страничка 25 из дневника нашего детства

воришкам  в  нашей  семье

не  место

хлюпикам  тоже

сказала  мама

и  наказала  меня

за  пропавшую 

бубушкину  брошку


да  мне  собсвенно  был

похуй 

я  собирал  деньги  на  коньки 

и  на  цветы  моей  первой

девчёнке

после  того  как  она  поцеловала

меня  в  губы 

и  разрешила  поцеловать

свою  маленькую  грудь 

на  скамейке  в  парке 

недалеко  от  озерца 

в  котором  два  дня  тому  назад

утопилась  её  тетка 


вредная  она  была  стерва 

толстая  жадная  жаба

ну  да  бог  с ней 


нам  было  скучно

мы  уже  выросли  из  возраста

самокатов  и  велосипедов 

кукол  и  хлопушек 

и  детских  празднков 

под  вонючей  хвойной  елкой


нам  подавай   лакомства 

переходного  возраста 

кипение  тестостерона 

и  неимоверных  трагедий 


денег  у нас  не  было 

да  и  кому  они  были нужны 

деньги  веса  тогда 

не  имели  вообще

и  потому  мы  были  счастливы 


сжирали  в   одно  мгновенье 

черный  хлеб 

с  удивительным  сливочным  маслом

и  запивали  парным  молоком 

пенящимся 

прямо  из  под  коровы 


потом  нас  целова  коровница 

худая  как щепка  баба 

из  благодарности 

шерсткими  как  терка  губами 

она  угощала  нас  сладостями 

вела  под  ручку  с

самодовольной  улыбкой 

на  наши  первые  свидания 

с  настеж  растегнутой  ширинкой


всем  было  весело 

всклокоченные  пенные  от  ярости

грозы

высокие  дяди  милиционеры 

в  звезданутых  безупречных  погонах 

****анутые  продавщицы  кваса 

на  улицах 

и  полпы  алкоголиков 

возле  пивных  бочек 

нам  и  вправду  было  весело 


мы  пропадали  днями  и  ночами

в  гулких  пущах 

дрались  с  дикими  собаками 

и  купались  нагишем  в 

прозрачных  озерах 

угоняли  велосипеды 

просто  для  забавы 

и  ввязывались 

в  бесполезные  драки 

с  местными  мальчишками 


родителям  было  не  до  нас

то  есть  собственно 

моей  маме

отец  бросил  нас

когда  мне  было  пять  с  половиной

как  сейчас  вспоминаю 

эти  дикие  скандалы 

летающие  утюги 

разбивающися  о  стены

тарелки  стаканы 


помню  я  также  эти  сладкое  дрочение

над  страницами  Мопассана 

откуда  он  вообще  взялся 

в  нашем  дружбонародном

социалистическом  обществе


страницы  слипались от  спермы

на  них  пролитой

а  нам  было  весело 


потом  наши  подружки 

смело  вели  нас  в 

том  же  напралении 

слизывали  на  губах

пенящуюся  влагу 

вытирали  руки

о  свои  ситцевые  платья 

и  сладко  улыбались 

съедая  глазами 

торчащую  из  нас  наготу 


было  сладко 

видеть  их  задранные  юбочки 

полупрозначные  трусики 

их  непроросшие  сосочки

покрасневшие  от  настоячивости 

наших  губ  и  пальцев 


а  также 

их  застывшие  лица 

эти  бесконечно  прекрасные  камеи

переполняют  память 

тревожат 

застилают  пеленой 

зрелую  старость 


нам  было  нужно  все 

и  сломанные  звонки 

наших  велосипедов

и  пустые  разноцветные

бутылки  в  зеркальных  сервантах 

и  полные  смысла  глаза

гнев  морщинистый

дядей - геев 

готовых  у  нас  отсосать

за  любые  деньги 


раз  было  такое 

стыдно 

но  вспомить  надо 


на  темной  лестнице

первого  этажа 

и  мой  член 

в  его  рту 

сладко  вздрогнул

и  выплеснул  влагу 

туда  же

и  потом  на  глаза

это  только  за  то

чтобы  попасть  на  бой

Попенченко 


вот  бы  он  удивился 

когда  бы  узнал

на  что  готова  моложежь

чтобы  увидеть 

как  повергает  на  пыльный  пол

немца  француз  американца 


нам  были  очень  нужны

куски  колотого 

три  копейки  кулек 

сахара


когда  я  возвращался

с  тренировки

а  я  был 

жутким  фанатом  бокса

в  те  времена  Попенченко

Лагутенко 

Джо  Фрезер

значили  больше 

чем  имена  наших

бессмерных  коммунистических  лидеров

или  зарубежных  президентов


вот  я  и  бегал

с  игрушечным 

деревянным 

повидавшим  виды  автоматом 

с  испорченным  затвором

воображая  себя

героем-партизаном 

посылающим  в  ад 

фашистских  генералов 

и  целые  полки  солдат 

в  загруженных  оружием  и  пушками 

эшелонах 


всех  на ***  под  откос 

штабеля  трупов 

горы дымащихся  исходящих

чадов  тел


но  об  этом

пожалуйста 

чуть  попозже 

потому  что  памяти 

несется  железнодорожный  состав

несется  на  такой  скорости

что даже  дышать  страшно

а  рука  застыла

между  девичьх  ног

перестала  дрожать

а  ей  это

ох  как  не  нравится

и

ой  как  не  нравится