Петух прокричал, а там, хоть не рассветай

Перед  рассветом надрывались петухи,
Им, петухам, любая зорька  - праздник.
Они орали в час стрелецкой казни,
К страданиям  людским были глухи.

Безмолвно слушали их куры в полусне,
Но голосили по дворам стрельцовы жёны.
В рубахи белые мятежники ряжёны,
Вязали  по двое в телегах потесней.

В глазах у обречённых – страх, недоумение:
Стрельцы, по сути, не устраивали бунта –
Недоставало им царёва «фунта»,
Засилье иностранных офицеров жгло сомнение.

Расправы корни прячутся глубинно:
Всему причиною – дворцовая интрига.
Стрельцы для Софьи  - что Венере «фига»*
И помирать им за царевну  странно и обидно.

С рассветом скорбный  тронулся обоз,
Осей колёсных издавая скрип,
С ним  лошадей перекликался хрип
И крики грубых матерных угроз.

По площади лежат берёзовые плахи,
Палач прохаживает, топором играя,
Ещё не ведает он, где ворота Рая.
Летят повсюду вздохи, охи, ахи.

Царь Пётр у помоста, возле ката.
Взгляд мстительный, поверх толпы, ужасен.
Для недругов любых мастей опасен,
А ныне за Нарышкиных грядёт расплата.

Москвы чванливой петухи
Закончили своё повествование.
Стада коров прошли в поля с мычанием.
Жертв к убиению  пригнали «пастухи».

С негодованием вспыхнула Заря,
Заслышав топора по плахам стук.
С мольбой о милосердии прорвался к Богу звук,
Но не нашлось раскаяния в душе Царя.
09.04.24 ----* фиговый листок на статуе