Хрустальный лак. Парафраз сказа Бажова П. П

Слышал я, как старики говорили,
Что в недалёкие нам времена
Были у нас мастера на Тагиле –
Тайность одну знали. Байка вернА.

Не то, чтоб сильно по важному делу,
Глазу в угОду, весЕлия для,
Так, для домашности они рисОвку
Лихо в железо вгоняли с нуля.

Что ж, ремесло это дюже занятно
И не в убыток себе, вовсе так
Даже напротив, знать, прибыльно было.
Можно сказать, мастерство за пятак.

На ту поделку спрос был преогромный.
Знающих хитрость её почитай
Только с десяток семей по Тагилу
Да по Невьянску не больше. Считай

Они кормились от этого дела
Очень неплохо, а дело-т пустяк:
Знай лишь рисуй на железном подносе,
Либо картинку наклей … и под лак.

Лак, вишь, такой, всё до капельки видно
Через него и картиночка та
Будто влитая в железе сидит том,
И не понять, как попала туда.

Держится крепко: морозом иль жаром
Её не взять. Кислоту иль вино
Ежли пролить, так и то вреда нету.
Лампу паяльную держит оно.

Можно одной только царскою водкой
Иль купоросовым маслом сгубить.
Верная дырка. Тут уж не поспоришь:
Супротив них и железу не жить.

Всё мастерство в этом лаке и было.
Ясно, что в лавках не купишь его.
Сами варили, а как, из чего, то
Знал главный мастер и больше никто.

И тайность эту прекрепко держали.
А называли тот лак по местам,
Где он был сварен: тагильским, невьянским,
Чаще ж хрустальным. И вот как-то к нам,

(Знать, докатился слух в земли чужие),
Барин из немцев приехал. ЧинОв,
Видно, больших. Заводское начальство
Ему вояж по заводу без слов,

Ну, а урядник да стражники стелют
Прямо под ноги солому. И стал
Тот проезжающий наши заводы
Да рудники посещать. Всё пытАл

Про те подносы. Во всех мастерских был.
Что приглянётся ему – покупал.
Шибко нахваливал лак и спрошал, как
Варят его? Мастер всё  понимал

И с обхождением этому немцу
Нёс околесицу, чтоб не понять:
Дескать, всё варим на постном мы масле,
Ведро шеллака берём, сандарАк,

Столько же сажи голландской, горстями
Её кидаем, а время блюдём.
Только на масле пузырь появился,
Сразу молитву Иисусу прочтём.

И так три раза. Потом огонь гасим.
Коль угадаешь, лак выйдет слезой,
Коль запозднишься иль заторопишься –
Сажею станет. Знать, лак тот плохой.

Немец всё это писал аккуратно,
А вот про время-то и не спросил.
Составы вЕдомы, а по минутам
Время подгонит. Так, видно, решил.

С тем и уехал. Какой уж хрусталь там
Вышел, про то никогда не узнать.
Только вот вскорости тут появился
В нашем заводе приезжий опять.

Этот другой был статьи, из купчишек,
Из тех, что могут тебя оболгать
Да облапошить, и в зЕмлях российских
Смолоду топчется, сразу видать.

Из себя этот проезжий пухлявый,
А ходу лёгкого, будто порхал
Он по заводу. На немца как будто
Не походил. А себя ж прозывал

Фёдор ФедОрыч. Глаза ж Двоефеди
Были бесстыжие, пОнизу взор,
Короткопалые руки. Примета
Верная, кажет, что парень-то вор.

На руке правой рванИнка косая,
Через ладонь белой ниткой прошла.
Либо хватался за нож, либо скОльзом
Тут рубанули. Такие дела.

Парень бывалец, с таким шутки плохи,
Остерегайся ему плутовать.
Вот поселился на нашем заводе
Короткопалый и стал прознавать,

Кто и чем дышит, знакомства заводит,
К начальству вхож, и попить-погулять
С людом рабочим совсем не чурался,
И угощал хорошо. Замечать

Начали люди, что дела-то нету
У Двоефеди. Один разговор
Про мастеров тех подносных, чем дЫшат,
Кто там, да что. В общем, шибко хитёр.

Видно, имел интерес немец к лаку.
Только ведь те мастера не простЫ,
Из староверов, за деньги не купишь.
Живут с молитвой, душою чисты.

А коль чего остальные артелью
Могут убить за такой делу вред.
Но всё же немец нашёл свой подходец.
Верно ведь бают, кто ищет – найдет.

Среди же прочих по этому делу
Мастер Артюха Сергач тоже был.
Из староверов, да только от веры
Он откачнулся давно уж, и слыл

С молодых лет парень шибко задорным.
В ухо серёжку пристроил потом.
Нате-ко, мол, поглядите! За это
Звали в заводе его Сергачом.

К той поре он уж ходил в пожилых-то.
Густобородый мужик, а задор
Не растерял свой. Нет-нет и картинку
Вгонит в поднос свой всем наперекор

Или начальству негодную чем-то.
Ясно, поделка была нету слов.
Тайности с лаком Артюха, конечно,
Ведал не хуже других мастеров.

Вот этот немец-то наш Двоефедя
Стал подъезжать издалёка к нему,
Разны про жисть разговоры разводит,
А мастера в беспокойстве. Ему

Токо грозятся: «Гляди, мол, Артемий!
Коли сболтнёшь - худо будет, ты знай».
Сергач на это твердит без опаски:
«Неуж-то совести нет. Понимай

Так, интерес тоже свой я имею.
Первого немца спровадили мы
С лаком обманным, тележным, а этот
Больно востёр. И его мы должны

В свой «Фатерлянд» отпустить, чтоб в башке он
Полный угар лишь увёз, и была
Дырка в кошЕле его. Неповадно 
Стало б соваться-то в наши дела

Нюхалом ихним». Ему же на это
Те мастера: «Упредить лишь хотим.
Дело твое, одно знай, Сергач, крепко:
В случай чего тебя не пощадим!»

«Будьте в надежде, - он им отвечает, –
Не прошибусь. И об дЕньгах его
Не беспокойтесь. Сколь выжму из немца,
Всё разделю на всех после всего.

Лак ведь не мой, наш тагильский, невьянский»…
И хоть Артюху по старым делам
И не любили, но знали: не вёрткий,
Парень прямой. Можно верить словам.

И вот Сергач разговора-то после
С немцем в открытую по кабакам
Шибко пошёл, да еще сам о лаке
Начал трепать по немецким ушам.

Тот рад-радёхонек, это ж понятно.
Знает он цену всяк льстивым словам.
И, ясно дело, что договорились.
Артюха сам молвит: «Хошь лак продам?»

И сразу цену сказал и с запросом
Большим, конечно. Сперва тот хитрил:
Дескать, радЕния к этому делу
Я не имею, лишь так говорил,

Чтоб разговор поддержать. После начал
Крепко рядиться. Ну и по рукам.
Всё ж столковались за сколько-то тысяч.
«Только учти, ни копейки не дам

Я за одну лишь словесность, - так немец
Молвит Артюхе.- Сперва покажи,
Как варят лак, как железо им кроют.
Слово своё ты на деле сдержи.

И вот когда всё своими глазами
Я разгляжу, да своею рукой
Лично опробую, тогда сполна ты
Куш и держи, рассчитаюсь с тобой».

Артюха на те слова лишь смеётся:
«Наша земля не рожает таких,
Брат, дураков, чтоб сперва открыть тайность,
А уж потом ждать деньжонок чужих.

Заведено тут иначе: сперва ты
Деньги на кон, а показ уж потом
Будет». Ну, немец, понятно же, жмётся,
Деньги боится отдать все гуртОм.

«Нет, не согласен», - ему бает немец.
Тогда Артюха навроде пошёл,
Как на уступку: «КолИ боязливый,
Вот мое слово: сейчас тыщу, мол,

Рублей в задаток мне, а остальные
СвОму зарУчнику ты отдаёшь,
Что понадёжней тебе. Ежли что я
Сделаю плохо – обратно возьмёшь.

А, коль понятья иль духу не хватит –
Деньги мои. Будем руки что ль жать?»
Немцу по нраву такой расклад. Начал
Он всех своих торгашей вспоминать.

Артюха вмиг прямиком и отрезал:
«Ты не труди-ко язык, мне таких
Дельных людей даже близко не надо.
Деда Мирона хочу против них.

Он из литейщиков и старой веры,
Правильной ходит по жизни тропой.
Хочешь, спроси тут любого и всякий
Скажет тебе, что в честИ он большой.

Ему и деньги отдашь. Коли надо
Двоих свидетелей ставь, только чтоб
Мне при показе свой нос не совали».
Немец на то согласился. И вот

Вечером к деду Мирону сходили.
Он заартачился, стал доспрашАть
У Сергача: «Кто же право такое
Дал тебе тайность таку раскрывать?

Коли другие ей кормятся тоже?»
Артюха деду на то говорит:
«Что ж, мастера не без глаз наши ходят,
Каждый своей головой дорожит!

Да и свою оценю я не в рубль
Голову буйную. Одна серьга
С камнем моя подороже-то стОит.
В каждой игре, почитай, есть своя

Правда. На каждую сторону нужно,
Чтоб заводило-то было с умом».
Немцу, понятно, весь смысл разговору
Уразуметь не дано. Дед потом

Сразу понЯл, что игра на смекалку
С немцем идёт. Заводилом у нас
Будет Артюха Сергач. И прикинул:
Мужик с причудой, но всё же в свой час

Будет надёжный, себе не корыстный.
Дед говорит: «Ладно, деньги приму
При двух свидетелях. А какой будет
Сам уговор? Что-то я не пойму!»

«Я вот берусь, - отвечает Артюха, -
На глазах немца тагильский создать
Лак наш хрустальный, чтоб он своей мерой,
Весом состав смог его записать.

Ну, а когда лак доспеет, берусь я
Дюжину лаком подносов покрыть.
Приезжий может, коли пожелает,
Мою работу тотчас заценить.

Коли поделка окажется лАдной,
Деньги отдашь мне, а коль, что не так
Выйдет — вернёшь ему деньги обратно».
Немец своё бает: «Свари мне лак

Не меньше, чтоб четвертной-то бутЫли,
Будем его за печатью хранить,
Остаток весь заберу я с собою.
Ну, а теперь по рукам можно бить.

Да, и подносы, на коих спытаем
Качество лака, себе заберу
Я без оплаты!» Сергач же смеётся:
«Я тебе сверху один подарю!

Важно ещё одно дело, - он молвит, -
Кое нам надобно оговорить:
Нужно хранить лак в стеклянной посуде,
Дабы отстой вовремя упредить».

Бьют по рукам. Немец деньги приносит,
Двоих  знакомцев приводит своих.
На день другой приволок нструментАрий,
Весы, бутыль, сел на стул и затих.

Артюха лак варит, сажу кидает,
Ложкой мешает, а немец аж взмок.
Сделано дело. С огня он сымает
ВАрево, чтоб остудить казанок.

Слил в четвертину, хотел опечатать.
Немец давай улещать, мол, отдай
Ты мне бутыль, похраню её дома.
Аль мне не веришь? Зазря не ругай!

«Тебе не верю. Причина простая
И на ладошке в том шраме видна.
Рука твоя, как открытая книга,
Скажет без лишних мне слов всё сполнА».

С тем разошлись. Немец же ежечасно
К Артюхе бегал: «Пора, мож, вскрывать»?
Ну, а Артюха одно твердит: «Рано.
Надо чуточек ещё обождать!»

Дней через пять стал уж обозначаться
Отстой в бутЫли и мастер решил:
«Можно крыть лаком хрустальным подносы».
Баньку пожарче тотчас истопил.

Жар, дескать, нужен ему для просушки.
Давай на каменку лить, чтобы жар
Лак наводил лучше. Немцу так плохо.
Невмоготу: али смерть аль удар.

Тут уж раскис Двоефедя. Артюха ж
Бороду гладит и немцу кричит:
«Лезем на пОлок и лаком подносы
Будем крыть кисточкой». Немец визжит,

Как поросёнок. Из баньки стрелою
Выскочил, белое тело кропИт
Водой холодною. Следом Артюха
С баньки выходит, ему говорит:

«Жар в самый раз, шесть часов для просушки».
Немец же дверь на замок, под печать.
Как время вышло, опять при народе
Стал те подносы на глаз принимать.

Все оказались в исправности полной,
Лаку издержано мало. Как знал.
Дед отдаёт при свидетелях деньги.
Немец: «Подарок ты мне обещал!»

«Раз обещал, то за мною не станет.
На добру память его получай.
Сразу увидишь, готовлено было
Лишь для тебя одного. Не серчай».

Принёс поднос, а на нем же картинка:
Короткопалая ладОнь лежит,
А на ладони раскрытой рванИнка.
Тут же семИшник, и надпись гласит:

«Испить кваску после баньки». Поднос был
Лаком покрыт. Как влитая рука.
Вросла в железо. Тут немец зафыркал,
Что-то себе покрутил у виска.

А после убыл. Сергач мастеров всех,
Кто по подносному делу собрал,
Тех, кто в Тагиле живёт, кто в Невьянске,
Деда Мирона и важно сказал:

«Вот, разделите на всех без обиды.
С меня же будет довольно того,
Что позабавился над Двоефедей:
Лак в бороде хоронИл от него!»