Баллада об Иване

Время было то – время певчее.
По земле Иван плугом черчивал.

Целовал любовь в травах – росенях.
И хлеба косил, ближе к осени.

Но прибилась, вдруг, мысль негадана:
 Всё что здесь, что есть – всё разгадано.

Что ни день – как день – всё паши, паши.
В чьём кармане – рубль, а в моём – гроши.


А далёко там, где-то за морем,
Сладко спят в палатах из мрамора.

Веселятся, на все плеваючи.
И живут себе, припеваючи.
 

Навострил Иван резвы ноженьки
И подался другой дороженькой.

Сведать счастья того – заманчиво.
Чай не будут болтать обманчиво…


Долго шел и вконец измучился.
Уж не верил, что всё получится.

Впереди, вдруг, раздался сосновый бор.
Глядь, стоит пред ним золотой забор.

За забором тем – изумрудный дом.
“Заходи, – зовут, – мы тебя здесь ждём”.

Посмотрел Иван: хорошо, уют.
А вокруг уже слуги бегают.

Подвели к столу, усадили есть.
Яств за тем столом: не объять, не счесть.

Разомлел молодец, распоясался
И хозяину пел да хвастался.

А хозяин тот – не простой мужик.
Глазом глянет так – даже пол дрожит.

Словно гостю б он и смотрит в рот,
А слуге в бочок чуть мигнет-шепнёт:


—“Ты подлей ещё зелена вина.
Мы впряжём его в наши стремена.

На мечту – тоску будет пялиться.
Год, другой пройдёт и повалится”.

Захмелел вконец молодец в гостях,
А вокруг вилась баба на сносях.

Животом своим лавки тискала,
Да по горнице шустро рыскала.

Баба та была с глазом бешенным,
Наливала всем не утешенным…

Глухо в воздух бьёт слово в пень-костыль.
Богатырь-то наш захрипел, простыл.

“Что ты, милый мой, ты приляг поди”.
И сердечный друг хитро так глядит.

Вот, ужо братва расстарается:
Не одним теперь в доме маяться.


Взяли Ванюшку да под рученьки.
Прозвенели в след связки-ключики…


Ветер воет псом, тучи стелятся.
Гой, ты жизнь моя – снег-метелица!

…Тридцать лет прошло да три месяца.
Сторожа свистят – с жиру бесятся.

Во дворе пустом тянет тиною.
 Мысли кружатся паутиною.

Как же так Иван приключилося:
Во груди твоей сердце билося.

Сердце билося да разбилося.
В мать сыру землю все пролилося.

На ногах – колоды дубовые.
На дверях – засовы здоровые.

Не поднять тебе буйной головушки.
Не увидеть родимой сторонушки.

А по пятницам нечисть куражится.
Во честных друзей ладно ряжется.

То печалится, а то – празднится.
Обнимает в грудь – в спину дразнится…

Пес кричит совой, волком щерится…
В смерть свою Ивану не верится.

И приснился сон – словно сбылося –
 Вдруг исчезла муть, тотчас скрылася.

Подошла к нему дева красная.
Собрала сердечко несчастное.

Прошептала с ним слово нежное,
И вернулася сила прежняя!

Словно солнце взошло, как глаза открыл.
“Сколько времени здесь я жил-нежил?

Где сестрицы мои да где братушка?
 Где отец родной и где матушка?”

Руки лёгонько цепи скинули,
А нечистые – сами сгинули.

И пошел Иван по стране родной.
Да с молитвой стал ей служить одной.

И восстала Русь, Русь-кормилица.
И никем она не осилится.

С нами Бог Господь наш Отец един.
На Руси, теперь, у Него есть сын.