Дурочка

Оставлена она для исцеления,
Который день в тревоге и без сна,
Находится в палате наблюдения,
А за зимой, пришла уже весна.

И мается она от нетерпения,
Ей хочется свободной снова стать,
Преодолев всеобщее призрение,
Стать нужною кому-нибудь опять.

Как улететь, она не представляет,
Свистит по-птичьи, что то для себя,
И слезы об подушку вытирает,
Белугою отчаянно ревя.

Дрожит, как птица, запертая в клетке,
Стуча виском об косяки дверей,
С трудом глотая горькие таблетки,
В надежде, чтобы вспомнили о ней..

Надежды тают на освобождение,
Дни пролетают, отдаляя срок,
И края нет, продлили наблюдение,
А от таблеток, не великий прок.

Аминазин назначили в итоге,
Агрессию ведь надо чем-то снять,
Спокойной, чтоб  была она в дороге,
Когда придут отец ее и мать.

Забывшись в беспросветном сновидении,
Как в раннем детстве, повернув всё вспять,
Она летит, и миг освобождения,
Никто не в праве у нее отнять!