колом в ложбину

Положняк по бабам 3.
Бабняк расположился на склоне, на съехавшем колом в ложбину бывшем тополе. Точно курицы, мелькнуло во мне. Курица не птица, баба не человек - тревожно повторило эхо и я разом вспомнил всё. Они тяжело дышали и кажется отдыхали. Не столько зрением, сколько задним местом я почувствовал их оргалитовые взоры, мутные, как у разъярённого быка. На колосок травы надо мною села бабурка, бирюзовый коромысел, и, не переставая крылышковать, уставилась на меня. Её бусиничные, пёстрые глазки, не выражающие чувств, немного успокоили. Не будь бабой, усмехнулся я и скорчился во все стороны навыпять от рефлекторного движения подняться. Распустишь тут нюни, прогудел себе в ответ, кончились нюни, выжались волоком.. Волоком?.. Волокита! Так вот оно что, вот почему они придумали такой бесчеловечный способ транспортировки меня к месту.. К месту чего? Так может.. Я же мог пешком на привязи сюда с ними дойти, если бы они что задумали, а так, может это всё и я расплатился сполна? Эта мысль меня обнадёжила, напряжение спало и, надо же как не вовремя, высвободило место для возбуждения в паху. Который лежал у баб на виду. Чёртов бабник, спрятать, прячь его быстрей, что они могут сейчас надумать. Образ сложенных вентилятором лезвий промелькнул по облачку. Подстрекаемый страхом, я одним подскоком тела перевернулся в воде на живот, как это делал всегда на пляже в минуты непроизвольного возвышения. В это же время самая злая из них бабища медленно подняла необъёмный влекущий таз от бревна и задышала в мою сторону. Баба бавит, баба бавит, баба бавит, - в смертном ужасе запричитал я не пойми что, глядя на неё в смутной надежде заговорить неминуемое. На месте улетевшей бабурки уже сидела голубая бабочка. Где-то завели трактор.