Теперь Ники Ты и до Ахматовой добрался...

-"А Ты Ольга копни основу, я только у ея рифмы взял, а смысл иной, в нем и ответ...
Ахматова плохо (искаженно) слышала небо."

***
Разумно Я не научилась жить,
В пути своем не угодила Богу,
И продолжаю нехотя бродить,
Искать в потемках ту, свою дорогу

А на пути не розы, … лопухи
Чертополох, багульник  желто-красный,
Не от того ли так грустны стихи,
Что разум мой смущенный и не ясный.

Кладу на лоб холодною ладонь
Но жар еще сильнее и обильней,
Как нестерпим души моей огонь
Я с каждым днем грустнее и бессильней.

Порою ночь ко мне пригонит тишь,
И я упрячусь в сновидений нишу,
Но спросит Муза –«Почему же Ты молчишь ?»
Отвечу просто –«Я небес не слышу»…
***

..............................Памятник ужасен, но и это была любовь, а любовь не судят.

Когда были написаны строки стихотворения, Модильяни уже не было в живых:

«Что ты бродишь неприкаянный,

Что глядишь ты не дыша?

Верно, понял: крепко спаяна

На двоих одна душа.»

Анна Ахматова вспоминала потом: «Вероятно, мы оба не понимали одну существенную вещь: все, что происходило, было для нас обоих предысторией нашей жизни: его — очень короткой, моей — очень длинной. Дыхание искусства еще не обуглило, не преобразило эти два существования, это должен был быть светлый, легкий предрассветный час. Эти записки Анны Ахматовой о Модильяни Иосиф Бродский назвал: „Ромео и Джульетта“ в исполнении особ царствующего дома».