В поезде

     Люблю я ездить в поезде, где обычно под монотонный перестук колёс и позванивание тонких стаканов о металл подстаканников путешественники делятся невероятными,  а иногда сокровенными жизненными историями. В тот раз вагон был почти пустой. Собеседник, мужчина преклонного возраста, после  выпитых за знакомство по сто грамм «Столичной», расположился ко мне и поведал давнюю историю из своей молодости, то ли грустную, то ли смешную, то ли про наказанье, то ли про воспитанье, а впрочем, думайте на этот счёт лучше сами.
       Звали его Трифон Пантелеймонович. Родился он в небольшой северной деревушке, там вырос, женился и честным трудом добывал «свой кусок хлеба» работами по плотницкой части. Несмотря на то, что прошло более пятнадцати лет после окончания войны жилось очень трудно, к тому же тяжело заболела жена, а через год её и вовсе не стало. Однако беда не сломала Трифона, не запил мужик с горя, надо было воспитывать двоих малолетних детей. Брался он за любую работу, выполнял её всегда добросовестно с присущей ему смекалкой, за что и сыскал в округе авторитет и уважение.
      По весне наняли его на ремонт  стропильной системы и кровли курятника в соседнем коллективном хозяйстве. То ли от нужды, то ли бес попутал, а может быть в силу своей изобретательности, пришил с внутренней стороны штанов два вместительных кармана, куда при максимальной загрузке входило по полтора  десятка яиц в каждый. С тех пор рабочий день завершался выносом дюжины  яиц, которые он из карманов перегружал в ближайших кустах в инструментальный ящик  и шёл к остановке рейсового автобуса. Через неделю после начала работ на объект стал ежедневно наведываться председатель Иван Иванович и поторапливать с окончанием заказа, хотя вида и подозрений по поводу систематических пропаж не показывал. Когда работы были полностью выполнены, подрядчик «на посошок» набил под завязку потайные карманы дарами несушек и с чувством глубокого удовлетворения отправился домой. Не дойдя метров двадцать до своей перегрузочной зоны, он увидел знакомый силуэт мотоцикла с коляской, на котором обычно приезжал председатель.
      «Пантелеймоныч, садись подвезу до дома», - услужливо предложил Иван Иванович и, невзирая  на робкий, застенчивый отказ плотника, чуть ли не силой усадил его в мотоциклетную коляску. Гнал водитель на приличной скорости, не объезжая при этом не дорожных ям, не колдобин. Нежные скорлупки куриных даров не вынесли грубого обращения и по ногам в голенища сапог потекла вязкая, липкая масса, превращаясь с течением времени в каменный монолит. Доставив труженика к месту назначения, председатель ещё раз поблагодарил за выполненную работу, а тот на полусогнутых поковылял прямо к бане, где, разрезав штанины, не обнаружил ни одного уцелевшего яйца. Хоть и не сообщил рассказчик о последующих своих действиях, в воображении возник прочный фундамент Меньшиковского дворца, на который всем государством собирали сорочьи яйца. Несмотря на жёсткость наказания, Трифон Пантелеймонович остался благодарен председателю за то, что тот никому не рассказал о случившемся, не подорвал авторитет и уважение плотника среди односельчан, возможно из жалости к ребятишкам, а может по другой не известной никому причине.
      От предложения перекусить традиционным дорожным набором, варёными яйцами с хлебом, сосед вежливо отказался, сославшись на сильную аллергию от куриной продукции.