Брадобрей или ода дерзости

(по мотивам сказки - "Царь Троян
ослиные уши")

* * *

Утомлён постом престижным;
Притесняем тем кто злей.
Во дворце, скоропостижно,
Умер царский брадобрей.

Служка немощный и бедный,
В стане тучных воротил.
Где встречавший, облик бледный,
От тревог и свой крестил.

Говорить о той кончине,
И не вздумал бы никто.
Если б в спорах... о причине,
Не возникло слухов сто.

Дескать в страхе «кони двинул»,
Разнесчастный брадобрей.
«- Не спужался бы - не сгинул!...,
Меж лосьонных пузырей.»

И концу мол тут виною
(коль ввернуть в сердцах словцо) -
Вечный стыд, да параноя!...,
За монаршее лицо.

* * *

Для других же прозорливцев,
Рассуждавших посмелей:
«- Брадобрей ступал счастливцем,
Меж дворовых бобылей!

- Признававших в обхожденье,
Непокорливых девиц.
Только те, из выражений,
Что взвели б и кобылиц.

- В романтичной же цирюльне,
Где бывал высокий свет.
Всяк ходок с душой разгульной,
Чтил дворцовый этикет.

- Ни словам ни даже жесту,
Возмутившему б гостей!
Ни причины, и ни места,
Не сулил тот брадобрей.

- Вот поэтому фемины,
Что сошлись на «бобыля» -
До заоблачного чину,
Возносили стригаля!...

- Что ни ноченька в столице,
Весь дворец под куражом!
И матроны, и девицы,
К причесону нагишом.

- Даже квёлые старухи,
С подорожной на тот свет.
Помышляли хоть, на брюхе!...,
Доползти на перманент.»

А к тартару (раньше срока),
Оттого де гусь нырнул!
Что в любви где звался докой,
Сильно палку перегнул.

* * *

В словопреньях и святоши,
Не чинились ворчунов -
Все догадки мол, негожи!
Все рассказы от врунов!!

Всеблагой де ваш цирюльник -
Супротивник париков!
Прозябал как, богохульник!...,
На глазах духовников.
 
«- А сгребённый на скоромном,
В час всвесветного табу!
Отплатил перстом нескромным,
И монахам, и попу!»

Вот за дурь де и упился,
Ненасыть в Великий пост!
«- Не взалкал бы - не свалился,
Жирным кулем на погост!»

* * *

«- Очернительство и сказки! -
Возмутились вдруг пажи.
- В брадобрее, только ласка,
Источалась от души!»

Разлюбезнейшим парнягой,
Был царёв де причесник!
«- Не для фрейлин, так во благо,
Гнул хребет пока не сник!»

Даже злая де охрана,
Не охочая на лесть!
Как заезжему султану,
Отдавала чину честь...

«- Докатился ж волосничий,
До губительной черты -
Оттого что непривычен...,
Был остричь без доброты.»

* * *

Череда скабрезных слухов,
Прорастала как бурьян.
Расходясь незримым духом,
Меж сконфуженных дворян.

И с какой бы новой вестью,
Не сходил на свиту дух!
Всяк болтун её, в предместье,
Выдавал за верный слух.

* * *

Но не зреть бы и ворожке,
До чего б дошёл тот спор.
Если б к спору, чёрной кошкой,
Не примкнул иной позёр...

Сторожей дворцовой чести,
Огорошил шут с огнём:
«- Брадобрей глупцы, из мести!
За порез убит царём!!

- И теперь мудрец в короне,
Спит в небритых дураках!
Отрастив к усам, при троне,
Горсть щетины на щеках.

- В опустевших же покоях,
Отскоблённых от зеркал!
Ни отсвета, на обоях... -   
Чтоб царя не испугал.»

Да дурное б наважденье,
От несносной бороды!
Ни мыслёй де, ни виденьем,
Не напомнило б беды.

* * *

Заключившие ритора,
В плотный круг до тесноты,
И галдёж, и злые споры,
Отмели открывши рты.

Удивляясь без каприза,
Обращённого на люд.
И рассказу, и сюрпризу,
Что принёс глумливый шут.

* * *

Но не знавшие паяца,
Правдолюбцем-бунтарём.
Продолжали сомневаться,
В тёмных фактах за царём.

Может сам де... порешился,
Бесхребетник-брадобрей?
Обкорнал мол, да упился,
Рассерчавшись на царей!

Иль в оплате не сошёлся,
За халтурные дела?...
И страдал мол, и извёлся,
Беспокоясь за чела.

Вот кондрашка и хватила,
От неправедных обид!
«- Ни румян в челе, ни мыла -
Хоть те скоблен, хоть небрит.»


* * *

Но хулу презлого акта,
Разделившую дворян.
Низводил уж тот из фактов,
Что позёр... был сильно пьян.

У хмельных же как известно
(с трезвой думой в колпаке) -
Коль в мозгах секрету тесно,
Весь секрет на языке.

* * *

Осаждаемый толпою,
Лезшей скопом на скандал.
Дерзкий шут стыдясь запоя,
Закругляясь, прошептал:

«- Потаённый крематорий,
При дворцовых гончарах!
Не одну, из злых историй,
Превратил в остывший прах.

- Упокоив с иереем,
В винный схрон за алтарём.
И грешки, от брадобрея,
И убийство, за царём.»

* * *

Град слезливых уверений,
В том что новость не игра.
Ни надежд и ни сомнений,
Не оставил у двора.

Ну, а кто и сомневался,
В чрезвычайных новостях.
Ни в покои уж не рвался,
Ни к монарху при страстях.

* * *

Растревоженный рассказом,
Приведённым неспроста!
Царский двор, как от проказы,
Отшатнулся от шута.

Проклиная с тихой тризной,
По чесале с помазком,
И царя с его садизмом,
И беседу с дураком.

* * *

Но в саду и тронной зале,
Помня клятвы хохмача.
Царский нрав, не обсуждали,
Опасаясь палача.

И лишь где-то в кулуарах
Удалённых от венца!
Новый слух, в картинках старых,
Вновь тревожил мертвеца...

Призовут мол из дворовых,
Брадобрея на убой!..., -
«- Видно жертв, желает новых,
Властолюбец с бородой!»

А дойдёт мол до нехватки,
В нужном деле мастеров!
Всем чинам найдутся кадки,
Для отрубленных голов!

*               *               *

В тенью сгложенных покоях,
Потускневших от вестей.
Ни цыган не стало, с воем,
Ни вассалов, ни гостей.

У крыльца ж да в гулких залах,
Предварявших западню.
Только круг остался, малый -
Свёдший свиту и родню.

Густо ряженный парчами,
Вековой придворный быт.
Запестрел, бородачами,
Неопрятными на вид.

* * *

Сам же мастер буффонады,
Прибаутками соря,
За усердный смех, в награду -
Знал лишь трёпку от царя.

И в какое б время суток,
Не призвал его патрон -
То рассказ ему был жуток,
То рассказчик не мудрён.

Голосит де без смиренья,
Сущеглупый баламут!
«- Ни любви те, ни почтенья,
К тем перстам что подают!

- Пусть же помнит лихоимец,
Потешаясь наперёд -
- У престола, даже в гриме!...,
Зубоскальство не пройдёт.»

* * *

Вот за стыд да оплеухи,
От владетельной руки.
Арлекин и вбросил слухи,
Те что к истине близки.

Не ленясь при этом в сварах,
С каждым местным чудаком.
И визаж напомнить, старый,
И цирюльню, под замком.

* * *

В тот же час и злые сплетни,
Зароились по углам -
Император мол, намедни...,
От тоски напились в хлам!

Огневую де Геенну,
Предъявляет часто в снах!
Брадобрей тот, убиенный,
Разбранённый в пух и прах.

Ни слезой де ни молитвой,
Не отвадить тот кошмар!...
То пинком царя, то бритвой,
Волочёс толкает в жар.

«- А коль нежится не в ложе,
Венценосный бородач -
То гузно очам, то рожу,
Демонстрирует стригач!...»

* * *

Но бомонд не унимался,
Разобщённый сутью дел -
То к усопшему, склонялся,
То к тирану тяготел.

Справедлив де царь-надёжа!
За порез и брата взгрей!!...
«- Не сидеть же, с рваной рожей,
Коль растяпа брадобрей?!»

Осерчает мол и камень,
Коль прислужник толстокож.
«- То в морозы тя, то в пламень...,
Вот и кончился терпёж!»

Аргументы ж оппонентов,
И пажей валили с ног -
Не в порезах мол, акценты,
В каковых властитель строг.

«- Пусть небрит Надёжа вяще,
Иль порезан кем зазря!
Острый хрен ничуть не слаще,
Горькой редьки для царя.»

Но с «топорным» де подходцем,
К ленной челяди дворца -
Ни смертей и ни уродца,
Не стереть ему с лица!

* * *

Правоту лихих бретёров
В гран-жабо да париках.
Подтверждали только ссоры,
Оставляя в синяках.

* * *

Не мирился и потешник,
С разномыслием вельмож.
То слезой кичясь, безгрешной,
То смешком с набором рож.

Злым царям де, с грязным ликом,
Быть в державе не к лицу.
«- Оттого в стыду великом, 
Брадобрея ждут к крыльцу!

- Только ушлых брадобреев,
У дворца простыл и сле-ед!...
Кто ж придёт, из дуралеев,
Подряжаться на тот свет?

К беспросветным де покоям,
С кровожадным палачом.
Ни с трезва, ни с перепою,
Не придут за калачом!

- А коль сыщется дурашка,
Поразжиться за труды!
Не секира, так кондрашка,
Приберёт от бороды.

* * *

Вопреки ж горе суждений,
О нехватке дураков.
Царский глас, без изменений -
«Брадобрея под альков!»

Не своих мол так пришельца,
Озаботить коль не пьян!
«- А не сыщется... умельца -
Приневолить из дворян!»

* * *

В раскалённой атмосфере,
Недалёкой до беды.
Предрекались лишь, потери,
От царя да бороды.

*                * *

В то же время и глашатай,
Зачитал указ скорей -
Мол со скорбною, утратой,
Нужен новый брадобрей!

«- Для бритья да для подстрижки;
Для румян на царский лик!
Не глупец, не умный (слишком),
Не мальчишка, не старик.»

* * *

Искушённый в сытой сказке,
И синод мутил народ.
Принакрывшись доброй маской,
За подачку да почёт:

«- БлагОвЕстим вспОмОжЕньем,
В гОсударевОй беде!
- Не пОзвОлим, униженьем,
Стать трЕклЯтОй бОрОде!

- Не пОвинен царь-пОсадник,
Зарастать пОд Общий смех.
И пОстыдствО, и рассадник,
ВОзведём вО смертный грех!!»

* * *

А меж тем толпою сжатый,
Тихо смолкшей у коня.
Дочитал указ, глашатай,
Ковкой шпорою звеня:

«- ...и коль сладит без порезов,
Тот умелец с бородой!
Приживёт казённым весом,
Чисторудный золотой!

- И одёжи без износу,
С венценосного плеча!»
Ни с жарой де, ни с морозом,
Не сопреет та парча.

* * *

Стольный клич почтовой птицей
Облетел страну в окрест:
«- Кто в цирюльниках, сгодится -
Ввек деньжищу не проест!»

И доход тому; и место,
Приглядят де под дворцом!...
«- А коль холост... и невесту,
Прехорошую лицом.»

* * *

Ободрённые указом,
В высочайших сто наград.
И село, и город сразу,
Поспешили в стольный град!

Где на скученных базарах,
Меж наживой да нуждой.
Весь народ гудел, в угаре,
Привлечённый бородой.

* * *

Упустить счастливый случай
Не решался и богач!..., -
При царях де куш покруче,
Чем на ренте без удач.

И с манерами опять же,
Не равняться в том кругу... -
Иль с графиней, в вернисаже,
Иль с мужичкой на стогу?!

* * *

По церквям же да пивнушкам,
Дармовщиною горя.
И монахи, и пьянчужки,
Распинались про царя.

Без великой де заботы,
Капиталец можно сбить!
«- Подбочениться, с охоты,
Изловчиться да обрить!

- И пируй тогда по банькам,
Попивая жгучий квас!
То с Анфиской, то с Марфанькой,
Ударяясь в перепляс!»

* * *

От рассвета до заката,
Гомонил азартный люд -
"Весь дворец с придворным штатом,
Стригаля, у трона ждут."

* * *

Но в кичливую столицу
Отощавшую в постах.
Принесла и скверну птица,
С царским кличем на устах.

Хоть находится при стрессе,
Всеблагой де бородач.
Но ответственных, в порезе,
Ждут и плаха, и палач.

Золотую де корону,
Разобидеть можно раз!
Принцип всякого, на троне -
«Зуб за зуб, а глаз за глаз!»

Вот поэтому в вопросе -
«Чем престол оплатит труд?»
Удивительно несносен,
Стал простой заезжий люд.

Порождённый божьей дланью,
Любопытствовал везде -
«- Кто ж решится, на закланье,
Проклятущей бороде?!»

И хоть брить де без порезов,
Не такой уж хитрый труд.
«- Кто уймёт царёвых бесов...,
Коли руки подведут?»

В общем что бы ни пророчил,
Императорский указ.
Брить царя, ни сил ни мочи,
Не нашлось у зрелых масс.

* * *

Бой часов дворцовой башни,
Славя деспота в венце.
Проступил мерилом страшным,
На щетинистом лице.

* * *

День минул; второй к исходу... -   
Нет охотников к царю!
Не рискуют, из народа,
Подвизаться к упырю.

Не спешат дворянство с чернью,
Припарадиться зазря!
То дары им вишь, прескверны,
То невесты от царя.

По церквям же да базарам,
Взбаламученным бедой.
Весь народ, в тирадах ярых,
Стал гнушаться бородой.

Ни за грош де ни за шмотки,
Не желаем брить царя!
«- Возопи он хоть, в три глотки!..., -
Все потуги будут зря.»

* * *

Кто и пел когда усердно,
Бездну здравиц бороде.
Клял и трон теперь, безмерно,
И соблазны по нужде.

То пришёл де к свите мастер;
То всполошенным исчез!...,
Без азарта да участья,
Привирал в трактирах плебс.

А заезжие авгуры,
При державнейшем гербе.
Ни имён и ни фигуры,
Уж не зрели в ворожбе.

* * *

Всё притихло в ожиданье,
Разбитного стригаля.
И в трактирах, с грубой бранью,
И в церквях святых моля.

По дворам же да проулкам,
Обжитых столичных мест.
Хоть полком играйте, в жмурки -
Обезлюдело в окрест.

* * *

Но на третьи сутки в сёлах,
Отыскался всё ж чудак.
Больше св;дущий..., в отёлах,
Чем побрить кого мастак.

Ни румян и ни помады,
Не знавал заезжий смерд!
Всех наук - коровье стадо,
Где и спец был, и эксперт.

То он сторож на замену;
То загонщик для скота.
То пастух, в любую смену -
Коль охота до кнута.

Из любви ж да мелких хобби,
Не представленных в числе!
Юный смерд благой к худобе,
Стриг баранов на селе.

Оттого ль (а может сдуру!),
Замытаренный малец.
И подвигся, на халтуру -
Брадобреем во дворец.

* * *

С непростой и тяжкой думой,
Постучался смерд к царю -
Иль князьям мол, стану кумом,
Иль лучиною сгорю!

В тот же час на царски очи,
Злющей стражей поскорей.
И предъявлен был, оброчник -
По призванью брадобрей.

Ликованью самодержца,
Ни начала ни конца, -
«- Вот и вновь запрётся дверца,
Смертной клетки для глупца!»

Ни копья и ни рублишки,
Не уйдёт де из казны!
«- Все пути, к моей кубышке,
Нищебродам сожжены!

- А за царское обличье,
Посечённое жучьём!
Огорчим до неприличья!...,
Вместе с лютым палачом.»

* * *

Не в упрёк почившей смене,
Коей слух приклеил лень.
Целый час взбивалась пена,
Да под бритвой пел ремень.

Бойко взялся хват за дело,
Острой сталью бросив блик.
На царя да свиту смело,
Что сошлась на царский клик.

* * *

Ни палач у плеч ни плаха,
Не смутили стали взмах -
Юный жох, не ведал страха,
Напустив на свиту страх.

От какого к злой развязке,
Предварявшей сцену буйств.
И министр, и писарь царский,
Без притворств лишились чувств.

А с прикидочным полётом,
Быстрых рук над бородой.
Весь бомонд, покрылся потом,
Пред бесспорною бедой.

* * *

Но к стыду зевак вельможных,
Уж отпевших молодца.
Липкий страх остался ложным,
На удачу храбреца.

От щетины с бородёнкой,
Не осталось и следа!
Ни в бинтах и ни в зелёнке,
Не представилась нужда.

* * *

Торжество и ликованье,
В оживившимся дворце!
Фрак да орден, за старанье,
На умелом удальце!

И лишь злобный царь лукаво,
Жёг ухмылкой бедняка:
«- Ведь порежь меня, раззява... -
И пропал наверняка!»

На глумливый выпад с нервом,
Хохотнул и смерд в усы -
«Ты б Величество... был первым,
Кто отдал святым концы!»

В подтверждение тирады,
Остудившей царский слог.
В смолкший двор могильным хладом,
Подмигнул и злой клинок.

* * *

Тут и царь сменил испугом,
Спесь на выбритых щеках -
«БРАДОБРЕЮ, БУДЬТЕ ДРУГОМ
КОЛЬ ОН С БРИТВОЮ В РУКАХ!»

Вразумительным ответом,
Весь бомонд повергшем в шок.
И царю, и злому свету,
Голодранец дал урок.

* * *

Пусть вы вялы иль усердны,
Добродушны иль вредны... -
Пред судьбою, все мы смертны,
А пред Богом, все равны.

* * *

То ли байка, то ли сказка,
То ли сага то ли быль...
Наша жизнь, сплошная встряска.
Что не встряска, просто пыль.

-------------------------------------------