Пианистка

Пианистка
    Глава 5
Приближался апрель, Краух продолжал лечиться. В подполье, наконец, разобрались с документами  перефотографированными в доме Крауха,   и стали разрабатывать план. В бумагах, чётко был нарисован чертёж зала, где для каждого из членов клуба, отводилось определённое место.  Места были помечены цифрами, и каждому  приглашённому, выдавалась карточка с номером стола и номером стула. Был список официантов, к каждому из них, были прикреплены определённые столики.  В списке была Моник, как пианистка и певица.  Для выступления, были приглашены танцовщицы из  Мулен Руж. Нужно было всё решить так, чтобы   не пострадали  наёмные работники. Было решено, взрывчатку уложить в камин, между углями. Она не будет заметна.   По периметру зала, будут расставлены  10 дюймовые ( 25 см) бенгальские огни, сделанные из динамита. Кроме того, в камине будет дымовые шашки. Когда  в зал завезут большой торт, наши люди,  подожгут бенгальские огни. И разожгут камин, пока всё будет разгораться, мы будем уходить через подвал. Вы все знаете, где вход в него. Девочки из балета  уйдут раньше.  Ги будет в форме офицера, который  услышал  взрывы и пришёл на помощь. Вместе с Моник, они должны спасти Крауха. Он нам нужен. В связи с гибелью большинства  высокопоставленных офицеров, его назначат на место  фон Резендорфа.  Моник  будет при нём постоянно. И ещё, как только Моник окончит петь, немедленно надо поджигать заряды и уходить через подземный ход из кухни. Нам очень повезло, что дому больше века, и в подвале находится путь к отступлению. Гитлеровцы, когда переоборудовали  клуб, его не заметили.   Выход на улицу,  будет под нашим контролем. Все решения были приняты, люди разошлись.                Моник,  сменила «гнев на милость», стала звонить Крауху, расспрашивать, как его  здоровье. Крах клялся, что интенсивно лечится, и вот – вот, будет здоров. Сказал, что ему  удалось сохранить в тайне болезнь, и он очень благодарен Моник, за то,  что она его не отвергла. Пригласил её в оперу, на, что она благосклонно среагировала.  В ближайшую субботу, они прослушали вторую часть « Кольца Нибелунга». Последующие три недели,  они, каждую субботу  слушали одну оперу из этой серии. «Валькирия», «Зигфрид», «Гибель богов». Она уже с трудом переносила этот ужас, но выхода у неё не было. Она понимала, что это её обязанность, общаться с  немецкой верхушкой города…                Эти несколько месяцев близкого общения с Краухом, длись ей очень тяжело.  Никто не знал, сколько слёз она пролила ночами, чувствуя себя .запачканной.                Однажды,  Жюль, вернулся под утро. Проходя мимо комнаты Моник, он услышал её плач. Тихо  открыл двери. Девушка сидела в кресле и горько плакала .                - Моник, что с тобой?                - Я с ужасом жду, что меня ждёт, когда война закончиться. Меня наверно обстригут наголо, как всех этих девок. Чем я лучше их?  Я  так же путаюсь с офицером. Ведь никто не знает правды.                Жюль стал  перед ней на колени: - Моник, я всё это время молчал, но я люблю тебя, и  до сих пор не знаю, как ты ко мне отгостишься.                – Жюль, это правда? – она улыбнулась сквозь слёзы.                – Правда, любимая. - Он  взял её  на руки, сел с ней в кресло, и укачивая её, как ребёнка ,рассказывать, как он её любит, и как у него, каждый раз, когда она встречается с Краухом,  болит сердце, от страха за неё и от жалости, что ей пришлось взять на себя такую непосильную ношу.                - Как  только закончится война, мы вернёмся к мирной жизни. Вернём себе наши настоящие имена, мы поженимся. Пригласим всех в кафе к Ги. Нашими  посаженными* отцом и матерью, будут Ги и мадам Жюстен. Может к этому времени, твои родители вернуться, а я постараюсь найти своих родных, и извиниться.                Они  просидели в обнимку до утра. Мечтая и строя планы. Они не знали, как всё повернётся после   дня рождения Фюрера, но надеялись, что всё окончится благополучно.                Настал новый день, и новые хлопоты. Приближалось день рождения . Все были наготове. Накануне, в присутствие немецкой охраны, в камине был сложен уголь и дрова. Укреплены, по периметру зала, где должен был проходить праздник,  бенгальские    огни.                За несколько часов, до начала,  праздника, всё было проверено ещё раз.  Работники кухни и официанты, были обысканы. У входа стояла  многочисленная охрана.                К восьми часам вечера, стали собираться гости.                Краух приехал с Моник. Девушка,  как всегда выглядела ослепительно. Вход был только по приглашениям. Когда гости расселись,  музыканты  начали играть  гимн третьего рейха  « Хорст Вессель»  . Все присутствующие встали, и начали  петь гимн, не забывая поднимать руку в приветствие, во время исполнения первого и четвёртого куплетов.      Весь персонал пел вместе с гостями.               
Знамёна ввысь! В шеренгах, плотно слитых,                СА идут, спокойны и тверды.                Друзей, Ротфронтом и реакцией убитых,                Шагают души, в наши встав ряды.
Свободен путь для наших батальонов,                Свободен путь для штурмовых колонн!                Глядят на свастику с надеждой миллионы,                День тьму прорвёт, даст хлеб и волю он.
В последний раз сигнал сыграют сбора!                Любой из нас к борьбе готов давно.                Повсюду наши флаги будут реять скоро,                Неволе длиться долго не дано!
Знамёна ввысь! В шеренгах, плотно слитых,                СА идут, спокойны и тверды.                Друзей, Ротфронтом и реакцией убитых,                Шагают души, в наши встав ряды.
Когда гимн окончился, все задвигали стульями. Уселись на свои места. Слово взял генерал  фон Розендорф. Он долго и витиевато говорил о фюрере, о долге  родиной. Наконец он  поднял рюмку, все снова вскочили:                - За родину, за фюрера. Гип, гип ура.                Все  дружно выпили. Наконец официанты стали разносить закуски, и потом десерты.                Тут наступило время для танцовщиц. Они так танцевали  кан – кан,   что многие офицеры не смогли усидеть на мести, стали приставать к девушкам, пытаясь танцевать вместе с ними. Их с большим трудом утихомирили. Когда девушки окончили танец, вывезли большой торт. Его разрезали и оттуда вылетели воздушные шары со свастикой.                К полуночи, когда все были хорошо на  подпитии, Моник вышла к роялю. Сев за него, она стала  наигрывать, и исполнять песню, «Лили Марлен»*

Лили Марлен
¬¬¬¬¬¬Возле казармы, в свете фонаря
кружатся попарно листья сентября,
Ах как давно у этих стен
я сам стоял,
стоял и ждал
тебя, Лили Марлен,
тебя, Лили Марлен.

Если в окопах от страха не умру,
если мне снайпер не сделает дыру,
если я сам не сдамся в плен,
то будем вновь
крутить любовь
с тобой, Лили Марлен,
с тобой, Лили Марлен.

Лупят ураганным, Боже помоги,
я отдам Иванам шлем и сапоги,
лишь бы разрешили мне взамен
под фонарем
стоять вдвоем
с тобой, Лили Марлен,
с тобой, Лили Марлен.

Есть ли что банальней смерти на войне
и сентиментальней встречи при луне,
есть ли что круглей твоих колен,
колен твоих,
Ich liebe dich,
моя Лили Марлен,
моя Лили Марлен.

Кончатся снаряды, кончится война,
возле ограды, в сумерках одна,
будешь ты стоять у этих стен,
во мгле стоять,
стоять и ждать
меня, Лили Марлен,
меня, Лили Марлен.               

Как только она окончила своё выступление, она подошла к Крауху.                – Фредерик,  отвези меня домой.                – Для тебя дорогая, я на всё согласен. Вот только выпью последнюю рюмку.                Опрокинув рюмку водки в рот, он  встал и пошатнулся. Моник, краем глаза заметила, что официанты разжигают камин и поджигают бенгальские огни. Она обратилась к Ги:                - Господин офицер, помогите мне,  пожалуйста. Фон Краух не стоит на ногах . Я не могу довести его до машины.                -  С большим удовольствием мадмуазель.                Он закинул руку Крауха, себе на плечо, и повёл его к выходу, Моник шла сзади, и придерживала на Краухе шинель. Как только они сели в машину, и отъехали на два квартала, раздался взрыв. Водитель испугался, но Ги его успокоил, сказал, что это ремонтные  работы. Ведутся ночью, чтобы днём, не мешать людям. А сзади горел клуб. Моник и Ги, надеялись, что весь персонал успел уйти  из клуба.
Окончание следует
Кац – Дербинская  Наталия
 
 
 

Пианистка
Глава 6
Ги с водителем  с трудом затащили Крауха  на третий этаж. Моник шла сзади, несла шинель. Дома, водитель и Ги раздели Крауха и уложили спать. Водителя они отправили, сказав, чтобы утром, в десять часов, он был у подъезда. Моник, накрылась шубой, и заснула в кресле. Утром, в  восемь утра, её разбудил настойчивый звонок в двери. Ёжась спросонья, она открыла дверь. На пороге стояли два офицера гестапо.                – Фройляин говорит по  немецки?                - Да, герр офицер.                – Нам нужен обер - лейтенант  Краух.                – Он спит.                – А вы кто?                – Я его невеста,  Моник Лаблен. Вот мои документы. Простите меня, я не пригласила вас зайти. Проходите,  пожалуйста, присаживайтесь. Хотите чай, кофе?                - Нет спасибо, где вы с обер - лейтенантом были вчера вечером.                – О, мы были в клубе на праздновании дня рождения фюрера, Всё было так прелестно. Я пела и играла. Я пианистка и певица. Перед этим, все присутствующие были так едины в любви к фюреру и родину, что я прослезилась. А какой был стол. Как  красиво танцевали девочки кан – кан. Какой был торт.                – Нас это не интересует.                – Ой, простите, я была в таком восторге, что не досмотрела, как Фредерик напился. Он меня так огорчил, что пришлось его практически вынести. Хорошо, что мне помог какой – то офицер. Можете расспросить шофёра. Кстати, к десяти он подъедет.                -  Скажите, вы ничего странного не заметили?                – А, что, что – то случилось?                – Клуб взорвали, много погибших, некоторых невозможно опознать. Не понятно, погиб ли кто - либо из персонала. Мы точно знаем, что там  работали все проверенные люди.  Погиб  и генерал фон  Розендорф                - Боже мой, как вовремя Фредерик  напился. Если бы не он, с его любовью к спиртному, мы бы тоже лежали там.                У Моник  началась истерика. Ей стало так плохо, что один из офицеров, принёс ей стакан  с водой.  Они хотели отвезти её в госпиталь,  Она отказалась. Моник ,  конечно плакала, не от страха. Ей было больно и обидно, что лучшие молодые годы, она должна провести рядом с оккупантами, делать вид, что ей нравиться.   Скрывая свою ненависть   к ним.                Наконец, второму офицеру удалось растолкать Крауха.  Краух смотрел на него не понимающими глазами. Когда ему растолковали, что произошло, он от удивления сел. Боже мой, я должен целовать ноги Моник, за то, что она меня увезла оттуда.                – Идите, собирайтесь. Мы едем в гестапо, провести официальный допрос. И Вас это тоже касается, фройляин.                В это время, пришёл шофёр. Его тоже взяли в гестапо. Их развели по отдельным комнатам. Как их не допрашивали, ничего нового они сказать не могли. Никто из них, не мог вспомнить, как выглядел офицер, который им помог. Офицер, который допрашивал Моник, обратился  к начальнику, с предложением, применить к ней пытки. Шеф не согласился.                – Подумай сам, сейчас всем руководить будет Краух.  Вполне вероятно, что его повысят в звании, а она его невеста. Хотя мы  и гестапо, но он будет руководить всем городом.  Отвезите её домой, и извинитесь.             Дома, Жюль и  мадам Жюстен,  очень волновались. К пяти вечера, измученная,   Моник, приехала домой.  Они  хотели её расспросить, но она сказала,  что должна сначала принять ванну, выпить чашечку кофе, а потом всё расскажет.                После ванны,  Моник, с чашкой кофе села в кресло и всё рассказала. Жюль  сказал, что он надеется, что все выжили . Моник, зашифровала радиограмму, что всё в порядке, она жива и Краух тоже. Потом пошла спать.  Жюль, дремал в кресле, около неё.                Ночью, консьерж принёс шифровку, в которой в ультимативной форме, было приказано, чтобы  Жюль, Моник, Мишель и мадам Жюстен, немедленно покинули город, не оставляя следов. За одну ночь, они все успешно ликвидировали следы своей деятельности
***.
       Краух приступил  к временной  должности коменданта города. Но… Через два дня,  из Берлина прислали   одного из высокопоставленных чиновников гестапо  - Полицай директора,*    Крауха, о его приезде не сообщалось. Дверь в  новый кабинет Крауха, с треском раскрылась,   на пороге появился гестаповец, в сопровождении двух автоматчиков. Краух вскочил, и поднял руку в приветствие. Гестаповец не ответил, приказал автоматчикам стать у двери и никого не впускать.                -  Немедленно освободите мне место!  Я  полицай директор  Курт Робенрау и прислан сюда, чтобы разобраться   с произошедшим взрывом в клубе и гибелью генерала фон  Розендорфа                – Герр Робенрау, позвольте мне …                - Сесть,  вопросы буду задавать я. -  Он позвонил по телефону:                -   Морис, войдите, будете стенографировать.                В кабинет вошёл хлипкий, подслеповатый  юноша. В круглых очочках.   В руках был блокнот. Он сел в углу, за маленький столик, и приготовился к стенографированию .                - Краух, расскажите  мне, как ты допустили взрыв  в немецком клубе, да ещё в день рождения  фюрере.                - Герр  Робенрау, я тут не причём,  всё было проверено, персонал надёжный, проверенный не один раз.  И меня в этот момент в клубе не было, я ехал домой, с моей невестой.                – А теперь объясните мне, почему ты  рано ушёл?                – Это  не  было рано, просто я плохо себя чувствовал.                - А почему ты плохо себя чувствовал?  Может много выпил?                - Я много не пью. Закружилась голова.                – Приведите водителя герра  Крауха.                – Ты водитель Крауха?                – Так  точно  герр офицер.                - В каком состоянии был Краух, в день когда взорвался клуб?                – Он был очень пьян. Идти сам не мог, его под руки тащила его невеста,  фрейлин  Моник, и какой – то незнакомый  офицер. И это не первый раз .                - Свободен, можешь идти! – Так, что ты можешь рассказать про твою невесту?                – Это необыкновенная девушка, мало того, что она красивая и умная, она знает немецкий и английский языки. Она пианистка,  певица и композитор.                – Всё Краух,  сколько раз вас всех учили, не связываться с местными бабами, а вы все,  каждый раз  идёте на поводу вашей похоти. Вполне вероятно, что твоя умница и красавица, из сопротивления. Я сейчас за всей этой семейкой посылаю отряд гестаповцев.  А ты разжалован до лейтенанта и отправляешься на восточный фронт. Там тебя научат, как родину любить.                Он подошёл к Крауху, сорвал с него погоны.                – Уведите его!                Группа гестаповцев  пыталась взять запасной ключ, от квартиры Лабленов у консьержа, но каморка была совершенно пуста.                Они тщетно звонила в квартиру Моник. Двери никто не открыл, их пришлось взламывать. Квартира была пуста. В салоне стояло разбитое  в щепки пианино, клавиши были разбросаны по полу. Всё остальное было на местах . Соседка  сказали, что слышали шум из квартиры брата и сестры.                – Я  всегда считали их интеллигентными воспитанными людьми.  То, что происходило,  не вписывается в моё  представления о них. Я  слышала, как  они  ругаются. Брату не нравилось, что он её содержит  и содержит квартиру, оплачивает горничную и все прихоти сестры.  Кричал, что не может понять, почему она не берёт деньги от своего поклонника, Крауха.                – Ты играть  больше не будешь, я сейчас разобью это клятое пианино. Ты мне ещё в детстве надоела своими гаммами.  Мы услышали звуки разбиваемого пианино, Горничная выбежала из квартиры с чемоданом, она ждала лифт и проклинала  мадмуазель Моник и её брата. Потом, двери хлопнули, в щёлку, мы увидали, как врат волочит сестру за руку к лестнице. Она была в  пеньюаре и в одном тапочке. Это было в три часа ночи. Пока он дотащил её до низа, я успела к окну, и видела, как он её силой посадил в машину. Больше я ничего не знаю.                Доклад    директору Робенрау. был краток. По всему городу рыскали военные, но найти беглецов не удалось.
 Внизу их ждала машина. Их отвезли на   парижском Центральном рынке (Les Halles, то самое «чрево Парижа»)*  Там их уже ждали торговцы мясом. Их в   отвели подсобку. Моник и Жюль, провели там целый день. К вечеру, в тележке с мясом, они их отвезли в овощные ряды. На руках у Моник и Жюля, были новые документы. Они числились крестьянами, торгующими картошкой. картошку.  Им помогли изменить вещность, перекрасили  обоим волосы, а Жюлю, бороду. Нарядили в крестьянскую одежду. Они настолько изменили внешность, что их трудно было узнать. Вечером, они выехали с рынка на фуре, запряжённой старой кобылой, с полупустыми мешками картошки, которую им не удалось « продать». Они  благополучно доехали до фермерского, домика. Моник и  Жюля. На следующую ночь, их переправили   в партизанский отряд  в партизанский отряд  Маки*. В этом отряде они провоевали до освобождения  Парижа. Клодин занималась шифровкой и расшифровкой  донесений, Антуан выпускал листовки. Когда  генерал де Голль начал наступление, . партизанский отряд,  в котором были Клодин и Антуан, так же участвовал в битве за Париж. 26 августа 1944 года Шарль де Голль вступает в Париж.  Вместе с его солдатами, в город вошли партизаны. Среди них были Клодин и  Антуан. Вскоре  Ги, разыскал всех выживших  людей из сопротивления. Он снова открыл своё кафе,  где собирались старые друзья - соратники. Свадьбу, Клодин и Антуан, сыграли в кафе Ги. На свадьбе присутствовали все, кто участвовал в сопротивлении. К этому времени, родители Клодин, вернулись из Америки. Они смогли разыскать дочь, после того, как прочли в центральной газете статью Антуана, о  группе сопротивления, и о том, что пианистка  Клодин Леруа,  даёт концерт в  оперном театре. Родители, разыскали дочь. Встреча была бурной. Мать не переставала утирать слёзы. Через несколько лет, Клодин стала известной пианисткой и композитором. Антуан, открыл  собственную газету, которая стала популярной среди парижан.
Кац –  Дербинская  Наталия
Окончание
* "Чрево Парижа", рынок, названный так с лёгкой руки Эмиля Золя. И действительно ведь чрево: расположенный в центре города, за день он переваривал несметные объемы овощей, фруктов, мяса, рыбы. Кстати, в базарных рядах царствовали торговцы рыбой, и недаром Hаполеон всегда опасался: "Ладо надо мной будут смеяться рыбные торговки".
 
*Само слово «маки» (фр. maquis) значит «густые леса», «чащи». Маки; — военизированная террористическая организация 24-го века в американской научно-фантастической франшизе «Звёздный путь» Маки — испанские партизанские отряды в южной Франции.