А помнишь...

А помнишь, как мы собирались
Взглянуть за реальность?
Мы как дети - тянули носы,
Чтоб увидеть торжественный стол.
Но у загадочных высших
Свой критерий полетов на дальность.
Иногда нам давали конфету,
Но чаще микстуру, таблетку, укол.

Снисходительно вниз отправляли нас,
Дав нам мелочь на плавленый сахар.
Сунув в ранец,
Под редакцией Сартра, букварь.
Они меняли квартиры и имена.
Мы всегда возвращались на запах.
И, прислушавшись к звукам из спальни, искали мораль.

Жизнь – чиновник со стажем.
Не починит – замажет.
На макете бумажном черная тушь.
За пределами где-то, свернув хвосты, спят кометы.
Ты узнал все ответы в хранилище душ.

А помнишь, плевали в пасть
Зевающей скуке?
Разводили большие костры,
И неспящих тянуло к огню
Из постели-норы, из дворца-конуры.
Стиснув зубы, и души, и руки,
Улыбались и верили, как повелось,
И друг другу, и новому дню!

А теперь не собрать, хоть амбары мети.
Заросли скорлупой и вещами.
Повзрослели.
Защелкнули насмерть замки.
И на смазанных петлях телепремьер
Меж борщами и мелочами
Их качает поверхность, зажав в бытовые буйки.

А помнишь сумасшедших семнадцатилетних?
Безбилетное счастье. Орбитальный экспресс.
Магистрали замкнутых рук.
С ними было легко без конструкций и схем,
А теперь оглянешься - нет их...
Теперь дом образцового быта
Там, где раньше был юности луг.

Их хотелось дышать. Внутри каждой из них
Жила тень эвкалиптовой рощи.
Как тетради поэта.
Открытые. Ждущие стих…
Среди них были светлые - те посложней.
Были с чертинкой - попроще...
Но какие бездарные строки писали мы в них…

А помнишь, какой была Смерть?
Азартней голодной форели…
Твою чёртову первую петлю
Я хранил, как дурной талисман.
Мы лишили добычи ее.
Мы успели, смогли, мы посмели...
Отползла. Наточила клыки и вернулась.
И никто уж не дернул стоп-кран...

Я пытался собрать в букет несколько строк,
Но был немощен, нем, обесстрочен.
Вдребезги память
Разбилась волной о печаль.
Ни попрощаться, ни руку пожать
Я не успел. А впрочем…
Много ли их, успевших сказать: "Прощай"?

И неважно - написан сценарий твой
Для Колизея или помоста.
Ни сюжет, ни бюджет, ни жанр,
Ни качество слога, ни лейтмотив.
Но есть норматив. Жизнь по ГОСТу раздаст по погосту.
Финал максимально стандартен.
Без вольнодумства и альтернатив.

Мне скажут: “С вещами нельзя” -
И укажут на зал ожиданья.
Мой багаж
Пройдет экспертизу в особом бюро.
А мы с тобою попьем коньяка,
А потом “Вира” иль “Майна”
Скомандует старший прораб
И уткнется в свое домино…
Мы уйдём, но не кончится плёнка
В этом кино…