Ведьма

Ярун усмехался: у всех жена как жена,
плетёт кружева, шьёт рубахи из дикого льна,
при муже всегда – заботлива и верна.

Торги ли сберутся – сверх меры просить не сметь:
лишь локоть холстины, да перстень, одетый в медь,
сапожки сафьяна алого, коли кметь.

Опустится сумрак – хозяйка хранит покой:
нет шорохов странных ни в горнице, ни в людской,
не бьётся о ставни ни горлицей, ни лисой.

Ярун усмехался: у всех жена как жена...
Моя же жена – как молочный туман бледна,
бледнее лишь навьи, что в червень зовут со дна.

Нагая, да стыд ей – волос полотном сокрыт.
Всё в лес убегает, где в чащах ревут костры,
а взгляды её – пронзительны и остры.

Порой, замираю, жену у реки застав:
поёт, да не песнь – речи Сирина ткут уста;
плетёт, да не кружево: сеть из полынных трав.

Страшусь ли я той, что в повое приносит змей?..

...до зОри проснулся - ей в очи глядеть не смей:
покуда темно – волчьей крови они алей,
рассвета мятежней.

Коль скоро почует Зов –
испросит прилежно для чрева своих костров
всё зубы медвежьи, да перья янтарных сов.

...Ярун усмехался: у всех жена как жена...

И сам же тянулся к ведунье, лишённый сна,
покуда в межмирье
вела
за собой
она.

20.03.2020