Наивные. Глава 5 - Незнакомец

НЕЗНАКОМЕЦ. (глава 5)

Незнакомец, разобравшийся в Драйвере и не только в нём. Пижма – колдовская трава. Об угрозах, не дающих спать американскими писателям и методе Франклина. Майская роза. Независимость нации целиком и полностью находящаяся в руках еврейского бога Яхве. Признание поэта.



Невысокий, загорелый,
С теплым взглядом из под век
Подошёл и сел с ним рядом
Из военных человек.

Не пошёл он в бар напиться,
Не трепался языком,
А поняв, что с иностранцем,
Пожалел его тайком:

– Не намерен мучить вас
Долгими вопросами,
Но один готов задать
И задать без спроса.

Как понравился вам Драйвер?
– Вам отвечу не тая, –
Отозвался сразу Мартин, –
Мы случайные друзья.

Он скорей мне неприятен,
Но помог с устройством мне
В неплохом пансионате
На довольствие. Вполне

Этим я ему обязан,
Кто бы что не говорил.
– Сомневаюсь, сомневаюсь, –
Незнакомец возразил, –

Скэддер может что-то сделать
Только с прибылью своей;
За хорошую награду
Развести, к примеру, вшей

И ещё клопов в придачу,
Чтоб без всякой, значит, сдачи,
Приведя в отель скитальцев, –
Пришвартованных ирландцев,

По прибытию в Нью-Йорк
Взятых им под свой надзор.

До сих пор наш пансион
Не восполнил весь урон,
И без продыху от тварей
Пижму всю окрест скупает.

Койка-место здесь растёт,
Почитай, за наш же счёт.

Так что будьте осторожны!
Вот такой простой сюжет…
Вы, надеюсь, не в обиде,
За озвученный секрет?

– Нет, ничуть. Я не в обиде.
Благодарен даже вам.
Разве ловкого пройдоху
Не учили по ночам,

Подловив в укромном месте?
– Было... били раза два;
Шефа лучших скандалистов
Узнавали мы едва.

Он один из тех безумцев      
Что способны всю страну
Обвести вокруг мизинца
И пустить потом ко дну;

И, купив спасенье в лодке,
Всему миру говорить:
«Нам такой удобный случай
Глупо было упустить».

Их цинизм не знает меры –
Поголовно все евреи!
Полукровки, четвертинки
С Моисеевой глубинки (1).

Вам, наверно, не известно, –               
Просветитель наш Франклин (2)
Изрекал неоднократно:
«Если некий гражданин

Пропечатан с явной целью,
И притом сомнительной,
То её разоблачить
Следует стремительно.

Если цель изобличить,
То заказчик виден;
Всякому, кто не такой,
Мерзок и противен».

– Знать про это должен каждый, –
Англичанин оценил, –
Памятник ещё при жизни
Он себе соорудил.
 
Кстати, где его могила?
Было б время – посетил,
Помолчал над прахом мужа
И с собой поговорил. –

Мартин прав на все проценты:
Мысли мудрых – мира ценность.
Так на вскидку – вроде просто,               
А попробуй, догони!
               
То вниманья не хватает,               
То года не так пошли:
               
Много их перечеркну́то               
Бестолковою судьбой,               
Да подкинутой некстати               
Розой майскою весной.               

Тут уже такие дебри
Начинаются, друзья,
Что сквозь них пролезти сможет
Лишь гремучая змея,

С чем её и поздравляю!
С пользой людям, знать, пожил,
Потому что всяких женщин    
Я по дурости любил;

Оттого и не старею,
Думой древней молодею,   
И как яблоня в саду
Жду сударушку – весну:

Вновь их буду, не достоин,
Опечалюсь не чуть-чуть
И в протестном вдохновенье
Отчебучу что-нибудь:

– В Филадельфии. – Далече…
– Если б Свифт иль Ювенал (3)
Появился в наше время,
То случился бы скандал.

Потому то не найти
Днём с огнём писателя,
Чтоб пороки описал
Нашей новой нации

И при этом не навлёк
На себя гонения,
Ярой грязной клеветы,
Даже разорения;

А абзацы о пороках,
Обозвав злословием,
Перепишут, разъяснят,
Станет славословием.

– Как же это происходит? –
Мартин с горечью спросил.
– Я вопрос ваш, извините,
На другой бы заменил:

Как их столько расплодилось
В созидающей стране?
Вот что часто на досуге
Не даёт покоя мне.

С переходом гнилой массы
В веские количества
Резко риски возрастают
Нашего владычества.

За заслугами народа
Прятать смерти пятна
Можно долго, но не вечно;
Вы, со мной согласны? 


Чтоб гордыню не смущать
Олухов «великих»
Богадельни всюду строят
С помпою и криком:

Убирают с глаз долой
Рубища в заплатах,
Да и давит меньше дурь
Высота полатей.

Да, они не образцы
Разума и совести.
Это боже избави!
Но у них есть «новости».

Как цепных собак мы кормим,
Верно охраняющих,
Точно так же и они –
Деньги отмывающих.

Нет, не скажешь, что случайно
Общество разделено
На два лагеря, причём,
Большинство уверены 

В независимости как   
В чём-то исключительном,
Что даёт им право жить
Сытно и значительно,

И спокойно попирать
Всякие условности,
Что смягчают их же нравы
И других бессовестных.

Чем подлее человек,
Тем ему вольготнее,
С независимостью этой
Он сдерёт исподнее,

Не моргнув ни разу глазом,
С простака беспечного,
И пошёл, искать добычу…
Горе! Горе встречному!

Эгоизм всему виною.
Эгоизм немереный, –
Незнакомец погрустнел, –
В этом я уверенный.

Про него, – увы, ни слова –
Нам с амвона не сказали
Из какого Бога в Эго
Дух анархии вливали, 

Отчего маман-папан
Паренька хитрющего
Приучали всех глазами
С измальства ощупывать?..

Оттого у нас и в церкви
Полный беспорядок,
Потому что проповедник
Из того же ряда.

Остальные недовольны
Бездуховной суетой
И находят смысл и радость
В частной жизни лишь одной,

Предоставив общей свалке
Двигаться под горочку
И с печалью философской
Наливают в стопочку. –

И такая в тех словах
Искренность сердечная,
И доверие к Челзвиту,
Как к давно известному;

Он был честен и радушен,
Верил в честность и того,
С кем впервые повстречался
И поэт признал его (4).


ПРИЛОЖЕНИЯ В.Ф. НИКОЛАЙЧУКА.

1) С Моисеевой глубинки, то есть придерживающиеся ветхозаветной заповеди своего пророка Моисея об особом, главенствующем статусе евреев на земле.
 2) Франклин, Франклин Бенджамин (Вениамин) (1706 – 1790), американский просветитель, государственный деятель, ученый, один из авторов Декларации независимости США (1776).
  3) Свифт иль Ювенал. Джонатан Свифт (1667 – 1745) – английский писатель-сатирик. Децим Юний Ювенал – римский поэт-сатирик эпохи империи (I –II вв. н. э.).
  4) И поэт признал его, относится к английскому поэту Томасу Муру (1779 – 1852), посетившего США в 1803 – 1804 годах и, под впечатлением от поездки, написавшего следующие строки:

   О, если бы не вы, Колумбии не жить,
   И плод бы там не вызрел ни единый:
   С зелёной кожурой, с гнилою сердцевиной,
   До времени погибли бы плоды.