Гастрономическое

Друзья мои рукоплескали.
Столы ломились от еды.
А что им, сытым, оставалось?
Ну разве сельтерской воды...

Моя душа – продажный флюгер –
летит туда, где дух сытней.
Ждать подношения на блюде –
такое дело не по мне.

Итак, чем потчевал я паству,
чем обволок их изнутри?
Не без того, метнул и пасту,
как дань ами;чи с Апеннин.

Потом пошли шашлык, кебабы –
мужское, стойкое, с огнём.
Вокруг икры сгрудились крабы,
болтая каждый о своём.

Краснел лангуст, томясь волненьем –
не подвести б, не сплоховать.
Байкальский омуль в снулом бденьи
пронзал пленительную гладь.

Тут подоспели эчпочмаки,
самса, кутабы, беляши,
рамэн приплыл из Нагасаки,
пришли улитки из Виши.

Ну полно, гости. Закусили?
Настало время и поесть.
Долма, хинкали, чахохбили.
Как говорят, Probatum est.

Всё это с толком, с расстановкой –
несясь мечтой за окоём.
Живот повёл себя неловко? –
отведай каши с киселём.

Принарядясь, в колечках лука,
благоухает иваси,
косясь на ломтики суджука,
томятся в сливках пороси.

Чуть не забыл, от дяди Шмули
набитый доверху баркас
везёт кефаль и барабулю.
А вот нарезка из колбас.

Из Праги вепрево колено,
с моравских солнечных холмов.
Нет больше места? – внутривенно,
за папку, мамку. За дедов!

Да, было время, были снеди,
был вкус и волчий аппетит…

Пойду в столовую, соседи
какой-то новый хвалят хит.