Их привозили каждый раз из разных точек

Их привозили каждый раз из разных точек,
Работал внутренний приказ: чтоб только ночью.
Машины тихо едут, сбрасывая скорость,
Нельзя тревожить шумом спящий город.
В приемном часто волонтёрит тётка Рая,
Встречает раненых, стирает, убирает.
У тётки Раи три своих и два приёмных.
Свои от разных: кто заезжий, кто законный.

Она одна осталась в опустевшем доме,
Там непривычно тишина по стенам стонет.
Она идёт туда с оскоминой горчащей,
Трясясь от страха: что таит почтовый ящик?
Ботинки стоптанные сбросила у входа,
Не раздеваясь по прямой идёт к комоду.
Чтоб хлеб сменить на рюмке водки у портрета,
Там свой – второй в гражданке в диско баре где-то.

А первый свой успел в Стамбул сбежать с девчонкой,
Но быстро вылетел в трубу на хате съёмной.
Да и пахать теперь приходится изрядно,
Но не скулит и не торопится обратно.
А третий – баловень судьбы, привыкший с детства
Не по законам строить жизнь, и не по средствам.
Он – добровольцем, чтоб не потерять свободу,
И нет известий никаких уже полгода.
 
Приёмный старший – поперёк не скажет слова,
Был в первый месяц сразу же мобилизован,
Он – самый преданный и пишет маме Рае,
Но пункт конкретный, где сейчас, не называет.
А самый младший, затаив на всех обиду,
Переметнулся на ту сторону открыто;
Уехал, постит в сети всякую заразу,
Ему на Родину уж точно путь заказан.

Как много тёток вот таких по всей России,
Что всем сынам отдать готовы кровь и силы.
Надеясь в тайне, что её сыночкам тоже,
На той и этой стороне кто чем поможет.
Любовь у матери не знает философий, –
В её мирке не до глобальных катастроф ей.
А лишь бы знать, что сыновья на свете где-то,
Живут, заботой чьей-то и теплом согреты.