Я знала, любишь травы луговые...

Гнездо воронье, дерево – как вечность.
Соломины истлели под дождём.
Снега сипят и тоже ставят метку –
Свою, земную…
Птицы не вдвоём…
Одна в гнезде,
Другая – в жухлых в травах,
Несмело зёрна мокрые клюёт,
Здесь прошлым летом собрала в отвары
Букетик зверобоя и чабрец.
Я знала – любишь…
Любишь луговые…
И таволги кипучие моря,
И колокольчиков глазёнки голубые,
И маков цвет…
Как алая заря –
Дохнёт, и капельки росы румяной
Стекут в ладони говорливых дней.
Все говорят – бурьяны да бурьяны,
А для меня на свете нет милей
Полян вот этих, до безумья белых,
И красных, и нежнейше-голубых,
Когда дымится земляникой спелой,
А солнца луч пронзителен и тих.
Яяя… жадно в горсти ягоды сбирала,
Сушила… и морозила – всё впрок,
И ягод этих спелых было мало,
И были губы алы, как восток,
Где солнышко ладьёю колыхалось…
Я тоже… тоже солнышком была.
И где-то в сердце шелохнулась жалость –
Нет… не к себе – к теплу былого дня.