В разгуле

Как можешь стерпи

Беспокойство светлых озарений
в неизвестности иных времён.
Откровенность тех стихотворений
о словах, кружа со всех сторон,
всем становится понятным это
производство злой молвы ночей
той последней, что не мной воспета,
как перетекающий ручей
из глубин осеннего покоя
меж порывами ветров в степи.
Без волненья трав, там,
                за рекою,
как могёшь ты эту блажь стерпи.
И всё станет адекватным в поле
равнозначностей сухих ветвей.
Положительные кем-то роли
были сыграны в бреду страстей.


В разгуле

Незнаемое мной воспето
давным-давно уже в стихах.
Другим, не нынешним Поэтом,
преодолевшим общий страх
пред властью красного террора
в разгуле, собственно убийств.
Провозгласившая “Аврора”
без рассуждений и витийств.

То время подлости всеобщей
вернулось фарсом и войной.
У нас противников слой тощий.
Прослойка это, а не слой.
Но выкарабкиваться надо
нам из позора и войны.
За что всем раздают награды,
когда по сути нет страны?


Мягчее

По заколдованному кругу
вся жизнь поэтова идёт.
В ней радости нет по испугу,
и потому за взлётом взлёт
в пространство многих измерений,
где перемещает мысль свою,
осуществляя намеренья, –
во всём подобен соловью.
Поёт, но не срывает голос,
хотя не слушает никто.
Его неординарный хронос,
в Душе у слышащих светло
от слов приятного обличья
и сказанных им нежно вслух.
Не ради только лишь приличья,
мягчее, чем летящий пух.
Бывает резким он и жёстким,
когда он с властью говорит.
Всё объясняется им просто –
от недовольства он горит.