неизменный договор...

В ответ на письма и просьбу Александру Сергеевичу наконец-то дают отпуск, и он едет в Тифлис, и там вновь встречает любовь...

Рукопись восьмая

Любовь

В доме у старинной приятельницы, Ахвердовой. Александр Сергеевич и Нина Александровна сидят напротив друг друга.

Звуки романса «Мадонна Мурильо» (музыка и стихи К.Миры)

Мадонна Мурильо в меня влюбилась,
И был нарушен мой покой,
Мой ангел Нина появилась,
То предначертано судьбой

Не обо мне ль ты, ангел, плачешь,
Смеёшься ли, когда со мной?
Ты не могла любить иначе,
Любовь моя - я вечно твой...

ссылка на песню: https://vk.com/audio886821078_456239046
ссылка на музыку: https://vk.com/audio886821078_456239045

...

Семья отправляется к месту службы Александра Грибоедова. Он и Нина неразлучны в этом последнем походе...

Александр Сергеевич:

- Я снова болен лихорадкой.
Венчанье как в чудесном сне,
И мы давали обещанья,
И ум, как сердце, был в огне.

Теперь мы едем вместе. Нина
Не сводит глаз своих с меня,
Мой ангел, душка, полюбила,
Навеки твой, любовь моя.

В Душете на привале происходит комичное явление - шествие чиновников в парадном облачении навстречу Александру Сергеевичу

Безлюдно. Вдруг в дали пустынной
Толпа идёт, чиновничьи сыны, -
Молчалины и Фамусовы чинно
Встречать идут меня, и явью стали сны.

Придётся расставаться, и в Тавризе
Меня ты ждёшь, мадонна Мурильо,
Судьбы теченье иль её капризы -
Жизнь как ребёнок, но и ты дитё.

Мы встретимся! Писать я буду
И слать любовь, включённую в слова,
И помнить о тебе и думать всюду, -
Одно вовек отныне, ты и я...

Рукопись девятая

«Дипломатический монастырь»

В Тегеране

Письмо Александра Сергеевича Нине Александровне

Мадонна Мурильо... Десятилетней помню:
Ещё дитя, правдива и добра,
И мир младенческий, что откровений полон,
Дарила мне и слушалась меня.
Прошло столь лет, и пред тобой сижу я,
Задумался, в волнении смотрю я на тебя,
Что это значит? И что тебе твержу я
Иль лепечу - ты вспомнишь, жизнь моя?
Сейчас - жена моя, сестра, подруга -
Все ипостаси женские сочлись,
Но - настоящая - жеманству женщин чужда,
Игрива, весела - весь мир в неё влюбись.
Ах, душенька моя, мой ангел, Нина!
А помнишь, как с тобой мы искренно сошлись,
На веки - так сказал, и ты мне говорила,
Когда мы с караваном на горы поднялись.
С тобою, ангельчик, светло, отрадно,
Но сердце чувствует - там, впереди,- темно,
Коль на чужбине смертью станусь хладной,
Ты отвези в Тифлис, где спит Давид Святой.
Вот сердце и душа - тебе я их доверил,
И верю в свет роднящей нас любви,
Её я понял истинно, разлукою измерил,
И с каждым днём сильней страдаю от тоски...

Рукопись последняя

«Персидская ночь»

События в русском посольстве

Огни и рёв толпы, пальба и крики -
Дух хаоса всегда безликий,
В нём лик имеет только тот,
Кто распри средь людей разжёг.
Ещё с утра меж всех мечетей
Слух мести был распространён,
Хан Аллаяр участник в том,
Но след искать теперь при свете.

Волна людей следы смывает,
И сносит двери как таран,
Попутно грабит, убивает,
Но пост героями не сдан.

Среди ударов, чьих-то рук,
Распятый, слышен Грибоедов:

- Не ты ли, Чацкий, сердца друг?..
Мне горе от ума, им - без ума же горе!
Но то поймут, без цели коль живут...
...
Слова, сорвавшись, утонули в боли...
...
Багрово-тёмное раздолье
Раскрылось перед взором. Темнота...
Истерзанное тело в чистом поле -
В крови расходится немытая толпа...

Эпилог

«Путь слова»

По следам  Александра Сергеевича

Воплощение родных духа и ума спустя годы...

...В горах, парящих в облаках,
Златое марево клубилось:
Над ним природа потрудилась,
И солнце плавит вар в чанах,
И зелье-травы разливает
И запах луговых цветов.
Пастух со стадом проплывает -
Господь пасёт своих сынов.
Я словно Фавн - здесь проснулся
От грёз вековых - где свирель?
И над обрывом я очнулся,
В котором день съедает тень.
Где живописец? То словами
Не передать - нет нужных слов.
Рек горних, скованных снегами,
И древних арок и мостов
Касался взор мой, дух и разум,
Я вдохновлён и напоён
Их былью, но и духом сказок,
Утешен я, пою, влюблён,
Родные песни и чужбины,
И, кто не знает этих слов,
Мне вторит - то природы сила
И единенье языков.
И мне природа отвечает -
Учил я эхо повторять
То имя, что дела венчает,
А мне - язык твой изучать.
И крикнет эхо: «Александр!»
Кто мог меня средь гор позвать,
Язык родной он должен знать -
Исторью пишет неустанно...
2024-2025, Ксения Мира

Литературно-исторические источники

Александр Сергеевич Грибоедов. О Кавказе и Персии. Путевые заметки, письма. М.: Юрайт, 2019. 139 с.
Александр Сергеевич Грибоедов. Горе от ума
А.С. Грибоедов. Составил А.Д. Алфёров. Историко-литературная библиотека. Под редакцией А.Е. Грузинскаго. Типография т-ва И.Д. Сытина. Москва, 1910. 231 с.
Боцяновский Вл. Александр Сергеевич Грибоедов. По поводу 10-летия со дня его рождения. Отдельный оттиск из «Ежегодника императорских театров» сезона 1893-1894 гг. Санкт-Петербург, Типография императорских Спб. Театров, 1895. 43 с.
Покровский В. Александр Сергеевич Грибоедов. Его жизнь и сочинения. Сборник историко-литературных статей. Составил В.Покровский. Издание 3-е, дополненное. Москва, Склад в книжном магазине В.Спиридонова и А.Михайлова, 1911. 248 с.
Скабический А.М. А.С. Грибоедов. Его жизнь и литературная деятельность. Биографический очерк. Санкт-Петербург, Типография и хромолитография П.П. Сойкина, 1893. Жизнь замечательных людей. Биографическая библиотека Ф. Павленкова. Вып. 45. 87 с.