О не написанном мною романе

Прошло уже сорок пять лет с той счастливой даты, когда мы покинули великий и могучий Советский Союз – оплот мира во всём мире, что стало особенно очевидно в связи с нападением на суверенное государство – на «младшего брата», на Украину.
История нашего персонального Исхода, будучи описана подробно, действительно, могла бы превратиться в роман. Но, несмотря на многочисленные пожелания моих знакомых и не очень знакомых, каким-то образом познакомившихся с фактическим материалом, роман не состоялся, ниже объясню почему. И вдруг опять: Мы, молодые, хотим знать, что происходило, и хотим это услышать от реальных участников тех событий. Не сподвигнувшись на роман, пару строк о том времени из уст первого лица стоит всё же оставить.

Итак, мы решили покинуть СССР. Мне, работавшему тогда И.О. (Партия, в которой я никогда не состоял, никак не могла одобрить мою еврейскую кандидатуру) Начальника Конструкторского отдела на прославленном Кировском (Путиловском) заводе, пришлось уволиться, дабы подачей документов на выезд в Израиль не «подвести под монастырь» руководство Управления, в котором я работал.
Мы подали документы на выезд, что мгновенно превращало нас в предателей Родины, делало нас париями.
Естественно, мы сразу попали «в отказ» –  так назывался период жизни с момента подачи до получения разрешения на выезд, который для нас продлился чуть менее трёх лет. Насильственный отказ от гражданства, невозможность устроится на работу при угрозе наказания за тунеядство, слежка органов... Не вдаваясь в подробности (иначе пришлось бы, действительно, писать роман), укажу лишь то, что интересно для летописи тех времён, в которую мало кто из людей, не заставших Советскую власть, поверит.

Три суда (районный, городской и Верховный Суд СССР) на лишение моей жены материнских прав в связи с антисоветским воспитанием ребёнка!... Сага, не положенная на бумагу. У нас три раза отнимали уже выданную (выстраданную) ОВИРом визу на выезд. Последний такой эпизод имел место уже перед досмотром в аэропорту, где прозвучало: Вы никуда не летите, сдайте визы, вас ждут в ОВИРе.
Ни гражданства, ни прописки, ни квартиры, ни работы, ни денег, ни родных, ни друзей (все, кроме одного, боялись общаться), ни больших надежд когда-нибудь «перешибить плетью обуха». Семья с фамилией Бронштейн в аналогичной ситуации незадолго до нас получила вердикт «виновны», т.е. сына у них отобрали. Ты, читатель, вероятно, почувствовал масштаб этой трагедии, этого узаконенного беспредела.

И всё же, соотносительно с реалиями сегодняшнего времени (особливо, проживая в Штатах), писать о том, что я перечислил в начале предыдущего абзаца, будет равносильно, скажем, жалобе на то, что иногда идёт дождь. Действительно, жить в этой стране без гражданства является чуть ли не нормой, без работы – тоже, объяснить, что такое прописка, что такое нет жилплощади (пойди в отель, сними другую квартиру...)!
Сегодня тебе не поверят, что в цивилизованном обществе в двадцатом веке это было сделать практически невозможно.

2023

P.S.
Найдя в архиве этот незаконченный сюжет, на место ранее написанного "продолжение следует" пишу: продолжение последует ли? Потому и публикую то, что есть. Прошу извинить...

P.P.S.
После некоторых раздумий и настоятельных рекомендаций решил всё же описать ещё один лично пережитый и, казалось бы, незначительный, опыт, но как много он говорит об убожестве системы и о нас, бывших рабах её.

Работая начальником конструкторского отдела... Здесь я сделаю маленькое отступление от повествования: оно не окажется неожиданным, тем более, что я уже писал об этом, но всё же... По записи в трудовой книжке моя должность называлась «Исполняющий обязанности Начальника конструкторского отдела». Дело в том, что по неписаному закону, действующему в те годы в Ленинграде, беспартийный еврей никак не мог занимать подобную должность: партийные органы зорко следили за инструкциями «сверху», а при отсутствии таковых, проявляли инициативу...

Обращусь к тому моменту, когда ко мне, инженеру, уволившемуся с Кировского завода и работавшему уже на новом месте, прислали «гонца» - друга с «пятой группой инвалидности» (так тогда называли евреев) и предложили приличную по тем понятиям зарплату и должность начальника конструкторского бюро. Что должно было случиться на прославленном предприятии для принятия такого немыслимого и дерзкого (с позиции партийных органов, «правящих бал»), решения? Должен описать обстановку, предшествующую моему восхождению по служебной лестнице. (удержусь от саркастического еврейского восклицания).

В 1970 году итальянским концерном FIAT в городе Тольятти был построен и введён в эксплуатацию автомобильный завод. Система подвесных и толкающих конвейеров, автоматизированных складов, автоматического адресования повергла в шок всех, включая Министра тяжелого машиностроения, который приказал в кратчайшие сроки «догнать и перегнать» «макаронников» (так высокомерно мы величали итальянцев). Имелось в виду производство трактора «Кировец 700», так называемого «Степного богатыря», выпускавшегося ранее в режиме: «кнопку нажал и кувалдой».Выполнение поставленной задачи было взято министром под личный контроль.
Срочно создали «Управление механизации и автоматизации тракторного производства» и начальником Управления был назначен мой бывший шеф, который и предложил мне при данных обстоятельствах вернуться на завод. И.О. начальника отдела я стал несколько позже, но это уже другая довольно показательная в некотором смысле история.

Работа, в которой я принимал не последнее участие (не удержался, чтобы на похвастаться), позже была номинирована на самые престижные премии, существовавшие на то время в Союзе, но я, к счастью, находился уже вне досягаемости (премию, разумеется, получили бы все, кроме...)

Но я должен вернуться к началу повествования и к цели моих биографических воспоминаний. Итак, работая на заводе, я несколько лет «по совместительству» (так это тогда называлось) преподавал черчение и начертательную геометрию в ряде ленинградских институтов. Для такой подработки требовалось получить специальное разрешение, которое выдавалось редко и с большой неохотой. Каждый год надо было нижайше обращаться в Отдел кадров за таким разрешением и долго ждать высочайшего соблаговоления. Рабочий день на заводе обычно не ограничивался восьмью часами - я был уже начальником, а начальству было положено «отдавать себя целиком любимому делу», а потому, после преподавательской деятельности домой я возвращался лишь для того, чтобы наскоро выспаться.

Сейчас и вспомнить-то стыдно, но тогда почасовая оплата внештатного преподавателя составляла один рубль в час (!) и это при том, что с этого рубля надо было уплатить подоходный налог, оплатить проезд к месту второй работы, а по дороге (ещё раз стыдно) купить себе у входа в метро пирожок с мясом и на ходу, сбегая вниз по эскалатору, его «оприходовать». К тому же, контрольные работы, проверяемые дома, не оплачивались. Более того, существовал лимит, по достижение которого плата прекращалась, а своих студентов, разумеется, следовало довести до окончания сессии, т.е. уже «за свой счёт».
Объективности ради следует сказать, что позже от этого издевательства я перешёл к меньшему, уйдя преподавать другие технические дисциплины в техникум, где по какой-то непонятной логике платили более щедро.

Вот такие подробности нашей счастливой (мы о возможности лучшей и не догадывались) жизни прочтут наши внуки, если кто-либо из них вдруг полюбопытствует. Скорее всего, им придётся прочесть этот текст в переводе...

2024