Эссе про спасательство и моральную травму

Мысль такая - родители мужа пили, и не поддерживали его материально. Он неосознанно хотел, чтобы они работали. И неосознанно стал заставлять их работать. Но через манипуляции.
Если они они работают, значит, они удовлетворяют его потребности, значит, он на них опирается.

Манипуляции были такие, что вредили лишь самому мужу, он тратил свое время, силы, энергию и деньги на то, чтобы неосознанно заставить работать своих старых, пьющих, сбившихся с пути родителей. Если говорить языком менеджмента, он думал , что вкладывался в трудных детей, а на самом деле он вкладывался в голодных собак. Его инвестиции были много лет убыточными, потому что в ответ его родители пили, тем самым тратя свое время и деньги на развитие болезни под названием алкоголизм. То есть, опоры он себе таким способом не смог создать.
Со временем, чтобы продолжать их контролировать и через манипуляции заставлять работать, он интроицировал в себя отца и мать и слился с ними, потеряв себя. Чем больше родители старели и приближались к смерти, тем страшнее ему становилось, он понимал, что ещё не заставил их работать. А родителям уже было за 80. Но сценарий продолжал повелевать волевой сферой мужа. Он уже абсолютно всё делал на земельном участке, но ему нужно было подтверждение, что родители работают и работают для него. Мать как безумная орала, что она работает, работает на нас. Ее сын и мой муж не унимался. Ему было все мало. Потому что он создавал не опоры, а, в лучшем случае, плавучий остров. Так работала семейная дисфункция, а вернее, семейное безумие. У свекрови отсутствовали личные границы и она не могла озвучить несколько простых вещей - она спилась, она реально старая и она никогда не любила работать! Но муж боролся за идеальный образ матери. Ненавидя ее реальный образ, не работая со своим негативным материнским комплексом. Из года в год делая все больше работы сам, он продолжал поддерживать "фасад" несуществующих родителей, несуществующей семьи, несуществующего успеха и благополучия. Это был фасад без фундамента! Тщетно и тщеславно цепляясь за прошлое, он всё никак не мог отказаться от своего созависимого поведения от родителей - алкоголиков, скрывая их реальное саморазрушающее поведение!
Я чувствовала и чувствую боль в мышцах, когда пишу об и этом или перечитываю это. Я бы хотела понять, что я подавила в себе и что отрицаю в себе.
Иногда он говорил мне отстать от родителей, что это не мое дело, не лезть в это дерьмо, и однажды проговорился, что делает за них все сам.
Таким образом, он практически потерял нас, свою настоящую семью. Доказать ему, что достаточно прилепиться к жене своей и оставить отца свою и мать ( в обратном порядке, сначала - оставить стариков), я не смогла, и , я так понимаю, не смогу. Не знание духовных законов не приводит к тому, что они не действуют.
На самом деле, он вел себя хамски, без почтения к родителям, все время пытаясь их переделать, поднять, прикрыть своей работой их лень, отчаяние, злобу.
В конфликт вошли моральные ценности - потребность мужа иметь родителей, которых он когда-то любил и уважал и потребность развиваться самому.
Это гипотеза. Ему лучше знать, как появилась его моральная травма.
В результате произошло сильное насилие и даже изнасилование, где-то уровня тяжёлого физического крестьянского труда.
Таким образом, созависимость мужа соединилась с зависимостью от труда, трудоголизмом, но он имеет истоки в попрании духовных законов, в таких пагубных сценариях - как не признание собственного бессилия изменить родителей, не почитание родителей, тщеславие, и, в конечном итоге, высокомерие, гордыня, доводящая до нарциссического расстройства.
Конечно, пьющие родители, состоящие в дисфункциональных отношениях, тоже совершали множество духовных преступлений против самих себя, своей семьи, против друг друга, своих детей и внуков.
Насколько возможно, я буду исправлять ситуацию, но, все же, я признаю свое бессилие в некоторых семейных сценариях и их последствиях.
Пытаясь спасти мертвую систему, отрицая свершившиеся события потери и утраты, отказываясь горевать о них, муж лишил меня жизни с ним. Эта история для меня про всадника без головы, который держал меня в царстве мертвых душ и неработающих систем. Верной постановкой его выбора я вижу выбор максимально прибыльно работающей системы и взаимоотношений и самих задач.
Но, на самом деле, меня история интересует из-за того ущерба, который лично я понесла и несу в наших отношениях, и наши общие дети.
В первую очередь, это ущерб от искаженных целей и ущерб от неэффективного использования наших общих семейных ресурсов.
Также, это ущерб от чувства одиночества, покинутости, отверженности, подавленности, от необходимости дополнительных вложений в мой личностный рост, так сказать, по неволе.
Также, это ущерб от хронического недозарабатывания мужа, от жизни во лжи, и, как следствие, от невозможности принять посильное участие в разрешении личностных проблем мужа.
Самый большой ущерб я ощущаю от чувства подавленности в отношениях, которое приобрело характер хронического домашнего насилия надо мной в семье. Это было похоже на послание "не живи;", которое, вероятно, муж получил в своей родительской дисфункциональной семье и боролся с ним как мог,вызывая гнев и раздражение особенно своей матери. Конечно, она имела от него и вторичную выгоду, ведь, по факту она как бы завладела и его телом, и его мыслями и его супружескими и родительскими ресурсами! Казалось,я уже была замужем как будто и не за своим мужем, а то за свекрови, то за свекровью. Другого варианта принятия мои свекры не знали и не признавали.
Однако, если муж многие годы тешил себя властными амбициями и боролся за превосходство в родительской семье, то я только успевала утирать слезы и утишать боль.
Чем больше муж не признавал мою энергию и витальность, тем меньше у нас оставалось шансов на семейную гармонию, понимание и счастье.
Залипание в родительской дисфункции способно полностью лишить взрослого ребенка полноценной жизни взрослого здорового человека. Упрямство в борьбе с незаживающей раной, наносимой алкоголизмом родителей, способно истощить даже самого крепкого и изначально наполненного сил человека и даже, если ему повезло иметь свою собственную семью, то и его семьи.

Ч2

Источник моей боли.

У меня начинается пульсация боли в мышцах, когда я пишу или перечитываю о несуществующей семье.
Я бы хотела разморозить и пережить эту боль.
Во-первых, несуществование чего-то, для меня является болью из-за того, что я не считаю его чем-то незыблемым и вечным.
Несуществование чего-то является для меня временным состоянием системы, любая система динамична, в ней систематически происходят какие-то изменения, включая такие стадии - как прекращение существования чего-то или кого-то и возникновение существования их или других кого-то или чего-то.
Во-вторых, я чувствую какой-то отголосок из детства, вот эта фатальность по отношению к несуществованию может быть аналогична смерти важного объекта и отчаянию, невозможности его заменить.
Насколько эта травма потери имеет право на существование в моей жизни, в моей голове, в моей психике и в моем теле?
Это травма потери очень важной физической близости, физической связи, физического контакта или нет?
И да, и нет.
Это душевная травма, она связана реально с тем, что я не могу справиться самостоятельно, без помощи сторонней поддержки, что кто-то может не существовать или что отношения могут не существовать.
Это самое большое колдовство моей жизни.
Вероятно, оно также передано мне от моральной травмы отца, который развелся со своей первой женой и оставил ее с очень маленьким ребенком, моей старшей сводной сестрой.
Этот тот посыл о несуществовании существующего.
И я чувствую от него большую не пережитую и вытесненную боль.
 Я чувствую потребность найти нашу старшую сестру по отцу Марианну, если это возможно, конечно. Но не знаю, как это сделать. Если она жива, конечно. Вроде, можно в архиве платно запрашивать информацию о ее свидетельстве о рождении, например. Но что делать дальше,я не разбираюсь.