Сказка о заколдованном царстве. ч. 7

Ведьма, яд излив в словах,
Тут с улыбкой на устах,
Подбоченясь, отошла.
Встала поодаль, и ждала.
А наследник искривился:
Тут же в зверя превратился.
Мать с отцом едва успели,
В нём ребёнка разглядели -
Ненаглядного сынка.
Он же, изодрав бока,
Вид менял, представ пред ними,
Пред родными пред своими:
То ревущим медвежонком;
То зелёным лягушонком;
А, то сокола птенцом,
С человеческим лицом;
То бельчонком, то котом;
Гадким ящером потом;
То мартышкой, то утёнком;
То жирафом, то слонёнком;
То невзрачным упырёнком;
Ненадолго вновь ребёнком.
После всё усугубилось,
И по новой повторилось.
Гости действа испугались;
Побросав всё, разбежались.
Ведьма взорами блистала,
Громогласно хохотала.
Царь с царицей обомлели.
Молвить слова не сумели.
А, когда совсем одни,
С ней осталися они,
Царь пред ведьмой преклонился;
На колени опустился,
И взмолился перед ней,
Не сводя с неё очей:
"Я прошу: ты нас прости!
Сыну нашему не мсти!
Знаем, мы с моей женой,
Виноваты пред тобой.
Ты, немедля, сей же час,
Накажи жестоко нас!
Сына ж за подобный случай,
Молим мы тебя, не мучай!
Мы решенье принимали.
Мы то слово не сдержали.
Сын ни в чём не виноват.
Я ж и смерти буду рад,
Лишь бы сын наш не страдал;
Лишь бы прежний вид принял!"