Глава 3

С разочарованием дав Пахану уйти целым и невредимым, все участники американской экспедиции не солоно хлебавши вернулись в номер, там их ждали солдаты мафии. Самолёт в Катманду летел через Эмираты, усачи смачно матерились по-итальянски, завидев мечети и прямые, как на шахматной доске, искусственные улицы Кувейта, слепили конфетку из песка. Суки! Марокканские пиратские корабли итальянцы хорошо помнили. Спиро на мгновение вернулся в детство...

Они  услышали позади себя треск и обернулись, какой-то человек стоял, опираясь на охотничью двустволку со стволами один над другим вертикально, а не параллельно, и смотрел, как они доедали жареную куропатку, только что обезглавили. Это был мужчина, на нём широкополая палермская шляпа, пестревшая красными и белыми лентами, стянутыми черным бархатом с блестящей пряжкой.

Длинны седые волосы спадали по обеим сторонам его лица, обнаженная короткая шея, жилет с пуговицами из серебряной стружки, какие шьют только на Сицилии, хорошо приталенная куртка, в боковом кармане платок из красного шелка, неотъемлемый кожаный пояс, как у Габриэля из фильма «Последняя реликвия», наполненный патронами и застегнутый такой же серебряной пряжкой, не отсыревшие через один, будоражили воображение! Тёмно-синие бархатные штаны, чёрные чулки, перевязанные кожаными ремешками, поддерживающими также и сандалии... Прибавьте к этому перстни на всех пальцах, во всех карманах часы, пару пистолетов и - за поясом - охотничий нож. Дети переглянулись, суперблатной! Бандит это заметил, лицо его несколько смягчилось.

- Вы меня знаете?

- Нет, — отвечали будущие члены итальянской преступной группировки в совсем другой и очень далёкой от их острова стране.

- Все друг для друга братья, - солидно сказал мужчина, - если они горцы! Один на другого должен полагаться, я на вас рассчитываю. Со вчерашнего дня в бегах, пасут за мной, как за «Красной книгой», хочу есть и пить… Не подгоните?

- Вот хлеб, а вот вода. — Разбойник уселся, поставил рядом старое ружьё, начищенное до блеска, видало и лучшие, взвел курки обоих пистолетов.

- Что это за деревня? — спросил он, покончив с едой, поднявшись и указывая на наиболее темную часть горной долины на горизонт, его рука не дрожала. Мальчишки несколько секунд напрягали зрение, тщетно отыскивая указанную точку, они обернулись, но бандита и след простыл, поняли,  фраза была придумана с целью скрыть направление, в котором он ушёл, здорово! Подрастут, будут тоже такие… Мальчики снова сели. Спустя несколько минут, прошедших в молчании, они одновременно посмотрели друг на друга.

- Ты его узнал? — спросил один.

- Да, — ответил другой. - Конечно! Товарищ Сталин.

- Что его с собой не привели? - удивлённо спросил Шпага. - Русского бандита? Или он коммерсант? Чего тогда ходили? У нас за холостое… Он вам представился?

- Хоть бы повеселились, - поддержал его Орешек. - Жалко, нас не взяли! - От нечего делать он распечатал пачку привезённых из дома презервативов, перед отъездом игрался, вяло тыкал толстую, усатую жену полутвёрдым членом, она закрывала глаза и делала вид, что ей это нравится, безобразно растянутое от частых родов влагалище отзывалось хлюпами, так человек испускает газы или отрыгивает.

Орех наполнял презервативы водой, закручивал и бросал с балкона, стараясь попасть в толпящихся у входа снаружи многочисленных непальских рикш на трехколёсных велосипедах с тентами и сидениями, те привычно уворачивались, не впервой.

- Как найдём Башню, всех отравим, -  сказал ему в самолете на ухо Спиро, посвящённый. - Приказ дона. -  Его имя, как и главы клана, знали мафиозные капо всех американских семей, поднять руку на такого означало верную смерть, хорошо, если быструю, мафия ближе к телу. Что ж, равнодушно подумал он, такие законы, были до нас, не нам их отменять, сначала объяснят, потом снимут голову, главное, чтобы не трогали семью. Исполнять будет лучший друг.

- Не успел, его увели, что делать? Мы не дома, - примирительно сказал Роджер, Патриция, фыркнув, скрылась в ванне, макаронники!  Полковник промолчал, надо  к этому копу присмотреться, Орех считал их всех полицейскими. Может, потом поплывёт? С ними? Если потянет? Он ему и погоняло придумал, Злой.

- Где кэп? - так же миролюбиво спросил Толстый, Тони пытался строить на столе из карт замок, копируя дона, но не справлялся, он всё время падал, две сумки с оружием бандиты затолкали под широкую деревянную кровать, на которой спали все трое, получили на базе американских ВВС.

- Пошёл за виски, старик спит. – Итальянцы не любили Хэддока, словесный понос. Накидается, такое несёт. Не всегда тот, кто спит в одной постели с мужчиной, гомосексуалист, в мафии это называется «упасть на матрасы», перейти на казарменное положение, исключались алкоголь, карточные игры и женщины, наркотики для сицилийцев тогда были из разряда фантастики, что-то вроде прямых диалогов с Марсом, поймают, заглушат.

- Вас слишком видно, - наконец нарушил молчание бывший глава тайной полиции двух стран, в прямой контакт с парнями, родители которых были отщепенцами из Сицилии,

нормальный человек в Америку из любого места мира вряд ли поедет, он не входил, ему не хотелось. Да и не надо, в молодости он лично по приказу Таши топил с такими же из своей страны целые баржи, бандиты почти не кричали, ещё из Румынии и Сильдавии, комиссара Миклована господин Спонж знал лично. Толковый малый, только слишком горячий, вместо того, чтобы уверенно идти в политику, катался вдоль Чёрного моря на лошадях с красивыми бессарабками. Дьявол, полковник скривился, он никогда больше не увидит могилу своего отца.

- В жизнеописании Будды есть такая история, - настоятель посмотрел Папе в глаза и увидел в них внимательного и благодарного слушателя. - Однажды, когда он еще не был просветлённым, переродился в аду, вместе со всеми там тянул колесницу за железные канаты, покрытые шипами, которые постоянно вонзались им в ладони. Тогда он подумал, что мог бы тянуть какое-то время эту ношу и один, а его спутник, который точно так же рядом мучился рядом, мог бы отдохнуть. Считается, что его дальнейший путь до самого просветления начался с этой благой мысли. Когда она возникла, один из смотрителей ада ударил его молотом по голове, адское видЕние прекратилось, снова переродился.

- Стражников, - здоровый монах решил вставить слово. Настоятель ещё больше втянул впалые щеки, Пахан даже удивился, может, у него туберкулёз?

- Потом рождался все выше, накапливал добродетель на протяжении многих кальп, кальпа большой отрезок времени, все началось с той самой первой мысли. С этого  желания помочь кому-то, несмотря на собственные страдания. - Пахан понимающе посмотрел. Ох, как он страдал! Как из этого выйти?

- Так вот, - монах затянулся трубкой, - на самом деле всё было... Иначе, грубо говоря. Как у вас там в книге, в белом плаще с красным подбоем? - Папа вздрогнул. - Вы наших писателей не знаете, мы ваших всех, мне больше всего лично нравится Максим Горький и тот, который ослеп, Николай Островский, про сталь, и про Мефистофеля. В каждой тибетской притче или биографии святых, (агиографии), есть три прочтения, внешний, внутренний и тайный. В действительности Будда ударил молотком по голове надсмотрщика, - большой монах поднял вверх указательный палец, - и тот переродился... Я к чему, - святой отец положил локти на колени, опёрся, потом поднял голову, снова посмотрел Пахану в глаза, Папа отметил для себя, наглухо отмороженный. Таким, собственно, и должен быть монах-отшельник, одновременное отсутствие греха и добродетели, то есть просветление. Небо без всяких облаков, зеркало. Вода, если использовать образ луны в воде, а не людская мораль, которая есть лёд, мы делим людей и события на плохие и хорошие.

- Он его перевоплотил, потом всех… Поднял в аду восстание... Бросил колесницу! Восставшие «нараки», заключённые ада, кромешники пошли на администрацию. Они победили, план пошёл ко всем чертям, лошадки тянули мельницу, всё лагерное начальство быстро переселилась в мир иной. Потом перебил всех тех, кто томился вместе с ним, освободил, остался один, раскроил голову себе,  сам переселился. Это другое! Обычный человек, совершив самоубийство в адах, перерождается там, пока не исчерпает свой срок. Мы предлагаем, да, монах, - здоровый привратник кивнул, - ты привезёшь нас в Москву? Мы сначала там всех отправим в новое рождение, в свет, переродим, потом всё ваше государство, великое и многострадальное. Пора начинать любить людей.

- Можно, - сказал Пахан. - Раз все так стремятся, деньги для этого нужны. Народ валить, бегать от мусоров, снимать квартиры, жить на нелегальном положении, и много, в Москве жизнь дорогая, можно разориться. А потом, всех не завалим. Нужна атомная бомба, знаете, сколько людей у нас в стране?

- Чем больше людей, тем больше «мерит»! А на что тебе бизнес? У тебя же подруга есть, как я слышал? - Пахан нехотя посмотрел на него, успели, вздохнул, Катманду большая деревня.

- Товара много, помогает… Работница.

- Дай ей долю! Мы тебе право эксклюзивное на товар, продавать в Москве, будешь дистрибьютор, встречать самолёты,- тон аббата стал весьма доверительным, - скоро приезжает большая партия американских учёных. У нас свои тайны, расскажем о соответствии буддизма с квантовой физикой, есть родные переводчики, презентацию сделаем с цитатами из сутр. Точно навсегда уйдут в аскезу двое, трое, а, может, и больше проникнутся, все ресурсы нам, представляешь, какие это фонды? Купим весь ваш город, а там… - Изможденный ночными медитациями старик, говорили, он спит в ящике, выпрямил усталое тело. Хотя бы перед смертью он хотел насладиться тем, что упустил за эти пятьдесят лет. - Монахами станут все, кто не хочет уйти в свет, сразу перевоплотиться! Мы из школы Ньигма, красные шапки, старообрядцы. - Папа представил себе бывших коллег, сидящих в лотосе, усталость как рукой сняло, ему стало весело. Потом настоятеля в цепях с Иисусом Христом и платиновыми котлами в бассейне гостиницы «Радиссон Славянская» или «Палас-отель», ещё больше. На краю бассейна с махровыми полотенцами стоят бывшие  бойцы и бригадиры, в один голос поют «харе, Кришна»... Приводи любого коммерсанта, сразу все переуступит и подпишет, эта крыша вообще без головы, раз выдают такие темы. Круче православнутых, буддизм головного мозга!

- Главное, чтоб нас самих не отправили в свет, - сказал Пахан. - Там, знаете, тоже не пионеры, с детства с гранатами. Перевоплотим двух-трёх, пробьют адрес, узнают, сколько народа, возьмут в два раза больше с собой, и мы в гостях у Будды. Или подпрягут мусоров под такую мутку, закроют на всю жизнь за чужие преступления, увезут, куда Макар телят не гонял.

- Ты что, был пастух что-ли? - спросил привратник.

- Ага, - сказал Пахан, - ночной.

- А мы снайперкой, - сказал настоятель, разговор ему пришёлся явно по душе, начал ностальгировать, вспомнил молодость. - Как китайцев! (Сколько перевоплотили.) Психически одарённый пленник большого зла, спас большого монаха его от тюрьмы много лет назад, после чего он согласился открыть старшему своё сердце, делать всё, как он скажет, везде и всегда.

- Тогда нам нужен Шах, - сказал Пахан, - самый результативный в Москве снайпер, сейчас он где-тона облаках. - Он вкратце на таком английском, как мог, рассказал монахам со слов Сергея, что произошло, а так же про Оксану и Олю, свою любовную историю из-за недостатка времени опустил. Огромный монах встал, вышел в другую комнату, вернулся, принёс, держа за ручки в одной руке, три большие металлические кружки тёмного золотистого крепкого яблочного пива, сладковатого и резкого на вкус, тибетский сидр, беззвучно поставил на стол, Пахан пригубил, есть контакт. На нём были чистые белые носки и кроссовки.

- Теперь скажи мне, - старик снова посмотрел на него, в его глазах была вся мудрость Востока. - Ты мой ученик? Или нет? - Вот оно, подумал Папа, Азия! Всё в этой части вселенной круг: еда, общение, знание, прямой нет, всё одно. (Круг Дзен.)

- Конечно! Но и до того был вам не враг.

- Враг не враг, а Тонпа Шенраб, - сказал тибетский первосвященник.

- Чего? - вытаращил глаза Пахан, настоятель улыбнулся.

- Это я так… - Принял нового ученика. - Отведи его к монахиням, - сказал он большому. - Женщинам нравится запах мужской энергии «ци», крепкое плечо. Как у тебя? Стояк?

- С приезда на выдержке, - ответил Пахан. - Скоро начнёт бить в голову.

- Только ты смотри там, не очень, - большой монах засмеялся, - строй из себя, их много, а ты один. Ещё и изголодались... Бывает трудно даже тем, кто владеет искусством любви.

- Они ж страшные все, - сказал Пахан, - бритые, зондеркоманда! Какое искусство?

- Не волнуйся, у них и парики есть, и женская одежда, и губная помада, и шампунь, и лак, что они лысые, ничего. - Если честно, Пахан ещё ни разу не был с азиаткой. Вдруг там у них не вдоль, а поперёк! А эти ещё и панки религиозные.

- А как же заповеди? - спросил он. - Раскалённые сковородки и такое?

- Просветленная страсть, - ответил настоятель, вид у него был  абсолютно невменяемый! Папа даже у профессиональных наркоманов не видел такие большие зрачки, сжёг себе в постоянной медитации на пустотность некоторые участки мозга. Боли не чувствует тоже? - В одном килограмме греха килограмм мудрости! - Отец тибетского буддизма встал и сложил руки на груди, как Наполеон в ссылке, предвкушая лавры будущей славы, осветлит всю Россию.

- Потом в Америку пойдём, - сказал настоятель, - у нас к ней должок. А Сайт-Бабе сосать мой корявый член! Отбивает послушников. – Большой монах засмеялся. - В гостиницу пока не возвращайся, у тебя сейчас аркан смерти, краснолицые пришли за этим, мне сказал оракул, - он имел в виду цвет кожи белых людей, тибетцы и непальцы по-другому видят цвета, белый для них медный. - Пока не решил, что с ними делать, все зависит от того, придут или нет в монастырь.

- А что тут написано? - спросил Папа, выходя из кельи настоятеля в женские покои. Он имел в виду большую синюю табличку с золотыми завитушками каллиграфического письма, перед которой старый практик каждое утро до рассвета возжигал благовония.

- Пять слов, - сказал настоятель. - Я уверен. Поверь мне. Ты увидишь. Без сомнения. Это рушится.

- Понятно, - сказал Папа. - Тащи воду в жопу и греби рядом со мной, нет сраки без отваги.

Пора писать, не пишется строка
О чём писать, когда легко и просто?
Три раза жал он сидя девяносто
Из-за спины. И может щас пока.

Конец третьей главы