Провидец венок сонетов из короны Lorem Ipsum

Магистрал

Слагает гимн сомнениям напрасным
провидец двух потерянных веков.
Он одержим предчувствием всевластным,
дарованным отсутствием оков,

что грели руки в обморочной стуже.
Эпоха гибла. Взбалмошный юнец,
он выбрал тот стилет, который уже,
свободно достигающий сердец.

И длится ночь его воспоминаний,
уставшая от ожиданий ночь...
И он в ночи не ищет прикасаний
и чей-то образ прогоняет прочь.

Ветшает в сроках давности вина,
а за окном мелькают времена.

1

Слагает гимн сомнениям напрасным
несущий свет в кварталы за рекой.
Его душа наполнена прекрасным,
очищенным щемящею тоской.

Он только луч, что встретил пешехода
в слепой ночи, он вымысел рапсода,
в канцону забивающего клин

наития, приравненного к знанью.
Подверженный людскому наказанью,
он видит, глядя вверх, что не один...

Вверху летают облачные птицы,
простившиеся с логикой шагов.
И в этом не умеет раствориться
провидец двух потерянных веков.

2

Провидец двух потерянных веков
в четвёртый век сквозь третий проникает.
Среди пересыхающих песков
видение внезапно возникает:

в чаду недогоревшего костра
качается беспечности сестра –
доверчивая девочка с наганом –

Иллюзия. И, усмиряя дрожь,
уходит жизнь, похожая на ложь,
покрытая предутренним туманом.

Орбита зла касается руки
и, буквам аплодируя несвязным,
бредёт чудак по берегу строки –
он одержим предчувствием всевластным.

3

Он одержим предчувствием всевластным,
как будто повторяется зима.
Рябины кровь, оранжевая с красным,
подкрашивает блёклые дома.

И оттого на каждом перекрёстке
он ищет камень, спрятанный в напёрстке
у жулика в потрёпанном клифте.

Природа пролагает расстоянья
из странных снов за гранью пониманья,
где даже отражения не те,

в которые хотелось заглядеться.
Нет счастья в лицезрении подков.
Кругом обман, и никуда не деться
в подаренном отсутствии оков.

4

Дарованным отсутствием оков
любуется заложник обстоятельств
среди судьбой расставленных силков,
среди измен, обманов и предательств.

Его судьбе завидует дурак.
Бредущий сквозь осенний полумрак
провидец вдохновляется мечтою

достичь недосягаемых высот,
а дальше сделать лишь полшага от
окна и обвенчаться с пустотою.

Его сопровождают двое слуг:
один внутри, другой уже снаружи.
Они – бюро коварнейших услуг,
что греют руки в обморочной стуже.

5

Что грели руки в обморочной стуже –
не душу ли, уставшую дышать?
Скользит зима по омертвевшей луже,
последнюю не смея воскрешать.

Пытаясь избежать иносказанья,
уходит человек от наказанья
туда, где выдают его опять

блюстители родного беспредела,
а дальше перекраивают тело,
чтоб больше не умело сочинять.

Людские корректируя маршруты,
идёт за каждым персональный жнец.
Срывая опостылевшие путы,
эпоху губит взбалмошный юнец.

6

Эпоха гибла. Взбалмошный юнец,
скрывая страх за дверью всепрощенья,
примерил окровавленный венец –
и грянул вальс порочного вращенья,

где каждый пируэт приносит смерть.
Убей себя, чтобы других воспеть.
Убей других – и возродись из сажи

обветрено-прогорклым декабрём,
а дальше до рассвета добредём,
ссутулив плечи тяжестью поклажи.

Дорога зла выводит на большак,
и коль по ней идёшь сомнений вчуже,
отринь мечты не сгинуть за пятак
и выбирай стилет, который уже...

7

Он выбрал тот стилет, который уже.
О, оружейник знает в этом толк!
И вот уже не в мальчике, но муже
проснулся и клыки оскалил волк.

Меняет жизнь привычную походку.
Стекает тихо кровь по подбородку.
Во взгляде превалирует стекло.

Он не вожак – он призрак, одиночка,
любое слово – ржавая заточка,
что прошлое из раны извлекло.

Но между тем, затравленный, в капкане,
не вслушиваясь в блеянье овец,
он знает путь сквозь страждущих в тумане,
свободно достигающий сердец.

8

Свободно достигающий сердец
поток стихов, помноженный на время,
провидец – Неизвестного гонец –
на паперти вколачивает в темя

воинственно настроенной толпе,
ютящейся в бредовой скорлупе
сознания, захваченного сетью

висящего над миром паука.
Безжалостна дающего рука,
особенно когда владеет плетью.

Властитель слов, рискуя опоздать
в пустой вагон несбывшихся желаний,
пытается себя предугадать.
И длится ночь его воспоминаний.

9

И длится ночь его воспоминаний
в плену видений странного костра,
что состоит из древних заклинаний
и наспех очинённого пера

полночной птицы, помнящей о лете.
Её перо в оплавленном сюжете
играет непростительную роль.

Оно летит, качается, кружится
и с пламенем желает подружиться,
предвосхищая будущую боль.

Её полёт, предсказанный богами,
стремился от обыденности прочь,
и растекалась томными слогами
уставшая от ожиданий ночь.

10

Уставшая от ожиданий ночь
смежает веки старыми стихами.
Но он уже не пробует помочь,
в ладонях согревая оригами,

той птице, что за снегом февраля
разглядывала мачты корабля,
вкраплённые в истоки монохрома.

Нелёгок путь, хоть долог и далёк.
Звезда напоминает уголёк.
Душа пуста и нет ключей от дома.

Коль видишь бесконечность наперёд
от первых нот до звука угасаний,
то знаешь свой назначенный черёд...
И он в ночи не ищет прикасаний.

11

И он в ночи не ищет прикасаний
к воспетому, но выпитому зря
источнику неистовых желаний...
Над миром пробуждается заря,

как будто начинается движенье –
до пункта “Б” нелепое скольженье
из пункта обозначенного “А”.

И хочется отвлечь его от темы.
Переписав заглавие поэмы,
переосмыслить странные слова.
 
Но этому, пожалуй, не случиться –
хоть обескожь его, хоть обесстрочь.
Он сам – большая раненая птица,
что чей-то образ прогоняет прочь.

12

И чей-то образ прогоняет прочь
того, кто этим образом отравлен.
Себе уже не пробуя помочь,
идёт чудак, судьбою обезглавлен.

Всё проступало явью, через сон:
качался перекошенный вагон,
смеркалась жизнь у самого начала,

белели в отдаленьи паруса,
для слова не хватало полчаса,
ночная птица о любви кричала,

мельканье лиц над набожным Монмартром
рождало перемен полутона,
и лошади взмывали над театром,
ветшала в сроках давности вина...

13

Ветшает в сроках давности вина,
но не рождает новых сожалений.
Седая явь плывёт сквозь имена
в ладье, не допускающей сомнений.

Всё принято на веру. Каждый миг
в пространстве не стихающих интриг
лишь служит доказательством былого.

Но ты не там солому положил,
эпохи изменений старожил.
Зачем желаешь жребия иного?

Провидеть – значит выйти за границы
пространства, чья известна кривизна.
Но смотрит Ра с горящей колесницы,
как за окном мелькают времена.

14

А за окном мелькают времена –
весна собой подтапливает зиму.
Оседлые уходят племена,
на пятки наступая пилигриму,

что пьёт из чаши времени росу
и держит бесконечность на весу
ладонями касавшимися неба.

Апрель снимает шляпу перед ним –
апрель теперь всегда неповторим.
Но молодость – застенчивая Геба –

уже спешит покинуть свой чертог,
чтоб поспешить за путником опасным,
а он в тиши извилистых дорог
слагает гимн сомнениям напрасным.

08 ч. 33 мин.    21.04.2024 года