Дождь идёт

Конец марта, апрель, суровая пора дождей, ветра и холода. Посреди города, серого от дождей и черного от ранней весны, когда день выглядит как сумерки, когда вода у тебя на губах, на перчатках, на носу, в лёгких, на плаще, под плащом, за шиворотом, на зонте и под зонтом, в эти дни иногда появляется этот человек.
Он идёт по той же дороге, что и ты, поодаль впереди тебя. Ты удерживаешь свой зонт обеими руками, чтобы он не вырвался и не улетел, но краем глаз видишь мужчину в тёмно-сером длинном плаще, в черных брюках, в черной обуви. Ты спешишь, дождевые ветки лупят по щекам, ты переходишь мост, переходишь перекресток, ты крутишь головой по сторонам, чтобы не угодить под машину, а также под фонтан грязи из-под колес. А он идёт впереди. Идёт, идёт, и вот тебе уже досадно, что ты спешишь со всех ног (чтобы уйти под крышу, в автобус, да хоть и под навес остановки), а он идёт все так же скорее тебя.
Вообще-то тебе не до прохожих, ты смотришь под ноги, огибаешь камни и лужи, но тот, кто движется впереди тебя, он все время перед тобой, это начинает мешать. Наконец, не понимая причину своей раздраженности, ты вглядываешься.
Он... этот мужчина в шляпе, с которой льются струи воды, в мокром плаще и брюках, то с куполом зонта над головой, то идущий без зонта, он уходит прямо в землю ногами: плавно, но явственно. Вот - колени его точно над загрязненными рытвинами тающих под ливнем сугробов, вот - выныривают мокрые носы ботинок, а вот уходят глубоко под урез луж без кругов по воде, без плеска. Да все ниже, ещё ниже, выше колен, края плаща смыкаются с землёй, вот он стал выше и ещё выше, вот виден мокрый низ черного плаща, а вот ботинки его уже показались над тротуаром, и вот, кажется, они чуть приподнялись над ним.
Ты близорук и потому не веришь своим глазам.А ещё потому что ты сонный. Всю раннюю весну ты сонный в любое время суток: если бы можно было, так и заснул бы, где получится. Но надо идти. На работу, с работы, по делам, ехать и идти, под дождем, по лужам, под всегда сумеречным небом.
И поэтому не удивляет тебя  ни мужчина, идущий по пояс в темном асфальте, ни его вырастание перед тобой все выше и выше, пока он не заходит по ступеням шагов выше луж, выше земли, над бортиками дороги, выше обледенелых грязных остатков сугробов, туда, в серую темную морось, дальше и выше, прямо на дальние серые тучи.